Советско-Финская война

и один младший командир, ранено семь рядовых и двое из командного состава.

Советские войска, имея строгое приказание не поддаваться на провокации,

воздержались от ответного обстрела... Советское правительство вынуждено

констатировать, что сосредоточение финляндских войск под Ленинградом не

только создает угрозу для Ленинграда, но и представляет на деле враждебный

акт против СССР, уже приведший к нападению на советские войска и к

жертвам...

Ввиду этого советское правительство, заявляя решительный протест по

поводу случившегося, предлагает финляндскому правительству незамедлительно

отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 20— 25

километров и тем самым предупредить возможность повторных провокаций.

Примите, господин посланник, уверения в совершеннейшем к Вам почтении”.

В ответ Финская сторона сообщила в своей ноте: «В связи с якобы

имевшим место нарушением границы финское правительство в срочном порядке

произвело надлежащее расследование. Этим расследованием было установлено,

что пушечные выстрелы, о которых упоминает ваше письмо, были произведены не

с финляндской стороны. Напротив, из данных расследования вытекает, что

упомянутые выстрелы были произведены 26 ноября. Между 15 часами 45 минутами

и 16 часами 5 минутами по советскому времени с советской пограничной

полосы, близ упомянутого вами селения Майнила».

Далее в ноте говорится о том, что Финляндия согласна на то, чтобы войска

были отведены, но — с обеих сторон. Предлагалось также, чтобы советские

пограничные комиссары совместно с финскими на месте, по воронкам и другим

данным, убедились, что обстреляна была именно их территория.

Вечером 29 ноября из Хельсинки были отозваны политические и

хозяйственные представители Советского Союза.

Хотя официально состояние войны Советским Союзом не было объявлено, но

приказ войскам Ленинградского военного округа за подписью Мерецкова и

Жданова потребовал от войск «перейти границу и разгромить финские войска».

В приказе содержалось нечто такое, что далеко выходило за рамки

обеспечения безопасности города на Неве. В нем, например, сказано, что «мы

идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского

народа от гнета помещиков и капиталистов». 30 ноября 1939 года в 8 часов

утра войска Красной Армии начали военные действия. В тот же день президент

Финляндии Каллио сделал следующее заявление: «В целях поддержания обороны

страны Финляндия объявляет состояние войны».

Итак, после инцидента в Майниле, последовало правительственное

заявление со стороны СССР, и в 8 часов утра 30 ноября регулярные части

Красной Армии приступили к отпору антисоветских действий. Советско-

финляндская война стала фактом».

Наше командование сосредоточило против Финляндии четыре армии на всем

протяжении ее границы. На главном направлении, на Карельском перешейке,

была 7-я армия в составе девяти стрелковых дивизий, одного танкового

корпуса, трех танковых бригад, плюс очень много артиллерии, авиации. Еще 7-

ю армию поддерживал Балтийский флот.

Имея перед собой огромную протяженность фронта (всю советско-финскую

границу) и располагая четырьмя армиями, советское командование не нашло

ничего более разумного, как ударить в лоб по мощнейшим, пожалуй, самым

мощным для того времени в мире сооружениям — по линии Маннергейма. За

двенадцать дней наступления, к 12 декабря, армия с огромными трудностями и

потерями преодолела только сильную полосу обеспечения и не смогла с ходу

вклиниться в основную позицию линии Маннергейма. Армия была полностью

обескровлена и не могла дальше наступать.

На севере 14-я армия продвинулась в глубь территории Финляндии на 150

— 200 километров, левее ее 9-я армия вклинилась на глубину до 45

километров, а 8-я армия — на 50 — 80 километров.

Финская армия, хотя и значительно уступала нашей в силах, но,

охваченная большим патриотическим подъемом, защищалась упорно и умело. Она

нанесла советским частям огромные потери.

Ведь тогда, в то морозное утро, на границе с Финляндией начался не

просто ординарный «военный конфликт, а настоящая война со всеми ее

специфическими признаками. Она продолжалась 105 дней. В ходе боев со

стороны Финляндии были задействованы практически все ее вооруженные силы

— 10 дивизий, 7 специальных ори, » I и военизированная организация — шюцкор

— всего около 1миллиона 400 тысяч человек. С нашей стороны в марте 1940

года — в период наибольшей концентрации войск - в активных боевых

действиях участвовали 52 стрелковые и кавалерийские дивизии, несколько

десятков бригад и полков, входивших в специально сформированный Северо-

Западный фронт. Сухопутные войска поддерживали корабли Краснознаменного

Балтийского и Северного флотов и Ладожской военной флотилии. Численность

этой крупной группировки сухопутных войск, ВВС и сил флота составляло около

960 тысяч человек.

Что дальше произошло — известно. Ленинградский фронт начал воину, не

подготовившись к ней, с недостаточными силами и средствами и топтался на

Карельском перешейке целый месяц, понес тяжелые потери и, по существу,

преодолел только предполье. Лишь через месяц подошел к самой линии

Маннергейма, но подошел выдохшийся, брать ее было уже нечем.

Пораженное неожиданным упорным сопротивлением маленькой страны,

советское командование было вынуждено приостановить боевые действия,

создать на Карельском перешейке еще одну новую — 13-ю — армию и образовать

Северо-Западный фронт под командованием командарма первого ранга С. К.

Тимошенко, члена Военного Совета А. А. Жданова, начальника штаба командарма

2-го ранга И. В. Смородинова. Таким образом, к пополнившимся дивизиям 7-й

армии прибавилась еще 13-я армия, в которую входили 9 дивизий, много

артиллерии и танков.

Вот тут-то Сталин и вызвал из отпуска Шапошникова, и на Военном совете

обсуждался вопрос о дальнейшем ведении войны. Шапошников доложил, по

существу, тот же самый план, который он докладывал месяц назад. Этот план

был принят. Встал вопрос о том, кто будет командовать войсками на

Карельском перешейке. Как пишет Владимир Карпов, Сталин сказал на совещании

, что Мерецкову мы это не поручим, он с этим не справится. Спросил:

— Так кто готов взять на себя командование войсками на Карельском

перешейке?

Наступило молчание, довольно долгое. Наконец поднялся Тимошенко и сказал:

— Если вы мне дадите все то, о чем здесь было сказано, то я готов взять

командование войсками на себя и надеюсь, что не подведу вас.

Так был назначен Тимошенко.

На фронте наступила месячная пауза. По существу, военные действия

заново начались только в феврале. Этот месяц ушел на детальную разработку

плана операции, на подтягивание войск и техники, на обучение войск. Этим

занимался там, на Карельском перешейке, Тимошенко, и занимался, надо отдать

ему должное, очень энергично — тренировал, обучал войска, готовил их. Были

подброшены авиация, танки, тяжелая самоходная артиллерия.

Однако командование вновь созданного Северо-Западного фронта тоже не

нашло никаких более гибких форм военного искусства и продолжало лобовое

наступление на линию Маннергейма, Главный удар наносился смежными флангами

двух армий. Артиллерии на Карельском перешейке было столько, что участники

боев говорят — места для орудий не хватало, они стояли чуть ли не колесом к

колесу. Почти вся советская авиация была сосредоточена здесь и наносила

удары на главном направлении.

После трехдневных кровопролитных боев, понеся огромные потери, наша

армия прорвала первую полосу линии Маннергейма, но вклиниться с ходу во

вторую линию ей не удалось. Опять началась подготовка к новому удару —

пополнялись обескровленные дивизии. 11 февраля советские части возобновили

наступление. Наконец-то командование использовало возможность сделать обход

правого фланга противника по льду замерзшего Выборгского залива. Выйдя в

тыл Выборгского укрепленного района, наши части перерезали шоссе Выборг —

Хельсинки. В итоге, когда заново начали операцию с этими силами и

средствами, которые были для этого необходимы, она увенчалась успехом, —

линия Маннергейма была прорвана к 12 марта 1940 года.

Говоря о первом периоде войны, надо добавить, что при огромных

потерях, которые мы там несли, пополнялись они самым непродуманным образом.

Щаденко, по распоряжению Сталина, в тот период брал из разных округов, в

том числе из особых пограничных округов, по одной роте из каждого полка в

качестве пополнения для воевавших на Карельском перешейке частей.

В ходе боевых действий обе стороны несли большие потери. С нашей

стороны погибло и пропало без вести 70 тысяч человек, число раненых и

особенно обмороженных составило 176 тысяч человек. Наши воины, выполняя

приказы командования, проявляли массовый героизм. Около 50 тысяч из них

награждены орденами и медалями, а 405 бойцов и командиров стали Героями

Советского Союза. Потери финнов (по их официальным данным) составили 23

тысячи убитых и пропавших без вести, а также около 44 тысяч раненых...

К началу января финская сторона проводила зондаж через шведских

представителей по вопросу прекращению военных действий и заключению мирного

договора. В январе 1940 года финская писательница Х. Вуолиоке с одобрения

премьер-министра Р. Рюти вступила в контакт с полпредом СССР в Швеции А.М.

Коллонтай и с другими советскими представителями по вопросу о начале мирных

переговоров. Советское правительство пошло навстречу, сообщив свои условия

правительству Финляндии 23 февраля 1940 г. через полпреда СССР в Швеции А.

М. Коллонтай. Речь шла о передаче СССР Карельского перешейка, северо-

восточного побережья Ладожского озера и сдаче в аренду полуострова Ханко с

прилегающими к нему небольшими островами для создания там военно-морской

базы СССР, способной оборонять вход в Финский залив. При этом Советское

правительство проявило готовность эвакуировать район Петсамо и заключить

договор с Финляндией и Эстонией о совместной обороне Финского залива.

Первоначально финская сторона отказалась обсуждать эти условия, однако

1 марта 1940 года ввиду успехов Красной Армии финляндскому кабинету

пришлось принять решение о начале мирных переговоров. В результате 12 марта

1940 года в Москве был подписан мирный договор между СССР и Финляндией.

По договору устанавливалась новая линия советско-финляндской

государственной границы. СССР отошли исконные русские земли — Карельский

перешеек с городом Выборгом, северное и западное побережье Ладожского

озера, район западнее Мурманской железной дороги и часть полуостровов Ры

бачьего и Среднего на побережье Баренцева моря. На арендных началах

Советскому Союзу передавался на 30 лет полуостров Ханко для создания там

военно-морской базы.

Одним из важнейших постановлений мирного договора была статья III, в

которой говорилось: «Обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно

воздерживаться от всякого нападения одна на другую и не заключать каких-

либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из

Договаривающихся Сторон»1. Если первая часть статьи не была новым принципом

советско-финляндских отношений и ранее фиксировалась в договоре о

ненападении 1932 г. (это положение было включено в договор 1940 г. по

просьбе финской стороны), то вторая часть о неучастии во враждебных СССР

союзах и коалициях была принципиально новым обязательством, которое взяло

на себя правительство Финляндии. С советской стороны этому придавалось

особое значение как политической гарантии будущего курса внешней политики

Финляндии.

Для демаркации новой государственной границы между СССР и Финляндией

была создана смешанная комиссия, которой поручалось окончательно уточнить,

провести и оформить границу на местности. С советской стороны комиссию

возглавил А. М. Василевский, работавший тогда в качестве заместителя

начальника Генерального штаба Красной Армии по оперативным вопросам. «В

течение двух месяцев комиссии пришлось основательно потрудиться,— вспоминал

А. М. Василевский.— Тщательно изучались участки проведения погранлинии —

как с точки зрения природной характеристики местности, так и с учетом

экономической целесообразности для той и другой стороны. При этом некоторые

вопросы решались на месте, в условиях довольно острых разногласий.

В конечном счете работа была признана удовлетворительной. Ее

результаты вполне обеспечивали государственные интересы СССР и в то же

время позволяли нам сохранять добрососедские отношения с Финляндией»

Подводя итоги войны, нарком иностранных дел Молотов заявил: “Таким

образом, цель, поставленная нами, достигнута, и мы можем выразить полное

удовлетворение договором с Финляндией...

Заключение мирного договора с Финляндией завершает выполнение задачи,

поставленной в прошлом году, по обеспечению безопасности Советского Союза

со стороны Балтийского моря”.

Несмотря на то, что уже шла Вторая Мировая война начало войны с

Финляндией вызвало на Западе целую бурю. Совет Лиги Нации принял 14 декабря

резолюцию об «исключении» СССР из Лиги Наций с осуждением «действий СССР,

направленных против Финляндского государства»...

Посол Советского Союза в Англии Майский в своих воспоминаниях писал:

“За семь лет моей предшествующей работы в Лондоне в качестве посла СССР я

пережил немало антисоветских бурь, но то, что последовало после 30 ноября

1939 г., побило всякие рекорды. Причины тому были сложные, но в основе

лежало стремление правящей английской (и французской) верхушки «переиграть»

войну, т. е. заменить столь неприятную для нее войну с Гитлером гораздо

более привлекательной для нее войной с «советским коммунизмом». Втайне эта

верхушка рассчитывала на то, что при такой переориентировке ей рано или

поздно удастся создать единый фронт с нацистами и общими силами подавить

«большевистскую революцию», которая доставляет Западу столько хлопот”.

Начало буре положила речь Чемберлена 30 ноября в парламенте, где он

резко выступил против СССР и в поддержку Финляндии. Не менее резко выступил

против СССР и Галифакс 5 декабря в палате лордов. Одновременно Рузвельт

провозгласил «моральное эмбарго» в отношении Советской страны, а бывший

президент Гувер потребовал даже отзыва американского посла из Москвы, Вслед

за тем в США развернулась шумная антисоветская кампания в печати, по радио

и с церковной кафедры.

Здесь следует отметить, что в дни советско-финской войны Франция

занимала в отношении СССР даже более агрессивную позицию, чем Англия.

Не удивительно, что во время советско-финской войны правительство Даладье

всемирно стремилось обострить отношения Англии и Франции с СССР и

разрабатывало самые авантюристические планы «помощи» Финляндии. Среди них

был также проект (подробности которого нам стали известны позднее) устроить

воздушную атаку через Турцию и Иран на нефтяные промыслы в Баку. Однако обе

эти страны не обнаружили желания быть вовлеченными в войну против СССР, а

более трезвые головы в Англии и Франции поняли военную бессмысленность

такой операции; в результате она, как и посылка англо-французских войск в

Финляндию через Скандинавию, не состоялась.

Финская война была для нас большим позором, как отмечают некоторые

историки и создала о нашей армии глубоко неблагоприятные впечатления за

рубежом, да и внутри страны.

Престиж Советского Союза в военном отношении сильно поколебался, хотя

с самого начала было ясно, что финнам не избежать поражения. Спрашивалось:

почему удалось достигнуть успеха только после трехмесячных кровопролитных

боев? Конечно, наступление было начато слишком слабыми силами. Но в течение

всей войны мы проявили такую тактическую неповоротливость и такое плохое

командование, несли такие огромные потери во время борьбы за линию

Маннергейма, что во всем миро сложилось неблагоприятное мнение относительно

боеспособности Красной Армии.

Все это требовало детального анализа и объяснения. А также необходимо

было в стратегических целях сохранить лицо перед нашими будущими

противниками.

После окончания этой тяжелейшей, кровопролитной войны, которую когда-

либо вела Красная Армия, в марте 1940 года состоялось заседание Политбюро

ЦКВКП(б), на котором К. Е. Ворошилов доложил об итогах войны с Финляндией.

На этом заседании были разобраны и обсуждены довольно откровенно итоги

финской кампании и особенно причины наших неудач, и было рекомендовано

провести совещание Главного военного совета. Расширенное совещание

состоялось в апреле месяце. Главный Военный совет заседал в Кремле 14—17

апреля 1940 года. В нем принимали участие как высший командный состав с

финского фронта, так и командующие округов и армий, в том числе и Жуков. На

этом совещании Сталин говорил о том, что командному составу необходимо

изучить особенности современной войны, что культ опыта гражданской войны

помешал нашему командному составу перестроиться на новый лад. Главный

Военный-советник принял ряд постановлений по улучшению вооружения,

оснащения, обобщения боевого опыта и других мер укрепления боеспособности

Красной Армии.

После этого совещания был издан приказ новым наркомом обороны С. К.

Тимошенко «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940

года». Жуков в своих воспоминаниях писал об этом времени: «Учитывая итоги

советско-финляндского конфликта, а самое главное характер боевых действий

начавшейся мировой войны, перед войсками была поставлена, остро и во всем

объеме, задача учить сегодня тому, что завтра будет нужно на войне.

Началась реорганизация всех видов вооруженных сил и родов войск, году

переименованного в Генеральный штаб. В мае 1937 года назначен заместителем

наркома обороны СССР.

По итогам заседания Ворошилов был освобожден от обязанностей наркома и

на его место был назначен Тимошенко. Кроме звания Героя Советского Союза за

действия в этой войне, С. К. Тимошенко было присвоено звание маршала.

Вызванному на заседание Политбюро Тимошенко Сталин сказал:

— Война с финнами показала слабость в подготовке высших командных кадров

и резкое снижение дисциплины в войсках. Все это произошло при товарище

Ворошилове. И теперь ему трудно будет в короткие сроки выправить эти

крупные вопросы. А время нас поджимает: в Европе Гитлер развязал войну.

Политбюро решило заменить товарища Ворошилова другим лицом и остановилось

на вас.

Тимошенко стал отказываться, ссылаясь на то, что у него нет нужных

знаний и государственной мудрости для работы на таком высоком и

ответственном посту. Говорил он и о том, что он едва ли достоин заменить

товарища Ворошилова, которого не только армия, но и весь народ хорошо знает

и любит. Однако Сталин настоял на своем.

Также освобожден был от обязанностей начальника генерального штаба,

Шапошников. Понимая несправедливость освобождения Шапошникова, Сталин

пригласил его к себе на беседу, на которой вел разговор в очень любезной и

уважительной форме. “После советско-финского вооруженного конфликта, сказал

он, мы переместили Ворошилова и назначили наркомом Тимошенко. Относительно

Финляндии вы оказались правы: обстоятельства сложились так, как

предполагали. Но это знаем только Мы. Между тем всем понятно, что нарком и

начальник Генштаба трудятся сообща и вместе руководят вооруженными Силами.

Нам приходится считаться, в частности, с международным общественным

мнением, особенно важным в нынешней сложившейся обстановке. Нас не поймут,

если мы при перемещении ограничимся одним народным комиссаром. Кроме того,

мир должен был знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены.

Это важно для того, чтобы произвести на наших врагов должное впечатление и

охладить горячие головы империалистов. Официальная перестановка в

руководстве как раз и преследует эту цель”.

Произошли изменения не только в руководстве Генерального штаба, они

совпали с изменением и политической обстановки. Осенью 1939 года и весной

1940 года, как уже рассказывалось ранее. Государственная граница СССР в

Европе была отнесена на несколько сот километров на запад. В Красной Армии

быстро росла численность соединений, которые оснащались новейшей техникой и

вооружением. В связи с этим план стратегического развертывания вооруженных

сил опять надо было перерабатывать, что и проводилось с осени 1939 года в

Генеральном штабе. Первый вариант был готов к июлю 1940 года.

Не трудно видеть, что война в Финляндии была не просто столкновением с

финскими войсками. Нет, здесь дело обстояло посложнее. Здесь произошло

столкновение наших войск не просто с финскими войсками, а с соединенными

силами империалистов ряда стран, включая английских, французских и

других...

И в наши дни в Финляндии существуют две разные точки зрения на

проблему войны: одни утверждают, что войны с СССР были неизбежны; по мнению

других, она принесли огромные страдания и явились грубой ошибкой финской

внешней политики.

Неоднозначные оценки войн появились практически сразу же после

наступления мира. В феврале 1946 года тогдашний премьер-министр Финляндии

Ю. К. Паасикиви очень резко высказался о сторонниках политики войны и

оценил их позицию как образчик невежественной пропаганды. «Я полагаю, —

писал он, — политика Финляндии была бы последовательной, если бы ею

руководили дальновидные политики».

Маршал Маннергейм придерживался такого же мнения. Он считал, что

финляндское правительство в 1938—-1939 годы действовало неумно. По его

мнению, правительству следовало бы заключить с Советским Союзом договор. «Я

говорил, что Финляндии было бы гораздо выгодней передвинуть, за

компенсацию, разумеется, государственную границу от Петербурга на несколько

миль западней», — писал он и далее добавлял: «Я серьезно предупреждал о

том, что нельзя отпускать в Москву советского посла Штейна с пустыми

руками. Но именно так и случилось. 6 апреля он уехал из Хельсинки, так и не

выполнив поручения. Даже парламент не соизволили информировать о миссии

Штейна. Не могу это назвать иначе, как близорукостью».

Пожалуй, следует признать, что на полях сражений финской войны мы

показали бездарность нашего военного руководства, потеряли международный

авторитет как страна, допустившая агрессивные действия. Один факт

исключения Советского Союза из Лиги наций чего стоит! И еще очень важны

психологические последствия этой неудачной войны. Сталин, как уже

говорилось, настолько внутренне разуверился в возможностях Красной Армии,

что стал всячески и во всем уступать гитлеровской Германии, которая к этому

времени показала, как молниеносно она может громить очень сильных

противников.

Любопытно воспоминание Хрущева о психологическом состоянии Сталина

после финской войны и разбора итогов на Главном Военном совете: «Сталин

буквально перетрусил, он оценил в результате войны с Финляндией, что наша

армия слабая, что наш командный состав слаб и что вооружением мы слабы...

После войны с Финляндией Сталин буквально дрожал перед Гитлером, он,

видимо, пришел к выводу, что наша армия не может противостоять гитлеровской

армии...»

Следует отметить еще одну причину растерянности Сталина — он, видимо,

увидел последствия массовых репрессий среди военных. Интересно отметить,

что на заседании Политбюро произошла перепалка между Сталиным и

Ворошиловым. В ответ на обвинение Сталина в некомпетентности Ворошилов,

единственный кроме Молотова человек в Советском Союзе, который обращался к

Сталину на “ты” и называл его Коба, бросил фразу: “Это ты виноват во всем

т.к. уничтожил руководство Красной армии”. После финской кампании начался

известный спад в арестах, хотя репрессии продолжались до последнего дня

жизни Сталина.

Несмотря на крайне отрицательную оценку нападения на Финляндию,

следует помнить, что мы стояли на пороге войны с Германией. Как известно, в

самом начале войны в планах Гитлеровской армии были разработаны три главных

направления нанесения ударов, один из которых был нацелен на Ленинград.

План захвата Ленинграда не удался. И, пожалуй, следует признать, что одной

из причин было отнесение Советско-Финской границы на 30 км. В тоже время

следует признать и отрицательный психологический фактор результата войны.

Если до войны с Финляндией Сталин и понимал, что Красную армию необходимо

срочно укреплять ввиду возрастающей угрозы со стороны Германии, то в

результате Финской войны он понял, что нам необходимо всячески оттягивать

возникновения конфликта с Германией, для того чтобы укрепить мощь Красной

Армии. И в этой боязни дать повод Гитлеру для нападения на Советский Союз,

Сталин пожалуй перегнул палку, а произошло это в результате

психологического давления, вызванного ходом войны с Финляндией и зашел

неоправданно далеко, в результате чего мы понесли огромные потери в первые

дни войны с гитлеровской Германией.

Литература:

“Страницы истории” Лениздат, 91г. “Канун и начало войны. Документы и

материалы”

Владимир Карпов “Маршал Жуков, его соратники и противники в годы

войны и мира”.

Н.С. Хрущев “Воспоминания”.

П.П.Севостьянов “Перед великим испытанием”.

Изд. Полит. Литературы, 81г, Москва

Страницы: 1, 2