Дипломная работа: Образование ТУАК и основные направления деятельности

 Тмутаракань была своего рода Кронштадтом, лежащим на далекой окраине страны, защищавшим её выход к открытому морю. Через Тмутаракань должна была идти вся торговля между севером и югом, по Дону. Вместе с тем, Тмутаракань была и военным центром, чрезвычайно удобным для всех тех экспедиций, которые предпринимались тмутараканскими князьями.[23]

 Так было до Мстислава. И он еще делает в 1022 г. поход на касогов, т. е. на северный Кавказ. Но это было, по-видимому, последний поход; он покорил касогов окончательно, и с тех пор они составляют его дружину. С ними вместе и с хазарами он отправляется завоевывать Северскую землю.

 Нужно прочесть весь рассказ летописи о том, как никому неведомый захолустный князек идет на Киев, как Ярослав набирает варяжскую дружину и терпит поражение, как Мстислав забирает себе всю страну на восток от Днепра, и как Ярослав не смел (так и сказано в летописи) возвращаться в Киев, чтобы понять, что дело обстояло не так как повествует Киевский свод.

 Летопись по поводу битвы у Листвена, в которой Ярославу было нанесено поражение, рассказывает такой анекдоты: «Мстислав поставил против варягов - северян, т. е. жителей черниговской страны, а «с дружиною своею» стал «по крилома»; северяне разбили варягов утром Мстислав «видя лежащие иссечены свои Север и Варяги Ярославль, и рече: Кто сему не рад? Се - лежит Северянин, а се - Варяг, а дружина своя цела»[24]. Едва ли так стал бы говорить князь черниговско-северский, если бы он себя чувствовал именно черниговско-северским князем, если бы Север был ему родным, а не был завоеванным краем.

 В Чернигове Мстислав начал строить Спасский собор. К моменту своей смерти, к 1036 году, он не успел закончить постройки: доканчивать пришлось преемникам Мстислава. Но фундаменты и низы стен возведены между 1026 и 1036 годами. И мы видим, что по самому своему плану и замыслу черниговский Спас никоим образом не может быть связан с Константинопольским зодчеством, но имеет ближайшие аналогии в Абхазии и на Кубани. Все только что изложенные факты, конечно должны были удивить учёного.[25]

 Удивительно вот что: и киевская св. София, заложенная ещё в 1017 году, гораздо раньше появления Мстислава в Чернигове, тоже не может быть возведена ни к херсонским, ни к Константинопольским образцам, а только к тем же абхазским и кубанским и тоже становится вполне понятной, только как звено в эволюции не цареградской архитектуры, а кавказской. Что же это могло означать?

 А это значить, что культурное влияние Тмутараканской Руси не Мстиславом началось, как оно им не кончилось. Гораздо раньше, чем Мстислав усвоил себе северную, северскую политическую «ориентацию», как теперь принято выражаться, гораздо раньше, чем он подчинил своей власти всю «левобережную Украину», существовало культурное течение из приазовского края и из Придонья на северо-запад. Оно подготовило христианизацию Киева, которая, конечно, не случилась так, как представляет киевская летопись, по щучьему веленью - по Владимирову хотению, сразу и внезапно, а был подготовлен… кем? не константинопольскими же греками, и не варяжскими же купцами, чуждыми - и те, и другие – киевлянам! Оно, это тмутараканское течение, принесло в Киев и те художественные формы, которых требовал новый культ.

 Автор сказал только что, что не Мстиславом закончилось культурное кавказское влияние. В самом деле, есть один удивительный текст, который до сих пор, как будто, не оценен по достоинству, - исследователь имеет в ввиду рассказ Киево-Печерского патерика о создании росписи Лаврского собора.

 В Патерике говорится о том, что явились в монастырь «писцы иконные", чудесно вызванные на работу. Вновь всплывает логический вопрос. Откуда? на который автор сам находит ответ. Разумеется: из «богохранимого Констянтиния града».[26] Ведь было бы совершенно неприлично, если бы столь славная святыня оказалась расписанною не греческими, не столичными цареградскими «писцами церковными». Только, несколькими строками ниже, художники оказываются уже «греками и обезами»; и в дальнейшем говорится о «греках и обезах». Обезы - абхазцы: это совершенно недвусмысленно устанавливается, между прочим, повестью о нашествии татар (1224), где обезы названы вместе с ясами и др. племенами, живущими между Каспийским и Черным моря.

Основание Киево-Печерского собора Патерик относить к 6581 (1073) году. Итак, после 1073 года, в конце XI века, абхазцы - художники являются в Киев и привозят с собою мусию, «еюже святый алтарь устроиша». Именно ХI-й век - век процветания мозаичной живописи на Кавказе.

Все это не ново! Верно, все-это высказывалось уже раньше; в последнее время на крупном значении Тмутаракани в начальную пору русской культурной истории особенно настаивал Вл. Пархоменко в своей книжке о начале христианства на Руси; о кавказских образцах для древне русских каменных храмов подробно говорил я в последнем томе Византийского Временника, в своих заметках о поздневизантийских храмовых росписях.[27]

 Автор статьи понимал, что все это не ново. Тогда для чего всё это было сделано. А сделано ли то, что должно быть сделано, если Тмутаракань - первая, культурная древнейшая столица Руси? Проведено ли - да что: проведено, начато ли, хотя бы, археологическое исследование Тмутараканского края, систематическое и научное? Автор об этом ничего не слышал и не встречал сведений об этом в других исследованиях. Так ведь надо же когда нибудь начать! Кому начинать? Ясно: тем, кто сейчас живет на старых насиженных местах. В первую очередь, вновь основанному Ростовскому Историко-археологическому Институту, который должен стать археологическим центром Приазовской области. Но до Тамани и до Кубани ближе из Крыма даже, чем из Ростова. Поэтому учёный призывал к тому, что надо мобилизовать все силы: «Тмутаракань и Черноморскую русскую культуру надо еще открыть, открыть из - под земли, и в этом наша очередная, неотложная задача.»[28]

Также интерес вызывает статья Исмаил бей Мустафа оглу Гаспринского о характере появления в Крыму германских войск напечатанная в Известиях ТУАК 8 мая 1918г. [29]

 «Известия. 8 мая 1918».

 Командующий главной из 4-х наступавших на Крым колонн германских войск Ашауэр откровенен в своих мемуарах, называя Крым "несравненной геополитической позицией". «Овладение этим плацдармом на северном побережье Черного моря, с его идеальными морскими гаванями и находящимися в них судами, - пишет он, - расширяло круг нашего влияния в таком размере, в каком мы и не предполагали и вскоре из Крыма немецкие войска станут перебрасываться на Кавказ».[30]

Между тем, социалисты Ледебур, Гаазе и др. опротестовывают в рейхстаге оккупацию Крыма, как противоречащую Брест-Литовским договоренностям.

 7 мая Крым был разделен на две зоны оккупации: западную, которую занимала 117-я егерская дивизия, и восточную - 15-я дивизия ландсвера. Севастополь (комендантом которого с 3 мая стал упомянутый Ашауэр) выделялся в самостоятельную единицу; его заняли 1-й и 9-й егерские батальоны. 7-й егерский батальон был направлен для усиления оккупационных частей в район Симферополя. "Вместо украинских флагов на русские военные суда... был водружен германский флаг". Как подчеркнул сам автор статьи сам, являясь представителем одной из крымских национальностей немецкие колонисты и татары встречали кайзеровцев как "освободителей".[31]

 Этому он приводит характерный пример: «По приказу Коменданта гор Феодосии и Генерал-Фельдмаршала фон Эйхгорна и на основании Императорского указа II от 28 декабря 1899 г. впредь до особого распоряжения будут судить полевым судом всех находящихся в Крыму лиц:

1) Если они обвиняются в действиях, караемых по Закону Германской империи и совершенных против германских войск или против граждан Крымского полуострова или против учреждения, назначенного Германским Императором.

2) Если они не исполнили или противодействовали приказу германского начальника и за такой проступок не полагается наказания согласно закону о маловажных проступках».[32]

 Дата: 7 мая 1918.

 Крым. «Известия ИТУАК» 10 мая 1918.

 

1.4 Основные направления деятельности.

 24 января 1887 года в Симферополе была учреждена седьмая по счету в России Таврическая Ученая Архивная Комиссия (ТУАК), на первом же заседании которой подчеркивалось. «В Крыму открываются довольно часто археологические находки, не только письменные памятники, хранящиеся у нас в архивах, но и подобные находки являются весьма ценным материалом для историка и науки, а потому и деятельность комиссии едва ли ограничится собиранием только письменных документов..."[33]. Исходя из этого, сразу же возник вопрос о создании археологического музея при Архивной Комиссии.

Председателем Комиссии был избран Александр Христианович Стевен, который уже на первом заседании 30 мая 1887 года "обратил внимание присутствующих на то, что Крым более богат вещественными памятниками старины, чем письменными, и Таврическая Ученая Архивная Комиссия при самом своем открытии поставила себе целью собирать не одни археографические, но и археологические памятники, а Губернское Земское Собрание предоставило для устройства Археологического Музея помещение в здании Губернского Земства и уполномочило Управу произвести потребный расход для приобретения нужной мебели. Ввиду этого, а главным образом того, что наша Архивная Комиссия осуществит свое значение только в том случае, когда она наряду с исследованием и сохранением разных документов будет собирать и исследовать вещественные памятники древности, которые служат наилучшим освещением истории прошлой жизни Крыма и Таврической губернии"[34].

Начало Археологическому Музею (Музею древностей) было положено пожертвованиями 39 предметов (прил. 1, 2); античные наконечники стрел, стеклянные бусы, медные, серебряные, золотые монеты Боспорского царства, Крымского ханства, Российской империи. Найдены они были в д. Камыш - Бурун Феодосийского уезда (ныне г. Керчь), вблизи Козьмодемьяновского монастыря, в д. Коккоз Ялтинского уезда (ныне с. Соколиное Бахчисарайского р-на). Кроме пожертвований музею передавались дублетные материалы из Керченского музея.

Так, на заседании Таврической Ученой Архивной Комиссии 29 октября 1887 года было подчеркнуто, что Археологическая (императорская) комиссия "предписала директору Керченского Музея выделить из дублетов последнего коллекцию древних вещей, вырытых из тамошних могил, и выслать таковую в Таврическую Архивную Комиссию для Археологического музея; что она предоставляет в распоряжение Таврического губернского музея Судакские и Старокрымские древности ".[35] Комиссия обращалась ко всем лицам, интересующимся историей края, с просьбой жертвовать древние предметы и старые рукописи; комиссия приобретала на свои средства те предметы, "местонахождение которых в пределах губернии не подлежало сомнению".[36]

Одной из главных задач комиссии было неотложное обследование архивов с минимальной гарантией сохранности, т.е. предполагалось оставить только важнейшее. Для сохранения в историческом архиве ТУАК следовало составлять документы, работы и образцы интересные в научном отношении. Для организации этой работы много сделал Арсений Иванович. Ему принадлежит обобщающее исследование по истории крымских архивов до начала деятельности ТУАК.

Членами Комиссии, возглавляемой А. И. Маркевичем, были разработаны и заполнены специальные опросные листы, где описывалось состояние всех архивов губернии. Они включали следующие вопросы: какого ведомства архив, его название, выведены ли под него отдельные строения, сколько истрачено на содержание архива, какие там сохраняются дела, есть ли на них описи, не сохраняются ли дела частных фондов, предлагаемые приемы улучшения работы архивов.

В 1890 году Комиссией было рассмотрено 5640 дел объединенного архива судебных мест Таврической губернии. Из них на сохранение в исторический архив было отобрано только 56 дел. Особенно большую работу в архивах наряду с А. И. Маркевичем проводили А.О. Кошпар, А.И. Синицкий, Ф.Ф. Лашков, Х.А. Монастырский, И.С. Знаменский.

Существуют различные данные об итогах работы членов Таврической ученой архивной комиссии по разработке архивных дел и созданию архива[37]. Нам более достоверной представляется цифра, приведенная А. И. Маркевичем в очерке о 35-летнем юбилее Koмиссии, где приведено количество 152144 архивных дела. Это дела архива Таврического губернского правления, разных архивов ликвидированных судебных учреждений, архивов старокрымской городской ратуши (1804-1871гг.), Феодосийской мещанской управы, архивов Бердянского, Перекопского, Симферопольского, Феодосийского, Ялтинского уездных и Бердянского, Симферопольского городских полицейских управлений. По описям были рассмотрены десятки тысяч дел Бессарабской, Екатеринославской, Кутаисской, Таврической, Ставропольской казенных палат и подведомственных им казначейств, описи дел приставов г. Симферополя, дел Керченского отдела 5-го округа, корпуса пограничной охраны, штаба Измаильской бригады. Были также разобраны дела Бердянской и Керченской таможен, канцелярии 4-го округа Таврического акцизного управления за 1884-1900 гг.

Первое время Комиссия не имела своего отдельного помещения, В зале губернской земской управы по ул. Долгоруковской (ныне ул. Карла Либкнехта) проходили заседания комиссию. Здесь же в углу стояли книжный шкаф и витрина для предметов музея. Позже управа отвела для Комиссии отдельную комнату, где размещался музей, архивные дела Комиссии и вся документация. За Комиссией эта комната была около 5 лет. В связи со строительными работами Таврической Ученой Архивной Комиссии и музею были выделены 3 небольшие комнаты в нижнем полуэтаже здания губернской управы. Несмотря на то, что помещение было темное и неудобное для работы, Комиссия находилась здесь около 10 лет, после чего ей была предоставлена всего одна комната, в которую можно было попасть только через квартиру семейного сторожа управы. Здесь свалены были предметы музея, громоздкие вещи оставлены во дворе, а архив снесен на чердак управы, где находился около 4-х лет[38].

В 1909 году Симферопольская городская дума уступила Ученой Архивной Комиссии помещение по ул. Екатерининской (ныне ул. Карла Маркса). В этом же году музею Комиссии были переданы для хранения материалы из археологического музея Симферопольской мужской гимназии - 356 разных предметов, 229 серебряные и 1821 медная монеты.

Коллекция музея древностей пополнялась за счет пожертвований. В период с 1909 по 1914 годы наиболее значительные поступления в музей были от А. И Маркевича, А. Я Гидалевича, П. А Двойченко, В. В Шкорпила, Г. С. Габаева, Н. Е. Славинского, Е. Э. Кесслер, А. Л Бертье-Делагарда и др. К 1914 году коллекция музея насчитала более 5000 предметов: камни и плиты с крестами и надписями, каменные бабы, амфоры, орудия каменного и бронзового веков, грамоты крымских ханов и мурз, турецких султанов, альбомы с видами старых крымских городов и крепостей, старые гравюры и карты, нумизматическая коллекция, портреты выдающихся местных деятелей, останки древних водосборных сооружений, ручная татарская пушка, копия со знаменитой Чертомлыкской вазы, вещи из раскопок Керчи, Херсонесе, Неаполиса и др., каменные ядра и кремневое оружие, походное кресло Суворова.

Музей древностей был открыт для посетителей в воскресные дни с 12 до 14 часов дня. Материалы, которыми музей располагал, были выставлены для обозрения в стеклянных витринах и на подиумах. Для экскурсий музей открывался и в будние дни, но для этого нужно было предварительно дать заявку.

 Находился музей по-прежнему в тесном и холодном помещении, 6 сентября 1913 года музей посетили Великая княгиня Марина Петровна в сопровождении генерал-лейтенанта барона Сталя, а 16 сентября - Великие князья Олег Константинович и Роман Петрович. Пояснения им давали А. И. Маркевич, Н. Е. Славинский и члены Комиссии П. В. Маслов и П. В. Чиннов.

Вопрос о строительстве помещения для Таврической Ученой Архивной Комиссии и музея древностей поднимался неоднократно. По ходатайству комиссии Симферопольская дума на заседании 30 ноября 1907 года дала согласие на отвод земли для строительства музея, ассигновала 2000 рублей и взяла на себя оборудование музея мебелью. Губернское земство согласилось ассигновать 3000 рублей с началом строительных работ. Были и частные пожертвования. Так, А. Н. Кузьмин предложил городской управе для этой цели 10000 рублей. Но к 1912 году, когда Таврическая Ученая Архивная Комиссия отмечала свое 25-летие, отдельного помещения она не имела.

18 января 1913 года Таврическое Губернское Земское Собрание приняло решение увековечить 300-летие царствования Дома Романовых сооружением в Симферополе музея, где были бы помещены коллекции музея древностей и естественноисторического музея. Специально для решения этих вопросов была создана комиссия. Городская управа предложила для сооружения музея часть Вокзальной площади перед началом Долгоруковской улицы. Было принято также решение ассигновать на строительство музея 60000 рублей.

На заседании Таврической Ученой Архивной Комиссии 19 января 1913 года председатель Комиссии А. И. Маркевич выразил удовлетворение ходом событий и подчеркнул: « Вчерашним глубоко знаменательным постановлением Таврического Губернского Земства осуществилась мысль, впервые высказанная незабвенным А. Х. Стевеном о сооружении в Симферополе особого здания музея, в котором были бы помещены и естественно-исторический музей Таврического земства, и библиотека его "ТАВРИКА", и музей Археологической Комиссии".[39]

Однако этим планам помешала начавшаяся в 1914 году первая мировая война. Музей древностей оставался в прежнем помещении. При музее находилась библиотека по истории и археологии Крыма, насчитывавшая более 6000 экземпляров книг. Библиотека комплектовалась благодаря поступлениям "Известий Таврической Ученой Архивной Комиссии", трудов членов Комиссии, публикаций исследователей Крыма, а также научных трудов Ученых Архивных Комиссий других губерний (ТУАК по времени создания была шестой в России).

Каждый последующий год для Архивной комиссии и ее музея был все более сложным. В «Известии» №12 за 1915 год указывалось что "городской дом, во флигеле которого помещается музей, отведен для помещения в нем запасных и новобранцев, а во дворе происходят занятия солдат, и это очень затрудняло надзор за громоздкими предметами музея, находящимися во дворе, за отсутствием места в музее, вследствие чего некоторые из них очень пострадали»[40]. Музей в зимнее время не отапливался за недостатком каменного угля для топки печей и был закрыт для публики. Забегая вперёд нужно отметить, что годы борьбы за власть в Крыму и гражданская война только усугубили положение музея. В апреле 1918 года велась переписка между Архивной Комиссией, Наркоматом Внутренних дел Советской Социалистической Республики Тавриды и педагогическим комитетом Симферопольской 1-й мужской гимназии о выделении помещения для музея ТУАК. Высказывалась просьба о выделении помещения пансиона, которое крайне необходимо комиссии для помещения в нем части музея, равно как библиотеки и исторического архива.

Многие ученые и краеведы понимали, что в этих событиях могут погибнуть коллекции музея. 18 ноября 1920 г. в Крымский ревком было направлено письмо в защиту музея от ректора Таврического университета В. И, Вернадского. "Ввиду обстоятельств переживаемого времени прошу ревком принять меры к охране Таврической Ученой Архивной Комиссии, ее музея древностей, архива и библиотеки. Учреждения Таврической Ученой Архивной Комиссии имеют тесную связь с научной работой в университете".[41] На письме - резолюция начальнику гарнизона. "Прошу иметь ввиду". В ноябре 1920 года при Крымнаробразе в составе подотдела искусств был организован Крымский областной комитет по делам музеев и охране памятников искусства, старины и природы (Крымохрис). В 1921 году Таврическая Ученая Архивная Комиссии, навсегда рассталась со своим детищем - музей древностей был передан Крымохрису.

ТУАК внёс вклад и в развитие народного образования в Крыму. Архивные поиски, проведенные нами, дополняют ее данными о большом конфликте, который разгорелся в стенах Симферопольской гимназии, когда Арсений Иванович смело, выступил против администрации в защиту передовых педагогов. Сам А.И Маркевич в 1907г. был избран и утвержден членом Таврического попечительства детских приютов, а с 13 июня 1911г. и до 1918г. работал директором симферопольского детского приюта им.графа Адлерберга, отдавал этому много времени и энергии.

Много сил прилагал Арсений Иванович для открытия в Крыму высшего учебного заведения. В революционные смутные годы его идеи стали реальностью. В 1918 г. был основан Таврический университет - филиал Киевского университета Св. Владимира. В октябре 1918г. Маркевича избрали его доцентом, при этом он передал университету свою личную библиотеку. Интересно, что А. И. Маркевич помог некоторым известным ученым - историкам, которые оказались в это трудное время в Крыму, быть принятыми в состав историко-филологического факультета. Только благодаря настойчивости А.И.Маркевича на третьем заседании историко-филологического факультета на работу в университет был принят Иван Андреевич Линниченко (1857-1926). После того, как университет переименовали в пединститут, А. И. Маркевич трудился на должности сверхштатного профессора. До 1930г. он читал здесь курсы по истории, археологии, этнографии и экономике Крыма. Арсений Иванович стал и первым исследователем истории вуза[42].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5