Учебное пособие: История России

Белое движение было самым последовательным противником большевиков. Его истоки идут от сложившейся в середине 1917 года коалиции монархистов, националистов и кадетов. Идеологи «Белого дела» князь Г. Львов, П. Струве, В. Шульгин стремились консолидировать движение на базе национальной идеи, предполагавшей борьбу за возрождение сильной российской государственности, против «засилья Интернационала». Как военная сила белое движение стада оформляться в начале 1918 года, когда генералы М. Алексеев, Л. Корнилов и А. Каледин начали собирать в Новочеркасске добровольческие части. Поначалу прибыло лишь 200 офицеров, затем генералы и полковники Дроздовский, Неженцов, Богаевский, Марков, Эрдели, Кутепов, Филимонов, Улагай и другие привели свои отрады. В конце 1918 года добровольческую армию возглавил генерал А. Деникин. Основные идеи Деникина были выражены в словах: «Большевизм должен быть раздавлен... вопрос о формах государственной власти является последующим этапом и будет решен волей русского народа». Главным было «скорейшее восстановление Великой, Единой, Неделимой России».

На востоке страны вооруженную борьбу против большевиков возглавия бывший командующий Черноморским флотом А. Колчак. Сначала он вошел в состав эсеровского Сибирского правительства (Директории) в качестве военного министра, а после переворота в ноябре 1918 года был объявлен «верховным правителем». Колчаку удалось собрать около 400 тысяч войск. На северо-западе страны действовал генерал Н. Юденич, на юге — А. Деникин, на севере — Е. Миллер. Была установлена связь между ними, но соединения фронтов не получилось. Командующих антибольшевистскими армиями объединяло общее понимание ситуации, которую они квалифицировали как смуту, возникшую из-за «безответственности политических болтунов». Преодоление ее они видели в ужесточении управления с помощью военных и в подъеме патриотизма.

Социальная база белого движения была довольно пестрой. Раскол общества имел социальную окраску, но в целом в его основе были разные взгляды и представления о путях будущего развития. России. Выбор позиции был нелегким делом, требовал нравственной твердости. В белые уходили люди (офицеры, юнкера, студенты, казаки, служащие), патриотически настроенные и верившие в национальную идею.

Исход бескомпромиссной схватки между красными и белыми решался на стыке самых различных факторов. Перевес красных был далеко не безусловным. Летом и осенью 1919 года крупные победы одерживала армия Деникина. В октябре оставалось всего лишь 300 км, чтобы занять Москву. Тем не менее, белым не удалось выиграть решающие сражения.

Белые армии растянулись по широкому фронту, красным удавалось концентрировать силы для отражения ударов, слабо согласованных между белым командованием. Поражение белых было вызвано и тем, что их движение вбирало в себя разномастные элементы, когда рядом с офицерами, чтущими кодекс чести, оказывались случайные, безыдейные, корыстные люди или — напротив — политиканы из числа «учредиловцев», кругозор которых часто был ограничен партийными интересами.

И главное — белые не смогли обеспечить себя поддержкой крестьянства, которое на протяжении всей войны колебалось между ними и большевиками. Крестьянство «питало» и красную, и белую армии, а часто выступало в качестве силы, враждебной и тем, и другим (восстания в Поволжье, Сибири, махновщина). Покончив с белыми, большевики не закончили гражданскую войну. Им пришлось потратить огромные усилия для борьбы с «антоновщиной» — крестьянским движением в Тамбовской губернии. Силы армии Антонова исчислялись несколькими тысячами вооруженных людей, имелись у него и тяжелые орудия. Антонов установил строгую дисциплину, наказывал бойцов за любое самовольство в отношении населения. О масштабах военных действий в Тамбовской губернии говорит то, что они продолжались в течение полутора лет. Против повстанцев были направлены регулярные войска под командованием М. Тухачевского. В них насчитывалось 38000 штыков, 10000 сабель, 500 пулеметов, 63 орудия, аэропланы и бронеавтомобили. Тухачевский указывал: «...приходится вести не бои и операции, а целую войну, которая должна закончиться полной оккупацией восставшего района... борьбу приходится вести не с бандами, а со всем местным населением».

Последним аккордом войны в России было чрезвычайно жестокое подавление Кронштадтского мятежа, означавшего полярное изменение политических симпатий балтийских матросов — ударной силы красных в начальный период гражданской войны. Масштабные военные действия закончились, но отголоски общественных расколов и потрясений времен гражданской войны еще долго давали о себе знать в политической и социально-психологической сферах жизни страны.

Одним из самых тяжелых и пагубных проявлений гражданской войны стал террор, источниками которого были как жестокость низов, так и направленная инициатива руководства противоборствующих сторон. Такая инициатива особенно наглядной была у большевиков. В газете «Красный террор» от 1 ноября 1918 г. откровенно признавалось: «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора».

Свои теоретические представления большевики жестко и напористо реализовывали на практике. Кроме самых различных санкций к непосредственным участникам антибольшевистских движений они широко использовали систему заложничества. К Примеру, после убийства М. Урицкого в Петрограде было расстреляно 900 заложников, а в ответ на убийство (в Берлине!) Розы Люксембург и Карла Либкнехта Царицынский совет распорядился расстрелять всех находившихся под арестом заложников. После покушения на Ленина в разных городах было казнено несколько тысяч человек. Теракт анархистов в Леонтьевском переулке Москвы (сентябрь 1919 года) повлек расстрелы большого числа арестованных, подавляющее большинства которых к анархистам никакого отношения не имело. Количество подобных примеров велико.

Казни связывались не только с заложничеством. В Питере, Одессе, Севастополе, Киеве в 1918 году прошли массовые расстрелы офицеров, после забастовки рабочих в Астрахани в 1919 году — только по официальным данным — было расстреляно свыше 4 тысяч человек. «Беспощадный массовый террор» был объявлен против казачества.

Репрессии коснулись как целых слоев населения, так и отдельных лиц. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома были расстреляны Николай II и его семья. Еще раньше, в ночь с 12 на 13 июня, на окраине Перми был расстрелян последний из Романовых, носивший титул императора — Михаил.

Репрессивные акции инициировались центральными и местными органами большевистской власти, но не менее часто они были проявлениями жестокости рядовых участников войны. «Особой комиссией по расследованию «злодеяний большевиков», работавшей в 1919 году под руководством барона П. Врангеля, были выявлены многочисленные случаи жестокого, на грани садизма, обращения с населением и пленными со стороны красноармейцев. На Дону, на Кубани, в Крыму комиссия получала материалы, свидетельствовавшие об изуродованиях и убийствах раненых в лазаретах, об арестах и казнях всех, на кого указывали как на противников большевистской власти — часто вместе с семьями. Все казни, как правило, сопровождались реквизициями имущества.

Жестокость была присуща и белым. Приказы о предании военно-полевому суду пленных из числа добровольно вступивших в Красную армию подписывал адмирал Колчак. Расправы с восставшими против колчаковцев деревнями устраивал в 1919 г. генерал Майковский. В Сибири было создано несколько концлагерей для сочувствующих большевикам. В Макеевском районе в ноябре 1918 года комендант из приближенных генерала Краснова опубликовал приказ со словами «...всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня». При этом у белых не было организаций, подобных ЧК, ревтрибуналам и реввоенсоветам. Высшее руководство Белого движения не выступало с призывами к террору, заложничеству, расстрелам. Поначалу белые, при всей античеловечности междоусобицы, старались держаться правовых норм. Но поражения белых на фронтах «открыли перед ними пропасть отчаяния» — на милосердие большевиков рассчитывать не приходилось. Обреченность толкала белых на преступления. Много страданий принесла мирному населению Сибири «атаманщина». Грабежами, погромами и жестокими казнями сопровождалось восстание Григорьева на Украине. «Белое движение было начато почти что святыми, а кончили его почти что разбойники» — с горечью признавал один из «белых» идеологов Владимир Шульгин.

Против бессмысленной жестокости гражданской войны выступали многие деятели российской культуры — В. Короленко, И. Бунин, М. Волошин и другие. «Русскую жестокость» клеймил М. Горький.

Общие потери в гражданской войне, носившей братоубийственный характер, составили около 10% населения страны (более 13 миллионов человек).

На момент октябрьского восстания и в первое время после него у большевиков не было четкого и детального плана преобразований — в том числе и в экономической сфере. Они рассчитывали, что после победы революции в Германии «немецкий пролетариат как более организованный и передовой» возьмет на себя задачу выработки социалистического курса, а российскому останется только поддерживать этот курс. У Ленина в то время звучали характерные фразы типа «Мы не знаем, как нужно строить социализм» или «Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться».

Ориентиром хозяйственной политики большевиков стала модель экономического устройства, описанная в трудах классиков марксизма. По этой модели государство диктатуры пролетариата должно было стать монополистом всей собственности, все граждане становились наемными служащими у государства, в обществе должна была господствовать уравнительность, то есть брался курс на замену товарно-денежных отношений централизованным распределением продукции и административным управлением народным хозяйством. Ленин так обрисовал представляемую им социально-экономическую модель: «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы».

На практике эти представления реализовывались в ликвидации частной собственности. Были национализированы все частные банки, аннулированы все внешние государственные займы, монополизирована внешняя торговля — финансовая система была полностью централизована.

Промышленность в первые недели после октября переводилась под «рабочий контроль», что заметного экономического — да и политического — эффекта не давало. Тогда была проведена форсированная национализация промышленности, транспорта, торгового флота, названная Лениным «красногвардейской атакой на капитал». Быстро была национализирована и вся торговля — вплоть до мелких лавок и мастерских.

Вводилась строжайшая централизация управления всего народного хозяйства. В декабре 1917 года был создан Высший Совет Народного Хозяйства, в руках которого сосредоточивалось все экономическое управление и планирование. Объявлялось требование военной дисциплины на производстве, вводилась всеобщая трудовая повинность для лиц от 16 до 50 лет. За уклонение от обязательного труда предусматривались строгие санкции.

Торговля заменялась карточным распределением продуктов. Не занятые общественно полезным трудом карточек не получали.

В деревне была введена продразверстка. Эта мера отражала теоретические представления большевиков: была сделана попытка административно отменить в деревне товарно-денежные отношения. Но с другой стороны и конкретная практика оставляла большевикам довольно малый выбор: после ликвидации помещичьих и монастырских хозяйственных комплексов механизм заготовки и реализации продовольствия был сломан. Крестьянство в условиях общинной локальности склонялось к натуральщине в ведении хозяйства. Большевики попытались создать в деревне совхозы и сельхозкоммуны, перевести сельское хозяйство на рельсы централизованного производства и управления. Чаще всего эти попытки терпели откровенные неудачи. Возникла угроза голода. Преодоление продовольственных трудностей власть видела в чрезвычайных мерах, в использовании силы. Среди городских рабочих велась агитация, призывавшая к «походу против кулачества». Продотрядам разрешалось применение оружия.

Централизаторские тенденции в экономике проявились еще до большевиков. В годы войны нормирование производства, сбыта и потребления было характерно для всех воюющих стран. В 1916 году царское правительство в России приняло решение о продразверстке, эту меру подтвердило и Временное правительство: в условиях мировой войны она была явно вынужденной. Большевики же ввели продразверстку намного жестче. Кроме натуральной хлебной повинности, от крестьян требовалось участие в системе трудовых повинностей, в мобилизации лошадей и подвод. Национализировались все зернохранилища, ускоренно ликвидировались все частновладельческие хозяйства.

Коммунистические, натуральные элементы внедрялись в повседневную жизнь: бесплатными объявлялись продовольственные пайки, коммунальные услуги, производственная одежда для рабочих, городской транспорт, некоторая печать и т. п. У такой системы находились свои сторонники среди служащих, неквалифицированных рабочих и др. В тех трудных экономических условиях боялись свободно-рыночных цен. У многих вызывала одобрение борьба со спекуляцией. Жестко централизованная хозяйственная система, созданная большевиками, фактически и была ориентирована на мобилизацию ресурсов для обеспечения армии и в условиях военного времени оказалась достаточно дееспособной.

В годы гражданской войны на территориях, где к власти приходили «учредиловцы» или белые, происходила денационализация промышленности, банков, разрешалась частная торговля. В то же время для поддержания нормального потребления в городах делались попытки регулировать торговые отношения между городом и деревней. Эти попытки были робкими и непоследовательными. Понимание необходимости четкого управления экономикой в условиях военного времени часто подавлялось у лидеров антибольшевистского движения соображениями пропагандистского толка. К тому же наладить хозяйственную жизнь мешали оторванность занятых ими районов от центра и разлад межотраслевых связей.

В районах крестьянского движения, как правило, осуществлялся переход к свободному землепользованию в соответствии с крестьянскими представлениями. При этом господствовала почти полная децентрализация хозяйственных связей, что лишало повстанцев всякого экономического преимущества перед большевиками.

В годы войны экономика быстро деградировала. Дореволюционные производственные фонды проедались, нового строительства и расширения их не было. Жизнь людей становилась все тяжелее. Кроме непрекращавшегося крестьянского брожения, ширилось недовольство в городах. В 1920 году начались забастовки на крупнейших предприятиях, являвшихся до этого оплотом большевиков (например, забастовали путиловцы в Питере, металлисты в Харькове). Волновалась армия. К 1921 году оказались практически полностью исчерпанными запасы металла, мануфактуры, топлива, оставшиеся с 1917 года. Многие предприятия не работали. Объем продукции крупной промышленности составлял в 1920 году 14,8 % довоенного уровня. Стоял почти весь транспорт.

Большевики рассматривали гражданскую войну исключительно как международное, а не внутрироссийское явление. Накануне октябрьского переворота Ленин писал, что взятие власти пролетариатом в одной стране должно стать лишь началом целой серии войн в других странах, а цель этих войн — «окончательно победить и экспроприировать буржуазию во всем мире». Именно такая позиция диктовала большевикам конкретные подходы ко всем вопросам их политики — в том числе и внешней.

В основе политического поведения большевиков была непререкаемая уверенность в грядущей мировой революции. Пригласив Германию и ее союзников на переговоры в Брест, большевики всеми возможными способами затягивали переговоры, со дня на день ожидая революции в Германии. Ленин указывал в своих тезисах: «Массовые стачки в Австрии и в Германии... Из этого факта вытекает возможность для нас еще в течение известного периода оттягивать и затягивать мирные переговоры». Г. Зиновьев позднее свидетельствовал: «...в момент Брестского мира Владимир Ильич считал, что вопрос о победе пролетарской революции в Европе есть вопрос двух-трех месяцев... В ЦК партии все часами считали развитие событий в Германии и в Австрии. Мы считали, раз мы возьмем власть, то этим самым завтра развяжем руки революции в других странах».

Брестский договор (март 1918 года) сильнейшим образом скомпрометировал большевиков, отдавших Прибалтику, Финляндию, Польшу, Украину, Белоруссию немцам и Закавказье туркам. Договор спровоцировал чехословаков на вооруженное восстание, а Антанту — на интервенцию.

Вмешательство Антанты в русские дела имело неоднозначные последствия. Еще в годы первой мировой войны союзники «проявили заинтересованность» в обескровливании России. Не желая выхода ее из войны, они выступили на стороне белых, но при этом никто из них, за исключением отчасти Франции, не был заинтересован в возрождении сильной России как одного из решающих факторов международных отношений в послевоенную эпоху. Были заключены секретные соглашения о разделе сфер влияния в России. Интервенты грабили природные ресурсы страны, дискредитируя тем самым Белое движение. От активных действий против регулярных частей Красной Армии иностранные войска старались уклоняться. Масштабы «внутренней» войны многократно превосходили масштабы столкновений с интервентами. В Белом движении не было доверия к «союзникам», напротив — поведение их больно било по чувствам русских патриотов. Так, адмирал А. Колчак свидетельствовал: «Владивосток произвел на меня впечатление чрезвычайно тяжелое... Это был наш порт, наш город. Теперь же там распоряжались кто угодно. Все лучшие дома, лучшие казармы, лучшие дамбы были заняты чехами, японцами, союзными войсками, а наше положение было глубоко унизительно, глубоко печально. Я чувствовал, что Владивосток не является уже нашим русским городом... Я не мог относиться к этому доброжелательно... все получало глубоко оскорбительный и глубоко тяжелый характер для русских».

В пропагандистском плане большевики из факта интервенции извлекли для себя все возможное, постаравшись дезавуировать патриотизм белого движения. Сами же они в глазах населения предстали патриотами. При этом от своих стратегических целей большевики не собирались отказываться. Вторая Программа РКП(б), принятая в марте 1919 года, зафиксировала следующее: «Началась эра всемирной, пролетарской, коммунистической революции». Говорилось о неизбежности, желательности и необходимости гражданских войн внутри отдельных стран и войн пролетарских государств против капиталистических стран.

В марте 1919 года был создан Коминтерн, представленный как международная коммунистическая партия. Главной своей целью Коминтерн провозглашал революционное свержение мировой буржуазии и замену капитализма мировой системой коммунизма.

Красную Армию готовили как передовой отрад международной революции. Предпринимались попытки экспорта революции. Троцкий готовил военный поход а Персию и даже предлагал провести военную экспедицию в Индию, как Он говорил— «в тыл британскому империализму». Тухачевский подписал приказ: «На штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир. Вперед! На Варшаву! На Берлин!». Для форсирования мировой революции использовались государственные средства. К примеру, Карл Радек был командирован в Германию с золотом из российской казны с целью подготовки революции. Зарубежные компартии активно финансировались из Москвы. Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» в те годы определял все остальные лозунги, означая призыв к Всемирной Республике Советов. Убежденность большевиков в осуществимости их представлений подкреплялась революционным брожением в Германии и Австро-Венгрии. Однако германскую революцию возглавили социал-демократы, не собиравшиеся превращать ее в мировую. Австро-венгерская революция привела к распаду страны на рад самостоятельных государств. Провозглашенная в Венгрии Советская власть просуществовала недолго.

Убежденность в том, что рано или поздно все государственные границы будут ликвидированы, вела к тому, что при подписании договоров с получившими независимость Финляндией, Эстонией, Латвией, Польшей – тонкий и сложный вопрос о границах – с советской стороны почти не изучался. В результате Латвия и Эстония, до этого никогда не имевшие собственной государственности, получили рад районов с преобладанием русского населения, граница с Финляндией пролегла в 32 километрах от Питера — на расстоянии досягаемости дальнобойной артиллерии, а Польша получила западные районы Украины и Белоруссии. Позднее, когда надежды на мировую революцию не сбылись, это стало выглядеть как «подарок мировому империализму».

Активно разыгрывалась большевиками «национальная карта», в то время как руководители белых считали невозможным признавать какие-либо территориальные и национально-административные изменения в России без санкции Учредительного собрания. Будучи убежденными сторонниками единой страны, они отказывались (за исключением П. Врангеля) даже декларировать право наций на самоопределение. Это не позволило им создать прочный антибольшевистский союз с национальными военными формированиями. В 1919 году отказ лидеров Белого движения заявить о признании независимости Финляндии привел к тому, что 100-тысячная финская армия, подготовленная для наступления на Петроград, так и не сдвинулась с места.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52