Учебное пособие: История России

Со стороны окружения (соседи).

Демография.

Иногда вызов проявляется в форме давления - продвижения турок в Османской Империи. Может быть внутренний вызов - ушемление - евреи искали выход в непривилегированных областях - музыка, медицина и т.д. Вызов бывает настолько сильным, что у цивилизации хватает сил лишь на сопротивления, но не на преобразования (народы Севера). Вызовы могут сочетаться, накладываться один на другой. Иногда цивилизация приспосабливается, и Тойнби считает, что выживают, прежде всего, высоконравственные (религиозные) народы.

Тойнби выделяет русскую цивилизацию. Ее особенность – двойственность: она стоит на стыке Западной и Восточной цивилизации. Ощущение гигантских размеров привело к формированию чувства свободы и размаха. Но стремление закрепить за собою эти пространства сформировала жесткий, деспотичный характер этой государственности. Отсюда двойственность реформаторов (Петр I), отсюда и двойственность русской интеллигентности – ощущение вины перед народом, но, европейские идеи, не могли быть приняты сознанием русского народа. Отсюда – нигилизм. Однако культурная история распадается на отдельные аспекты и фрагменты, чем предстает действительным, значимым единством. Синтеза микроистории (истории локальных вариантов развития, о которых сегодня известно неизмеримо больше, чем несколько десятилетий назад, отдельных социальных систем) в макроисторическую концепцию, выявляющую общие черты и направления движений всемирной истории, пока не получилось.

Но посвящая анализу культуры все свое внимание и энергию, сторонники цивилизационного подхода часто вообще не обращаются к материальной жизни. Цивилизационный подход представляется именно как противоположность формационного, как отрицающий материально-произ-водственную детерминацию общества и его истории. Но противоположности смыкаются. Выпячивание какой-либо одной формы культуры делает подход монистическим, однотипным формационному.

Цивилизационный подход еще не разработан до конца как общеметодологический подход к анализу общественно-исторического процесса. И он должен быть плюралистическим, принимающим во внимание сложное переплетение технического, экономического, политического, религиозного и других социокультурных факторов в общественно-историческом процессе. Сущность цивилизационного подхода должна усматриваться в многофакторном и многовекторном анализе общественно-исторического процесса.

Формационный анализ воссоздает человеческое общество на высоком уровне абстрактно-теоретического обобщения – уровне объективных закономерностей и связей. Цивилизационный подход направлен на исследование общества во всем многообразии проявлений его жизни и существования – многообразии действия субъективных факторов его развития.

На необходимость сохранения и использования формационного подхода к анализу общества и его истории указывают многие отечественные и зарубежные исследователи. Проведя сравнительный анализ марксистского и плюралистического подходов, английский либеральный социальный мыслитель Г. Макленнан пришел к следующему заключению: "В то время, как плюралисты не стремятся исследовать фундаментальные процессы человеческого общества, вследствие чего их социальная онтология весьма небогата, марксисты, напротив, проявляют интерес именно к процессам, идущим в глубинах общества, к их причинно-следственным механизмам, которые призваны обнаружить как логически рациональное, так и возможное общее направление этой эволюции". Далее он указывает, что системные аспекты капиталистических обществ невозможно рассматривать, не используя марксистские категории (особенно такие, как способ производства и смена общественных формаций). Анализ же явлений, приводящих к множественности социальных формирований и их субъективных интересов (урбанизация, потребительские субкультуры, политические партии и т.д.), более плодотворен в плоскости плюралистической методологии.

Методологию формационного подхода рано отвергать. Задача состоит как в ее модернизации, так и в сопряжении с цивилизационным подходом.

Таков, в самом сжатом и беглом изложении, замысел. Его реализация - дело огромной сложности. Каждый новый шаг в разработке теории цивилизационного анализа - это поиск ответов на вопросы принципиального значения. Что же все-таки понимать под цивилизацией? (О многозначности этого понятия подробно говорилось выше.) Как соотносятся понятия формации и цивилизации? Взаимодополнимы ли в принципе формационный и цивилизационный взгляды на исторический процесс? Допустима ли характеристика цивилизаций как стадий исторического развития? Возможно ли применение в цивилизационном анализе традиционных категорий исторического закона и исторической закономерности? Как соотносятся многообразие цивилизаций и попытки их типологического анализа? Не исключает ли сам факт многообразия цивилизаций возможность их сравнительного изучения? Какова структура цивилизации? Не является ли, наконец, категория цивилизации настолько широкой и неопределенной, что не создает необходимых предпосылок для научного объяснения исторического процесса.

На каких бы мировоззренческих позициях не находились историки, все они используют категорию – "историческое время". В этой категории любое событие можно измерить временными и пространственными характеристиками. А история как процесс - это не просто множество рядом расположенных точечных событий, а именно движение от события к событию.

С понятием "историческое время" неразрывно связана периодизация - как форма количественного (временного) обозначения исторических процессов. Первую попытку периодизации всемирной истории сделали историки - гуманисты. Средневековье они рассматривали как упадок, прежде всего - упадок культуры, а свое время оценивали как Возрождение. Идеологи Просвещения (Ж.-Ж. Руссо) делили историю человечества на три периода: естественного состояния, дикого и цивилизованного.

Позже возникли и другие теории периодизации. Английский историк А. Тойнби (30-е годы XX в.) полагал, что в истории существовали так называемые локальные цивилизации (всего он выделил 21 цивилизацию). Каждая из них проходит стадии зарождения, роста, разложения и гибели.

В марксистской историко-материалистической концепции принято строить периодизацию на основе изменений (смены) способов производства или общественно-экономических формаций, которые последовательно сменяют друг друга; первобытнообщинности, рабовладения, феодализма, капитализма и современности.

Исходя из этого, можно предложить в рамках данного курса опираться на материалистический подход к истории, одновременно используя и положения цивилизационистов, обращая внимание на место России в рамках мировой цивилизации на всем протяжении человеческой истории.

Периодизация следующая:

I. Народы нашей страны в древности. Проблема возникновения государства у восточных славян (VI–IX вв.).

II. Период феодализма (традиционного общества):

Зарождение феодальных отношений на территории нашей страны и становление государственности (IX–XIV вв.);

Классический феодализм и становление сословного общества (XV–XVII вв.);

Период разложения феодальных отношений и проблема модернизации российского общества (XVIII– первая половина XIX вв.).

III. Эволюция России в буржуазное (индустриальное) общество и государство:

диллема – реформы или революция (вторая половины XIX–начало ХХ в.).

IV. Советский период в истории Отечества:

Общенациональный кризис: Октябрьская революция и Гражданская война (1917-1922 гг.);

Новая экономическая политика советской власти (1922–1929 гг.);

Становление тоталитарного государства и формирование культа личности (1929–1941 гг.);

Великая Отечественная война и послевоенное восстановление страны (1941–1953 гг.);

Попытки осуществления реформ (1953–1968 гг.);

«Перестройка» и распад СССР (1985–1991 гг.).

V. Современный период российской истории. Становление гражданского общества и новой российской государственности.

Об основных особенностях древней и новой истории России

 

«Тупики в спорах нередко возникают и по другой причине. Сравнительно-исторический метод видят в том, что берут высказывания Маркса и Энгельса, относящиеся к истории Англии и Франции, и в лучшем случае занимаются поисками русского своеобразия относительно этого эталона, а в худшем - механически переносят оценки явлений и процессов на Россию. Задача состоит не в том, чтобы выискивать в истории России черты, сближающие эту историю с историей Запада или Востока, а в том, чтобы изучать историю нашей Родины независимо от эталонов, такой, какой она была» (Н.И. Павленко).

Прекрасная мысль историка, высказанная почти тридцать лет тому назад,- точная, глубокая и сильная. Многими отвергнутая. Сегодня, конечно, убеждать кого-либо в том, что русская история отмечена неповторимым своеобразием, самобытностью, отличающей ее исторический путь от истории других народов, стран и цивилизаций, уже не нужно. Это представляется самоочевидным.

Но увидеть Россию такой, «какой она была», «независимо от эталонов», не пытаясь представить ее неким средостением между Западом и Востоком, не прибегая к чуть ли не арифметическому подсчету западного и восточного влияний в ее истории,- это все еще остается задачей, целью, мечтой. Задачей остается и стремление увидеть и понять Россию не в противопоставлении ее внешнему миру, не в изоляции от него, не в ослепляющем увлечении исключительностью ее исторического движения. И то и другое - крайности, равно опасные. Первая унижает прошлое, вторая - мифологизирует и искажает его.

Итак, рассмотрим основные особенности древней и новой истории России, факторы ее своеобразия.

Геополитические факторы. В наибольшей степени геополитическую роль России определяли четыре обстоятельства: срединное евразийское положение страны между Востоком и Западом; отсутствие серьезных природных преград как на западных, так и на восточных границах; принятие ею православного варианта христианской религии; появление «русской идеи» в различных ее модификациях и формах.

Два первых обстоятельства предоставляли Руси-России возможность с относительной легкостью обмениваться социально-экономическими и культурно-политическими идеями, практическими достижениями как со странами Европы, так и с народами Востока. Однако на пути осуществления этой привлекательной возможности часто возникали непредвиденные препятствия.

Так, в X в. Русь стала козырной картой в противоборстве мировых религий. К этому времени христианская Европа с запада (Испания, захваченная арабами) и юга (север Африки) оказалась окруженной мусульманскими народами. От выбора Киевом религии зависело очень многое, может быть, и будущность остальной Европы. Принятие Русью православия облегчило положение самых отдаленных от нее христианских народов, зримо отодвинуло от них воспринимавшееся как угроза распространение мусульманства.

В то же время принятие восточными славянами христианства в восточном, византийском варианте не делало их европейцами в буквальном смысле этого слова. Формального раскола церкви еще не произошло - это случилось чуть позже, в 1054 г., когда взаимное проклятие папы римского и константинопольского патриарха сделало реальностью давно назревавший разрыв православной, византийской, и католической, западноевропейской, христианских церквей. Русь переставала быть языческой, могла вести дипломатию «именем Христовым», но, с точки зрения католического Запада, она была еретичкой, раскольницей. Сделав свой религиозно-политический выбор в пользу быстро стареющей Византии и малоавторитетной Болгарии, Русь, в той или иной степени, оставалась изолированной от Европы и стран Востока, причем эта изоляция до XVII в. не только не ослабевала, но и усиливалась неблагоприятными внешними обстоятельствами.

В результате монголо-татарского нашествия и ига страна на полтора столетия была, в сущности, изъята из той сферы международных отношений, в которой она привыкла ощущать себя полноправным и постоянным участником. В XV в. после освобождения от ордынского гнета, на международную арену вышла уже иная держава. В XIII-XIV столетиях Русь крепла и развивалась в противопоставлении «поганым», завоевателям.

Позже место монголов в общественном сознании занимают «латиняне», католики Великого княжества Литовского и Польши. Особенно усилилось самопротивопоставление Руси остальному миру после захвата Константинополя и Балкан турками-османами (Константинополь, «второй Рим», пал в 1453 г.). По мнению русской церкви и широких народных масс, крушение Византийской империи произошло в результате отказа ее от истинной православной веры. Уния с католиками рассматривалась как грех, первопричина краха Византии.

Русское национальное самосознание, формировавшееся в условиях драматической борьбы за создание и укрепление единого Российского государства, в качестве одного из существенных элементов включало в себя распространенное во всех слоях общества убеждение, что единственной опорой и хранительницей истинного благочестия, настоящего православия остается Россия, российская государственность. О рождении русской идеи возвестила концепция, воплощенная в известном постулате о «Москве - третьем Риме». Московское государство понималось как образец общественного устройства, прочно и твердо стоящего на почве верности христианскому учению и церкви Христовой.

Важной частью политического и духовного развития России становится противопоставление православной державы ее западным и восточным соседям. Дело доходит до отказа или прямого запрета иерархами церкви читать греческие книги, заниматься европейскими науками; утверждается настороженное отношение к иностранцам как недругам, еретикам. Трагедия «Смутного времени» начала XVII в., сопровождавшегося массированной агрессией Польши и Швеции, это отношение усиливала.

Возникает, однако, и другая тенденция. Затяжные войны, столкновения с Польшей и Швецией заставили Россию иначе взглянуть на своих европейских соседей. Отставание от европейского технического и технологического уровня, пробелы в тактике, вооружении, организации войска вынудили страну переосмыслить сложившиеся стереотипы пренебрежительного отношения к иностранцам и иностранному. С этого периода крупные войны приобретают для России не только значение вооруженных конфликтов и территориальных приобретений, но и более широкий исторический смысл. Обычно отмечают, что сами войны, а также подготовка к ним играли двоякую роль: с одной стороны, «информационную», с другой - «сравнительную». Расширяя географический, политический, научный, военный горизонт (вспомним хотя бы значение Северной войны 1700-1721 гг.), они вместе с тем объективно выявляли сравнительные характеристики уровней развития техники, военного дела, экономических структур, прочности социально-политического строя. Наиболее показательны в этом отношении Отечественная война 1812 г. и Крымская война 1853-1856 гг. Они имели важное общественное, внутриполитическое значение, выступая стимулом к реформам и переменам.

Со второй половины XVII в. начинается упорная погоня России за европейской экономикой, бытовой и художественной культурой. Реформы, назревшие к концу столетия и решительно проведенные Петром I в начале XVIII в., поставили Россию в принципиально новое положение на международной арене - положение «великой европейской державы».

Россия, провозглашенная империей в последние годы правления Петра I, заставила считаться с собой все европейские страны. Знаменитое высказывание видного царедворца Екатерины II графа А. Безбородко: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела» блестяще иллюстрирует это новое положение. Его показателем можно, в частности, считать и то, что вскоре после смерти Петра I по миру начала гулять фальшивка о «завещании» императора, в котором он якобы наметил программу завоевания мирового господства и установления военно-политической гегемонии России.

Вершиной внешнеполитического влияния России стала первая четверть XIX в., когда ей удалось сокрушить Наполеона, получить кровью оплаченный титул «освободительницы Европы» и стать во главе Священного союза. Позднейшие колебания ее внешнеполитического статуса (особенно международный авторитет России упал к 1856 г.- году поражения в Крымской войне) не затрагивали, в сущности, базисных основ ее положения как «великой державы». Ни тогда, ни позже никто из мировых политиков не мог не считаться с возможностями и влиянием России. С приближением общеевропейских или мировых конфликтов все хотели видеть ее в числе союзников. Мощный ресурсный и людской потенциал, специфика геополитического положения позволяли России играть одну из ведущих партий в мировом оркестре. XX в. в этом смысле мало что изменил.

Географические условия и особенности экономики. Начинать изучение древней истории России с анализа ее географического положения и особенностей территории давно уже стало своеобразной историографической традицией, утвердившейся уже в работах Н. М. Карамзина и С.М.Соловьева. Природно-климатические и географические факторы действительно во многом определяли тенденции развития общества, специфику его структуры и экономического положения.

Русь-Россия расположилась на бескрайней равнине от Приднепровья до Поволжья, постепенно распространяясь на уральские и сибирские пространства, на Кавказ и Среднюю Азию. Ее коренные земли отличались богатством водных путей, что, бесспорно, облегчало как товарообмен, так и освоение новых регионов. Процесс колонизации, хозяйственного и политического освоения обширных территорий растянулся на многие века, и вряд ли можно с уверенностью сказать, что он окончательно завершился даже в наши дни.

Равнинный характер территории, обилие речных путей не только помогали нашим предкам, но и открывали их земли для многочисленных вторжений, заставляя быть постоянно начеку, в готовности дать отпор вражеским набегам.

Славяне издавна занимались земледелием; довольно долго оно оставалось для них одним из важнейших способов выживания и не обретало характера расширенного воспроизводства. Пахотные земли России можно условно подразделить на две основные зоны - лесную и степную, причем лишь вторая является достаточно плодородной, содержит богатые черноземные пласты, позволяющие получать относительно высокие урожаи без интенсивного удобрения почв. Обилие свободных земельных пространств давало землепашцу возможность постоянно менять надел, довольно долго пользоваться подсечной системой земледелия. Земля кормила крестьянина, но не могла стать источником его богатства. Вероятно, поэтому, как отмечают многие историки, отношение к ней сельского жителя вряд ли может быть признано бережным. Еще В. О. Ключевский писал о неповторимом умении древнерусского хлебороба «истощать почву».

Значительное влияние на хозяйственные занятия населения Руси-России оказывали ее климат и северное положение. Климат нашей страны относится к континентальному типу. Осадки обильнее всего выпадают на северо-западе, т.е. там, где почвы беднее, и в основном во второй половине лета. Даже незначительные отклонения от сезонной нормы могут в этих условиях привести к сложностям и катастрофе в уборочное время.

Северное расположение страны ограничивало период, пригодный для сева и уборки, пятью с половиной месяцами в году (в Европе он составляет 8–9 месяцев). Холодная же зима ставила перед крестьянином новые трудности, заставляя его содержать скот в закрытом помещении на два месяца дольше, чем в Европе. Недостаточная продуктивность мясомолочного хозяйства, хроническая нехватка органических удобрений были неизбежным следствием этого положения.

Жесткие природно-климатические и географические условия ставили российское крестьянство в чрезвычайно сложные обстоятельства. С неизбежностью увеличивались трудозатраты на производство продукции; сохранение и консервация различных форм коллективного труда оставались объективной необходимостью. Этим, в частности, объясняется удивительная живучесть и прочность традиций общинного хозяйствования, совместного возделывания земли и пользования угодьями, которая ярко проявилась в начале XX столетия, в годы проведения аграрных реформ П. А. Столыпина. Усилия, направленные на разрушение крестьянской земельной общины, ожидаемых быстрых результатов не дали. Общинные традиции оказались сильнее реформ.

Важным элементом русской экономики издавна были промыслы: охота, бортничество, рыболовство; позже промыслы усложнились, превратившись в разветвленную сеть мелкой крестьянской промышленности.

Развитие промыслов, крестьянской, а позже крупной мануфактурной и фабричной промышленности опиралось на богатство природных ресурсов: лес, реки, руды, уголь, с конца XIX в. – нефть. Их усиленная эксплуатация – характерная черта экономики традиционных обществ и обществ, переживающих стадию индустриальной модернизации, – придала российской промышленности сырьевую, затратную направленность, не преодоленную вплоть до настоящего времени.

О значении торговли уже в ранний период русской истории говорит хотя бы то обстоятельство, что поход князя Олега в 882 г., объединивший Новгород и Киев, два древнейших очага восточнославянской государственности, не в последнюю очередь был вызван потребностью держать под контролем весь путь «из варяг в греки». В дальнейшем внешняя политика Киева во многом определялась стремлением к завоеванию новых торговых путей или очисткой от конкурентов путей традиционных. Обмен с восточными соседями и Византией оказался делом настолько выгодным, что торговля, наряду со сбором дани с подвластных племен, стала главнейшей заботой киевских князей.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54