Теория организации

оказывается именно в определении структуры.

Выше было показано, что лишь упорядочение взаимодействий частей,

т.е. их структурирование в рамках целого позволяет им проявлятся адекватным

образом, т.е. проявлять новые свойства. Поэтому можно сказать, что именно

способ их организации, т.е. структура вещи задает им импульс к развитию.

Но форма не только задает импульс к развитию содержания, она же в

определении границы дает возможность реализоваться этому процессу.

Ограничивая взаимодействия частей с внешними образованиями, она сохраняет

их, сохраняя тем самым себя. Она, таким образом, гарант их целостности, то,

что редуцирует деструктурирующие воздействия внешних объектов на свои части

или компенсирует их деструктивные изменения. Это хорошо показано И.П.

Павловым: “Весь организм как осуществление тончайшей и целесообразной связи

огромного количества отдельных частей не может оказаться индиферентным по

своей сущности к разрушающим его агентам и должен в своих интересах одно

усилить, другое затормозить, т.е. как бы временно, оставив другие задачи,

сосредоточиться на спасении того, что можно”(Павлов И.П. Полн. собр. соч.,

т. 2, кн. 2. М.-Л., 1951, с. 35-36).

С другой стороны, рассмотрение формы показывает, что определенная

как граница, она является тем масштабом, по отношению к которому идет

развитие содержания. В каждой конкретной форме вещь развивает свое

содержание лишь в той степени, в которой это позволяет сделать данная

форма. Форма может быть более или менее универсальной, т.е. давать

возможность содержанию развиваться в большей или меньшей степени, но она не

может быть абсолютно универсальной, т.е. беспредельно развивать содержание.

Она перестает быть в этом случае конкретной формой, отрицает себя как

таковую; она становится в этом случае субстанцией.

Выше, в ходе анализа вещи посредством категории часть и целое, было

показано, что включенные в содержание данной вещи части изменяются, и что

каждая часть накапливает в себе различные по направлениям изменения. Это

происходит потому, что часть осуществляет связи различных типов. Если

первый тип связей изменяет часть в сторону все более полного ее включения в

целое, то второй -наоборот, в сторону исключения части из этого целого.

Понятно, что противопоставление направлений изменения частей имеет

смысл только с точки зрения анализа целого, вещи. Претерпеваемые частями

изменения, являются для них, т.е. для каждой из них, их собственным

развитием и говорить здесь о различных по направлению изменениях нельзя

потому, что для части все ее изменения на уровне ее целостности

одноправленны. Эти изменения есть реальный процесс существования части в ее

целостности, процесс ее развития. То есть взаимодействия, в которых часть

изменяется, направлены на то, чтобы ее свойства проявлялись наиболее полно.

То же, насколько полно эти свойства могут проявляться в данной системе

взаимодействий, будет определяться не только самой этой частью, но и вещью

как целым, в которую данная часть входит. Это влияние будет осуществляться

через внешние для части, но внутренние для вещи условия.

В этом моменте анализа, таким образом, выясняется, что

закономерности существования как частей в вещи, так и вещи в некоторой

системе тождественны. Это свидетельствует о том, что эти закономерности

являются общими закономерностями существования органических систем.

Если для самих частей их изменения однонаправленны, т.е. их

разнонаправленность для самих частей или несуществует или несущественна, то

для целого разнонаправленность изменений частей оказывается весьма

существенным фактором, потому что именно здесь это целое имеет основание

для собственного преобразования.

Сохраняя части, давая им возможность взаимодействовать с разными

объектами, целое тем самым способствует образованию у них различных

свойств, в том числе и таких, которые не могут реализоваться посредством

той формы, которая присуща этому целому.

По мере того, как свойства, приведшие части к образованию данной

вещи, начинают проявлятся все более полно и достигают предела этой полноты

в целостности, которой становится вещь, они все больше отходят на второй

план. Это естественно, т.к. развитие сущности продолжается, и поскольку она

не сводится только к этим свойствам, они все менее адекватно выражают эту

сущность.

Все более начинают доминировать те свойства, которые не могут

реализоваться в данной форме.

Это также естественно, потому, что по мере становления целостностью,

вещь перестает изменять части в сторону все более полного их включения в

эту целостность, т.к. чем более полно часть проявляет, а целое,

следовательно, снимает в себе эти свойства, тем меньше потребность в таком

изменении. Первый тип связей, таким образом, достигает своего максимума в

ставшей целостностью вещи.

Но взаимодействия, а следовательно, и изменения вещи, ведущие к

исключению части из этого целого не прекращаются, поскольку они все более

интенсивно воспроизводят те свойства, которые не могут реализоваться

посредством данной целостности. Понятно, что свойства, формирующиеся у

части в ходе ее взаимодействий, являются лишь потенциальными свойствами,

т.е. возможностью проявляться в том или ином взаимодействии, тем или иным

образом, и действительными свойствами эти возможности могут стать лишь во

взаимодействии с такими вещами, посредством которых они могут

реализоваться. Именно это обстоятельство приводит часть в “возбуждение”,

ведет к развитию ее активности в рамках целого, т.е. делает данную часть

предпосылкой нового единства.

По мере нарастания ведущих к появлению новых свойств частей их

изменений, части перестраивают свои отношения, т.е. меняется форма их

взаимозависимости или те условия, в которых они осуществляют свои связи и

взаимодействия. Сами эти отношения начинают строится таким образом, чтобы

те из вновь возникающих свойств, реализация которых становится все более

необходимой получили возможность их реализовать, т.е. вступить в такие

взаимодействия, в которых эти свойства могли бы проявиться. Вещь, таким

образом, перестраивает свои внутренние условия.

Естественно, что как органическая система вещь сама перестраивает

внутренние условия своего существования. Как органическая система, она

влияет и на внешние условия. Но уже потому, что она оказывается частью

другой, более общей, системы, направление изменений ее собственных частей

будет определятся через систему внешних условий той системой, частью

которой является эта вещь. То, как конкретно осуществляется такое

определение может быть выяснено только в анализе конкретного материала.

Нам во всем этом важно то, что вещь полагается как предел своего

развития не в силу только внешних или только внутренних обстоятельств, а

потому что она исчерпывает потенции своего развития как вовне, так и внутри

себя. Но как органическая система она сама преодолевает наличную форму

своего развития или себя как предел.

Развивая содержание, она необходимо вынуждает его к

переформированию, к поиску такого нового способа организации, посредством

которого могут осуществляться новые свойства, т.е. само содержание может

получить новый импульс к развитию и новый, более широкий простор для него.

Вещь, таким образом, не просто готовит условия и предпосылки своего

переформирования, но и приходит к такому состоянию, когда такое

переформирование становится единственной возможностью ее дальнейшего

развития. Маркс, характеризуя этот этап в развитии общественно-

экономической формации, писал: “Ни одна общественная формация не погибнет

раньше, чем разовьются все производственные силы, для которых она дает

достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения

никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их

существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит

себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при

ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь

тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или по

крайней мере находится в процессе становления”.

Когда, следовательно, обосновывающие появление новых свойств вещи

изменения ее содержания превышают меру, которую Гегель определил как

границу существенного содержания, т.е. содержание изменяется настолько, что

прежняя связь целого оказывается неадекватной новому содержанию, такая

связь либо разрывается, либо становится одной из многих “фоновых” связей

содержания. Системообразующей же связью становится та, посредством которой

могут реализоваться новые свойства, адекватно выражающие развившуюся

сущность. Так или иначе, происходит “сброс старой формы”.

Вещь, следовательно, на всем протяжении своего существования

движется от основания к сущности, от единства к целостности, но достигнув

цели своего движения, она тем самым достигает предела, который должна

преодолеть посредством перехода к якобы исходному состоянию. От отрицания

состояния предпосылок состоянием единства к отрицанию состояния целостности

состоянием предпосылок-таков виток спирали в процессе развития.

То, что первое и второе состояние предпосылок различаются между

собой, не требует специального рассмотрения. Эти различия очевидны,

постольку ко второму состоянию приходят не отдельные, изолированные вещи,

как это было на первом этапе, а части, вобравшие в себя богатство целого.

Предпосылками на этом этапе оказываются обогащенные в процессе развития в

рамках целостности, элементы.

Процесс существования достигшей целостности системы может быть более

или менее длительным. Система в этом состоянии полностью реализует все свои

свойства со всей возможной для нее полнотой. Но то, что в процесее своего

существования целостная система идет к гибели или возрождению несомненно,

постольку это исчерпавшая возможности своего развития в данной форме вещь.

Отсюда начинается новый виток спирали развития систем, которые мы называем

организациями.

Тема: ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Мы до сих пор рассматривали общие принципы, законы и закономерности,

управляющие организацией любой системы. Но человеческое общество не просто

одна из многих систем. Оно - самая сложная из всех известных науке систем.

И поэтому знание только общих принципов и закономерностей явно недостаточно

для того, чтобы пытаться организовывать деятельность людей или руководить

ими.

В действительности общество является специфичной системой,

существующей по своим, только ей присущим законам. Именно эти

закономерности мы и будем рассматривать.

Есть разные мнения о том, как возникли и существуют социальные

отношения, общество. Здесь мы рассмотрим только одно понимание этого

процесса. Суть этого понимания можно сформулировать коротко: человек и

общество взаимно производят друг друга, т.е. существуют только друг через

друга. Это, однако, требует разъяснения.

Соотношение объективного и субъективного

в общественной жизни.

Дело в том, что к сфере бытия традиционно относят всю систему

связей и отношений, в которые человек вступает в процессе своей жизни, и

которые формируют его как человека. Относят также и ту предметную среду,

которую создает сам человек и в которой он обитает. И казалось бы, что

если со связями и отношениями еще чего-то можно выяснить, то уж

предметный-то мир наверное первичен. Однако, если вдуматься, то

оказывается, что такая прямолинейная логика ведет в тупик.

Те вещи или объекты предметного мира, которые создаются человеком,

прежде чем возникнуть в объективной реальности, существуют как идеальный

план, субъективная реальность, как идея. Лишь затем через деятельность

человека эта идея воплощается в материале, объективируется. Обычное

возражение против этого, что материал существует вне сознания и идея не

реализуется вне материи ничего не меняет, так как никто и не утверждает,

что материя существует в сознании. Говорится только о том, что материя по

своей природе костна и не способна к развитию. И дух, сознание

оплодотворяет материю и лишь поэтому она приобретает форму, развивается.

Таким образом простенькая логика, в соответствии с которой: “если

вне меня, значит материя- если материя, значит первична“ не срабатывает.

Практически все, что создано человеком существует вне человека, но это не

значит, что все это вначале создавалось, а потом осознавалось. Было как

раз наоборот.

Совершенно иная картина предстает нам когда мы рассматриваем

отношения и связи человека. На первый взгляд именно связи и отношения в

обществе осуществляются при посредстве воли и сознания человека, а,

следовательно, являются вторичными, зависящими от воли и сознания. Но так

дело обстоит лишь с точки зрения обыденного сознания, на прямолинейной

логике которого и строится грубый, упрощенный материализм. В

действительности же отношения и есть та материальная основа, из которой

вырастает и по отношению к которой является вторичным сознание.

Мы не обсуждали бы эту проблему, если бы она не имела второй

стороны. И вот с другой стороны она - проблема познаваемости деятельности

и отношений человека. Ведь понять в деятельности или отношениях мы можем

лишь то, что объективно, независимо от человеческой субъективности. Лишь

по отношению к объективному мы можем говорить о закономерности.

Следовательно, все то, что в нашу деятельность и наши отношения

привносятся нашей субъективностью и являются идеальными, непознаваемо.

Чем более субъективной мы считаем свою деятельность, тем менее считаем ее

познаваемой, закономерной.

Но эта проблема имеет и еще один аспект: первичность, т.е., если мы

считаем первичной, основной, первостепенной духовную сторону в своей

деятельности в своих отношениях, то это значит, что мы не должны

объяснять почему дух первичен. Но мы должны объяснить, как наш дух или

наша духовность порождают или преобразуют материю, т.е. вторичное.

Вторичное потому и вторично, что оно производно. И вот то, как это

вторичное производится объяснить мы должны. Иначе сомнительным становится

наше утверждение о первичности духа. И наоборот, если мы считаем

первичной материю, то мы должны объяснить как порождается дух.

Для того, чтобы глубже понять общество и все, что с ним связано

необходимо рассмотреть этот объект в его истории.

В работе “Затерянный мир Калахари“ И. Бьерре пишет: “Если бы мы

могли увидеть, словно в волшебный бинокль, всю историю Земли, сжатую и

втиснутую в рамки одного года, то получилось бы примерно следующее: в

ноябре впервые появляется жизнь- амебы, ящеры, грибы. В середине декабря

появляются гигантские животные, а за четверть часа до нового года, т.е.

примерно в 23.45. в новогоднюю ночь, на сцену выходит первый человек. Вся

наша эра занимает только самую последнюю минуту уходящего года ...”

Появление человека и общества нельзя рассматривать как

одномоментный акт, подобный прыжку через пропасть, отделяющую человека от

животного. В работах современных антропологов, археологов, физиологов,

психологов, этнографов, историков, которые исходят из различных критериев

отсчета, “дата“ появления человека варьируется в очень широком диапазоне:

от 20 млн. до 25-40 тыс. лет назад. Этот период охватывает по сути весь

период антропосоциогенеза, а указанные сроки фиксируют лишь границы этого

процесса. Поэтому абсолютную дату появления неантропа или Хомо Сапиенса

установить нельзя. Но можно установить хронологические рамки этого

процесса.

Для установления этих рамок, примем за точку отсчета методологию

основателя материалистического понимания истории, который писал:

“Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической

природы есть самоутверждение человека как сознательного родового

существа. Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или

жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т.д. Но животное производит

лишь то, в чем непосредственно нуждается само или детеныш; оно производит

односторонне, тогда как человек производит универсально; оно производит

лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как

человек производит даже будучи свободен от физической потребности, ...

животное производит только само себя, тогда как человек воспроизводит всю

природу” ( т. 42, с.93). Здесь, в процессе производства, следовательно,

надо искать истоки человека.

По данным ученых, подготовка этого процесса началась во второй

половине третичного периода (миоцен, плиоцен). Третичный период- эпоха

геологической истории Земли- начался около 70 млн. лет назад и

непосредственно предшествовал эпохе появления человека. В конце этого

периода (около 2,5 млн. лет назад) появились первые австралопитеки (от

аустралис- лат.- южный и питекос- греч.- обезьяна), просуществовавшие до

начала следующей (четвертичной) эпохи. Поиск и изучение останков высших

обезьян привели антропологов к открытию в Южной Африке разнообразных форм

австралопикев. Наиболее прогрессивные из этих форм, такие как плезиантроп

(от плезиос- близкий и антропос- человек: греч.), а также австралопитеки,

которые в какой- либо степени обладали чертами формировавшихся людей-

питекантропы: талантропы (телейес- греч.- совершенный), зинджантропы

(Зиндж- др. араб. название Восточной Африки) и презинджантропы или Хомо

хабилис (человек умелог) можно рассматривать как естественную предпосылку

появления человека.

Одной из наиболее существенных черт, характеризующих

австралопитеков, как предпосылку человека, является то, что у них при

сравнительно малых размерах тела (рост около 120 см., вес 40-50 кг.)

объем мозга составлял в среднем 500 куб. см., а у зинджантропа и Хомо

хабилис даже 560 куб. см., тогда как у гориллы при весе 200 кг. объем

мозга меньше. Вообще же таких черт несколько: сходство структур мозга

австралопитека и человека, сходство строений нижних и верхних

конечностей, сходство специфических черт строения человеческого тела с

соответствующими чертами физической организации австралопитеков и т.д.

Более совершенное, чем у других животных, строение тела австралопитека

давало ему возможность разнообразных действий, в том числе и

использование таких предметов, которые в известной мере компенсировали

его тихоходность, слабость мускулов, отсутствие больших клыков и когтей.

Австралопитеки систематически охотились на различных, даже таких

крупных, как кабаны и олени, животных. Об этом свидетельствует большое

количество использованных костей и других “кухонных” остатков,

обнаруженных на месте обитания австралопитеков. С охотой тесно связан и

другой вид постоянной деятельности австралопитеков- совместная оборона.

Так, Р. Дарт указывает, что местность, в которой они жили была лишена

плодов и орехов, но полна опасных зверей.

Два эти вида деятельности австралопитеков позволяют понять, почему

именно они могут рассматриваться как наши животные предки. Во-первых, и

охота и оборона могли совершаться только совместно и поэтому предполагали

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9