Дипломная работа: Курдская проблема в Турецкой Республике (80–90-е гг. ХХ века)

1.2 Турецкая конституция 1982 года о правах национальных меньшинств. Эволюция правового положения курдов в Турции

За весь республиканский период в Турции не было принято ни одного специального закона, который признавал бы национальные права курдов. Конституция, принятая в результате референдума 7 ноября 1982 г., игнорировала чаяния курдского народа, не признавала за ним никаких прав. Более того, она являлась законодательным выражением ассимиляторской политики турецких правящих кругов в целом по отношению к национальным меньшинствам Турции. Формально основной закон провозглашал равенство всех граждан, однако знакомство с его статьями показывает, что даже такого равенства нет, что она пропитана крайним национализмом. Так, например, в статье 42 говорится: «Никакой язык, кроме турецкого, не должен преподаваться в качестве родного языка турецким гражданам в любых образовательных учебных учреждениях»[27].

Статьи 37-44 Конституции посвящены защите прав немусульманских меньшинств[28]. Но курды не попадают под защиту этих статей. Более того, все принятые мероприятия, относящиеся в той или иной мере к этой проблеме, были направлены главным образом на насильственную ассимиляцию курдского населения. Как отмечает французский исследователь С. Эдмундз сегодня курдам «запрещают иметь свои школы, учиться на родном языке, выпускать книги, газеты и журналы, создавать очаги культуры, организовывать радио- и телепередачи, создавать национальные общественные и политические организации, делать все то, что напоминало бы о курдском происхождении»[29].

Ущемляют права курдов и другие статьи Основного закона. В Конституции 1982г. отмечалось, что «турецкое государство - территориально и национально - независимое целое». Турецкая Конституция игнорирует существование курдского народа. Например, в статье 54 говорится, что «каждый, кто связан с турецким государством узами гражданства - турок». В результате десятки курдских патриотов были казнены без суда и следствия по законам чрезвычайного положения, по сей день, в тюрьмах томятся сотни представителей курдской интеллигенции по обвинению в терроризме и сепаратизме.

В 90-ые гг. турецкие правящие круги, желавшие полностью включиться в общеевропейские процессы, под давлением внутренних и внешних факторов были вынуждены принять шаги по демократизации общественно-политической жизни стране. Так, турецкий парламент в ночь с 11 на 12 апреля 1991г., принял представленный правительством законопроект, который снимал запрет на использование курдского языка. Правда, как и прежде, запрещал обучать на курдском языке в школах, не разрешалось издавать на нем газеты и книги, вести передачи на радио и телевидении, говорить, делать заявления на политических и общественных собраниях. Закон, по существу, разрешал лишь говорить по-курдски у себя дома и во дворе. Был принят также Закон № 3713 «О борьбе с терроризмом»[30], который своей отдельной статьёй отменял статьи 140, 141, 142 и 163 уголовного кодекса[31].

Статья 141 была направлена конкретно против тех лиц и организаций, кто «путём насилия» стремился «ликвидировать какой-либо социальный слой»; «установить власть одного социального слоя над другими»; «ликвидировать существующий в стране экономический или общественный строй». Речь шла также и о намерении «установить личную либо групповую власть, противоречащую республиканским и демократическим принципам». В зависимости от степени участия в заговоре обвиняемые приговаривались к тюремному заключению на срок от 8 до 15 лет. Для заговорщиков, занимавших государственные посты, устанавливалась смертная казнь. Дополняющая её статья 142 определяло уголовное наказание за пропаганду действий, перечисленных в статье 141. Статья 163 УК была специально посвящена пресечению деятельности лиц и организаций, использующих религию вкачестве инструмента подрывной деятельности против государства[32].

Следует отметить, что по этим статьям турецкого уголовного кодекса было осуждено 100 тыс. человек, в отношении более 70 тыс. человек, с 12 сентября 1980 г. по февраль 1991 г. были возбуждены уголовные дела. В соответствии с новым законом предполагалось освободить из тюрем более 43 тыс. человек[33].

Далее, желая добиться ратификации Европейским парламентом турецко-европейского таможенного союза, турецкие власти 26 июля 1995 г. внесли поправки в 17 из 177 статей Конституции. В результате этих поправок Турция стала более демократичной, однако многие статьи этой Конституции, вызывавшие протесты мировой общественности, равно как и репрессивные статьи турецкого уголовного кодекса и антитеррористического закона, сохраняли силу[34].

Так, осталось неизменным положение, содержащееся в преамбуле Конституции и, по существу, отвергающее право курдского народа на свое существование. В ней, в частности говориться, что, суверенитет полностью и безусловно принадлежит турецкой нации и что не должны допускаться высказывания и заявления, противоречащие турецким национальным интересам, турецкой истории и моральным ценностям, а также принципам национализма и в целом учению Ататюрка. Во второй статье Конституции Турецкая Республика прямо называется государством, опирающимся на националистические идеи Ататюрка. Следует отметить, что Конституция все еще остается несовместимой с положениями Европейской конвенции по правам человека.

Глава II. Северо-западный Курдистан в политике турецкого правительства

После государственного переворота в 1980 г., усилились репрессии турецких властей, которые нанесли значительный удар по курдскому движению. На протяжении рассматриваемого периода жандармерия и полиция действовала в Курдистане фактически в качестве оккупационной армии. В акциях подавления участвовали воинские части и силы безопасности, а также, наемные вооруженные турецкие крестьяне, так называемые «сельские стражи», которых официальная пропаганда настраивала против курдского движения. В оккупированных районах турецкая жандармерия создавала тяжелые экономические и социальные условия, умышленно лишала коренных жителей предметов первой необходимости, вынуждая местное население оставлять родные места и искать убежище в других районах. Это всё ежегодно обходилось турецкой стороне в 6-10 млрд. долларов США[35].

Правящие круги не только не стремились к справедливому решению курдской проблемы, но даже не признавали существование курдского народа в качестве этноса. До начала 80-х годов слово «курд» официально никогда не употреблялось в Турецких СМИ: газеты, журналы говорили о «положении на востоке», о «сепаратистах», о «горных турках», но никогда - о «курдах»[36].

Турецкое руководство отказывалось рассматривать курдскую проблему как политическую и утверждало, что «корень зла» кроется только в экономике[37].

Своей внутренней и внешней политикой, основанной на национализме, турецкая буржуазия укрепляла национальные привилегии конкретными классовыми интересами. Турецкое правительство формировало сильные военные и правоохранительные структуры, предназначенные для подавления народных волнений. Продолжая придерживаться консервативных позиций в курдском вопросе, силы национал-шовинизма Турции всячески старались утвердиться в рамках государственного аппарата, руководствуясь принципом извлечения максимальной выгоды из любого конфликта и противостояния. Традиционно правые и националистические прослойки Турции отказывались воспринимать курдский народ, приравнивая это к предательству по отношению к родине.

Так, за шестнадцать лет военных действий (15 августа 1984 г. - 14 августа 1994г.) в Турецком Курдистане, в котором было введено чрезвычайное положение, погибло около 37 тыс. человек[38]. Из них со стороны правительственных сил 24 180 человек, в том числе 16 642 солдата, 509 офицеров, 3005 полицейских, карателей из числа спецвойск и агентов спецслужб, 4024 «сельских стражей»; со стороны ПКК погибли 4500 боевиков[39].

В результате действий турецких карательных сил с 1984 по 1996 год были выселены жители более 2500 курдских деревень, подверглось бомбежке 30 городов, погибло при этом от 8 до 10 тыс. граждан. Более 500 пропали без вести после того, как были взяты под стражу турецкими войсками и спецслужбами, 600 человек умерли под пытками в тюрьмах, 110 курдских политиков, 25 журналистов, 15 докторов, 15 юристов, 6 профсоюзных деятелей, более 30 религиозных лидеров были убиты. О государственном терроризме свидетельствовал тот факт, что 5 млн. курдов[40], граждан турецкого государства, вынуждены были покинуть обжитые места и эмигрировать в другие районы страны, в том числе и страны Запада в которых по разным оценкам проживало 600-800 тысяч.[41], спасаясь от расправы со стороны собственных властей. По мнению российского исследователя Ш.Ашири: «целью этих военных операций являлся разгром, удушение не только сторонников партии рабочих Курдистана, но и всех левых, действующих в Восточной и Юго-Восточной Анатолии»[42].

Таким образом, Турецкая Республика обеспокоенная тезисом о так называемом курдском сепаратизме, продолжала массовое непризнание и подавление курдского народа и считала, что такими методами она решит проблему.

По этому поводу, хотелось бы отметить интервью, в котором видный политический деятель Турции Исмаил Джем излагает логику турецкого руководства по отношению к Курдистану: «Мы всегда серьёзно относились к вопросам национальной и территориальной целостности страны. И этот принцип является частью нашей внешней политики... Мы готовы его защищать.... Если у наших границ будет создано курдское государство, мы получим опасный очаг напряженности и конфликтов, подобный тому который наблюдаем между израильтянами и палестинцами... Столкновения между арабами и курдами станут неизбежными»[43].

Особенно жесткую позицию в курдском вопросе заняло турецкое правительство в период кризисной ситуации в Персидском заливе. В этот период Турция увеличила численность своих войск, дислоцированных в юго-восточных районах страны, до 180 тыс. человек . До иракского вторжения в Кувейт в августе 1990 г. турецкое правительство держало в этих районах около 65 тыс. военнослужащих, действовавших при поддержке 35 тыс. жандармов и полицейских[44].

Турция принимала меры для обеспечения репрессивных мер и против зарубежных курдов. Она предложила Ираку, Ирану, Сирии разрешить турецким войскам переходить границы с этими странами для преследования и разгрома поселений курдов в приграничных районах. Власти Ирана и Сирии не согласились с этим. Однако между Турцией и Ираком быладостигнута договоренность, по которой турецким вооруженным силам было разрешено преследовать курдских борцов по воздуху и суше на иракской территории, в районе границы на расстоянии 10-15 км от нее. Такие операции проводились неоднократно, и в результате турецкие войска свободно пересекали границу с Ираком, чтобы разгромить приграничные населенные пункты курдов, где располагались отряды ПКК[45].

За время ведения войны в Курдистане, власти не сумели создать маломальский авторитет среди местного населения. Регулярные войска, находившиеся на востоке страны, во многом были деморализованы. К примеру, по данным министерства обороны «за декабрь 1998г. 250 тысяч военнообязанных отказались служить в армии, поэтому не случайно был принят закон о продлении на три месяца срока действительной службы»[46]. Следует учесть и то, что экономическое положение страны ухудшилось, а внешний долг в 1990 году вырос до 60 млрд. долларов США , продолжая расти он в 1995 году достиг отметки в 70 млрд.[47]. Это означало, что рост инфляции в стране был прямо связан с войной в Курдистане. Тем не менее, война против курдов была продолжена. Итогом войны стало вовлечение турецкой экономики в пучину кризиса, выход социальной сферы за рамки нормальных процессов.

Правительство, объявляя «террористами» курдских партизан, само проводило государственную политику террора и геноцида по отношению к многомиллионному народу, что вызывало протест и возмущение даже союзников по НАТО (см. Приложение №3).

Что бы оправдать антикурдские военные меры, турецкие правящие круги с помощью средств массовой пропаганды проводили дискредитацию курдского движения, выдвигая против курдов ряд обвинений. Главным изних было обвинение в стремлении курдов расчленить Турцию и установить в стране коммунистический режим. Обвиняя курдское движение в подрывной деятельности, власти не только искали повод для расправы с борьбой курдов, но и стремились отвлечь массы от борьбы за свои права.

Наряду с военными акциями, турецкие правящие круги применяли административно-полицейские меры, которые, по их мнению, должны были содействовать подавлению национально-освободительной борьбы курдов. При этом власти пытались использовать неоднородность движения и раскол в нем. Так, 4 апреля 1985г. были приняты два дополнения к Закону о деревнях, в соответствии с которым были созданы так называемые «сельские стражи», официально обязанные защищать жителей села от посягательства на их жизнь и имущество[48]. Однако вскоре эти новоявленные «стражи» под видом поисков «террористов» стали совершать различные насилия и издевательства над мирным населением. «Сельские стражи» действовали как военная сила в дополнение к жандармерии, армейским «коммандос» и полиции. В каждой деревне имелись два или три «сельских стража», численность которых уже к марту 1987 г. составило 6 тыс. человек. В конце 1992г. число «временных сельских стражей» достигло примерно 35 тыс., из коих восемь-десять тысяч относились с симпатией к ПКК .

Согласно инструкции, «сельский страж» имел право применить оружие:

-     против лиц, напавших на него, либо угрожающих его жизни;

во время своей работы, если он не видит других способов спасения члена общины;

если он хочет арестовать подозреваемого, который оказывает сопротивление;

если убийца, который был арестован, попытается сбежать;

-     если какое-либо лицо появится в запретной зоне;

- если он неожиданно натолкнулся на «бандитов» .

В начале 1990-х гг. турецкие власти пытались доказать международному сообществу, что уважают самобытность нетурецких народов, например, легализовав в 1991 г. курдский язык как средство общения, а также разрешив частным и государственным каналам радио- и телевещание, помимо турецкого, и на других языках и наречиях. И хотя турецкий язык, будучи государственным, все еще продолжает быть единственно допустимым языком преподавания и обучения в государственных школах, парламент разрешил открывать частные курсы по изучению языков, потребляющихся гражданами страны в быту, а также включать их в программы частных школ. Из законодательства был изъят запрет на ношение определенных имен, за исключением тех, которые, по закону, противоречат общей морали и оскорбительны для общества. Возможно, таким образом, были реабилитированы курдские имена. Были внесены изменения в статьи, касающиеся судебной системы, снижения возрастного ценза с 21 до 18 - на право стать членом политической партии, с 30 до 21 года - на право быть избранным в различные государственные органы и т.д. Немалую роль в этом процессе играло и играет стремление турецкого правительства привести свое законодательство в соответствие с требованиями ЕС .

Однако всё вышесказанное не означает, что официальная политика турецкого правительства, в основе которой лежит силовое решение курдского вопроса, за последнее время претерпела какие-либо существенные изменения. Захват турецкими спецслужбами лидера РПК А. Оджалана в 1999г.З и вынесение ему смертного приговора - яркое тому свидетельство. Но необходимо понимать, что в арсенале турецких правящих кругов все же имеются и политические возможности решения затянувшейся и очень опасной по своим последствиям проблемы, которая с некоторых пор все более перестает быть чисто турецкой. Так, быстрое решение курдской проблемы может существенно повлиять на выбор путей прокладки стратегических трубопроводов, которые в наступившем столетии будут снабжать энергоносителями значительную часть населения Земли. Известно, что в случае стабилизации положения в курдских районах именно через них может пойти нефть иракского Курдистана и Каспия . Турция уже давно мечтает о превращении страны в связующий элемент между восточными и западными цивилизациями, возрождении «шелкового или нефтяного» пути из Азии в Европу . По этому поводу хочется заметить, что именно этот фактор становится определяющим в решения курдской проблемы, а так же и её обострения. Выгодное экономико-географическое и стратегическое положение Курдистана это та основа, в которой кроется суть политики, при этом немалую роль играют отголоски традиционной политики панисламизма и пантюркизма.

Турции предстоит еще пройти длинный и трудный путь, прежде чем (и если) она станет полноправным членом ЕС. Турецкому правительству необходимо провести законодательные реформы, прежде всего в сфере прав человека в плоскость практических дел, главные из которых обеспечение прав национальных меньшинств, в первую очередь курдов, и прав женщин, прекращение пыток в турецких тюрьмах, гарантии свободы слова и вероисповедания, а также реальные перемены в судебной системе страны.

Глава III. Национально-освободительная борьба курдского народа

Медленные темпы социального, экономического и политического развития восточных вилайетов Турции, двойственность политики правительства в регионе, низкий жизненный уровень курдского населения предопределили курдское сопротивление в стране.

Оценивая роль курдов в политической жизни Турции в 80-90 гг. XX века можно с уверенностью говорить, что уже с середине 80-х годов наступил качественно новый этап в развитии курдского национально-освободительного движения. Он прежде всего характеризуется массовостью и ростом самосознания, так как в выступлениях принимали участие практически все слои курдского общества, объеденённые ненавистью к национальному гнёту, господству турецкой буржуазии и бюрократии. По мере развития этого национально-освободительного движения всё большую роль в нем стала играть курдская интеллигенция, которая выступая от имени своего народа, выдвигала лозунги независимости Северного (Турецкого) Курдистана, что, по её мнению, должно было бы объеденить все слои курдского общества в борьбе за национальные права[49].

В национально-освободительном движении Турецкого Курдистана, как в прочем и в целом Курдистане, сформировались и получили развитие два крупных политических течения: регионально-реформистское и радикально-демократическое[50].

Первое из них характеризуется преднамеренным сужением политических и других программ до рамок региона, склонностью к соглашательству и сепаратизму, непоследовательностью в выборе путей и средств достижения своих целей. Её лидерам свойственна чрезмерная переоценка роли внешних сил в решении курдской проблемы и непоследовательность в выборе союзников. Это течение в большей степени имеет прозападную ориентацию и используетсязападными державами для обеспечения своих политических и стратегических интересов в регионе. Однако в Турецком Курдистане это течение не стало определяющим, по крайне мере в анализируемый период.

Второе, радикально-демократическое, в основу своей стратегии пыталось ставить общекурдские проблемы и конечной целью объявляло создание единого, независимого государства, включающего в себя всю территорию исторического расселения курдов. Это течение рассматривало курдов как единый этнос, а Курдистан - как единое политико-территориальное целое. Его представители были принципиально не согласны ограничивать свои стратегические цели автономией курдов в рамках существующего государства и расценивали положение современного Курдистана как колониальное. Поэтому свою борьбу они определяли как антиколониальную со всеми вытикающими отсюда международно-правовыми последствиями.

Лидеры радикально-демократического течения в курдском движении не исключали поэтапности в решении курдской проблемы, в том числе и временной автономизации. Учитывая специфические условия борьбы, которую в то время вели политические силы этого течения и прежде всего Партия Рабочих Курдистана, первостепеное внимание уделялось формированию эффективной военной организации и оказанию вооруженного давления на правительство страны. Использование активных методов борьбы, в том числе вооруженных, дало противникам курдского движения за национальное освобождение повод классифицировать его как терроризм и ставить вне закона курдские политические партии и движения[51].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5