Нематериальные блага и их защита, моральный вред

связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает

наличие некоей средней глубины страданий, но об ее учете законодатель не

делает специального указания, поскольку наличие страданий, т. е. морального

вреда — это необходимое условие возникновения нрава на компенсацию

морального вреда вообще, и законодатель делает акцент на те критерии,

которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному

делу.

Таким образом, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях

будет средняя глубина страдании, или презюмируемый моральный вред для

определенного вида правонарушения.

Презюмируемый моральный вред — это страдания, которые, по общему

представлению, должен испытывать (т.е. не может не испытывать) «средний»,

«нормально» реагирующий на совершение в отношении него противоправного

деяния человек. По существу, презюмируемый моральный вред отражает в себе

общественную оценку противоправного деяния. Так, например, если по

телевидению сообщается информация о совершенном преступлении против

личности или ином правонарушении, умаляющем принадлежащие человеку личные

неимущественные блага, то у каждого человека, составляющего неопределенно

большую телевизионную аудиторию, сложится представление о глубине страданий

(моральном вреде), перенесенных потерпевшим. Поскольку в данном случае для

подавляющего большинства аудитории потерпевший представляет собой

абстрактную личность, в основе выносимого каждым составляющим аудиторию

лицом суждения будут лежать его предположения о той глубине страданий,

которую само это лицо перенесло бы в случае совершения в отношении него

соответствующего противоправного деяния. Разумеется, оценки отдельно взятых

лиц несколько различались бы, однако усредненная оценка имела бы наиболее

объективный характер. Оценка глубины страданий такой аудиторией выражалась

бы в качественных критериях (сильные, не очень сильные, незначительные и т.

и. страдания), но если бы каждому при этом был задан вопрос: «Какая сумма

денежных средств должна быть выплачена потерпевшему для полного сглаживания

перенесенных страданий?», то среднее значение названных в ответах сумм

следовало бы считать наиболее справедливой количественной оценкой размера

компенсации презюмируемого морального вреда. Он мог бы явиться основой для

определения размера компенсации действительного морального вреда путем

учета всех особенностей конкретного случая. Однако проведение массовых

опросов в целях выявления размера компенсации презюмируемого морального

вреда вряд ли возможно и целесообразно, поэтому в настоящей работе

предлагается иной метод оценки размера компенсации, на чем более подробно

мы остановимся ниже.

Перейдем к анализу критерия «характер физических и нравственных

страданий» Вряд ли под характером страдании может пониматься что-либо иное,

чем их вид. Для целен компенсации морального вреда законодатель подразделил

страдания как общее понятие на нравственные и физические страдания. Исходя

из требования оценивать при определении размера компенсации характер

физических и нравственных страданий, можно предположить, что законодатель

намерен поставить размер компенсации в зависимость от видов как физических,

так и нравственных страданий. Под видами физических страдании можно

понимать боль, удушье. тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные

симптомы (ощущения), под видами нравственных страдании — страх, горе, стыд,

беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и

нравственных страдании в таком понимании можно было бы учитывать и

оценивать, если бы законодатель оказался в состоянии установить некую

количественную соотносительность между их вышеперечисленными

разновидностями. Однако не представляется возможным и целесообразным ни

теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение

между тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом

и унижением. По нашему мнению, «учитывать» характер физических страданий

можно лишь принятием во внимание тех нравственных страданий, которые могут

оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья может сопровождаться

негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому, на наш взгляд,

для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер)

нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех

нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и

значимость для человека и определяют величину причиненного морального

вреда. Метод и принципы такого учета будут рассмотрены ниже.

Упоминание в ст. 1101 ГК РФ об оценке характера физических и нравственных

страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен

моральный вред, не привносит чего-либо существенно нового по сравнению со

ст. 151 ГК РФ, поскольку фактически дублирует установленное в ней

требование учета всех заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с

причинением морального вреда. Сравнительный анализ этих норм показывает,

что учитывать в целях определения размера компенсации следует не все

фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, а

только заслуживающие внимания для определения размера компенсации. Их

перечень дифференцируется в зависимости от вида неимущественных благ,

затронутых правонарушением.

Далее рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ совершенно новые (по

сравнению с ранее действовавшим законодательством) критерии — требования

разумности и справедливости. На первый взгляд это кажется несколько

необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту

гражданского права — компенсации морального вреда, так как трудно

предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к

судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ г части требовании

разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом п. 2 ст. 6 ГК

РФ, устанавливающего правила применения аналогии права. Согласно этой

норме, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности

сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского

законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности

и справедливости. В принципе, эти понятия, «каучуковые», как они метко

названы в юридической литературе, представляют собой своего рода «опору»,

которой суд мог воспользоваться в случае пробела в законе, а также для

того, чтобы дать больший простор судейскому усмотрению при решении

конкретного дела. Не случайно, компенсация морального вреда оказалась

единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится

также в ст. 10 ГК РФ, но имеет там иное содержание), где законодатель

специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при

определении размера компенсации морального вреда. Какой же смысл вкладывает

законодатель в эти понятия в данном случае? Очевидно, прежде всего

принималось по внимание, что нет инструментов для точною измерения

абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения их

глубины в деньгах. Лишь компенсация за перенесенные страдания может быть

выражена в деньгах, т. е. своеобразный штраф, взыскиваемый с причинителя

вреда в пользу потерпевшего и предназначенный для сглаживания негативного

воздействия на психику потерпевшего перенесенных и связи с правонарушением

страданий. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в

деньгах неизмерима в принципе, то невозможно говорить о какой-либо

эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и

справедливо предположить, что большей глубине с градации должен

соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т. е. ее размер

должен быть адекватен перенесенным страданиям.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных

обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии

существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других

заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему

страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на

неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер

компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением

его личною неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения

или слуха (обобщение судебной практики позволяет сделать вывод о том,

подобные случаи нередки), причем такая ситуация будет одинаково неразумной

и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными

составами вынесены такие решения. Поэтому требование о соблюдении разумных

и справедливых соотношении присуждаемых по разным делам размеров

компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду.

Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий

все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности

и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое

первое решение о компенсации морального вреда, судебный состав тем самым

установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера

компенсации, опираясь на него, выполнял бы требования разумности и

справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как

известно, такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима, так

как в России действует большое количество судов и еще большее — судебных

составов. Следовательно, требование разумности и справедливости

применительно к определению размера компенсации морального вреда следует

считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к

судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для

всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее

окончательного размера; придерживаясь их, конкретный судебный состав сможет

определять размер компенсации так, как предписывает закон, т. е. с учетом

требований разумности и справедливости. Поскольку законодатель отказался от

нормативного установления базисного уровня и методики определения размера

компенсации (ибо обозначенные законодателем критерии, и силу их

«каучуковости», совершенно не помогают суду обосновать хотя бы для самого

себя указываемый в решении размер компенсации) и, таким образом,

предоставил этот вопрос усмотрению суда, то этим судом следует считать

Верховный Суд РФ, который должен, в порядке обеспечения единообразного

применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий

подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при

этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.

3. 3. Компенсация морального вреда и исковая давность

Пленум Верховного Суда ГФ в Постановлении № 10 от 20 декабря 1994 г.

(далее — Постановление) отметил, что «на требования о компенсации

морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они

вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных

благ», основываясь на положениях п. 2 ст. 43 Основ гражданского,

законодательства Союза ССР и республик (далее — Основ) по правоотношениям,

возникшим после 3 августа 1992 г., и п. 1 ст. 208 ГК РФ по правоотношениям.

возникшим после 1 января 1995 г. Верховный суд РФ почти дословно

воспроизвел формулировку п. 2 ст. 43 Основ о нераспространении исковой

давности «на требования, вытекающие из нарушения личных неимущественных

прав...». Ст. 208 ГК РФ в соответствующей части сформулирована несколько по-

иному. В ней устанавливается, что исковая давность не распространяется «на

требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных

благ...». Рассмотрим отдельно для Основ и ГК РФ, позволяют ли упомянутые

нормы этих актов прийти к иным выводам относительно применения исковой

давности к требованиям о возмещении (Основы) и компенсации (ГК РФ)

морального вреда.

Исходя из перечисленных в ст. 6 Основ способов защиты гражданских прав из

нарушения личных неимущественных прав могут вытекать следующие требования:

о признании права (например, права авторства); о восстановлении положения,

существовавшего до нарушения права (специальный случай — восстановление

чести, достоинства и деловой репутации путем опровержения порочащих

сведений в соответствии со ст. 7 Основ), и пресечения действий, нарушающих

право или создающих угрозу его нарушения; признания недействительным

несоответствующего законодательству ненормативного акта органа

государственного управления, нарушающего личные неимущественные права;

возмещение морального вреда и вреда, причиненного жизни и здоровью — эти

способы прямо не предусмотрены в ст. 6 Основ, но по смыслу этой нормы их

следует считать одними из иных способов, предусмотренных законодательными

актами.

Итак, возмещение вреда — это одно из требований, которые могут вытекать

из нарушения личных неимущественных прав. Моральный вред и вред,

причиненный жизни и здоровью, являются разновидностями неимущественного

вреда. Вернемся к п. 2 ст. 43 Основ. Среди требований, на которые не

распространяется исковая давность, в этой норме указаны и требования о

возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина. Но ведь это

требование вытекает из нарушения личных неимущественных прав, а

законодатель во втором абзаце п. 2 ст. 43 Основ уже предусмотрел

неприменимость исковой давности к таким требованиям. Почему же он повторяет

это еще раз?

Один из возможных ответов на этот вопрос — потому что в отношении

требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина,

законодатель предусматривает специальные правила о неприменении исковой

давности. Он вводит здесь ограниченное неприменение исковой давности:

требования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения

права на возмещение такого вреда, удовлетворяются за прошлое время не более

чем за три гола, предшествовавшие предъявлению иска. По существу, это

означает, что исковая давность применяется к этим требованиям в той их

части, которая находится за пределами общего давностного срока.

Законодатель учитывает здесь перманентно проявляющийся результат

неправомерного действия и предоставляет потерпевшему возможность в любой

момент устранить в ограниченных тремя годами пределах негативные

последствия нарушения его неимущественных прав. Но этой цели законодатель

мог бы достигнуть, например, следующим изложением первого и второго абзацев

п. 2 ст. 43 Основ: «Исковая давность не распространяется на: требования о

защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме

случаев, предусмотренных законом. Однако требования о возмещении вреда,

причиненного жизни и здоровью, предъявленные по истечении срока давности,

удовлетворяются не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению

иска…» Однако законодатель выделяет требования о возмещении причиненного

жизни и здоровью вреда в самостоятельный абзац. Более того, этот абзац не

следует непосредственно за абзацем о требованиях, вытекающих из нарушения

личных неимущественных прав. Напротив, эти абзацы разделены абзацем о

требованиях вкладчиков к банку о выдаче вкладов, т.е. требованиях,

вытекающих из нарушения сугубо имущественных прав.

В свете изложенного более обоснованным представляется другой ответ: во

втором абзаце п. 2 ст. 43 Основ законодатель не включает требования о

возмещении неимущественного вреда в состав тех требований, вытекающих из

нарушения личных неимущественных прав, на которые не распространяется

исковая давность. В упомянутом абзаце имеются в виду лишь те требования,

которые направлены на восстановление личных неимущественных прав. Отсюда

следует, что на требования о возмещении морального вреда исковая давность

должна распространяться. На особенностях применения исковой давности к

требованиям о компенсации морального вреда мы остановимся ниже.

Завершая рассмотрение вопроса о применимости исковой давности к

требованиям о возмещении морального вреда в аспекте п. 2 ст. 43 Основ,

обратим внимание, что Постановление принималось 20.12.94, т. е. в период

окончания действия Основ ГЗ, и Пленум Верховного суда РФ, формулируя

Постановление, ориентировался уже только на новый ГК РФ. Так, указывая на

неприменимость исковой давности к требованиям о компенсации морального

вреда (кстати, Пленум упоминает лишь компенсацию, но не возмещение

морального вреда), Пленум обосновывает это неприменимостью исковой давности

к требованиям, вытекающим из нарушения личных неимущественных прав и других

нематериальных благ. Но это могло обосновывать лишь неприменение исковой

данности к требованиям о компенсации морального вреда, причиненного

нарушением именно неимущественных прав и других нематериальных благ (хотя

проведенный выше анализ показывает, что обратный вывод в большей степени

соответствует намерениям законодателя), в то время как в Постановлении

указывается на неприменимость исковой давности к требованиям о компенсации

морального вреда вообще, без дифференциации оснований возникновения таких

требований.

Но ведь ст. 131 Основ позволяла применять принцип генерального деликта в

отношении возмещения морального вреда, и лишь ст. 151 ГК РФ сузила

деликтную область до действий, противоправно умаляющих личные

неимущественные права и иные нематериальные блага, неисчерпывающий перечень

которых приведен в ст. 150 ГК РФ. За пределами упомянутой области ст. 151 и

1099 ГК РФ устанавливают принцип сингулярного деликта. т. е. компенсация

морального вреда при нарушении иных прав возможна лишь в случаях,

специально предусмотренных законом (например. Закон РФ «О защите прав

потребителей» от 7 февраля 1992 г., Федеральный закон РФ «Об основах

туристской деятельности в Российской Федерации» от 24 ноября 1996 г.). Под

иными (т. е. отличными от упомянутых в ст. 150 ГК РФ) правами следует

понимать, во-первых, имущественные права и, во-вторых, неимущественные

права, не имеющие признаков, свойственных личным неимущественным правам,

упомянутым в ст. 150 ГК РФ (например, неимущественные права акционеров,

установленные Федеральным Законом РФ «Об акционерных обществах» от 26

декабря 1995 г.). Таким образом, в период действия Основ компенсация

морального вреда была возможна при внедоговорном нарушении как

неимущественных, так и имущественных прав, и в последнем случае исковая

давность к требованиям о компенсации морального вреда применима со всей

очевидностью, поскольку такие требования явно не охватываются п. 2 ст. 43

Основ. Такая же ситуация имеет место и с требованиями о компенсации

морального вреда, причиненного нарушением имущественных прав потребителей —

ст. 208 ГК РФ не дает никаких оснований для неприменения исковой давности к

таким требованиям. Перейдем к анализу ст. 208 ГК РФ.

Эта норма во многом сходна с п. 2 ст. 43 Основ, и основная часть

проведенного выше в отношении п. 2 ст. 43 Основ анализа применима также к

ст. 208 ГК РФ. Пожалуй, основное различие в аспекте рассматриваемого

вопроса состоит в тексте вторых абзацев этих норм: ст. 43 Основ говорит о

требованиях, вытекающих из нарушения личных неимущественных прав, а ст. 208

ГК РФ — о требованиях о защите личных неимущественных прав и других

нематериальных благ. Но это различие представляется несущественным. Более

значимым, на наш взгляд, могло бы оказаться то, что с принятием нового

Гражданского кодекса такой способ защиты гражданских прав, как возмещение

морального вреда, прекратил свое существование, и ему на смену пришел новый

способ — компенсация морального вреда (ст. 12, 151 ГК РФ). Возмещение

морального вреда в ГК РФ не упоминается. Исходя из общих принципов

толкования нормативных актов, следует применять принцип презумпции

значимости тех изменений в устоявшейся терминологии, которые законодатель

считает необходимым ввести. Напомним, что институт возмещения морального

вреда просуществовал в законодательстве, сначала в союзном, а затем в

российском около 5 лет, появившись впервые в Законе СССР «О печати и других

средствах массовой информации» от 12 июня 1990 г. и прекратив свое

существование с 1 января 1995 г. — даты введения в действие первой части ГК

РФ.

Презумпция о наличии существенных различий между понятиями «возмещение» и

«компенсация» применительно к моральному вреду опровергается, если

проанализировать, какие изменения появились в институте ответственности за

причинение морального вреда в российском законодательстве в связи с

принятием ГК РФ. Содержание самого понятия «моральный вред» не подверглось

изменению — под моральным вредом, так же как и в ст. 131 Основ,

законодатель понимает в ст. 151 ГК РФ физические и нравственные страдания

человека. Изменению подвергся перечень неправомерных действий, совершение

которых порождает право гражданина на денежную компенсацию причиненных

этими действиями страданий, а также форма, в которой возмещается

(компенсируется) моральный вред — любая материальная форма возмещения (ст.

131 Основ) превращается в исключительно денежную форму компенсации

морального вреда (ст. 151 ГК РФ).Отметим также, что термин «возмещение» в

Основах относился к любому вреду: имущественному вреду, вреду, причиненному

жизни и здоровью; моральному вреду. В Гражданском кодексе РФ законодатель

использует термин «компенсация» лишь применительно к моральному вреду; во

всех остальных случаях причинения вреда он использует термин «возмещение».

Наконец, в ст. 12 ГК РФ законодатель выделяет компенсацию морального вреда

в качестве специального способа защиты гражданских прав. Возмещение вреда в

качестве способа защиты гражданских прав в ст. 12 ГК РФ прямо не

упоминается. Однако с введением в действие ч. II ГК РФ, где параграф

«Компенсация морального вреда» помещен в главу «Обязательства вследствие

причинения морального вреда» наряду с нормами о возмещении других видов

вреда неопределенность устраняется. Существенных различий между возмещением

и компенсацией морального вреда нет. Очевидно, законодатель хотел

изменением терминологии подчеркнуть лишь особый характер этого вида вреда.

Итак, по аналогии с проведенным выше в отношении ст. 43 Основ анализом

можно сделать вывод о том, что и с позиций ГК на требования о компенсации

морального вреда распространяется исковая давность, применение которой

должно осуществляться по общим правилам.

Такой вывод соответствует и основным началам и смыслу гражданского

законодательства. Требование о компенсации морального вреда — это

требование имущественного характера, возникающее в связи с умалением личных

неимущественных прав и других нематериальных благ, принадлежащих

гражданину. Компенсация морального вреда представляет собой один из видов

имущественной ответственности. Предположение о неприменении к имущественной

ответственности срока исковой давности в данном случае противоречило бы, на

наш взгляд, основным началам и смыслу гражданского законодательства,

регулятивная функция которого направлена на придание устойчивости

отношениям, возникающим в гражданском обороте.

Изъятие, которое законодатель делает в отношении применения срока исковой

давности для требований, вытекающих из причинения вреда жизни и здоровью,

оправдано тем, что в большинстве случаев причинитель вреда знает или должен

знать о самом факте причинения вреда и может предполагать возможный размер

ответственности. В случае причинения морального вреда возникает иная

ситуация. Страдания, физические и нравственные, представляют собой

результат психической деятельности человека. Эти страдания имеют наибольшую

интенсивность либо в момент умаления принадлежащих лицу нематериальных

благ, либо в момент осознания лицом факта такого умаления. Часто эти

моменты совпадают — например, умаление чести лица наступает в момент

распространения о нем порочащих сведений, но нравственные страдания это

лицо претерпит только тогда, когда оно узнает о факте распространения, что

может произойти через определенный, иногда весьма значительный, промежуток

времени: в тот же момент наступит и умаление достоинства лица, т. е.

собственной оценки лицом своих положительных качеств.

Разумеется, причинитель вреда может предполагать наличие у потерпевшего

определенной психической реакции на факт совершения неправомерного

действия, но уровень этой реакции ему может быть известен лишь весьма

приблизительно. Что касается размера компенсации, то о нем причинитель

вреда не может иметь вообще никакого представления, если потерпевший не

заявил соответствующего требования; действительный же размер компенсации

может быть определен только судом (ст. 151, 1101 ГК ГФ). Вряд ли

справедливо было бы поставить причинителя вреда в такое положение когда без

ограничения срока он мог бы подвергнуться наступлению ответственности,

размер которой он изначально не мог и не должен был предвидеть. Наконец,

если исковая давность действительно была бы неприменимой к требованиям о

компенсации морального вреда в случае нарушения неимущественных прав и благ

(как мы отметили выше, в случае нарушения иных прав и благ исковая давность

применима безусловно), неоправданное промедление с предъявлением

соответствующего иска, несомненно, входит в круг иных заслуживающих

внимания обстоятельств, в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ, которые следует

учитывать при определении размера компенсации. Общий срок исковой давности

составляет три года — если в течение этого срока с момента совершения

неправомерного действия иск не был предъявлен, разумно и справедливо

считать, что страдания отсутствовали, и во взыскании компенсации морального

вреда должно быть отказано.

По общим правилам срок исковой давности начинает течь с момента, когда

лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ст. 200 ГК

РФ). Применительно к компенсации морального вреда это означает, что течение

срока исковой давности должно начинаться в момент начала претерпевания

страданий, но не ранее момента осознания потерпевшим причинной связи между

претерпеваемыми страданиями и нарушением его прав. Последнее условие в

особенности существенно при нарушении личных неимущественных прав детей, а

также при причинении вреда здоровью, поскольку вышеуказанные моменты могут

не совпадать.

Претерпевание страданий лишает человека психического благополучия

(полностью или частично). По нашему мнению, психическое благополучие — это

одно из нематериальных благ, принадлежащих гражданину от рождения, и

одновременно одно из составляющих другого нематериального блага — здоровья

в широком смысле. Нарушение психического благополучия как результат

неправомерных действий (бездействия) со стороны правонарушителя никогда не

наступает само по себе, но лишь в соединении с нарушением какого-либо иного

вида принадлежащих гражданину прав или умалением иных благ. Поэтому при

совершении правонарушения для возникновения права потерпевшего требовать

компенсации морального вреда и корреспондирующей этому праву обязанности

правонарушителя выплатить такую компенсацию необходимо наличие причинной

связи между триадой юридических фактов: неправомерное действие

(бездействие) — нарушение неимущественного права или умаление иного

нематериального блага — нарушение психического благополучия (возникновение

страданий). Между наступлением этих фактов возможно истечение некоторого

промежутка времени (например, между моментом распространения порочащих

сведений и моментом умаления достоинства гражданина либо моментом умаления

его чести и началом претерпевания страдания по этому поводу). Это

обстоятельство следует учитывать при применении правила о моменте начала

течения срока исковой давности к требованиям о компенсации морального

вреда. Особое внимание должно уделяться способности потерпевшего осознавать

характер совершенного в отношении него неправомерного действия и его

последствий, а также взаимную связь между ними, которая далеко не всегда

бывает очевидной для потерпевшего.

Заключение

При всех различиях конкретных жизненных ситуаций, когда гражданин

страдает из-за неправомерных действий государственных органов и должностных

лиц, их можно разделить на две группы.

Суть одной из них выражается в том, что неправомерные действия создают

для истца препятствия на пути осуществления своих законных прав и свобод,

из-за которых он не может заниматься тем, что ему разрешено Конституцией

(свободно и безопасно жить и действовать, распоряжаться своей

собственностью, заниматься предпринимательской деятельностью, свободно

передвигаться, осуществлять политические права и т. д.) и при этом

чувствовать себя достойной личностью. В сфере этих отношений, которые

называются регулятивными, наиболее надежным и эффективным средством

юридической зашиты своих прав и свобод является обращение в суд на общих

основаниях и в общем порядке, предусмотренных законом «Об обжаловании в суд

действии и решений, нарушающих права и свободы граждан» от 25 февраля 1993

г., который как раз и предусматривает юридический механизм устранения

неправомерных препятствий, о которых идет речь.

Другая ситуация характеризуется тем, что свершившееся нарушение прав и

свобод гражданина причинило ему моральный, физический или имущественный

вред, но для дальнейшей жизнедеятельности препятствий не создало. У нас

складывается в результате неправомерного нарушения тайны частной жизни,

личной или семейной тайны, унижение достоинства, неприкосновенности жилища

и т.п. Во всех этих случаях гражданское законодательство предоставляет

потерпевшему гражданину универсальную возможность требовать по суду не

только возмещения убытков, но и денежной компенсации за моральный вред в

самом широком значении этого понятия. За этим законодательством в правовом

государстве – большое будущее. Видимо, оно будет развиваться и

совершенствоваться в соответствии с запросами судебной практики, которая в

свою очередь во многом зависит от настойчивости граждан в защите своих

прав.

В связи с этим является весьма актуальной тема дипломной работы

«Нематериальные блага и их защита». В которой были подробно раскрыты

следующие вопросы:

1. В главе 1 были сформулированы основные этапы развития понятия

нематериальные блага, начиная с дореволюционного времени до наших

дней .

2. В главе 2 были раскрыты понятия, содержания нематериальных благ и их

виды. Кроме этого произведено деление на блага первого и второго

уровней приобретаемых в силу рождения и в силу закона.

Далее эта глава была посвящена защите нематериальных благ, таких как:

Честь, достоинство и деловая репутация; права на жизнь и здоровье; права на

свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность жилища; права на

личную и семейную тайну; права на идентификацию национальной

принадлежности; авторских прав; прав потребителей и иных прав граждан;

трудовых прав; право свободного передвижения; право на имя.

3. Глава 3 была посвящена компенсации морального вреда в которой были

изложены основные условия по компенсации морального вреда, такие

как: претерпевание морального вреда, неправомерное действие

причинителя вреда, причинная связь между неправомерным действием и

моральным вредом и вина причинителя вреда. Были подробно рассмотрены

каждые из этих условий.

Также в этой главе рассматривался вопрос об оценке компенсации морального

вреда и исковая давность.

Список использованной литературы

-----------------------

[1] Гуго Гроций. О праве войны и мира: Репринт. с изд. 1956 г. – М.:

Ладомир, 1994.

[2] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907

г.). М.: Фирма «СПАРК», 1995. С.402

[3] Там же.

[4] Зейц А. Возмещение морального вреда по советскому праву //

Еженедельник советской юстиции, 1927, №47. С. 1465.

[5] Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.

1990. №26. Ст. 492.

[6] Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.

1991. №26. Ст. 733.

[7] Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.

1992. №10. Ст. 457.

[8] Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.

1992. №7. Ст. 300.

[9] Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.

1992. №15. Ст. 766.

[10] Российская газета. 1992. 26 января.

[11] Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.

1993. №6. Ст. 188.

[12] Собрание законодательства РФ. 1995. №32. Ст. 3301.

[13] Российская газета. 1995. 8 февр.

[14] Комментарий к гражданскому кодексу РФ, части первой/Отв. ред. О. Н.

Садиков. М.: Юринформцентр, 1995. С. 33.

[15] Развитие советского гражданского права на современном этапе. М.,

1986. С. 205

[16] Красавчикова Л. О. Личная жизнь граждан под охраной закона. М.,

1983. С.32-33; Ярошенко К.Б. Жизнь и здоровье людей под охраной закона.

Гражданско-правовая защита личных неимущественных прав граждан. М., 1990.

С. 9-20; Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных

отношений. Л., 1988. С. 117; Красавчикова Л. О. Понятие и система личных

неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве РФ.

Екатеринбург. 1994. С. 12 и др.

[17] Бюллетень Верховного суда РФ. 1992. №11; 1994. №3; 1995. №7.

[18] Собрание законодательства РФ. 1995. №31. Ст. 2990.

[19] Поляков С. Свобода мнения и защита чести. Российская юстиция, 1997,

№4. С. 48.

[20] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993.

№33. Ст.1318.

[21] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993.

№2. Ст.62.

[22] Бюллетень министерства юстиции РСФСР, 1979, №1-2.

[23] Бюллетени Верховного суда СССР. 1984. №3. С. 23.

[24] Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1980. №48. С. 1596.

[25] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1983.

№2. Ст. 62.

[26] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1983.

№33. Ст. 1318.

[27] Российская газета. 1983. 13 мар.

[28] Васильева М. Возмещение вреда, причиненного здоровью граждан

неблагоприятным воздействием природной среды // Законность. 1997. №7. С.

30.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6