Дипломная работа: Политическая борьба исламизма и кемализма в Турецкой Республике

Эрдоан родился 26 февраля 1954 года в Стамбульском районе Бейоглу, однако детство провёл в Ризе, вернувшись в Стамбул только в 1967 году. В 1965 году окончил начальную школу Пийале Паша, затем – духовную школу имамов-хатибов в Стамбуле (Imam Hatip Lisesi), затем изучал управление бизнесом в Школе экономики и коммерческих наук «Аксарай» (сейчас – факультет экономики и административных наук университета в Мармаре) для чего ему пришлось сдать дополнительные экзамены в лицее «Эйюп» (Eyup Lisesi), так как диплома о получении среднего религиозного образования для поступления в ВУЗ было недостаточно. В «Аксарае» он познакомился с Неджметтином Эрбаканом, будущим лидером исламистов последней четверти прошлого столетия и первым исламистом-премьер-министром республиканской Турции[98]. С 70-х годов принимает активное участие в политической деятельности, которая неуклонно связана с происламистскими партиями: сначала он был руководителем молодёжного крыла «Партии Национального Спасения» сначала в Бейоглу (с 1975 года), а затем и во всём Стамбуле (с 1976 года до военного переворота 1980 года), затем членом «Партии Благоденствия» (тур. «Рефах»).

В Рефах он вступил в 1983 году, спустя год стал руководителем отделения в Бейоглу, в 1985 – в Стамбуле. Наконец, ещё год спустя он вошёл в высший руководящий состав партии[99].

В 40 лет Эрдоан стал мэром Стамбула. В годы управления Стамбулом город стал чище и зеленее, был решён вопрос обеспечения города водой; даже политические оппоненты соглашались, что Эрдоан «проделал хорошую работу»[100]. Секуляристам не понравилось только то, что Эрдоан решил запретить алкоголь в кафе Стамбула; а вот его некоррупционность снискала восхищение[101].

В 1998 году Эрдоан был осуждён на 10 месяцев[102] тюремного заключения по пункту 2 статьи 312 Уголовного кодекса Турции (разжигание религиозной розни): на митинге в Сиирте в декабре 1997 года он прочитал стихи Зии Гёкальпа[103], где были такие слова: «Минареты – наши штыки, купола – наши каски, мечети – наши казармы, а правоверные – наши солдаты»[104]. 22 февраля 1998 года Рефах была запрещена; тогдашние власти решили пресечь рост исламистских настроений в социуме.

В дальнейшем Эрдоан сотрудничал с Фазилет, а после её запрета основал «Партию Справедливости и Развития» и сумел привести партию к статусу правящей, а страну – к резкому прорыву в главнейших сферах жизнедеятельности социума (экономической и социально-политической).

Стоит отметить, что в начале нового столетия Эрдоан предстал в новом политическом образе – если раньше он был радикальным традиционалистом исламистского толка, то теперь в его политической демагогии возобладали компромиссные нотки; в 2000-х годах Эрдоан выступал как последовательный защитник демократии и западничества, социального консерватизма и эволюционизма, при сохранении «памяти о корнях» - признании важности ислама в Турции. Уже в 2002 году BBC назвала будущего турецкого премьера «одним из самых популярных политиков в Турции»[105].

Эрдоан является также большим противником левых воззрений. Так, в речи к «белопартийным» членам ВНСТ 22 апреля 2008 года по поводу рабочих, желающих отпраздновать первое мая на площади Таксим он сказал: «В стране, где мусор правит умами, будет Судный день»[106]. Впрочем, и по поводу демократии у него не самое лучшее мнение: «Демократия подобна трамваю, которым следует воспользоваться на пути к желанной цели, но с которого можно и сойти, когда необходимость в нём пропадёт»[107].

Эрдоан особое место в своей политике уделяет вопросу о «выборе цивилизаций», решение которого, по его мнению, заключено в компромиссе – признании Турции как моста между цивилизациями; он поддержал инициативу испанского премьер-министра Хосе Сапатеро по созданию Альянса Цивилизаций, целью которого будет уменьшение трений между мусульманским Востоком и христианским Западом. Помимо всего прочего, он является, пожалуй, главным сторонником интеграции Турции в ЕС.

Во внешней политике Эрдоан стремится к самостоятельности Турции как крупного геополитического игрока. За годы правления ПСР Турция сделала несколько решительных шагов к переходу из статуса региональной державы в мировую державу-лидера исламского мира, с чьим мнением принято считаться во всех вопросах. Несмотря на то, что внешняя политика, как правило, не является полем деятельности премьер-министров, Эрдоан достаточно часто проводит встречи на высшем уровне с главами правительств других стран, как в Анкаре, так и за рубежом.

Помимо ЕС, другими геополитическими «пристрастиями» турецкого премьера являются США, Россия и Иран. При этом, если сотрудничество с двумя последними начало развиваться семимильными шагами как раз в годы правления Белой партии, то США – давний союзник Турции, которая является членом НАТО с 1952 года. Важно отметить, что примерно с 2008 года Турция (безусловно, под влиянием Эрдоана) начала геополитическую переориентацию, связанную с постепенным переходом от ориентации на НАТО и ЕС к ориентации на союз с Россией и Ираном[108], в то время как отношения с США дают всё большую трещину (несмотря на то, что Барак Обама продемонстрировал своё отношение к Турции, как к важнейшему союзнику, совершив свой первый внешнеполитический визит в качестве президента именно в Турцию), а с тем, что «сегодня интересы США и Турции не совпадают»[109] согласны и многие представители оппозиции среди военных[110]. При Эрдоане нормализовались отношения с Грецией, Сирией и Ираком, появились возможности для разрешения кипрской проблемы; появились возможности для урегулирования турецко-армянского конфликта.

У турецкого премьера есть и геополитические «враги» - в основном те, кто признаёт геноцид армян, а также Израиль. В конце ХХ в. Израиль был, пожалуй, одним из главных экономических партнёров Турции, но в годы правления ПСР его позиции во взаимоотношениях с Турцией (и лично с её премьером) были сокрушены. Эрдоан активно выступает за прекращение военных конфликтов в Секторе Газа; в частности, защищающий позицию Израиля при проведении операции «Литой свинец» президент этой страны Шимон Перес был подвергнут Эрдоаном резкой критике (ссора между Турцией и Израилем на Экономическом форуме в Давосе стала, пожалуй, самым интересным событием этого финансового форума)[111]. Эрдоан на церемонии открытия сектора арабского вещания TRT (Турецкая Телерадиокомпания) подтвердил, что Турция не останется равнодушной, «когда пылает Газа и над священным Иерусалимом ходят тучи»[112].

Несмотря на то, что впоследствии Эрдоан заявил, что его полемика с Пересом не повлияет на двусторонние отношения, стало ясно, что от былого союза с Израилем практически ничего не осталось – а ведь в 1990-2000-е годы Турция являлась одним из основных покупателей израильского вооружения, не говоря уже о том, что Турция – первое мусульманское государство, признавшее Израиль[113].

Тем не менее, кредо Эрдоана в геополитике – нацеленность на развитие отношений без какой-то «геополитической дискриминации». В подтверждение этого можно привести его слова, произнесённые в декабре 2009 года во время выступления в Вашингтонском университете имени Хопкинса: «Когда Турция смотрит на Восток, она не теряет из вида Запада. Когда смотрит на Запад, не теряет из виду Восток. Она способна охватить взглядом все 360 градусов»[114]. Таким образом, Эрдоан признаёт в геополитике принцип Ататюрка – «мир в стране, мир за рубежом»[115].

При Эрдоане произошли первые шаги к внутринациональному примирению, которое он признал важной проблемой турецкого социума: «Нужно найти путь для сохранения единства, несмотря на наши различия»[116]. Вопрос национального единства должен быть решён при использовании «опыта оттоманского государства, в котором не было ни турков, ни курдов, а были мусульмане. Исламская платформа ПСР оказалась особенно близкой крайне религиозному курдскому населению. Показательно, что уровень голосов, отданных за ПСР в курдских районах, традиционно выше среднего уровня по стране»[117]. Более того, Эрдоан охотно идёт навстречу ЕС в демократизации положения курдов как национального меньшинства (разрешено радио- и телевещание на курманджи[118], в страну вернулись курды-беженцы, прекращено проведение военными карательных операций против курдов после терактов, ответственность за которые была возложена на террористов Рабочей Партии Курдистана (далее - РПК). Улучшилось положение курдов и в экономическом смысле: курдский юго-восток страны активно поощряется ассигнованиями из центра, восстанавливается аграрная сфера экономики, находившаяся в полном упадке с 80-х годов прошлого века, а также становится важным финансово-экспортным центром с ориентацией на рынок Ирака (на территории которого также проживает национально-этническое меньшинство курдов). Развитие экономики, появление новых рабочих мест, внимание к национально-культурной идентичности курдов – всё это привело к тому, что популярность РПК резко упала. Ей так и не удалось развязать войну за независимость турецкого Курдистана, а митинги с участием Эрдоана в Курдистане собирают гораздо больше людей, чем митинги РПК[119]. В общем, проект «новой» Турции находит положительный отклик в глазах курдов, а образ Эрдоана – мусульманина-демократа их вполне устраивает.

В 2009-2010 годах Эрдоан провозгласил разработку «Проекта национального единства и согласия», целью которого является «расширение демократических прав национальных меньшинств» и «сохранение единства и целостности страны, противодействие всевозможным опасностям и угрозам, снятие социального напряжения по основным проблемам»[120]. При этом «демократическая инициатива» (неофициальное название проекта) уже подверглась критике со стороны оппозиции, которая обвинила Эрдоана в попытке создания «гражданской диктатуры». В ответ на это премьер Турции заявил, что страна «становится демократичней и сейчас переживает процесс изменений и избавления от прежних оков», а «те, кто пытается получить выгоду от нагнетания атмосферы страха, сами боятся демократии»[121]. Критике в связи с этим подверглись лидеры оппозиции – РНП и «Партия Национального Действия», как «непонимающие реформы»[122] партии. Эрдоан заявил также, что «приверженностью к диктатуре страдают сами партии», а по поводу заявлений оппозиции, что никаких демократических изменений не произошло, заявил следующее: «Семь лет назад, было невообразимо, чтобы кто-то критиковал государственные институты власти. Мы пришли к власти путем выборов и уйдем также в результате выборов, когда наступит время. Мы являемся не только партией для тех, кто за нас голосовал, но и партией для 72 миллионов турок»[123].

Серьёзнейшей проблемой Эрдоана была (и всё-таки пока остаётся, пусть и в гораздо меньшей степени) экономика страны, а точнее – полная её стагнация на самом дне экономического развития по западным образцам. Основной причиной этого, пожалуй, является несоответствие лаицистских установок элит и традиционалистских установок масс, когда управлять по западному образцу вроде бы умеют, но управляемые их не принимают.

Строительство экономики на сугубо исламских или на сугубо лаицистских принципах историческим временем доказало свою несостоятельность. В ответ на это Эрдоан предложил турецкому социуму своего рода экономическую модель «исламского протестантизма». Труд и активное использование капитала в целях развития экономики стали трактоваться как «богоугодное» дело: как заявил один из сторонников ПСР и владельцев крупного холдинга Мустафа Буйдак: «Открыть фабрику — это такое же богоугодное дело, как и молитва»[124]. Важное значение Эрдоан придаёт и развитию регионов, в частности уже упомянутых курдских районов, а также Центральной Анатолии, которая при нём стала одним из крупнейших экономических регионов Турции (на что местный электорат отвечал крупнейшей поддержкой Белой партии среди всех регионов страны).

Благодаря экономической политике Эрдоана Турции удалось всего за 6 лет совершить мощный скачок, который был приостановлен только всемирным экономическим кризисом в 2008 году, да и то в 2009 году экономика показала пусть и небольшой, но всё-таки рост. При этом кризис дал дополнительное время для решения инфраструктурных проблем. Эрдоан считает одним из важнейших вопросов своей деятельности – решение энергетической (связана с нехваткой мощностей) и транспортной проблемы (связана со слаборазвитостью железных и автодорог, государственные инвестиции в которые закончились ещё в 70-е годы прошлого столетия).

За успехи реформ в 2004 году «Организация Голос Европы» признала Эрдоана «Человеком года в Европе»[125]. Логичным завершением реформизма Эрдоана может стать новая конституция страны, о необходимости принятия которой говорят и сторонники премьер-министра, и представители ЕС. Но, на данный момент, эта инициатива имеет серьёзную оппозицию в лице Народно-Республиканской Партии, а также военных, для которых новая конституция может стать решающим препятствием в вопросах вмешательства во власть.

Интересны и взаимоотношения Эрдоана с Абдуллахом Гюлем, первым лицом государства, которого зачастую называют не иначе, как его ставленником. Эрдоан явно предпочитает исполнительную власть президентской и полностью поддерживает Гюля в качестве президента страны. В речи к гражданам Турции в 2007 году он сказал: «Есть те, кто говорят, что Гюль не может быть президентом. У таких людей нет хороших манер, и они должны отказаться от турецкого гражданства»[126]. При этом, первоначально, Белая партия планировала выдвинуть Эрдоана кандидатом в президенты, но этому воспротивилось 300 тысяч человек-сторонников лаицизма на демонстрации 14 апреля 2007 года в Анкаре[127], в ответ на что 24 апреля Эрдоан заявил, что кандидатом от ПСР будет Гюль[128].

Вообще, неожиданная экспрессивность вкупе с рациональной рассудительностью – политический конёк Эрдоана. Его дальнейшие действия предугадать невозможно (например, в разгар Российско-грузинской войны 2008 года вместо ожидаемой блокировки Черноморского флота РФ со стороны Турции и допущения в Чёрное море флота НАТО[129] Эрдоан прилетел в Москву на встречу с Владимиром Путиным, чтобы выразить слова поддержки в конфликте).

Политическое кредо Эрдоана можно выразить его же словами, сказанными по поводу разрешения конфликта с курдами: «Мы приняли смелый шаг для решения хронических проблем, препятствующих развитию Турции, расширению прав и возможностей (курдов – В.О.)»[130]. Между тем, он не собирается открещиваться от связей с исламом – но только как с религией. Например, в 2010 году во время визита в Саудовскую Аравию ему была вручена Международная премия имени короля Файсала «За служение исламу», считающаяся одной из самых престижных в странах арабского мира, отношения с которыми у Турции стали возрождаться в полной мере как раз таки при Эрдоане. В своей речи на вручении премии премьер Турции дал понять, что она ныне стремится к тому, чтобы играть важную роль в урегулировании конфликтов на Ближнем Востоке[131].

К слову, это подтверждается премией, которую получил уже турецкий президент: «Абдуллах Гюль награжден британским Королевским институтом международных отношений Чэтем-хаус (Chatham House Prize) за усилия по стабилизации обстановки в регионе, внутреннюю модернизацию Турции и усиление ее позиций на международной арене»[132]. Более того, члены института признали Гюля «человеком года 2009» за его достижения в области геополитики.

А в конце 2009 года председатель Нобелевского комитета Х. Тобхорн выдвинул Эрдоана в качестве кандидата на Нобелевскую премию в области мира, которую в итоге присудили Бараку Обаме.

Подводя итог, стоит определить следующее. Во-первых, ПСР, безусловно, представила Турции, Европе и миру доказательства того, что даже в мусульманской стране возможно построение западной демократии (опять же, имеет смысл говорить только о теоретических аспектах, потому как анализ и оценка реальной политики и партийной деятельности в любом случае не будет избавлен от излишнего налёта субъективности). Во-вторых, важно отметить то, что во всех процессах, протекающих в партии высока роль её лидера – Рэджипа Эрдоана, который, являясь идеологом партии, продемонстрировал реальный пример «политика по-европейски» - образованного, умеющего лавировать, нацеленного на конечный результат.

Глава 2 Европейский союз как эпицентр турецкой геополитики при «Партии Справедливости и Развития»

Турция с середины XV века являлась мостом между западным — христианским и восточным — мусульманским мирами. По словам Эрдоана, «на примере переговорного процесса Турции (с ЕС) рушатся тезисы о том, что Запад и Восток, равно как ислам и другие религии, не сумеют найти общий язык, а также о "столкновении цивилизаций"»[133].

На волне исламского ренессанса и продолжающейся исламизации светского общества в Турции в конце шестидесятых годов XX века элита предлагает массам альтернативу – продолжение вестернизации за счёт расширения экономических связей с Европой. В 1959 году Турция подаёт заявку на ассоциированное членство в Европейском Экономическом сообществе, которая была отозвана после военного переворота 1960 года. После того, как военные восстановили стабильность общества, было решено подать заявку вновь. 12 сентября 1963 года было подписано «Анкарское соглашение» об ассоциированном членстве в ЕЭС.

В течение следующего исторического периода развития политико-конфессиональных отношений происходит очередная волна исламизации. Военный переворот 1980 года поставил крест на желании Анкары получить полноправное членство в ЕЭС в самое ближайшее время. После упразднения этой организации и подписания «Маастрихтского соглашения» в 1992 году и «Копенгагенских критериев» в 1993 году Турция нацелилась на вступление в объединённую Европу. Первым шагом к этому стало подписание 6 марта 1995 года таможенного соглашения с ЕС [Брюссельское соглашение]. Турция таким образом стала первой страной, не входящей в ЕС, но имеющей с ним подобное соглашение.

Однако в силу ряда причин, которые мы осветим ниже, в 1997 году кандидатами на вступление в ЕС стали страны бывшего социалистического лагеря [Польша, Чехия, Венгрия, Словения, Эстония] и Кипр, а Турция, в свою очередь, не попала даже во вторую волну расширения. Только в 1999 году Турция попала в список кандидатов на вступление. В июне 2000 года в стране был создан «Генеральный секретариат по делам ЕС» и государство перешло к выполнению «Копенгагенских критериев». «Партия Справедливости и Развития» считает вступление в ЕС своей главной внешнеполитической целью, о чём говорится в её программе. В октябре 2005 года начались официальные переговоры между ЕС и Турцией о вступлении в него последней, Реджип Эрдоан назвал это «победой всей турецкой нации»[134]. При кабинете министров Турции была создана Группа наблюдения за реформами (РИГ) в составе министра юстиции Садуллаха Эргина, государственного министра и главы делегации на переговорах с ЕС Эгемена Багыша, министра внутренних дел Бешира Аталая и министра иностранных дел Ахмета Давутоглу[135].

§1 Дискуссия об евро-идентичности и «цивилизационном шоке»

Между тем, большинство политических аналитиков полагает, что Турция не может рассчитывать на вступление в ЕС в ближайшие несколько лет; чересчур оптимистичными считаются даже робкие прогнозы, что Турция может быть принята в ЕС в период с 2015 по 2020 годы. Существует целый ряд проблем, которые не позволяют Турции вступить в ЕС, хотя она давно является членом таких глобалистских организаций внутриевропейской интеграции, как ОБСЕ, Совет Европы и УЕФА.

В первую очередь, это конфессиональная принадлежность Турции. По мнению А.Г.Башировой, именно «исламский фактор тормозит интеграцию в западный мир»[136]. Запад отказывается принять Турцию в свой «христианский клуб»[137], внутри которого не могут не существовать идеологические споры между различными ответвлениями христианства. Таким образом, существует разумное допущение, что ислам может стать деструктивным фактором, который уничтожит слабые связи, установившиеся между католицизмом и различными ветвями протестантизма. В Европе до сих пор силён националистический фактор, а также антиглобалистский сепаратизм. В этом плане ислам более однороден [большая часть мусульман исповедует суннизм – В.О.], а исламизм имеет большее влияние на социально-политические представления населения, нежели христианств. Образно говоря, даже пресловутая протестантская этика влияет на дух капитализма меньше, чем ислам на дух мусульманского общества.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13