Проблема отношений всей России с Кавказом

плавания, прибыл с флотилией в Астраханский залив к устью Терека. Здесь

он смотрел город Терки, но, оставшись недоволен его расположением в сырой

и нездоровой местности, приказал войскам высаживаться на берег несколько

далее, в песчаных буграх, ближе к устьям Койсу.

Многочисленная русская флотилия подошла к месту высадки 27 июля

1722г. и стала на якорь. Был еще ранний час утра, а государь уже был на

ногах и торопил лейтенанта Соймонова готовить лодку, чтобы съехать на

берег. Скоро шлюпка, на которой был поднят императорский флаг, быстро

разрезая волны, понеслась к берегам Дагестана. За мелководьем причалить к

самому берегу, однако, было невозможно, и шлюпка остановилась возле

песчаной низменной отмели, которая была совершенно закрыта густым и

высоким камышом, окаймлявшим все прибрежное пространство. Тогда четыре

гребца сошли в воду и на досках перенесли Петра на берег; лейтенант

Соймонов шел по пояс в воде и поддерживал государя рукою.

Император первым вступил на берег и, заметив вблизи песчаные холмы,

взошел на один из них и внимательным взором окинул местность. Чудная

картина представилась его взорам.

С одной сторону перед его глазами плескалось древнее Хвалынское

море; с другой – широко раскидывалась необозримая степь, которая на

севере как бы сливалась с горизонтом, а на юге резко замыкалась цепью

скалистых и остроконечных гор Дагестана. У низкого берега, под самыми

ногам государя, тихо качаясь на волнах, стояла старая татарская лодка с

высокой мачтой, а дальше, там, при входе в Аграханский залив, на едва

колыхавшейся поверхности моря, виднелась целая эскадра, украшенная

разноцветными флагами. Это были эмблемы прошлого ничтожества и будущего

цветущего состояния края… Надо всем этим, посреди безоблачного неба, ярко

сияло жаркое июльское солнце и обливало своими золотыми лучами и море, и

флот, и степь, и далекие горы, и эту стройную, высокую фигуру самого

Петра, одиноко стоящего на высоте песчаного холма.

На флоте, между тем, служили молебствие. Это был день гангутской

победы над шведской эскадрой – день, чествуемый всегда императором. Едва

провозгласилось многолетие, как вся эскадра мгновенно окуталась белыми

облаками порохового дыма, и пустынная окрестность дрогнула от грома

русских пушек, разносивших весть о вступлении русского императора в

Дагестанскую землю. В тот же день войска были перевезены на берег и

помещены на избранном самим императором месте.

Петр оставался здесь несколько дней в ожидании конницы, которая, по

доходившим до него слухам много потерпела при переходе через кумыкскую

плоскость; говорили даже о ее поражении чеченцам. Но слух этот оказался в

значительной степени преувеличенным. Дело в том, что часть нашей

кавалерии, посланная для занятия Андреевской деревни, иначе – Эндери,

находившейся около нынешней Внезапной крепости, встречена была

неприятелем, засевшим по сторонам пути в густом лесу, и, по оплошности

командовавшего ею бригадира Ветерани, понесла чувствительную потерю в

людях. Вместо того чтобы скорее миновать лесное ущелье, Ветерани спешил

драгун и начал обороняться в теснине. По счастью, его ошибка была

исправлена храбрым полковником Наумовым, который, видя критическое

положение отряда, кинулся со своим батальоном вперед, взял Андреевскую

деревню приступом и таким образом открыл для Ветерани дорогу.

Поражение Ветерани живет поныне в преданиях кумыкского народа,

которые говорят, что рейтары Петра Великого были сброшены с кручи

натиском чеченцев. Кумыки и теперь показывают это место на обрывистых

берегах Акташа. Чтобы наказать за это горские племена, Петр пригласил

калмыцкого хана Аюка вторгнуться за Терек со своими отрядами. Ряд

курганов поныне обозначает путь, по которому шли полчища Аюки, а в двух

верстах от крепости Внезапной показывают большой насыпной холм, где была

ставка калмыцкого хана. Внутри одной из котловин Большой Чечни на Мичике

есть так же остатки укреплений калмыцкого повелителя.

После занятия Андреевской деревни конница соединилась с пехотой уже

беспрепятственно. И как только русские войска перешли Сулак, шамхал

Тарковский, а за ним и другие горские владельцы прислали послов с

изъявлением покорности. Была ли эта покорность искренна, подлежит

большому сомнению; по крайней мере, сам Петр, хорошо понимавший лукавый

характер азиатцев, писал к Апраксину: «Все они принимали меня с приятным

лицом, но сия приятность их была такова же, как исповедь о Христе

реченная: «Что нам и Тебе Иисусе Сыне Бога живаго». Тем не менее, Петр

обнадежил всех своим покровительством и двинул войска вперед. 12 августа

русские приблизились к Таркам с распущенными знаменами, барабанным боем и

музыкой. Сам Петр в парадном платье, на своем боевом коне ехал перед

гвардией, а за ним, в карете, запряженной цугом, следовала императрица.

За пять верст до города государь был встречен шамхалом Адиль-Гиреем,

который, сойдя с лошади, приветствовал императора со счастливым приездом,

а потом, преклонив колена, поцеловал землю возле кареты, где сидела

императрица. Принимаемый в Тарках чрезвычайно радушно, Петр прогостил у

шамхала несколько дней и на прощанье получил от хозяина шелковый

персидский шатер и дорогого аргамака серой масти со сбруей из чистого

золота. Шамхал предлагал к услугам Петра все свое войско, но Петр взял

только несколько отборных наездников, а взамен их отправил к шамхалу 12

солдат, которые, в виде почетного караула, и оставались в Тарках до самой

кончины императора.

15 августа, в Успеньев день, государь вместе с императрицей отслушал

обедню в походной церкви Преображенского полка и по окончанииее положил

на землю несколько камней, пригласив сделать то же и всех

присутствовавших. В несколько минут был набросан высокий каменный курган,

который остался до нашего времени, как памятник пребывания Петра в

Дагестане. Теперь на месте этого кургана разросся небольшой городок и

устроен великолепный военный порт, названный Петровским – в честь первого

похода императора. Другим памятником служит самый дворец шамхала, на

дворе которого есть превосходный родник, обложенный диким камнем; там,

под навесом, устроенным над этим родником, хранился долгое время, а может

быть, сохраняется еще и поныне, железный русский ковш, которым государь

пил воду.

На следующий день войскам был объявлен поход. Поводом к нему

послужили тревожные слухи, что против русского войска двигаются

значительные скопища горцев под предводительством уцмия Каракайтахского.

Надо сказать, что достоинство уцмия было второе по старшинству,

постановленному в Дагестане еще аравитянами (первенство принадлежало

всегда шамхалу Тарковскому), и что тогдашний уцмий Ахмет-хан был

действительно одним из сильнейших владельцев в крае. Он без труда собрал

шестнадцать тысяч горцев и попытался с ними остановить наступление

русских. Под Утемишем произошел ожесточенный бой. Горцы, по выражению

Петра, «бились зело удивительно: в обществе они не держались, но

персонально бились десперантно, так что, покинув ружья, резались

кинжалами и саблями». Тем не менее они были разбиты, Утемиш сожжен, а

пленные повешены в отмщение за смерть есаула и трех казаков, которые были

зарезаны по приказанию уцмия, когда они доставили ему от царя письмо

самого миролюбивого содержания. Только после этого, 23 августа, император

совершил торжественный въезд в Дербент, который отворил перед ним ворота

без боя. Хан со всем народом и духовенством вышел к нему навстречу с

хлебом и солью.

«Дербент, - сказал хан в приветственной речи Петру, - получил

основание от Александра Македонского, а потому нет ничего приличнее и

справедливее, как город, основанный великим монархом, перейдет во власть

другому монарху, не менее великому».

Затем один из главнейших беков поднес императору городские ключи на

серебряном блюде, покрытом богатейшей персидской парчой. Все эти вещи,

как исторические памятники петровских походов, поныне хранятся в Санкт-

Петербурге, в императорской кунсткамере при Академии наук. У самых

крепостных ворот Петра ожидала дербентская пехота в ружье, со множеством

значков, а народ вынес священное знамя Алия и поверг его стопам

императора. Дербентский летописец мирза Хедер Визеров говорит, что, когда

государь подъехал к воротам, случилось сильное землетрясение и что Петр

Великий, обратившись к выехавшим навстречу ему жителям, сказал: «Сама

природа делает мне торжественный прием и колеблет стены города перед моим

могуществом». Покорение Дербента было, впрочем, последним актом

петровского похода. Страшная буря, разбившая на море нашу флотилию с

провиантом, расстроила предположения Петра относительно дальнейшего

похода и положила в этом году конец русским успехам. Государь приказал

оставить в Дербенте сильный гарнизон, а сам с остальными войсками

двинулся в обратный путь и близ Сулака, в том месте, где от него

отделяется небольшая река Аграхань, заложил крепость Св. Креста; следы ее

сохранились поныне на правом берегу Сулака, в шести верстах от нынешнего

укрепления Казиюртовского.

Здесь Петр получил известие о новых беспорядках в Дагестане. Еще во

время пути замечены были тревожные признаки начинающегося в горах

движения, а тут шайки стали нападать уже на отсталых, грабили обозы и под

самими Тарками убили трубача из государева конвоя. В то же самое время

казикумыкский хан сделал попытку овладеть редутом на реке Дубасе около

Дербента; но малочисленный наш гарнизон защищался отчаянно, положил на

месте 600 неприятелей, многих переранил и отбил два знамени.

Чтобы погасить мятеж в самом начале, Петр приказал тогда же сделать

новую экспедицию в горы, и атаман Краснощеков, ходивший на этот раз с

донцами и с калмыками, истребил решительно все, что только еще оставалось

там от прежнего погрома. Дагестан присмирел.

Осенью Петр возвратился в Астрахань, а 13 декабря имел торжественный

въезд в Москву через триумфальные ворота, на которых изображен, был город

Дербент, с лаконической над ним надписью: «Основан героем – покорен

Великим».

Имя Петра Великого доселе живет в Дагестане, и следы его пребывания

там сохраняются самым тщательным образом.

Южный форпост России: вместе с

горцами против иноземных завоевателей.

В ХVI-ХVIII вв. Кавказ становится объектом агрессии и ареной

ожесточенной борьбы турецких и иранских феодалов, оспаривавших друг и

друга господство на Ближнем Востоке. В этот период Северный Кавказ

подвергается беспрерывным вторжениям и набегам со стороны крымских ханов,

которые стали основным орудием агрессивной политики султанской Турции по

отношению к горцам Кавказа. Набеги орд крымских ханов, часто

поддерживаемые турецкими войсками, сопровождались беспощадным разорением

страны, истреблением населения и уводом многих тысяч жителей в плен и

рабство, Особенно страдали от этих набегов жители Западного Кавказа и

Кабарды.

На Северный Кавказ распространилась также экспансия Ирана. Однако

персидским захватчикам удалось прочно утвердиться только в прикаспийской,

преимущественно южной, части Дагестана.

В своей борьбе против турецкой и персидской агрессии народы Кавказа

искали помощи и защиты у русского народа, с которым их связывали давние

узы дружбы и совместной борьбы против внешних врагов.

Исторические связи Кавказа с Русью уходят в далекое прошлое. Еще в

период существования древнерусского государства предки нынешних

кабардинцев, адыгейцев, черкесов (касоги) и осетин (ясы) входили в его

состав. В Х в. русские избавили Северный Кавказ от хазарского

владычества. В ХIII-ХIV вв. народы Кавказа и Руси боролись против общих

врагов – монгольских ханов. Историческая победа русских войск на

Куликовом поле сыграла решающую роль в освобождении народов Северного

Кавказа от ига Золотой Орды.

Образование и укрепление русского централизованного государства в ХV-

ХVI вв. усилило тяготение к нему народов Кавказа. С другой стороны и

Русское государство, границы которого во второй половине ХVI в.

систематически продвигались на юго-восток, оказывается теперь значительно

более заинтересованным в кавказских делах. Борьба с осколками

разгромленной Золотой Орды – татарскими ханствами Поволжья и Крыма – и

стоящей за их спиной султанской Турцией особенно сближает Русское

государство с народами Северного Кавказа, для которых в это время крымско-

турецкая агрессия становится главной опасностью.

Блестящая победа, одержанная в 1552 г. русскими войсками над

Казанским ханством, находившимся в союзе с Крымом и Турцией, вызвала

сейчас же соответствующий отклик на Кавказе. Буквально через месяц после

взятия Казани, в ноябре 1552 г., в Москву прибыли «черкесские» князья.

Они прибыли с просьбой, чтобы Иван IV «вступился в тих (за них), а их з

землями взял к себе, в холопи, а от крымского царя оборонил». Как

доказывает это обращение, для адыгейских народов уже в это время стало

совершенно очевидным, что единственным путем освобождения от крымско-

турецкого порабощения может быть присоединение к России.

Русское государство, естественно, не могло равнодушно относиться к

тому, что крымский хан и турецкий султан пытались утвердиться на Северном

Кавказе. Переход в русское подданство многочисленных черкесских племен

значительно ослаблял позиции Крыма и Турции на Северном Кавказе и в то же

время закладывал здесь прочное начало русскому влиянию. Нельзя было также

не считаться и с тем, что черкессы могли быть ценными союзниками в борьбе

с крымчаками и турками, разорявшими своими набегами южные окраины

Русского государства. Поэтому Иван VI охотно направил к черкесам своего

посла Андрея Щепотева, чтобы тот на месте получил присягу о подданстве, В

августе 1554 г. Щепотев возвратился в Москву с известием, что черкесы

«дали), есть присягу) всею землею…».

С этого времени между Русским государством и черкесами, среди

которых все более важную роль играют кабардинцы, устанавливаются уже

постоянные дружественные отношения, Русские и черкесы начинают вести

теперь совместную борьбу с крымским ханством.

Окончательное присоединение в 1556 г. Астраханского ханства еще

более приблизило Россию к Кавказу, Астрахань становится важнейшим центром

экономических и политических связей с народами Кавказа вообще, с народами

Северного Кавказа в особенности. Здесь развертывается крупная торговля

армянских, азербайджанских и других кавказских купцов. Отсюда ведется все

более увеличивающаяся торговля России с Кавказом.

Присоединение Астрахани привело к окончательному присоединению к

России Большой Ногайской орды, князь которой Измаил еще в 1552 г. просил

Ивана IV о принятии их в русское подданство и о защите от крымцев и

других врагов. Часть ногайцев во главе с князем Казыем, соперником

Измаила, откололась от своих соплеменников и ушла в Приазовье к крымцам,

образовав здесь Малую Ногайскую орду (Казыев улус), которая лишь позднее

присоединилась к России ( в конце ХVIII – начале ХIХ в.).

В 1557 г. через Астрахань прибывают в Москву и дагестанские послы (

из шамхальства и Тюменского ханства) с просьбой о принятии в подданство и

о защите их от врагов «со всех сторон». В том же году русское подданство

принимает и последняя группа черкесских князей с подвластным им

населением. Прибывшие в 1557 г. в Москву послы кабардинских князей

Темрюка и Тазрюта «бьют челом» Ивану IV с просьбой, чтобы Русское

государство оберегло и их как своих подданных от всех врагов. Таким

образом, завершается процесс первоначального включения в состав Русского

государства предков кабардинцев, адыгейцев и черкесов, которые в 1957 г.

торжественно отмечали как свой великий национальный праздник 400-летие

добровольного присоединения к России.

В 50-х г.г. ХVI в. добровольно вступили в русское подданство также и

абазины.

С этого времени еще больший размах принимает совместная борьба

русских и народов Северного Кавказа против общих врагов. В 1558 г. «

черкесы пятигорские многие» двинулись вместе с русскими войсками в

Ливонию, а главные силы черкесов вместе с русским войском и ногаями пошли

«над Крымским (ханом) промышляти». И в дальнейшем черкесские отряды

принимают активное участие в Ливонской войне, а русские войска помогают

народам Северного Кавказа защищатся от нападения крымчаков и турок.

Для закрепления политических связей Русского государства с народами

Северного Кавказа царь Иван IV после смерти своей первой жены Анастасии

Романовны женился в 1561 г. на дочери одного из влиятельных кабардинских

князей Темрюка Айдаровича. В 1563 г. Иван IV основал по просьбе князя

Темрюка укрепленный город на Тереке для защиты Кабарды. В 1567 г. на

левом берегу Терека против устья Сунжи было сооружено новое русское

укрепление. Благодаря постройке этой крепости основной северокавказский

путь, шедший от берегов Черного моря к Каспийскому, оказался закрытым для

Крыма и Турции.

Передвигая русскую границу на Терек и строя здесь укрепления,

правительство Ивана IV имело в виду также и оказание помощи Грузии,

которая еще с конца ХV в. обращалась за покровительством к России. Но для

того чтобы реально помочь Грузии, необходимо было открыть дорогу с

Северного Кавказа в Закавказье. Наиболее удобным путем для сношений с

Грузией был в то время путь через Каспийское побережье, который

преграждал крупнейший владетель Дагестана – шамхал. В 60-х гг. ХVI в.

русские войска вместе с кабардинцами неоднократно ходили войной на

шамхала, который наконец вынужден был подчиниться и дать в 1578 г.

согласие на постройку русского укрепления.

Усилению русского влияния на Северном Кавказе всячески

препятствовали Крым и Турция. В 1569 г. султан Селим II послал большое

турецко-крымское войско на Астрахань с целью отрезать Северный Кавказ от

России. Укрепившись в устье Волги, Турция рассчитывала угрожать от- туда

русскому государству, захватить Северный Кавказ и через его территорию

повести наступление против персидских владений в Восточном Закавказье.

Однако поход 1569 г. закончился полной неудачей: получив известие, что на

выручку Астрахани идут русские войска, турки с крымчаками поспешно

отступили к Азову, понеся дорогой большие потери от напавших на них

черкесов.

Но и правительству Ивана IV, занятому тяжелой Ливонской войной,

пришлось в дальнейшем пойти на некоторые уступки Крыму и Турции и

ликвидировать русские укрепления на Северном Кавказе, которые были

возобновлены лишь в 80-90-х гг. ХVI в., когда за помощью к России снова

обращаются кабардинцы, дагестанцы, а также грузины и другие народы

Закавказья. В 1588-1589 гг. по просьбе Кабарды и Грузии при устье Терека

была построена русская крепость Терки. В связи с этим русские войска

снова выступают против шамхала (придерживавшегося турецкой ориентации) с

целью открыть через его владения дорогу в Закавказье. Эти попытки были

прекращены в связи с начавшейся польско-шведской интервенцией.

Воспользовавшись ослаблением Русского государства в начале ХVII в.

Турция и Крымское ханство усиливают свою агрессию на Северном Кавказе,

добиваясь прежде всего подчинения себе адыгейцев и кабардинцев. Стремясь

укрепить свое влияние среди адыгов, крымские ханы огнем и мечом

распространяют у них мусульманство. Однако больших успехов в этом не

добиваются. Основная масса адыгов продолжает придерживаться своих древних

полуязыческих-полухристианских верований, и только феодальная верхушка

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8