Советско-Финская война

Советско-Финская война

СОВЕТСКО-ФИНСКАЯ ВОЙНА.

К моменту начала войны с Финляндией для Советского Союза сложилась

крайне неблагоприятная международная обстановка. Шла Вторая Мировая война.

Англия и Франция предпринимали шаги к тому, чтобы повернуть войну против

СССР. Было совершенно ясно, что Советскому Союзу не избежать войны с

Германией.

Напряженной складывалась обстановка и на Северо-Западной границе СССР,

т.е. на границе с Финляндией.

В декабре 1917 г. Советское государство признало самостоятельность и

независимость Финляндии. Правовой основой советско-финских отношений стал

мирный договор 1920 г. В 1932 г. между СССР и Финляндией был заключен

Договор о ненападении и о мирном улаживании конфликтов. Все это могло

служить хорошей предпосылкой для развития дружественных отношений между

близкими соседями. Но эта предпосылка тогда не была реализована.

На протяжении почти двух десятилетий, после того как Финляндия в

результате Великой Октябрьской социалистической революции в России стала

независимым государством, ее отношения с Советским Союзом развивались

весьма сложно и противоречиво. Действия Финляндии вызывали особую

озабоченность советского руководства.

Правительство Рюти вело недружелюбную политику по отношению к

Советскому Союзу. Президент страны в 1931 — 1937 годах П. Свинхувуд

заявлял: “Любой враг России должен быть всегда другом Финляндии”. Финской

стороной неоднократно высказывались провокационные претензии на советскую

территорию, время от времени проводились воинственные выпады шюцкоровцев.

Разумеется, сама Финляндия не могла напасть на Советский Союз, однако

советское руководство не исключало, что какая-нибудь держава Запада могла

даже без ее согласия использовать территорию в агрессивных целях.

Особо беспокоящим Советское руководство было то обстоятельство, что

граница Финляндии проходила не так далеко от Ленинграда и город, в случае

войны, могли обстреливать Финские орудия крупных калибров.

Правящие реакционные круги Финляндии с помощью империалистических

государств, превратили территорию страны в плацдарм для нападения на СССР.

В приграничных районах и главным образом на Карельском перешейке, в 32

километрах от Ленинграда, при участии немецких, английских, французских и

бельгийских военных специалистов и финансовой помощи Великобритании,

Франции, Швеции, Германии и США была построена мощная долговременная

система укреплений, «линия Маннергейма». Линия Маннергейма протянулась от

Финского залива до Ладожского озера, через весь Карельский перешеек, она

имела три полосы укреплений общей глубиной почти в 90 км.

Накануне войны при разработке наших планов обороны страны считалось (с

учетом того, что происходит в Европе), что наиболее вероятным нашим

противником будет фашистская Германия в союзе с Италией, Румынией, Венгрией

и Финляндией. Предусматривалось, что Германии для сосредоточения сил на

советских границах потребуется 10 - 15 дней, Румынии 15 - 20 дней,

Финляндии с немецкими частям, которые туда прибудут,- 20 - 25 дней.

Летом 1939 года в Финляндии побывал начальник генерального штаба

сухопутных войск Германии Гальдер, особый интерес он проявил к

ленинградскому и мурманскому стратегическим направлениям. У.-К. Кекконен

позднее писал: «Тень Гитлера в конце 30-х годов распростерлась над нами, и

финское общество в целом не может отрекаться оттого, что оно относилось к

Германии довольно благосклонно». На территории Финляндии с помощью немецких

специалистов в 1939 году были сооружены аэродромы, которые способны были

принимать количество самолетов во много раз большее, чем то, которым

располагали Финские военно-воздушные силы.

Таким образом, предположения, что территория Финляндии может быть

использована в агрессивных целях против СССР, не были лишены оснований.

Некоторые историки и писатели отмечали, что распространенное у нас

объяснение возможности агрессии Финляндии против СССР выглядит крайне

неубедительно. Они полагали, что может быть, все эти страны и были

заинтересованы в столкновении Финляндии и СССР, но по их мнению

наступательную агрессивную доктрину характеризуют совсем другие способы

подготовки к войне, нежели строительство долговременной оборонительной

линии. Вести наступательные действия можно, подготовив обычную местность,

на которой сосредоточивают войска, и после соответствующей подготовки

начинают боевые действия. Затрачивать огромный труд и миллиардные капиталы,

да еще стольких государств, чтобы построить мощную линию якобы для

наступления, это по военным понятиям просто безграмотно. По их мнению, даже

не посвященный в военное искусство человек и тот понимает наивность

подобного объяснения. Конечно же, линия Маннергейма строилась для того,

чтобы защитить маленькую Финляндию от такого грозного соседа, каким ей

представлялся Советский Союз. Однако и версия, что одна Финляндия с помощью

такой линии обороны сможет самостоятельно противостоять нападения

Советского Союза, численный состав армии которого превышал все население

Финляндии, и что ее территория тоже не будет использована агрессором, тоже

неубедительна.

Кстати, правильность предположений Советского руководства, что

территория Финляндии может быть использована Германией для агрессии против

СССР, подтвердилась сразу же после войны с Финляндией, о чем

свидетельствуют многочисленные факты. Министр иностранных дел СССР Молотов

в беседах с руководством Германии обращал внимание на демонстративный прием

финских делегации в Германии, на пышные приемы, организованные в Германии в

честь видных финнов, на появление лозунгов типа: ”Те, кто одобряет

последний русско-финский мирный договор,- не финны!” и им подобные. Все эти

моменты отмечались в беседах Молотова с Гитлером, при этом подчеркивалось,

что советское руководство крайне обеспокоено и не понимает целей

присутствия большого количества немецких военных соединений на территории

Финляндии.

В ответ Гитлер пояснил, что у Германии нет там политических интересов.

Русское правительство знает это. Во время русско-финской войны Германия

выполняла все свои обязательства по соблюдению абсолютного

благожелательного нейтралитета... Германия признает, что политически

Финляндия представляет для России первостепенный интерес и находится в ее

зоне влияния... Однако, чтобы понять позицию Германии необходимо иметь в

виду, что:

1. Пока идет война, Германия крайне заинтересована в получении из

Финляндии никеля и леса.

2. Она не желает в Балтийском море каких-либо новых конфликтов, которые

еще больше ограничат ее свободу передвижения в одном из немногих районов

торгового мореплавания, все еще остающихся открытыми для Германии. Было бы

совершенно неправильно утверждать, что Финляндия оккупирована германскими

войсками. Войска лишь транспортируются через Финляндию в Киркенес, о чем

Германия официально информировала Россию... Как только транзитная перевозка

военных контингентов будет закончена, никаких дополнительных войск через

Финляндию посылаться не будет. Он (фюрер) подчеркивает, что как Германия,

так и Россия заинтересованы в недопущении того, чтобы Балтийское море снова

стало зоной войны. Со времени русско-финской войны произошли существенные

изменения в перспективах военных операций, так как Англия имеет в своем

распоряжении бомбардировщики и истребители-бомбардировщики дальнего

действия. И у Англии, таким образом, есть шанс захватить небольшой плацдарм

на финских аэродромах, поэтому там необходимо присутствие немецких частей.

Вот таким образом складывалась обстановка на нашей Северо-Западной

границе с Финляндией в 1939 году.

Шло время, но улучшения советско-финляндских отношений не наблюдалось.

В такой обстановке в марте 1939 года руководство Советского Союза по

дипломатическим каналам предложило следующее: СССР гарантирует

неприкосновенность Финляндии, представит ей необходимую помощь против

возможной агрессии... В порядке встречных мер, Финляндия должна будет

сопротивляться любой агрессии, оказать Советскому Союзу содействие в

укреплении безопасности Ленинграда и с этой целью предоставить Советскому

Союзу в аренду сроком на 30 лет остров Сурсари (Гогланд) и несколько других

мелких островов в Финском заливе.

Финляндия, ссылаясь на свой нейтралитет, к этой идее интереса не проявила.

Советское правительство тут же внесло новое предложение: на Карельском

перешейке отодвинуть на несколько десятков километров границу, передать

Советскому Союзу несколько островов в Финском заливе и часть полуостровов

Рыбачий и Средний в Баренцевом море в обмен па двойную по размерам

территорию в Советской Карелии, сдать в аренду, либо продать или обменять

полуостров Ханко для строительства на нем советской военно-морской базы.

На переговорах Сталин предложил заключить советско-финляндский пакт о

взаимопомощи по образцу подобных договоров, заключенных в конце сентября —

начале октября с Латвией, Литвой и Эстонией. Один из пунктов этих

документов предусматривал дислокацию контингента советских войск и создание

военных баз на территории этих стран. Финляндия, опасаясь, что и на ее

территории появятся такие базы, отвергла предложение, заявив, будто это

противоречило бы запятой ею позиции нейтралитета.

Предложение советской стороны отвести войска на 20-25 км. были

неприемлемы для Финской стороны, ибо это означало оставление мощных

укреплений линий Маннергейма пустыми и как раз в тот момент, когда

возникла реальная угроза вторжения, в отношении чего Финское руководство

несомненно имело соответствующие разведывательные сведения. Поэтому вряд ли

можно было ожидать, что финская сторона согласиться с таким предложением.

Правда в Советских руководящих кругах поначалу считали, что военного

конфликта не будет и Финляндия примет наши предложения. Однако явно обмен

был неравноценным, т.к. на Карельском перешейке находились мощные

укрепления, а то, что предлагала Советская сторона взамен - было землей, не

имевшей никакой ценности – ни экономической, ни военной.

Новую ситуацию создало заключение 23 августа 1939 года советско-

германского пакта о ненападении. Как отмечала финская печать, в секретном

приложении к этому договору Финляндия была отнесена к сфере советского

влияния. Справедливости ради следует сказать: стороны не теряли надежды на

политическое урегулирование возникшего спора. Свидетельством тому стало

решение о возобновлении переговоров представителей обеих стран с 12 октября

1939 года.

13 ноября переговоры финской стороной были прерваны, и ее делегация

покинула Москву, так как, по словам министра иностранных дел Финляндии Э.

Эркко, у нее есть «более важные дела»...

Таким образом, проведенные осенью 1939 года переговоры между СССР и

Финляндией по вопросам взаимной безопасности результатов не принесли.

Финское правительство, подогреваемое своими западными доброжелателями, не

пошло на заключение предлагаемого оборонительного союза. Свою поддержку

финнам обещали как Германия, так и Англия, Франция и даже Америка. В

Германии финских представителей уверяли, что в случае войны с СССР финны

только выиграют, (немцы не открывали свои планы, но, видимо, имели в виду

свое решение о нападении на Советский Союз). Они даже гарантировали, что

помогут впоследствии Финляндии возместить возможные территориальные потери.

Необходимо при этом еще раз обратить внимание на вероломство руководителей

третьего рейха. Давая такие гарантии дружественной им Финляндии, они ведь

прекрасно знали, что уже подписан секретный дополнительный протокол, в

котором обещано Советскому Союзу не вмешиваться в какие-либо конфликтные

ситуации, которые могут у него возникнуть не только с Эстонией, Латвией и

Литвой, но и с Финляндией! И действительно, когда началась советско-финская

война, Германия строго соблюдала нейтралитет.

Правительства обеих стран решили действовать по параллельным

направлениям: не отказываясь от политических переговоров, они начали

предпринимать опасные меры, причем военного характера. Советский Союз —

наступательные, а Финляндия — оборонительные.

Однако, видя бесперспективность решения вопросов дипломатическим

путем, Сталин решился на военный конфликт.

О том, что широкие боевые действия были подготовлены с нашей стороны

заранее, говорят сегодня и документы и сосредоточение войск, которые уже

были готовы к активным боевым действиям. Об этом свидетельствуют многие

материалы. В частности в своих воспоминаниях маршал К. А. Мерецков пишет:

«В конце июня 1939 года меня вызвал И. В. Сталин. У него в кабинете я

застал видного работника Коминтерна, известного деятеля ВКП(б) и мирового

Коммунистического движения О. В. Куусинена... Меня детально ввели в курс

общей политической обстановки и рассказали об опасениях, которые возникли у

нашего руководства в связи с антисоветской линией финляндского

правительства...»

Далее К. А. Мерецков излагает известную концепцию о том, что Финляндия

«легко может стать плацдармом антисоветских действий для каждой из двух

главных буржуазных империалистических группировок — немецкой и англо-франко-

американской» и тем самым может превратиться «в науськиваемого на нас

застрельщика большой войны...». В этой связи Мерецкову предлагалось

подготовить докладную записку с «планом прикрытия границы от агрессии и

контрудара по вооруженным силам Финляндии в случае военной провокации с их

стороны».

Как видим, Сталин говорил Мерецкову лишь о возможном нападении финской

стороны, умалчивая о том, что нападение маленькой Финляндии на такого

гиганта, как Советский Союз, маловероятно, и явно скрывая, что он сам

намеревается первым нанести удар. Видимо, поэтому он, предлагая Мерецкову

составить докладную записку о прикрытии границы от агрессора и о контрударе

как противодействии возможному нападению, при этом все-таки приказал

готовить войска к боевым действиям — скрытно, не вызывая никаких подозрений

у окружающих.

Далее Мерецков пишет:

«Во второй половине июля я был снова вызван в Москву. Мой доклад слушали И.

В. Сталин и К. Е. Ворошилов. Предложенный план прикрытия границы и

контрудара по Финляндии в случае ее нападения на СССР одобрили, посоветовав

контрудар осуществить в максимально сжатые сроки. Когда я стал говорить,

что несколько недель на операцию такого масштаба не хватит, мне заметили,

что я исхожу из возможностей Ленинградского военного округа, а надо

учитывать силы Советского Союза в целом. Я попытался сделать еще одно

возражение, связав его с возможностью участия в антисоветской провокации

вместе с Финляндией и других стран. Мне ответили, что об этом думаю не я

один, и предупредили, что в начале осени я опять буду докладывать о том,

как осуществляется план оборонительных мероприятий».

В своих воспоминаниях Мерецков указывает на то, что «имелись как будто бы и

другие варианты контрудара. Каждый из них Сталин не выносил на общее

обсуждение в Главном Военном совете, а рассматривал отдельно, с

определенной группой лиц, почти всякий раз иных». Одним из таких вариантов

был план Шапошникова. «Борис Михайлович,— подтверждает Мерецков,— считал

контрудар по Финляндии непростым делом и полагал, что он потребует не менее

нескольких месяцев напряженной и трудной войны даже в случае, если крупные

империалистические державы не войдут прямо в столкновение».

Осенью 1939 года был проведен Главный Военный совет, на котором был

разработан план военных действий против Финляндии. План этот был составлен

под руководством начальника Генерального штаба маршала Шапошникова.

Шапошников, зная характер укреплений на финской границе, учитывал в плане и

те реальные трудности, которые неизбежно возникнут в связи с необходимостью

их прорыва, а также силы, которые потребуются для этого. Следует напомнить,

что когда Сталин обсуждал возможные итоги войны с Финляндией с наркомом

обороны Ворошиловым, последний заверил его, что война будет легкой,

малокровной и короткой. Сталин, настроенный Ворошиловым на легкую победу,

резко раскритиковал этот план, и он был отвергнут. Было поручено штабу

Ленинградского военного округа разработать новый. Такой план был

разработан, и ориентирован он был на мнение Сталина, что война будет

недолгой и победа будет одержана малой кровью. Поэтому в плане даже не

предусматривалось сосредоточение необходимых резервов. "Вера в то, что

война будет завершена буквально в течение нескольких дней, у Сталина была

настолько сильна, что начальника Генерального штаба даже не поставили в

известность о ее начале: Шапошников в это время был в отпуске.

Как уже отмечалось, командующему Ленинградским Военным Округа было

приказано срочно подготовить план «прикрытия и контрудара», тайно

форсировать подготовку войск и ускорить военное строительство. Расчет

строился на том, что «контрудар» должен быть осуществлен в максимально

короткие сроки. (Странно лишь, почему эти действия назывались

«контрударом». Ведь никто серьезно не рассчитывал на опасность «удара» с

финской стороны.).

Интересно отметить и такие детали: Когда переговоры с Финляндией не

увенчались успехом, Сталин, созвав Военный совет, поставил вопрос о том,

что раз так, то нам придется воевать с Финляндией. Шапошников как начальник

Генерального штаба был вызван для обсуждения плана войны. Оперативный план

войны с Финляндией, разумеется, существовал, и Шапошников доложил его. Этот

план исходил из реальной оценки финской армии и реальной оценки построенных

финнами укрепленных районов. И в соответствии с этим он предполагал

сосредоточение больших сил и средств, необходимых для решительного успеха

этой операции.

Когда Шапошников назвал все эти запланированные Генеральным штабом

силы и средства, которые до начала этой операции надо было сосредоточить,

то Сталин поднял его на смех. Было сказано что-то вроде того, что, дескать,

вы для того, чтобы управиться с этой самой... Финляндией, требуете таких

огромных сил п средств. В таких масштабах в них нет никакой необходимости.

...Сталин принял решение: «Поручить всю операцию против Финляндии целиком

Ленинградскому фронту. Генеральному штабу этим не заниматься, заниматься

другими долами».

Он таким образом заранее отключил Генеральный штаб от руководства

предстоящей операцией. Более того, сказал Шапошникову тут же, что ему надо

отдохнуть, предложил ему дачу в Сочи и отправил его на отдых...

Получив по разведывательным каналам информацию о сосредоточении

Советских войск на границе, Финское правительство открыто просило защиты у

Германии, о чем свидетельствует хотя бы обращение финского посланника

Вуоримаа к имперскому министру иностранных дел Германии. Он писал: «Есть

основание предполагать, что Россия намерена предъявить Финляндии

требования, аналогичные предъявленным прибалтийским государствам». И

спрашивал: «Остается ли Германия безразличной к русскому продвижению в этом

районе, и, если найдутся подтверждения тому, что это не так, какую позицию

намерена занять Германия?» Как повела себя в этих условиях Германия, мы уже

знаем.

Советская же сторона в соответствии с принятым планом, о котором шла

речь выше, и главным образом в соответствии с желанием лично Сталина,

искала предлог для военного конфликта.

26 ноября нарком иностранных дел Молотов пригласил к себе посланника

Финляндии Ирме Коскинена и вручил ему ноту правительства СССР по поводу

якобы имевшего место провокационного обстрела советских войск финляндскими

воинскими частями, сосредоточенными на Карельском перешейке. В ноте в

частности говорилось:

«Господе» посланник, по информации Генерального штаба Красной Армии

сегодня, 26 ноября, 8 часов 45 минут наши войска, расположенные на

Карельском перешейке у границы Финляндии около села Майнила, были

неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем. Всего было

произведено семь орудийных выстрелов, в результате чего убито трое рядовых

Страницы: 1, 2