Золотое и серебряное наследие России

изделиях свидетельствуют о том, что многие пришедшие в ветхость серебряные

предметы переплавлялись и драгоценный металл использовался для создания

новых вещей.

В это время в противовес церковному мировоззрению закладываются основы

новой светской культуры. Дальнейшему развитию русского прикладного

искусства и одного из его важнейших видов - ювелирного дела способствовали

преодоление сковывающего влияния церковных канонов и тесная связь с

народным искусством.

Художественная культура Москвы, унаследовавшая веками накопленные традиции

старых удельных центров, занимает особое место в развитии древнерусского

прикладного искусства. Производство художественных мастерских Московского

Кремля - Золотой, Серебря-

[pic]

Тарелка. Конец XVII в. Фрагмент

ной. Оружейной, Государевой и Царицыной палат, - значительно расширившееся

в XVI веке, достигло высшего уровня в XVII столетии. Этот период наиболее

полно представлен в коллекциях музея. Уникальными памятниками

древнерусского прикладного искусства первой половины XVII века,

выполненными из драгоценного металла лучшими мастерами Серебряной палаты,

являются крышки рак (надгробий) царевича Дмитрия, погибшего в Угличе в 1591

году, и Кирилла Белозерского - основателя одного из крупнейших монастырей

на Русском Севере, умершего в 1427 году.

В музеях нашей страны хранятся лишь три подобных памятника. Два из них -

крышки рак царевича Дмитрия и Кирилла Белозерского -в музеях Кремля в

Москве, а третий - крышка раки Александра Свирского - в собрании

Государственного Русского музея в Ленинграде.

В 1628-1630 годах по царскому указу для Архангельского собора Московского

Кремля, являвшегося усыпальницей русских князей и царей, была создана рака

царевича Дмитрия, по праву признанная шедевром прикладного искусства

Древней Руси.

Этот заказ был поручен одному из лучших московских серебряников -Гавриле

Овдокимову, золотого и серебряного дела жалованному мастеру первой статьи,

около 40 лет проработавшему в Серебряной палате. Вместе с Гаврилой

Овдокимовым работали и другие мастера - Павел Власьев, Тимофей Иванов,

Василий Коровников и Василий Малосолец. Имена Василия Коровникова и Василия

Малосольца встречаются в документах Приказа Большой казны с 1621 по 1645

год. Виртуозно владея техническими приемами обработки драгоценного металла,

московские серебряники создали исключительное по совершенству и

художественному вкусу произведение.

Серебряная, золоченая крышка раки с чеканным, высокого рельефа изображением

царевича в рост украшена крупными драгоценными камнями в золотых кастах с

эмалью и жемчужной обнизью. Почти вся поверхность крышки по канфаренному

фону чеканена травным узором из крупных четырехлопастных клейм и спирально

вьющихся стеблей с листьями. На полях рамы расположены круглые литые

дробницы с соименными святыми членов царской семьи. К сожалению, сама

серебряная рака не сохранилась до наших дней, она была похищена в 1812

году. Драгоценный металл, из которого изготавливались раки, часто служил

причиной их гибели, и многие из них известны нам теперь лишь по описаниям и

архивным документам.

Такая же участь чуть было не постигла и раку Кирилла Белозерского,

исполненную мастерами Серебряной палаты в 1643 году. Некоторые

исследователи считали ее утраченной. В результате длительной

исследовательской работы в фондах музеев Кремля были выявлены

многочисленные фрагменты и детали некогда единого монументального

произведения.

В основное собрание входит серебряный стакан, принадлежавшая Петру 1, из

Патриаршей ризницы - серебряные, золоченые, с драгоценными камнями, эмалью

и жемчугом ложки с коротким череном. Декор братины начала XVII века из

Основного собрания Оружейной палаты отличается строгостью и лаконизмом

художественных средств. Гладкое, шарообразное тулово мастер украшает лишь

тремя круглыми золочеными клеймами с резной вязью, содержащей имя владельца

- Гордия Андреевича Корзина, да чеканной полоской по венцу с золочеными

побегами. Характер орнаментации братины конца XVII века из собрания Л. К.

Зубалова отражает общую тенденцию искусства того времени -стремление к

декоративности и узорочью. Два золоченых резных спуска с изображением

плодов и цветов, переплетающихся с головками птиц и фантастических

животных, надпись по венцу: «братина Устина Федорова Зеленова», искусно

превращенная мастером в орнаментальную полосу, невысокий чеканный поддон

составляет ее убранство. Внутри братина вызолочена, это усиливает контраст

матовой и блестящей золоченой поверхности.

В торжественные дни праздников, при приемах послов, за брачными столами

братины употреблялись как заздравные чаши, но они имели также и значение

поминальных чаш, которые ставили на гроб умерших.

Особое место среди разнообразной посуды занимают древнерусские ковши

разложистой формы, с плоским дном, невысокими бортиками, плавными округлыми

линиями, напоминающими «утицу», плывущую по воде.

Русские ладьевидные ковши использовались и как ковши-питьи, а со второй

половины XVII века как наградные, изготовленные специально для пожалований

за гражданские и военные заслуги. Таков ковш 1682 года работы московских

мастеров, пожалованный царями Петром и Иваном дьяку Федору Мартынову за его

«крымскую службу».

Кроме ковшей и братин, широкое распространение имели серебряные

разнообразной формы и размеров чарки, из которых пились крепкие напитки,

«зелено заморское вино». С большой творческой фантазией выполнена

серебряная, золоченая, на высоком поддоне чарка Иосифа Облезова. На круглой

мишени внутри чеканены фантастические обитатели моря, чеканная «сорочка»

украшена сценой борьбы орла и дракона и библейским сюжетом «Самсон,

раздирающий пасть льву».

В конце XVII века московские мастера широко используют черневые узоры

для украшения предметов из драгоценного металла. Техника черни позволяла

художнику свободно размещать на поверхности различные композиции,

добиваться особого эффекта в сочетании резного золоченого рисунка с

черневым фоном или черневого орнамента по гладкому золоченому фону.

[pic]

Венец. Конец XVII в. Фрагмент

Произведениям художественного серебра соловецкого собрания свойственны

черты рафинированного московского искусства и намеренная архаизация,

подчеркнуто старые традиции, широко использовавшиеся новгородскими

мастерами. К сожалению, прикладное искусство Соловецкого монастыря еще

недостаточно изучено в отличие от его архитектурных памятников и собрания

икон, которым посвящены монографические исследования последних лет. Краткие

упоминания о наиболее ценных реликвиях из ризниц соловецких церквей можно

найти лишь в дореволюционных изданиях. Тем больший интерес представляют

публикуемые впервые серебряные изделия, хранившиеся ранее в Соловецком

монастыре.

Потир 1595 года, принадлежавший соловецкому игумену Якову, несомненно, был

исполнен мастером, тяготевшим к новгородской школе прикладного искусства.

Золоченая конусообразная чаша имеет восемь клейм в виде киотцев с резным

поясным изображением Деисуса. Фигуры святых из деисусного чина, несмотря на

небольшие размеры, производят впечатление величавой торжественности и

монументальности. Широкая полоса по венцу чаши с традиционной литургической

надписью по характеру начертания букв -утолщенных, свободно отстоящих друг

от друга - имеет немало аналогий среди новгородских памятников прикладного

искусства. Близка к новгородской культуре янтарная панагия XVI века в

серебряной золоченой сканой оправе. Восьмиугольная с вогнутыми сторонами

оправа украшена гладкими спиралевидными крупными завитками и мелкими

кружочками витой проволоки. Возможно, панагия была сделана в самом

монастыре мастером, хорошо знакомым с приемами работы и орнаментальными

мотивами, использовавшимися новгородцами, о чем свидетельствуют плавный

ритм сканого узора и четкость рисунка, свойственные новгородским сканым

изделиям.

Среди достопримечательностей соборной Преображенской церкви монастырские

описи отмечают серебряный золоченый басменный ковчег с двусторонней иконой

великомученицы Марины. Черневое изображение Марины на гладкой серебряной

пластине отличается тонкостью исполнения, ярко выраженными элементами

графичности, характерными для искусства черни XVI - начала XVII века.

Четкий линейно-контурный рисунок, стройные, удлиненные пропорции силуэта

фигуры, легкие штрихи, придающие изображению объемность и

пространственность, по красоте и изяществу не уступают лучшим образцам

черневой графики кремлевских мастеров, в частности изображениям на золотом

ковчеге Ирины Годуновой, созданном в 1589 году, из Оружейной палаты.

Церковное серебро из ризницы Соловецкого монастыря по своему

художественному достоинству может быть поставлено в один ряд с

первоклассными произведениями столичных мастерских.

Высоким уровнем чеканного искусства отмечены оклады икон соловецкого

собрания. Интересным образцом является также кадило, созданное в конце ХУЛ

века. Его полушария эффектно обработаны чеканными, высокого рельефа

«ложками» - излюбленным приемом, широко применявшимся московскими мастерами

серебряного дела. Особого внимания заслуживает серебряный, золоченый оклад

иконы Вседержителя с припадающими Зосимой и Савватием. В музеи Кремля оклад

поступил в разрозненном виде: почти все детали были разъединены и сильно

деформированы. Старейший реставратор М. Н. Костиков с группой молодых

специалистов восстановили его из множества отдельных фрагментов, и теперь

это произведение вновь изумляет нас великолепием и красотой.

Оклад почти сплошь покрыт чеканным растительным узором из крупных цветов и

листьев. Переднюю стенку трона украшает орнамент в виде фантастических

цветов и плодов, по бокам - чеканные балясины из объемных полуколонок,

разделенных крупными розетками. Сочетание густой рельефной чеканки с тонкой

резьбой, выразительная пластика фигур, ритмичные спирали вьющихся побегов

сообщают всей композиции динамизм и вместе с тем уравновешенность. Пышный,

нарядный чеканный орнамент оклада напоминает резьбу по дереву. Оклад имеет

отличительную особенность, редко встречающуюся в памятниках подобного рода:

на гладкой пластине, расположенной между фигурами припадающих, размещена

надпись, содержащая историю создания вещи. Она сообщает не только дату

создания оклада - 1703, имя заказчика - архимандрита Фирса, но, что

особенно ценно и важно, имена мастеров-ювелиров. Огромный по своим размерам

оклад был исполнен двумя мастерами - соловецким монахом, резчиком Антонием

и «приходящим» московским мастером Алексеем Игнатьевым сыном Первовым. Их

имена мы не встречаем ни в одном из справочников и словарей мастеров. Таким

образом, публикация оклада дает возможность установить два новых ,ранее

неизвестных имени мастеров серебряного

дела конца ХХVII начала ХVIII века.

2. 2 Русские серебряные изделия XVIII – первой трети XIX века.

В начале XVIII века увеличился приток ювелиров-иностранцев в Россию.

Значительная часть их осела в новой столице, оказывая заметное влияние на

формирование вкусов и художественного стиля русских мастеров. В Москве их

влияние было не столь ощутимо.

Отдельные мастера, приехавшие из-за границы, оставались в России надолго,

иногда до конца своих дней, но многие возвращались на родину, вероятно,

чаще всего те, кто не выдерживал конкуренции. В начале XVIII века

московские серебряники продолжали традиции предшествующего столетия,

воспроизводя старые формы посуды и церковной утвари, обращаясь к привычным

орнаментальным мотивам -вьющемуся стеблю, связкам плодов, цветам.

Дальнейшее развитие светского начала в декоре нашло воплощение в мажорном

звучании декоративного строя многих произведений, стремлении к

реалистическому изображению человеческих фигур и пейзажа, в повышенном

внимании к окружающему миру, в частности к бытовым деталям. Одним из лучших

мастеров этого времени был Тимофей Ильин, талантливый художник, владевший

различными приемами обработки серебра, чувствовавший пропорции изделия,

красоту общего строя декора и его деталей. Потир 1704 года - выдающееся

произведение мастера, отличающееся орнаментальной насыщенностью,

изысканностью и совершенством формы. Любопытно,

что Т. Ильин пробовал свои силы и в живописной эмали. Дробницы потира 1708

года расписаны им самим, хотя обычно серебряники обращались к

профессиональным эмальерам.

Это очевидно при сравнении живописных эмалевых изображений с аналогичными

гравированными рисунками на других произведениях мастера. Удивительны

ажурные чеканные сорочки потиров с прихотливым переплетением стеблей в

рисунке. При беглом взгляде может показаться, что они одинаковы, но это не

так. Оставаясь верным избранному приему, Тимофей Ильин создает различные

узоры, не уступающие друг другу по красоте. Мастерство орнаменталиста

сказалось и в гравировке надписей, дополняющих декоративное убранство

потиров. Изображения человеческих фигур менее удались серебрянику, хотя и

здесь умение гравера бесспорно.

Высокопрофессиональное владение резцом позволяло Т. Ильину работать в

технике черни. В собрании Оружейной палаты хранится черневой водосвятный

крест, а в Государственном Историческом музее - стакан с черневым мелко-

травным фоном.

Многие мастера первой половины XVIII века владели техникой гравировки,

украшая

[pic]

Стакан. 1741. Фрагмент

изделия орнаментальными мотивами, таковы, например, стакан с эмалевым

портретом Петра I, ковш 1700 года, и сюжетными композициями. С большим

искусством украшены гравировкой водосвятная чаша 1721 года,

дарохранительница. Поднос с композициями на темы притчи о блудном сыне

работы Ильи Золотарева представляет несомненный интерес, хотя гравированный

рисунок изображений выполнен местами неумело.

В это время по-прежнему излюбленным остается искусство чеканки. Мастера

отдают предпочтение высокому рельефу, среди орнаментальных мотивов

преобладают вьющиеся стебли с пышными листьями и крупными цветами, тяжелые

связки плодов. Выдающимся чеканщиком первой половины XVIII века был Иван

Семенов Щеткин (в другом написании - Щукин). Его наряду с Иваном Николаевым

Беляковским, Федором Козминым-Разумовым и Федором Никифоровым староста

«пробовалной палатки» Серебряного ряда Семен Петров в своем доношении в

1724 году называет мастерами «посудных и чеканных дел», художниками и

сообщает, что они «в избрании в Главном Магистрате для смотрения над

мастеровыми людьми их мастерству цеховыми старостами». Произведения И.

Щеткина - солонка и два стакана с чеканным узором, выполненным в высоком

рельефе, отличаются разнообразной проработкой.

Прекрасно выполнен декор на водосвятной чаше 1721 года, блюде середины

XVIII века, стакане работы Ильи Слюняя.

Эти вещи принадлежат к числу незаурядных по мастерству исполнения.

Безымянный мастер, создавший блюдо, умело строит его композицию, сочетая с

растительным узором изображения птиц. Расположенный по широкому борту

орнамент выполнен в очень высоком рельефе, тщательно проработан.

Водосвятная чаша отличается от подобных изделий ХVII столетия более

сложной формой и нарядным декором.

Образцами великолепной чеканки являются пять медальонов с царских врат.

Фигуры евангелистов выполнены ими в горельефе с необычайно многообразной

пластической разработкой, характерной для стиля барокко.

Многие произведения первой половины XVIII века украшены

изображениями, заимствованными из популярного издания «Символы и

емблемата». Как правило, это бытовая посуда, делавшаяся для продажи, -

стаканы, кубки.

В 1740-1750-е годы московские мастера нередко используют в качестве

образцов западноевропейские изделия XVII века: стаканы, кружки, кубки.

Однако они не копируют их, а чаще всего изменяют элементы декора, внося в

созданное произведение творческое начало. Примером могут служить работы

Михаила Клушина - блюдо и кувшин, выполненные в 1745 году. Оригиналами при

их создании послужили блюдо работы данцигского мастера Петера Ратцена

Крамера (1625-1650) и кувшин, сделанный в Аугсбурге мастером Давидом

Швестер-Мюллером (1640-1670). Обе вещи были подарены в 1647 году царю

Алексею Михайловичу шведской королевой Христиной, а в 1656 году царь

пожаловал их патриарху Никону.

Блюдо украшено рельефным изображением «Гибель Фаэтона». М. Клушин несколько

переосмыслил композицию : ее построение и трактовка отдельных элементов

приближены к традициям русской иконописи, безусловно, более понятной

мастеру. Уровень исполнения произведений М. Клушина высок, несмотря на

погрешности в моделировке человеческих фигур.

Большую роль в истории серебряного дела Москвы сыграла фабрика Василия

Кункина. Предприимчивый купец, он в 1751 году добился от правительства

монополии на производство серебряных культовых изделий в Москве. В связи с

этим многие серебряники были вынуждены работать с Кункиным, в том числе

такие талантливые мастера, как Яков Масленников, Михаил Клушин, Петр

Афиногенов, Степан Калашников. Невозможность самостоятельно выполнять

серебряные культовые изделия вызывала недовольство мастеров. Однако работа

у Кункина, несомненно, формировала творческие вкусы серебряников,

способствовала повышению их мастерства, освоению к тому времени в Москве

почти забытого приема черни. Василий Кункин владел «монополией» до конца

жизни -1761 года. С клеймом его фабрики выходили не только культовые

предметы, но и светские. Таковы ковш 1759 года работы П. Афиногенова и

стакан 1748 года, сделанный В. Кункиным. Стакан В. Кункина создан им в

возрасте 22 лет, тем не менее это изделие зрелого мастера, владеющего

сложными приемами чеканки и литья.

С 1740-х годов русские серебряники начинают работать в стиле рококо, для

которого характерен сложный по построению асимметричный орнамент со

стилизованными раковинами и прихотливыми завитками. Если для лучших

петербургских мастеров иностранного происхождения, таких как Захарий

Дейхман или Иоган Фридрих Кеппинг, обращение к этому стилю было

естественным, то русские ювелиры в Москве осваивали этот стиль постепенно,

с трудом переходя от орнаментации барокко к чисто рокайльным мотивам. Но,

освоив принципы построения рокайльного орнамента, многие мастера достигли

виртуозности, так же как и в основной технике его выполнения - чеканке.

1760-1770-е годы можно считать временем расцвета рококо в Москве и

провинциальных городах. В этот период было создано немало первоклассных

произведений. Некоторые работы хочется выделить особо.

Произведение известного петербургского серебряника Захария Дейхмана -

бульотка отмечено мастерством самого высокого класса. Он умело подчиняет

декор форме предмета, безупречно владеет техническими приемами, находит

индивидуальное художественное решение вещи.

Бульотка, которую рассматривают с близкого расстояния, украшена узором,

выполненным чеканкой с лицевой стороны, тщательно проработанным, изящным по

рисунку.

Блюдо 1748 года, созданное Яковом Масленниковым, декорировано барочными

связками плодов - излюбленными мотивами русских мастеров конца XVII-начала

XVIII века и элементами рокайльной орнаментики, еще не скомпонованными в

непрерывный узор.

В этой работе молодой мастер предстает одним из лучших русских чеканщиков.

Декор блюда отличается пластическим богатством, автор одинаково легко

владеет как низким, так и очень высоким рельефом, рисунок свободен и как бы

раскрашен мельчайшими чеканными узорами - столь разнообразна его

проработка.

Мастерство Я. Масленникова как чеканщика в полной мере проявилось в

созданном им блюде 1766 года. Это великолепный образец чисто рокайльной

орнаментации, где отдельные мотивы, органично соединенные друг с другом,

Страницы: 1, 2, 3