Проблема отношений всей России с Кавказом

принимает ислам, знакомый ей еще со времени Золотой Орды, пытаясь

использовать его для укрепления своей власти над народом. Не удается

добиться Турции и Крыму и прочной политической зависимости адыгских

племен, которые ведут упорную борьбу за свою самостоятельность. Лишь

отдельные адыгские князья признали себя вассалами крымского хана, и то в

значительной мере потому, что рассчитывали с его помощью усилиться за

счет соседних феодальных владельцев.

О слабости позиции Турции и Крыма на Северном Кавказе в ХVIIв. Ярко

говорит тот факт, что через его территорию не был осуществлен ни один из

намечавшихся в первой половине этого века походов крымско-турецкого

войска в Закавказье. Воспользоваться северокавказским путем крымчакам и

туркам мешал, помимо враждебности большинства местного населения,

стоявший на Тереке русский город с сильным гарнизоном. Несмотря на все

трудности, Россия продолжала удерживать за собой эту важную крепость.

Верность России сохраняет в это время большинство кабардинцев,

которые в ХVII в. неоднократно принимали участие в походах русских войск

против крымчан и турок. Усиливается в ХVII в. тяга к России и среди

народов Дагестана, подвергавшихся в это время жестокой агрессии

персидских шахов. В 1610 г. многие кумыкские князья во главе с тарковским

владельцем принесли в Терках присягу на русское подданство. Хотя в

дальнейшем тарковский владелец и вынужден был вместе с большинством

дагестанских владельцев признать себя вассалом шаха, но он тяготился этой

зависимостью и настойчиво добивался покровительства России, считая себя

по-прежнему ее подданным и часто направляя посольства в Москву. В первой

половине ХVII в. принимает русское подданство и другой крупнейший

владетель Дагестана - уцмий Кайтагский Рустем-хан.

В течение ХVII в. продолжали расширяться политические связи России с

народами Закавказья, которые все больше ориентировались на Россию.

В ХVII в., наряду с политическими, все более крепнут экономические

связи России с Кавказом. Начавшийся в ХVII в. процесс складывания

всероссийского рынка, свидетельствовавший о значительных успехах русской

экономики, приводит, в частности, к расширению торговли и обмена с

Северным Кавказом, Закавказьем и Ближним Востоком. Большую роль в этих

связях играл Волго-Каспийский торговым путь, издавна знакомый русским

купцам, которые приобрели тогда на Северном Кавказе новые опорные пункты

для торговли с местным населением. Среди этих пунктов главным был Терский

городок, находившийся при устье Терека. Терки стали, прежде всего,

военным центром для местного русского населения – гребенских казаков,

станицы которых были расположены в предгорьях по левому берегу Сунжи и

правому берегу Терека. Казаки, появившиеся на Тереке как вольные

поселенцы, были еще при Иване IV привлечены на «государственную службу».

Они обзавелись хозяйством и находились в тесных дружественных отношениях

с соседними горцами – кабардинцами, чеченцами, кумыками. Гребенские

казаки помогли и терским воеводам наладить хорошие отношения с окрестными

горцами. Вскоре вокруг Терок появились слободы: Черкесская,

Новокрещенская, населенная горцами, принявшими христианство, Окоцкая,

получившая свое название от горского племени окочан. Эти слободы уже в

1623 г. были «велики», а сам город был не только крепостью, но и

значительным торговым центром. Здесь находились три гостиных двора –

Старый, Новый и Билянский, в которых русские и восточные купцы вели

торговлю.

ХVIII в. открывает собой новый период в истории русско-кавказских

отношений. Окрепшее в ХVII в. Русское государство приобретает теперь все

более возрастающее значение в международных делах, Уже к концу ХVII в. в

войнах с Турцией и Крымским ханством обнаруживается явный перевес

Русского государства. Но, воспользовавшись тем, что Россия в начале ХVIII

в. была отвлечена войной за выход к Балтике, а также распадом

сефевидского государства в Иране, Турция старается расширить свое

господство на Кавказе. В течение всей Северной войны правительство Петра

I внимательно следило за делами на Кавказе, тем более что и народы

Кавказа, особенно армяне и грузины, вновь обращались к России за помощью.

Сразу же после окончания Северной войны Петр I предпринял так называемый

«персидский поход», в результате которого под суверенитет России перешли

все земли по западному и южному побережью Каспийского моря с городами

Дербентом, Баку, Рештом, Астрабадом, что было подтверждено

соответственным договором с Ираном (1723 г.). Однако вскоре приобретенные

при Петре I прикаспийские области были уступлены правительством Анны

Иоанновны Ирану. В 1732 г. по русско-иранскому договору русская граница

отодвинулась на север до реки Куры, а в 1735 г. – до Сулака. Новые

серьезные потери на Кавказе понесла Россия после русско-турецкой войны

1735-1739 гг., когда из состава ее владений была изъята Кабарда,

объявленная по Белградскому миру «барьером» между двумя империями.

Немалую роль в этих потерях сыграла политика властителя Ирана

Надира, который обещал правительству Анны Иоанновны за возвращения Ирану

прикаспийских областей стать союзником России в войне против Турции, а

затем заключил сепаратный договор с Турцией, поделив с ней территорию

Закавказья. В дальнейшем Надир стал готовиться к походу на Северный

Кавказ, угрожая русским владениям. Однако в горах Дагестана Надир

встретил решительный отпор. На протяжении почти семи лет, с 1736 по 1743

г., не прекращалась героическая борьба дагестанцев с иранскими

захватчиками. В начале 1743 г. Надир с остатками своего войска ушел из

Дагестана.

Многочисленные войны, сопровождавшиеся безудержным грабежом местного

населения, разрушением производительных сил края, истреблением и угоном в

неволю тысячи людей, для народов Кавказа сыграли роковую роль,

затормозили их поступательное развитие.

Как персидские завоеватели

истребляли кавказские народы.

Ага-Магомет-хан овладел Тифлисом, и войска его преследовали бежавших

грузин до самого Мцхета, в котором персияне не оставили камня на камне.

Тифлис с его дворцами и великолепными храмами был обращен в груду

развалин. Рассказывают, что Ага-Магомет-хан сначала пощадил так

восторгавшие Шах-Аббаса знаменитые тифлисские минеральные бани и даже

купался в них, надеясь получить исцеление от своего недуга; но когда они

оказались бессильными, он в гневе приказал разрушить и их до основания.

Жители Тифлиса подверглись неистовым жестокостям. Митрополит

тифлисский заперся с духовенством в Сионском соборе, но персы выломали

двери, сожгли иконостас, раскидали святыню, перебили священников и самого

старца-митрополита сбросили в Куру с виноградной террасы его собственного

дома. Целых шесть дней, с 11 по 17 сентября, персияне предавались в

городе всевозможным неистовствам: насиловали женщин, резали пленных и

убивали грудных младенцев, перерубая их пополам с одного размаха только

для того, чтобы испытать остроту своих сабель. В общем, разрушении не

была пощажена и сама святыня. Персияне поставили на Авлабарском мосту

икону Иверской Богоматери и заставляли грузин издеваться над нею, бросая

ослушников в Куру, так что река скоро запрудилась трупами. Около 23 тысяч

грузин было уведено в рабство.

Историограф Аги-Магомет-хана говорит, что при разорении Тифлиса

храброе персидское войско показало неверным грузинам образец того, что

они должны ожидать для себя в день Судный.

Есть предание, что во время разорения Тифлиса 50 жителей, не

успевших бежать из города, отдались под защиту св. Давида и на святой

горе спаслись от смерти или плена. Персияне, разорявшие и грабившие

город, по какому-то необъяснимому обстоятельству ни разу не всходили на

гору, увенчанную старинным монастырем, долженствовавшим, как бы кажется,

привлечь собою алчных грабителей. Очень может быть, что они опасались

найти там скрытую засаду; но, как бы то ни было, святая обитель укрыла и

спасла всех тех, кто в ней искал спасения.

Рассказывают также, что при взятии Тифлиса Ага-Магомет-ханом погиб

знаменитый сазандарь (певец) Грузии Саят-Нова. Сто лет тому назад в

стенах старого Тифлиса имя Саят-Нова было славно повсюду, от царского

дворца до сакли ремесленника. Это был бедный армянин, ткач по ремеслу и

певец по призванию; в юности – разгульный певец, в старости – отшельник

и, наконец, в минуту смерти – христианин, с крестом в руках убитый

врагами веры на пороге церкви.

В чем состояло значение Кучук-Кайнарджирского

договора для укрепления позиций России на Кавказе?

Потерпев поражение на суше и море, Османская империя вынуждена была

пойти на мирные переговоры с Россией, которые происходили в Фокшанах и в

Бухаресте. Однако османы не соглашались на самостоятельность Крыма и

сохранение за Россией портов на Черном море. Поэтому переговоры были

прерваны и возобновлены военные действия. В 1774 г. П.А.Румянцев успешно

форсировал Дунай, а А.В.Суворов одержал блестящую победу при Козлуджи.

Султанские войска во главе с великим визирем были окружены в крепости

Шумлы. Высокой Порте ничего не оставалось, как пойти на переговоры. Через

5 дней, 10 июля 1774 г., в болгарском селе Кучук-Кайнарджи был подписан

мирный договор, состоявший из 28 статей и 2 статей секретного приложения.

По условиям Кучук-Кайнарджийского договора Крым был признан «вольным и

совершенно не зависимым от всякой посторонней власти». К России отходили

участки Азовского побережья, а также крепости Керчь и Ени-кале,

территория между Днепром и Бугом. За османами остался полуостров Тамань,

крепость и порт Очаков. Молдавия и Валахия возвращались Порте, но за

Россией сохранялось право при необходимости оказывать покровительство

этим княжествам. Ограждались также права Греческого архипелага.

Объявлялась амнистия всем тем, кто в какой бы то ни было мере помогал

России во время войны. Те части Грузии, которые были заняты русскими

войсками, признавались «принадлежащими тем, кому они издревле

принадлежали». Порта «торжественно и навсегда» отказывалась взимать с

Грузии бесчеловечную дань «отроками и отроковицами» и всякого рода другие

подати.

Согласно ст. 21 договора, окончательное решение вопроса о

политическом статусе Кабарды предоставлялось «на волю хана крымского с

советом его и со старшинами татарскими». Это означало признание условий

договора 1772 г. между русским правительством и крымским ханом, по

которому Большая и Малая Кабарда признавались подданными Российской

империи. Этим актом завершилось юридическое оформление присоединения

Кабарды к России.

Подписание Кучук-Кайнарджийского договора было крупным успехом

России. Несомненно, Османская империя вынуждена была бы принять еще более

тяжелые условия, если бы русское правительство не было бы занято

европейскими делами, а главное – подавлением восстания под руководством

Емельяна Пугачева.

Кучук-Кайнарджийский договор имел важное значение не только для

России и Кабарды, но и для всех народов Кавказа. Он подорвал престиж

Султана, содействовал подъему освободительной войны в данном регионе,

укреплению его экономических связей с Россией. Договор явился также

важным этапом в решении черноморской проблемы. Он усилил позиции России

на Северо-Западном Кавказе. Продвижение русской государственной границы

на Северный Кавказ обеспечивало безопасность южных земель страны.

Возращение Кабарды в состав России обеспечивало прочный тыл для решения

вопроса о Правобережной Кубани. Включение центрального Предкавказья в

состав России способствовало дальнейшему укреплению экономических связей

Кавказа с Россией.

С этого времени влияние России здесь росло с каждым годом.

Борьба с зарубежными подстрекателями.

Рассматриваемый период характеризуется обострением восточного

вопроса и усилением происков иностранных держав на Западном Кавказе.

Агрессивные круги английской и французской буржуазии стремились ослабить

влияние России на Ближнем Востоке, а также хотели отторгнуть от нее Крым

и Кавказ. Намерения Англии очень хорошо выразил в своем заявлении

британский премьер лорд Г. Пальмерстон: «Крым, Черкесия и Грузия должны

быть отторгнуты от России: Крым и Грузию отдать Турции, а Черкесию либо

сделать независимой, либо передать под суверенитет султана». Именно с

Крымской войной Англия связывала план создания Черкесского государства

под протекторатом Англии и Турции. А Грузию предполагалось «расчленить

наподобие дунайских княжеств».

Во время посещения Турции в 1854 г. Мухаммед-Эмину было обещано, что

после поражения России «Кавказ будет находиться под протекторатом

Турции».

Не оставалась в стороне со своими притязаниями и Франция. В ее планы

входило полное вытеснение России с берегов Черного моря, пределов Кавказа

и превращение Турции в колонию европейских держав. Французский император

Наполеон III полностью разделял экспансионистские намерения английского

премьера лорда Г. Пальмерстона. И Англия, и Франция, следуя своей

традиционной политике «загребать жар чужими руками», пытались нанести

удар России с помощью Турции.

Серьезное значение они придавали движению адыгов, считая, что

настроив их против России, тем самым смогут с их помощью взорвать

Кавказский фронт. Царское правительство тоже опасалось этого и даже в

самые сложные периоды Крымской войны держало на Кавказе армию в

количестве 270 тыс. человек.

Генерал Н.А. Реад в 1854 г. писал начальнику Гагринского управления:

«Во вверенном Вам укреплении Вы обязаны держаться против покушения горцев

до последней крайности и не сдаваться ни под каким предлогом. Если же

подойдут эскадры соединенных флагов, начнут бомбардировать укрепления или

откроют по нему огонь из орудий, коих калибр больше калибра орудий,

имеющихся в укреплении, и ежели убедитесь, что упорною защитой уничтожите

только, но не отстоите вверенного Вам поста, - в таком случае можете

выбросить белый флаг и сдаться неприятелю». То есть царские военачальники

предпочитали сдачу в плен союзникам капитуляции перед горцами.

Большой интерес представляет деятельность европейской и турецкой

дипломатии, направленная на то, чтобы воспрепятствовать сближению адыгов

с Россией и затянуть Кавказскую войну. В этом англо-французская-турецкая

коалиция большие надежды возлагала на эмиссаров. В период Крымской войны

усиливается активность иностранных агентов на Кавказе. Английскому

правительству удается в этой роли использовать польских и венгерских

эмигрантов, которые надеялись, что впоследствии Англия поможет им

восстановить независимость Польши и Венгрии.

Деятельность этих агентов вызывала недовольство царского

правительства. Так, Николай I предъявил султану, давшему возможность

польским и венгерским эмигрантам укрыться на территории Турции,

ультимативное требование выдать их правительствам тех государств,

подданными которых они являлись. Однако, при поддержке западноевропейских

держав правительство Турции отказалось выполнить требование России и

Австрии. В числе самых активных агентов были Д.А. Лонгворт, Л. Олифант,

Михаил Чайковский (Чайка), Теофил Явлинский (Тефик-бей), барон Штейн

(Фергат-паша), Иоган Бандья (Мехмет-бей). Наиболее видные из них –

французские агенты граф Жанти-де-Розмордюк и Шампуассо. Их деятельность в

основном проходила на территории Абхазии. Шампуассо имел официальную

резиденцию в Сухуми, а Ж. Розмордюк находился в Мегрелии. Адыги с

недоверием, а иногда и с возмущением относились к деятельности

иностранных агентов. Это видно из записок Михаила Чайковского: «Кажется,

деятельность этих господ между черкесами отвратила последних от всякого

желания принять участие в войне, они предпочитают иметь соседями русских,

а не турок и не хотели иметь никакого дела с поляками и англичанами».

На Северо-Западном Кавказе наибольшей активностью отличались

известные английские агенты Д.А. Лонгворт и И. Бандья. Но когда их

направили в Анапу, где они должны были сформировать регулярную черкесскую

конницу в составе шести тысяч человек, все их усилия оказались

безуспешными.

В 1855 г. в связи с успехами русской армии союзное командование

сосредоточило свои основные войска в Сухуми. Главнокомандующим войсками

был назначен Омер-паша (Латош), австриец по национальности. В план Омер-

паши входило избегать по возможности военных действий, склонить население

на свою сторону, надеясь этим подготовить успех без всяких для себя

потерь.

Союзное командование большие надежды возлагало также на Шамиля и

Мухаммед-Эмина. Известно, что в период Крымской войны наблюдалось

ослабление мюридистского движения, и боевые действия адыгов против

царских войск были не столь активны. Это можно объяснить обострением

внутренних противоречий, а также некоторым снижением активности самих

царских войск, которые были заняты на крымском театре военных действий.

Англо-франко-турецкое командование надеялось с помощью Шамиля и Мухаммед-

Эмина поднять горцев против русских, но расчет Турции и ее союзников не

оправдался…

Царские генералы неоднократно отмечали, что попытки использовать

горцев против России кончались безуспешно. Наместник Кавказа Н.Н.

Муравьев также отмечал, что союзники не достигли сближения, которого

домогались в сношениях с народами Кавказа. Турки употребили всевозможные

усилия, чтобы склонить закубанских горцев к совокупным наступательным

действиям против России, определяя каждому горцу по десяти рублей

жалования в месяц, но закубанцы решительно отказались следовать за ними и

показали явное отвращение к англо-французам.

Польские эмиссары, рассыпавшись между горцами, превратно толковали

им намерения русских, указывали на то угнетенное положение, в котором они

будут находиться в подданстве России, на злоупотребления чиновников, -

словом, польские авантюристы не поскупились на клевету, зная, что

запугают тем воображение впечатлительных полудиких племен. Укрепляя их в

уверенности, что они сами собою сильны для борьбы с Россией, поляки

обещали горцам помощь и от французов, и от англичан. В случае надобности

говорили, что французы и англичане принимают живейшее участие в судьбе

воинственных обитателей Кавказа, тайно готовятся отомстить русским и не

давать хода завоевательным видам России.

Интересна одна личность, принимавшая живое участие в черкесском

вопросе и игравшая в последствии на Кавказе заметную роль. Это некто

Бания, известный и под другим именем – Мехемед-бей. Венгерец Бания служил

когда-то в австрийских гвардейских гренадерах, но, будучи замечен в

революционном движении Венгрии, принужден был эмигрировать. Оставив

отечество, Бания переселился в Париж, сделался редактором журнала и

вступил в брачный союз с прекрасной француженкой. Ловкий интриган, он

выбрал эту дорогу, не имея призвания к военному делу, но зато мог

назваться весьма порядочным писателем. Чрезмерное честолюбие было его

слабой стороной, объявление войны России вскружило ему голову, и в одно

прекрасное утро, уложив чемодан, бросив жену и журнал, он, не долго

думая, отправился в Константинополь. По прибытию туда Бания без дальних

размышлений представился великому визирю, который, в свою очередь, послал

его к светлейшему шейх-уль-исламу. Отсюда Бания вышел уже Мехемед-беем,

хорошим магометанином и, что еще чуднее, - полковником службы его

величества султана. В военное время дела идут очень быстро, но карьера

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8