Курсовая работа: Япония от раздробленности к становлению государства

Выше отмечалось, что еще с середины XVIII в. заметно усиливался процесс внутреннего распада господствующего класса - его наиболее многочисленной группы - самураев. Особенно быстро происходило расслоение и, можно сказать, буржуазное перерождение ронинов и рядового самурайства. Спасаясь от долгов, стремясь улучшить свое материальное положение, рядовые самураи, нарушая кодекс чести, брались за торговлю, начинали промышлять различными мелкими ремеслами: выделкой фонарей, игрушек, кистей для письма, зонтов и т.д. Браки самураев с простыми горожанами стали обыденным явлением.

В княжестве Сэндаи самураи в таких масштабах занимались выделкой бумажных фонарей, что в одном только этом районе их продукция составила ЗОО тысяч штук в год. Это ставило самураев в зависимое положение от рынка, кредита и все более ослабляло их связь с князьями. Таким образом заметно возрастали отчужденность между рядовыми самураями, с одной стороны, и крупными феодалами вместе с их привилегированными вассалами - с другой.

Вместе с тем князья, т.е. крупные феодалы, также начинали уделять все больше внимания наиболее выгодным отраслям товарного производства, которые развивались в княжествах под их покровительством. В конце токугавского периода прочно утвердилась специализация княжеств. Так, репутация «лакового» утвердилась за районом Кага; или «бумажного» - за княжеством Тоса; «хлопчатобумажного» -за - княжеством Сацума.

Таким образом, разделение труда между отдельными районами вело к созданию общеяпонского «национального рынка».

Вместе с тем процесс насильственного отделения крестьян и ремесленников от средств производства и превращение этих средств производства в капитал создавали основу первоначального накопления капитала, т.е. генезиса капиталистических отношений. Наемный труд начинал играть заметную роль в позднетокугавской Японии.

3. Рост антитокугавской оппозиции и кризис власти

Все перечисленные выше явления вели к росту антитокугавской оппозиции среди угнетенных и бесправных слоев населения. Начало XIX в. было отмечено рядом бурных выступлений против токугавского режима, отражавших острое недовольство различных классовых сил. К 30-40 годам XIX в. крестьянские восстания заметно усилились. Наряду с ними все чаще происходили «рисовые бунты» в городах.

Окрепла в экономическом отношении городская торговля и зарождавшаяся промышленная буржуазия, хотя в этот период промышленная буржуазия еще не отделила себя полностью от торговой. Стремясь избавиться от стеснительной опеки сёгуната, буржуазия искала союза с недовольными токугавским абсолютизмом князьями из среды тодзама-дай-мио - потенциальными противниками Токугава.

Непрерывно ухудшавшееся материальное положение рядового самурайства также делало его весьма ненадежным оплотом токугавского строя. Нередко уже и сами представители самурайского сословия выступали против сегунов.

В 1837 г. в Осака произошло антиправительственное выступление, связанное с именем Осио Хэйхатиро. Осио занимал должность начальника городской стражи, и, следовательно, сам был самураем. Но тяжелое материальное положение самурайства толкало определенную его часть на оппозиционные действия. Когда вокруг Осака свирепствовал голод, а в самом городе крупные оптовые торговцы, пользовавшиеся покровительством сёгуната, взвинтили цены на рис, Осио обратился к своему непосредственному начальнику, наместнику в Осака, с требованием положить конец спекуляции. Тот отказался что-либо предпринять, сославшись на отсутствие указаний из Эдо. Тогда Осио демонстративно распродал свое личное имущество, на вырученные деньги купил рис и раздал его городской бедноте, а затем с группой единомышленников стал готовиться к вооруженному мятежу.

Из воззвания Осио к народу явствовало, что он ставил себе более широкие задачи, чем только раздача нуждающимся рисовых запасов богатых купцов. Оставаясь по существу на феодальных позициях, он тем не менее выражал сочувствие бедствующим народным массам. И это было показательно для настроений низших слоев самурайства. Восстание Осио было подавлено. Сам он и его друзья погибли в схватке, но им удалось совершить ряд крупных поджогов в городе. Любопытно, что были сожжены, в частности, дома Мицуи и Коноикэ - двух мощных торговых фирм, начавших уже тогда заниматься промышленной и банковской деятельностью в необычно широких для феодальной Японии масштабах.

Восстание Осио не было единичным. Выступления против крупной торгово-ростовщической буржуазии, находящейся под непосредственной опекой сёгуната, прокатились по всей стране. Они явились дополнением к крестьянскому движению, направленному непосредственно против феодалов.

В силу этого к концу первой половины XIX в. явственно обозначился политический кризис режима Токугава, его политическое и экономическое банкротство.

Крестьянские восстания бушевали по всей стране, расшатывая токугавский строй. Горели феодальные замки, учащались нападения на оптовые склады рисоторговцев. Волновался городской плебс, бунтовало деклассированное самурайство. В феодальном лагере усиливалась внутренняя борьба. Складывался союз владетельных князей - противников Токугава. Этот союз ставил своей целью свержение сёгуната и замену его какой-либо другой формой феодального господства. Номинальным центром оппозиции являлся императорский двор. Однако, фактически, он играл лишь роль некоего «идеологического» прикрытия. Для княжеской оппозиции было выгодно использовать знамя законности и лигитимности против «узурпатора» императорской власти - сегуна. Поэтому оппозиция выступила под лозунгом борьбы за реставрацию императорской власти.

Изоляция токугавского режима была почти полной. Этому в немалой степени способствовало крушение не только внутренней политики сёгуната, основанной на регламента-циях, но и неудача его внешней политики.

Курс на закрытие страны от внешнего мира к этому времени обнаружил свою несостоятельность. Социально-экономическая и военная отсталость феодальной Японии не позволяла ей воспрепятствовать попыткам капиталистических держав силой открыть двери страны. А эти попытки, принимавшие форму непрошенных визитов европейских и американских военных кораблей в японские порты, становились все более частыми и назойливыми. Постоянные колебания токугавского правительства, свидетельствовавшие о его слабости, препятствовали принятию четких решений по вопросам внешней политики. Правительство сознавало невозможность продолжать политику изоляции Японии от внешнего мира. Но оно в то же время опасалось, что отказ от этой политики нанесет новый удар ослабевшему режиму.

Эту политическую и военную слабость наглядно показала последовавшая в 1850-1860 годы прямая вооруженная интервенция иностранных держав. Первые же попытки насильственного вовлечения Японии в орбиту мирового рынка ускорили сплочение оппозиционных сил. Интервенция заставила все общественные слои Японии четко определить свои политические позиции, и быстро обнаружилось, что Сегунат не имеет достаточно прочной опоры.

Пятнадцатилетний период, предшествовавший революции 1867 г. проходил под знаком все возраставшего нажима на Японию со стороны капиталистических держав. Этот натиск стал ощущаться уже в начале XIX в., а в 1840-х годах приобрел угрожающий характер. Именно эти годы ознаменовались усилением агрессии Англии в Китае. Английский капитализм, как наиболее сильный, прокладывал себе огнем и мечом путь на китайский рынок. Американцы также проявляли повышенный интерес к Дальнему Востоку. Будучи заинтересованными в закабалении Китая, англичане и американцы искали опорные базы на Тихом океане для дальнейшей экспансии в этом регионе. В особенности в этом были заинтересованы США, не имевшие колониальных владений поблизости от Китая и отделенные от него просторами Тихого океана. Япония в глазах американцев и была той идеальной базой, обладание которой помогло бы США укрепить свои позиции в Китае, а также проникнуть на русский Дальний Восток и в Корею.

В 1845 г. американский конгресс дал полномочия президенту США на установление торговых отношений с Японией. В мотивировочной части откровенно указывалось, что Америка нуждается в морской базе на морях, омывающих берега Китая.

После нескольких безуспешных попыток войти в контакт с японскими властями Соединенные Штаты, снарядили в 1852 г. экспедицию в Японию, носившую подчеркнуто военный характер. 8 июля 1853 г. в бухту Урага возле столицы Эдо вошла эскадра коммодора Перри. Корабли Перри были вооружены артиллерией и жерла пушек были угрожающе направлены на берег. Перри привез письмо сегуну от имени президента США и подарки - модели машин, которые производились в Америке; это должно было продемонстрировать техническую мощь Соединенных Штатов.

Эта военная демонстрация ошеломила токугавские верхи. Наиболее непримиримые сторонники политики изоляции настаивали на срочных военных мерах. В храмах начались молебствия об избавлении Японии от грозящей ей опасности. Растерявшееся правительство обратилось за помощью даже к голландцам с просьбой составить проект обороны. Но по мере приближения срока ответа на письмо президента США возобладали более умеренные настроения. Японские правители сознавали, что если бы даже голландцы снабдили их оружием, трудно было бы надеяться на успешность вооруженного отпора. Решено было использовать тактику затягивания и, не давая американцам окончательного ответа, вовлечь их в длительные переговоры.

Но в феврале 1854 г. коммодор Перри прибыл за ответом во главе усиленной эскадры, состоящей из 9 кораблей. На этот раз сёгун и его окружение не рискнули раздражать Перри политикой проволочек. Они сочли за благо уступить, опасаясь, что иначе заговорят американские пушки. Сёгун дал согласие на переговоры. Переговоры продолжались шесть недель, в результате чего 31 марта 1854 г. был подписан первый японо-американский договор, согласно которому для иностранной торговли были открыты порты Симода и Хакодатэ.

Таким образом, американцы силой пробили брешь в той стене, которая из-за политики Токугава в течение двух с половиной столетий искусственно отделяла Японию от внешнего мира. Вслед за договором с США Япония за короткий промежуток времени заключила аналогичные с Англией, Голландией, Россией и рядом других государств.

Последствия «открытия» Японии

Как только договор был подписан и американский флот покинул Японию, там с невиданной раньше остротой вспыхнула внутренняя борьба. Сёгун, подписавший договор с США, подвергся яростным нападкам. Феодальные соперники току-гавского дома и поддерживающее их самурайство объявили сегуна предателем. Оппозиция использовала факт подписания договора с иностранцами для того, чтобы обвинить сегуна в слабости, трусости и вероломстве.

Интересна позиция японской буржуазии. Будучи экономически влиятельной, но в политическом отношении слабой, к тому же связанной многочисленными узами с феодальным строем, буржуазия раскололась по вопросу о том, как поступить: поддержать ли сегуна с его политикой уступок иностранцам или же стать на сторону феодальной оппозиции, которая старалась изобразить себя «защитницей страны от иностранных варваров».

Часть купцов, которая рассчитывала в недалеком будущем на прямые барыши от иностранной торговли, склонна была поддержать правительство. Но этот слой купечества был в Японии сравнительно невелик. Большая же часть торговых кругов относилась к этому вопросу совсем иначе. Во-первых, крупные фирмы боялись, что их господству на рынке будет нанесен серьезный удар, если в Японию хлынут иностранные товары. Во-вторых, японские банковские фирмы опасались, что в случае развития внешней торговли князья, да и сам Сёгун смогут освободиться от финансовой зависимости от этих фирм. Наконец, в-третьих, еще слабая, пусть только нарождавшаяся промышленная буржуазия все же понимала, что иностранные товары могут убить японскую мануфактуру или, во всяком случае, не дадут ей возможности развиваться.

Что же касается массы рядового самурайства, то оно было в такой степени недовольно своим экономическим положением, что целиком встало на позиции осуждения внешней политики сёгуната. Оппозиция самурайства носила ярко выраженный антииностранный характер.

В 1856 г. в городе Симода прибыл первый генеральный консул СИТА Гаррис. Он потребовал установления привилегий для американских купцов в Японии. Гаррис прямо угрожал японскому правительству, что если оно не подчинится, то Японию ждет участь Китая, который сопротивлялся иностранному вторжению и в результате был поставлен на колени после разорительной и тяжелой для него войны.

Под давлением Гарриса феодальная Япония согласилась пойти на дальнейшее расширение торговых отношений с США, а затем и с другими державами. В 1858 г. были подписаны новые договоры, согласно которым иностранцы приобретали право торговли и экстерриториальности. Кроме двух портов Симода и Хакодатэ, в течение ближайших лет подлежали открытию порты Нагасаки, Канагава (сейчас Иокогама), Хёго (Кобэ) и другие. Иностранцам было обещано право проживать в Эдо и Осака. Кроме того, Япония потеряла права таможенной автономии. Вывоз из Японии облагали 5% пошлиной, ввоз - в зависимости от товара, но максимальное обложение составляло 35%, минимальное - 5% стоимости товара. Таким образом, ЯпоншГбыли навязаны неравноправные договоры, ставившие ее в положение зависимой страны.

В Японию в большом количестве стали проникать иностранные товары. Этот приток нанес болезненный удар по японской крестьянской домашней промышленности, по ремеслу и мануфактуре. Кроме того, на основании неравноправных соглашений иностранные капиталисты получили возможность выкачивать золото из Японии, привозя в страну серебро и выгадывая на разнице в курсе. Это обострило финансовый кризис.

В условиях непрекращающейся крестьянской войны, роста внутренней оппозиции сёгунату и давления иностранных капиталистов правительство Токугава лихорадочно металось в поисках средств спасения феодального строя.

4. Внутренняя борьба в Японии

Феодальные князья, используя новые сложившиеся обстоятельства, стали предъявлять все большие требования к расширению своих прав за счет сёгуната.

В 1862 г. один из самых могущественных князей южной Японии, Симадзу из княжества Сацума, двинул свои войска на Киото под тем предлогом, что он желает лично выразить свои верноподданнические чувства императору. Симадзу дал понять, что из Киото он может не уйти и во всяком

случае не станет считаться с запретами со стороны сегуна. Из Киото князь Симадзу направился в Эдо и потребовал у сегуна отмены ряда наиболее стеснительных ограничений, которые регулировали взаимоотношения князей и правительства.

Обе стороны были заинтересованы в компромиссе ввиду одинаково пугавшего все враждовавшие правящие группировки роста антифеодальных настроений в народе. Это находило выражение не только в крестьянских восстаниях и городских бунтах, но и в сильном брожении среди рядового самурайства, угрожавшего выйти из повиновения.

Правительство уступило. Была отменена система залож-ничества княжеских семей. Срок обязательной явки князей к сёгунскому двору был значительно удлинен: князьям нужно было впредь являться к сегуну не ежегодно, а раз в три года. Однако политически наиболее важным пунктом соглашения было признание со стороны сегуна права князей участвовать в решении государственных вопросов. Создавалось нечто вроде феодального сейма или съезда князей, которые должны были «помогать сегуну в решении государственных вопросов». Эти уступки ясно показывали,.что авторитет правительства Токугава пал очень низко. Чтобы удовлетворить оппозицию сёгун поехал даже в Киото к императору. С этой же целью сёгун дал обещание при первой возможности призвать своих вассалов к отпору иностранным «варварам».

После заключения соглашения между сегуном и феодальной оппозицией по всей Японии стали возникать отчасти спровоцированные властями, отчасти стихийные выступления против иностранцев. Как и во многих других восточных странах, за западными христианами закрепилось прозвище «варваров». Стихийные проявления враждебности к «варварам» обычно принимали форму отдельных нападений на иностранцев. Участниками таких нападений чаще всего были самураи.

В значительной степени разложившееся и недовольное своим положением самурайство в то же время еще сохраняло свои дворянские амбиции и некоторые боевые качества. Самурайские выступления против иностранцев происходили все чаще и правительству становилось все труднее сохранять видимость дружественных отношений с капиталистическими державами.

В 1862 г. произошло нападение нескольких самураев князя Симадзу на группу англичан. В результате был убит англичанин Ричардсон. В ответ на это Англия предъявила сегуну ультиматум. В 1863 г. английский флот подошел к столице владений князя Симадзу Кагосима. Из Форта Кагосимы открыли огонь по английским кораблям. В ответ на это г. Кагосима подвергся разрушительному обстрелу английскими военными кораблями.

Самураи Симадзу покинули Киото, занятый ими в 1862 г., и поспешили на юг в Сацума, чтобы принять участие в боях с англичанами. Однако в Киото остались самурайские отряды княжества Тёсю, открыто демонстрируя свое недовольство как иностранцами, так и сёгунатом.

В течение нескольких месяцев в Киото фактическая власть находилась в руках, так называемых, низкоранговых самураев Тёсю и примыкавших к ним отрядов ронинов, которые выступали не только против Токугава, но и против всех других князей и вообще против других привилегированных слоев населения. Однако эта самурайская вольница не имела никакой определенной программы действий и не пыталась установить контакт с самостоятельно действовавшей народной стихией.

В этой обстановке Сегунат пытался лавировать: с одной стороны, он выражал готовность дать отпор иностранцам и первоначально отверг ультиматум Англии с требованием выплаты возмещения за смерть Ричардсона, с другой, - начал переговоры с Францией, обратившись с просьбой о посредничестве между Англией и самураями Сацума.

С этого времени Сегунат открыто связал свою судьбу с поддержкой иностранцев, в частности, с Наполеоном III. Токугава рассчитывал при помощи иностранцев раздавить внутреннюю оппозицию, упрочить свой феодальный режим.

В 1864 г. на юге Японии объединенный англо-франко-голландско-американский флот подверг бомбардировке порты и укрепления княжества Тёсю. Это явилось ответом на обстрел иностранных судов в мае 1863 г., предпринятый в соответствии с директивой об «изгнании варваров». После этой разрушительной бомбардировки местный князь Мори, занимавший резко антииностранную позицию, заявил о своей капитуляции.

Тем временем сёгун вынужден был подписать новое соглашение с иностранными державами, по которому таможенный тариф на все ввозимые товары снижался до 5% их стоимости. Кроме того, Сегунат дал согласие на то, чтобы Англия и Франция ввели свои войска на территорию Японии для охраны своих торговых миссий. Прибегая к помощи этих держав, сёгун значительно усиливал зависимость Японии от иностранного капитала. Но само правительство Токугава не сумело получить прочную военную поддержку и реальные политические выгоды. США, занятые гражданской войной, на время остановили свою колониальную экспансию. Франция снабжала войска сегуна оружием и пыталась играть роль арбитра, настаивая на предоставлении себе особых торговых привилегий. Англия, не желавшая усиления французских позиций, стала оказывать покровительство еще совсем недавно ею же разгромленным князьям Мори (Тёсю) и Симадзу (Сацума).

Все это отнюдь не способствовало стабилизации внутренней обстановки в стране. Крестьянство продолжало восставать против феодального гнета. Широкие слои самурайства были возмущены тем, что сёгун расправляется с оппозицией при помощи иностранцев. Японская буржуазия была недовольна тем, что ввозные пошлины снижены до 5%. Это наносило новый жестокий удар по молодой и неокрепшей японской промышленности, подрывая в то же время домашнюю крестьянскую промышленность. Хлынувшие широким потоком иностранные товары заполняли японский рынок. Кроме того, иностранные коммерсанты, по-прежнему пользуясь разницей курса золота и серебра в самой Японии и на внешних рынках (соотношение между ценой золота и серебра в Японии было 1:5, а в Европе и Америке 1:15), наживались на вывозе золота и экспорте чая, шелка, риса. Это привело к резкому повышению цен в стране, особенно на продовольственные товары. Широкие народные массы, и в особенности крестьянство, связывали свое разорение с политикой сёгуна-та, допустившего иностранцев в страну и позволяющего им открыто хозяйничать в Японии.

Происходившие в общественной жизни страны дезинтегрирующие процессы способствовали возникновению политического союза части феодалов и буржуазии против сёгуната. В 1850-1860 гг. значительно выросло оппозиционное движение в японских городах, развиваясь под непосредственным влиянием экономических трудностей. В городах особенно наглядно было видно полное расстройство феодальной экономики из-за проникновения в нее иностранного капитала. Произошла дезорганизация денежной системы, приходили в упадок ремесла, нищали и разорялись большие массы горожан. Городской плебс являлся активнейшей силой антитокугавского движения.

Политически наиболее развитой частью японских горожан являлась интеллигенция. Эта была разночинная по своему составу и пестрая по происхождению прослойка. Часть ее - это выходцы из самурайских рядов (ронины), а часть происходила из буржуазных семей. В формирующейся интеллигенции преобладали выходцы из деклассированного самурай-ства тем не менее в известной степени этот новый слой и становится проводником буржуазной идеологии и идей буржуазного переворота. В этом случае интеллигенция выражала политические чаяния и притязания того молодого класса, который еще не имел политического веса и влияния, но который развивался и представлял собой растущее новое в общественной жизни страны.

Страницы: 1, 2, 3, 4