Нематериальные блага, неимущественные права и их защита

тайны, распространением не соответствующих действительности сведений,

порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным

ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с

причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с

заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.»

Проблема компенсации морального вреда, в особенности определение размера

компенсации в денежной форме, вызывает в настоящее время большие

затруднения у судейского корпуса России. Статья 192 ГПК РФ, обязывающая

суд к вынесению законных и обоснованных решений, не содержит каких-либо

изъятий. Отсюда следует, что и в части размера компенсации морального вреда

в денежной форме решение также должно быть законным и обоснованным. Для

обеспечения выполнения этого требования ст. 197 ГПК РФ устанавливает, что в

мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства дела,

установленные судом, доказательства, на которых основаны выводы суда, и

доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства, законы,

которыми руководствовался суд. Рассмотрим, позволяет ли действующее

законодательство выполнить эти требования.

Для этого обратимся к ст. 151, 1101 ГК РФ, первая из которых

устанавливает, что "...суд сможет возложить на нарушителя обязанность

денежной компенсации указанного вреда", а вторая устанавливает, что

"Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер

компенсации морального вреда определяется судом...".

Такая ситуация не имеет аналогов в гражданском праве. В случае причинения

имущественного вреда размер ответственности предполагает стоимостную

эквивалентность причиненного вреда. Ответственность за причинение

морального вреда носит компенсационный характер, то есть компенсация

морального вреда есть предоставление потерпевшему возможности испытать за

счет взысканной суммы положительные эмоции, соразмерные испытанным им

физическим или нравственным страданиям.

Как определить суду размер компенсации в каждом конкретном случае, тем

более, что ст. 151 ГК РФ предусматривает, что при определении размеров

компенсации морального вреда суд «должен учитывать степень физических и

нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица,

которому причинен вред.» В жизни же один человек легко раним и остро

переживает неправомерное вторжение другого лица в сферу его нематериальных

и имущественных прав и интересов. А другому лицу все как «с гуся вода», и

он довольно спокойно реагирует на действия, наносящие ему какой-либо

материальный или нравственный урон. Сложно определить и степень страданий

каждого человека и соразмерно им определить компенсацию морального вреда.

Так, степень страданий, причиненных человеку в результате нанесения раны на

спине и от ожога лица и последующих следов, которые останутся в результате

нанесенных повреждений, разная, поэтому она должна быть и оценена по-

разному. Но, кроме того, и болевой порог у всех людей различный. Если

различие в восприятиях, ощущениях удара кулаком в лицо малолетним ребенком

и взрослым мужчиной – спортсменом более-менее можно определить, то, как

определить разницу между подобными ощущениями у двух взрослых людей. Кроме

того, восприятие у каждого человека различное, зависит от обстоятельств,

окружающей обстановки – удар кулаком при одних обстоятельствах причиняет

меньше нравственных страданий, чем удар ладонью при других.

А, кроме того, в действительности, размер компенсации морального вреда

зависит и от местности, и от личности судьи и еще от ряда других

обстоятельств. Так, например, в условиях крупного города сумма в 50 000

рублей не является значительной для большей части жителей. В сельской

местности же, (к примеру– на юге Тюменской области) для многих людей эта

сумма просто астрономическая. Поэтому в судах города Москвы за смерть

человека взыскивается одна сумма, размер которой часто выражается в цифрах

с 5-ю нулями, а из практики Казанского районного суда Тюменской области

следует, что за смерть человека максимально взыскиваемая сумма исчисляется

в 75-100 тысяч рублей.

На практике довольно часто потерпевший ссылается на повышенную

эмоциональность или на особенности своей психики (ранимость и т.п.). И суды

при определении размера компенсации учитывают эти аргументы, поскольку

индивидуальные особенности потерпевшего прямо упомянуты в ст.ст. 151 и 1101

ГК как обстоятельство, влияющее на размер компенсации.

Однако вопрос о том, каким образом этот фактор может влиять на размер

компенсации, до сих пор не исследован.

Э. Гаврилов считает, размер компенсации морального вреда не должен

зависеть от личностных особенностей потерпевшего, степени его

эмоциональности, ранимости, уровня самооценки, физического развития, пола и

т.д. По его мнению «учет индивидуальных особенностей потерпевшего при

определении размера компенсации нарушает, по крайней мере, два правовых

принципа: равенства прав граждан и принцип, гласящий, что "право есть

применение равного масштаба к разным людям". Последовательное применение

принципа учета индивидуальных особенностей потерпевшего может привести к

полному разнобою.»[46]

В.Усков в своей статье «Как компенсировать моральный вред богатому и

бедному?»[47] поднимает другую очень сложную проблему: учет материального

положения пострадавшего.

Нравственные страдания он определяет как совокупность отрицательных

эмоций — чувства страха, унижения, обиды и т.д., считая, что степень и

глубина подобных психических реакций напрямую зависит как от индивидуальных

особенностей психики, уровня развития интеллекта, самооценки потерпевшего,

так и от положения объекта, посягательство на который причиняет моральный

вред, в системе ценностей самого потерпевшего. Ему представляется

ошибочным мнение о том, что компенсация морального вреда за психические

страдания, вызванные шрамом на ноге от укуса собаки, должна быть одинаковой

как для лица, придающего большое значение своей внешности, так и для

человека, не очень сильно ею озабоченного. Ведь если в системе ценностей

потерпевшего его собственная внешность стоит на одном из первых мест, то и

причинение ущерба внешнему виду вызовет у него глубокие переживания. В

случае же, когда потерпевший вообще не придает значения красоте своего тела

и не испытывает отрицательных эмоций от того, что его внешность пострадала,

можно говорить лишь о компенсации морального вреда, выразившегося в

физической боли от укуса собаки. В. Усков в статье выражает следующую точку

зрения: «В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности

гражданина, подлежит возмещению в полном объеме. Следовательно, размер

денежной суммы, подлежащей взысканию в счет компенсации морального вреда,

прямо пропорционален степени физических или нравственных страданий,

характер которых в свою очередь зависит от индивидуальных особенностей

потерпевшего. Таким образом, законодатель обоснованно предписывает судам

(ст.ст. 151, 1101 ГК) при определении размера компенсации морального вреда

учитывать индивидуальные особенности потерпевшего.

Законодательство не конкретизирует, какие именно индивидуальные

особенности потерпевшего могут влиять на размер денежных сумм, взыскиваемых

в порядке компенсации морального вреда. Неразрешенным остается вопрос —

нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении

размера компенсации морального вреда?

Э. Гаврилов обоснованно указывает на возможность применения положений гл.

59 ГК "Обязательства вследствие причинения вреда" к обязательствам из

причинения морального вреда, констатируя, что законодатель предписывает

учитывать доходы потерпевшего лишь при возмещении утраты этих доходов (ст.

1085 ГК). Он же считает, что применительно к определению размера

компенсации морального вреда необходимо во всех случаях учитывать

материальное положение лица, которому такой вред причинен, при чем

настаивает, что чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна

взыскиваться. На первый взгляд такая постановка вопроса грубо нарушает

принцип равноправия граждан. Однако в его рассуждениях имеется своя логика.

Так, он свое мнение мотивирует следующим образом: «…необходимость учета

материального положения потерпевшего в данном случае продиктована

спецификой компенсируемого вреда. Когда лицу причинен материальный ущерб,

т.е. лицо лишилось материальной субстанции, имеющей денежную стоимость,

затруднения при определении суммы возмещения могут возникнуть лишь в связи

с установлением денежной стоимости этой субстанции. Моральный же вред, как

категория нематериальная, не может быть оценен денежной суммой, как

категорией исключительно материальной. Компенсация морального вреда есть

предоставление потерпевшему возможности испытать за счет взысканной суммы

положительные эмоции, соразмерные испытанным им физическим или нравственным

страданиям. Предположим, что двум лицам причинены нравственные страдания

одинаковой степени тяжести, т.е. потерпевшие испытали одинаковое количество

отрицательных эмоций. При этом один потерпевший имеет очень высокий доход,

а другой является безработным уровень его доходов крайне низок.

Естественно, что состоятельному человеку для того, чтобы испытать

положительные эмоции, соразмерные причиненному моральному вреду, необходима

гораздо большая сумма денег, чем человеку малообеспеченному. Безработный

гражданин может испытать точно такие же положительные эмоции от покупки

новой рубашки на взысканные деньги, как и обеспеченный человек — от

приобретения нового автомобиля. Представляется, что в обоих случаях обоим

лицам в равной степени компенсирован причиненный моральный вред, хотя

взысканные суммы неодинаковы.

Таким образом, при определении размера взыскиваемой в счет компенсации

морального вреда денежной суммы судам необходимо руководствоваться не

только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и

его материальным положением, что, на мой взгляд, не только не противоречит

принципу равенства граждан, но и соответствует требованию ст. 1064 ГК о

праве потерпевшего на возмещение в полном объеме вреда, ему

причиненного.»[48]

Однако с данной точкой зрения сложно согласится, учитывая положение «о

равенстве всех перед законом».

При этом практикой был поставлен и положительно решен вопрос о

возможности учета имущественного положения причинителя при определении

размера компенсации морального вреда. Позиция Верховного Суда РФ по этому

вопросу высказана в постановлении Пленума ВС РФ от 28 апреля 1994 г. N 3 "О

судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением

здоровья". По конкретному делу, связанному с осуждением Е., Верховный Суд

также отметил: "При взыскании денежных сумм в возмещение морального вреда

суду следует учитывать реальные возможности физического лица для его

возмещения"[49].

Автор многих статей и научных трудов, посвященных проблематике

компенсации морального вреда - А.М. Эрделевский достаточно активно

предлагает свой механизм определения размера компенсации морального вреда.

По его мнению необходимо устранить сложности в правоприменительной

практике, оперируя понятием «средняя глубина страдания», «презюмируемый

моральный вред» и установив единые писанные для всех судов «базисный

уровень размера компенсации морального вреда и методики определения ее

окончательного размера». Он предлагает определять размер компенсации

морального вреда по разработанной им формуле:

D=d x f(v) x i х с х (1 - fs).

В этой формуле приняты следующие обозначения:

D — размер компенсации действительного морального вреда;

d — размер компенсации презюмируемого морального вреда;

fv— степень вины причинителя вреда, при этом 0 < fv < 1;

i — коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего, при этом 0 <

i < 1;

с — коэффициент учета заслуживающих внимания обстоятельств, при этом

0<с<2;

f s — степень вины потерпевшего, при этом 0 < fs < 1.

Эрделевский А.М. предпочитает, в соответствии с общепринятой практикой,

использовать в формуле буквы латинского алфавита, и поэтому при выборе

символов исходит из англоязычного варианта применяемых терминов:

D, d — damage (ущерб);

f— fault (вина);

v — violator (нарушитель, причинитель вреда);

s — survivor (потерпевший);

i — individual (индивидуальный):

с — circumstances (обстоятельства).

В соответствии со ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда

осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда:

вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной

опасности;

вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения,

незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения

в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде,

незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или

исправительных работ;

вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и

деловую репутацию;

в иных случаях, предусмотренных законом.

Таким образом, статья 1100 ГК РФ предусматривает три случая, когда

компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя,

допуская возможность расширения этого перечня. Безвиновная ответственность

за причинение морального вреда незаконными действиями органов дознания,

предварительного следствия, прокуратуры и суда (ст. 1070 ГК) ограничена

случаями незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной

ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения

заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения

административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

Моральный вред, причиненный такими, например, действиями, как незаконное

задержание подозреваемого в совершении преступления, обыск, отстранение от

должности, компенсируется при наличии вины органов предварительного

расследования, прокуратуры и суда по основаниям, установленным ч. 2 ст.

1070 ГК.

В ст. 151 ГК имеется прямое указание на то, что суд принимает во

внимание степень вины нарушителя, иные заслуживающие внимания

обстоятельства, а также учитывается степень физических и нравственных

страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому

причинен вред. При этом, поскольку возмещение морального вреда является

мерой гражданско-правовой ответственности, надлежит исходить из тех

оснований ответственности, которые должны быть налицо в том или ином

конкретном случае. Так, если ответственность наступает независимо от вины

(например, за вред, причиненный источником повышенной опасности), то и

моральный вред в принципе подлежит возмещению независимо от вины.

Следует отметить, что при так называемой смешанной вине, т.е. при наличии

вины потерпевшего в причинении ему морального вреда, должны применяться

нормы ст. 1083 ГК. В таких ситуациях должна учитываться и степень вины

причинителя вреда (т.е. умысел или грубая неосторожность), а также

отсутствие вины причинителя вреда — если он обязан возмещать его независимо

от своей вины (последние случаи указаны в ст. 1100 ГК).

Когда лицо, потерпевшее имущественный вред, не было виновным ни в

возникновении вреда, ни в увеличении его размеров, вина причинителя вреда

не имеет значения при определении размера возмещаемых убытков. Но при

компенсации морального вреда вина причинителя вреда учитывается и в таких

ситуациях (в ст.ст. 151, 1101 ГК).

При этом ст. 151 ГК обязывает суд при определении размера компенсации

принимать во внимание "степень вины нарушителя" всегда, а ст. 1101 ГК —

учитывать "степень вины причинителя вреда", но лишь в тех случаях, "когда

вина является основанием возмещения вреда". Эта последняя оговорка приводит

к тому, что если, например, вред причинен распространением сведений,

порочащих деловую репутацию гражданина, то размер взыскиваемой компенсации

не зависит от того, действовал ли причинитель вреда умышленно, допустив

легкую неосторожность, или даже невиновно. Думается, такая норма

неоправданна. Здесь более логичной представляется норма, содержащаяся в ст.

151 ГК: суд всегда должен учитывать наличие или отсутствие вины причинителя

вреда, а при наличии вины — учитывать ее степень. По этому поводу доктор

юридических наук Э.Гаврилов считает целесообразным, чтобы Верховный Суд РФ

в соответствующем постановлении Пленума установил доли (проценты), в

пределах которых может быть взыскана компенсация (например, при умышленной

вине — 100%, при грубой неосторожности — 50%, при легкой неосторожности —

20%, при отсутствии вины — 10%)[50].

Может показаться, что вопрос о том, кто является причинителем вреда,

совершенно ясен: это — гражданин или юридическое лицо, причинившие вред.

Именно они должны нести ответственность. При определении того, кто должен

отвечать за причиненный моральный вред, конечно, должны применяться общие

положения о возмещении вреда (в частности, ст.ст. 1068, 1069—1071,

1073—1075, 1076—1078 и 1069 ГК). Но есть одно исключение.

Пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросах,

возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан,

а также деловой репутации граждан и юридических лиц"[51] гласит: "Если иск

содержит требование об опровержении сведений, распространенных в средствах

массовой информации, в качестве ответчиков привлекаются автор и редакция

соответствующего средства массовой информации".

Формально это разъяснение относится только к искам об опровержении

сведений, которые основываются на ст. 152 ГК и не подпадают под действие

гл. 59 ГК ("Обязательства вследствие причинения вреда"). Но на практике в

такие иски обычно включаются — в соответствии с п. 5 ст. 152 ГК —

требования о компенсации морального вреда. Суды принимают такие иски и

часто удовлетворяют их, взыскивая компенсацию морального вреда не только с

редакции средства массовой информации, но и с автора опубликованного

материала — работника этой организации.

В этом можно усмотреть нарушение нормы, содержащейся в ст. 1068 ГК: за

вред, причиненный работником, отвечает работодатель. Работник же отвечает

лишь в порядке регресса (ст. 1081 ГК). Действительно, если моральный вред

причинен гражданину, например, сбившим его водителем троллейбуса, то

возмещает причиненный вред транспортное предприятие, а не водитель. Почему

же в случае причинения морального вреда публикацией статьи в газете или

журнале ответственность несет и редакция, и ее сотрудник?

В практике Казанского районного суда Тюменской области судьи привлекая к

участию в судебном процессе в качестве заинтересованных лиц авторов статьи,

взыскивают компенсацию морального вреда именно с редакции газеты.

Среди традиционных проблем, с которыми приходится сталкиваться участникам

таких споров (разграничение фактов и мнений, пределы критики публичной

фигуры и т.д.), практика выявила и такую: обращаясь в суд за защитой чести,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10