Кража - законодательство Англии

к ней относится.

Статья 5(4) гласит: "Если лицо получает собственность по

ошибке другого лица, и обязан вернуть ( целиком или частично) эту

собственность, доход от этой собственности, или стоимость этой

собственности, то эта собственность должна считаться принадлежащей тому

лицу, которому нужно ее вернуть, и намерение не возвращать эту

собственность, должно считаться намерением лишить другого лица этой

собственности, или дохода от этой собственности."

Нужно подчеркнуть, что для того, чтобы задействовать статью 5(4),

не достаточно только того, что владелец собственности действовал по

ошибке, необходимо чтобы то лицо, которому собственность была передана,

имело законное обязательство вернуть вещь. Только тогда и только в

границах этого обязательства, спорная собственность будет считаться

принадлежащей другому лицу в контексте статьи 5(4).

Ответ на вопрос о применении нормы статьи 5(4) не прост, и может

заключаться только в долгом рассмотрении норм гражданского права. К

сожалению, этот вопрос находится вне компетенции этой работы. Наглядно,

пределы действия статьи 5(4) показаны в решении по делу Gilks[5], где

обвиняемый поставил деньги на лошадь по имени Fighting Scot. Эта лошадь

не выиграла скачки, но менеджер совершил ошибку и заплатил обвиняемому

такие деньги, как если бы Fighting Scot победил. Обвиняемый знал об

ошибке, но деньги оставил себе. На первый взгляд, этот случай подпадает

под действие статьи 5(4). Однако, так как это был игровой долг, то не было

законного обязательства вернуть деньги, и, как постановил Апелляционный

суд, статья 5(4) применяться не могла. Однако, обвиняемому не удалось уйти

от уголовной ответственности. Апелляционный суд постановил, что

передача менеджером денег не воздействовала на передачу собственности, и

деньги принадлежали его конторе. Апелляционный суд обосновал свое

решение прецедентом по делу Iddleton, старом деле о краже, в котором

почтовый служащий ошибочно выплатил деньги не тому человеку.

Есть много случаев, когда лицо получает собственность как

следствие ошибки другого лица, но не несет обязанности вернуть эту

собственность владельцу. Когда потерпевший дарит книгу обвиняемому,

предполагая по ошибке, что она стоит немного, а в дальнейшем узнает, что

эта книга была ценнейшим первым изданием, то обвиняемый не будет виновен в

преступлении, даже если он знал об ошибке с самого начала. Причина

этого в том, что ошибка потерпевшего не заключается в идентификации книги,

или обвиняемого, и не мешает переходу права собственности в смысле

значения статей 5(1) и 5(4).

MENS REA

1. Бесчестность

Вопрос о наличии, или отсутствии бесчестности в определенном

действии или бездействии является вопросом факта, ответить на который

должны присяжные. Статья 2(1) закона о краже гласит:

"Присвоение лицом собственности другого лица не должно считаться

бесчестным тогда,

а) когда лицо присваивает чужую собственность предполагая что у него,

либо у третьего лица есть законное право лишить другое лицо этой

собственности, или,

б) когда лицо присваивает собственность, предполагая, что получит

согласие другого лица, если бы тот знал о присвоении и об обстоятельствах

присвоения, или,

в) (за исключением тех случаев, когда собственность перешла к лицу

как к держателю трастового фонда, или личному представителю) когда лицо

присваивает собственность, предполагая, что лицо, которому эта

собственность принадлежит не может быть найден никакими разумными

действиями."

Когда утверждается присутствие одного из этих предположений, неважен

тот факт, было ли предположение разумным, или нет, хотя разумность

утверждаемого предположения имеет доказательственную важность, когда

рассматривается вопрос истинности данного предположения.

В статье 2(1)(а) сказано о праве (то есть о предположении о

наличии законного права лишить собственности) на защиту от кражи. Это

значит, что ошибка в праве может защитить, например, кредитора, который

захватывает собственность должника, намереваясь этим восполнить свои

потери, по ошибочному убеждению в том, что закон разрешает возвращать

долги таким образом. Заключительные слова статьи 2(1)(а) ясно гласят, что

тот, кто присваивает собственность, предполагая, что он имеет право на эту

собственность от имени, например, компании, в которой он работает, не

виновен в краже. Если обвиняемый истинно верит в то, что у него есть

законное право лишить собственности другое лицо, он не может быть осужден

за кражу, даже если он знает то, что у него нет законного права присваивать

собственность определенным способом, например силой.

Статья 2(1)(б) (предположение того, что лицо, которому принадлежит

собственность согласился бы с присвоением, если бы знал о присвоении,

или об обстоятельствах присвоения) явно подходит под случай, когда студент

колледжа берет бутылку пива из комнаты друга, свято веря в то, что этот

друг согласился бы с этим, если бы знал об обстоятельствах. Убеждение

обвиняемого в том, что у него бы было согласие другого лица должно быть

убеждением на получение согласия истинного, и честно полученного.

Статья 2(1)(с) (предположение что лицо, которому принадлежит

собственность не может быть найдено разумными путями) не применяется, когда

обвиняемый получил собственность в качестве держателя трастового фонда,

или личного представителя. Эта статья направлена на то, чтобы защитить

лицо, нашедшее собственность. Нечестности нет, а следовательно нет и кражи,

если лицо, присваивая собственность, предполагает, что хозяин товаров или

денег, найденных им, не может быть найден разумными путями.

Статья 2(1)(с) не ограничена защитой честных нашедших лиц. Она

также, например, защищает сапожника, который, предполагая, что не сможет

найти владельца не забранной обуви, присваивает ее.

В Решении по делу Gosh[6], которое касается и других

преступлений, связанных с нечестностью по закону о краже но напрямую

связано с самой кражей, Апелляционный суд постановил, что для того,

чтобы определить наличие или отсутствие нечестности, присяжные, в первую

очередь, должны удостовериться в том, является или нет, как указано

выше, поведение обвиняемого нечестным, в соответствии со стандартом

обычных честных людей. Если действия обвиняемого не признаны

бесчестными, то дело прекращается. Однако, во вторую очередь, присяжные

должны решить вопрос, понимал или нет обвиняемый то, что его действия были

бесчестными в соответствии со стандартами “разумных и честных людей”.

Если он этого не понимал, как бы иррационально и неразумно не было его

душевное состояние, то присвоение не будет считаться совершенным

бесчестно. Так же, Суд постановил, что для лица бесчестно действовать

таким образом, который другие “обычные и разумные” люди воспримут

бесчестным, и понимать, что его действия являются бесчестностью, даже если

он верил, что его действия являются морально обоснованными.

НАМЕРЕНИЕ НАВСЕГДА ЛИШИТЬ ИМУЩЕСТВА

Этот признак был первоначально включен в определение кражи,

предложенное составителями проекта закона о краже, затем исключен из него и

наконец, уже по настоянию Палаты Лордов вновь включен.

Споры вокруг этого признака кражи были связаны прежде всего с тем,

что при отсутствии соответствующей оговорки к краже могут быть причислены

различные “временные позаимствования” (например, студент без разрешения

надевает костюм своего соседа по общежитию и тому подобное). Это создавало

реальную угрозу того, что английские суды оказались бы перегружены

рассмотрением большого числа пустяковых споров, которые помешали бы

эффективной борьбе с опасными посягательствами против собственности.

Поэтому английский законодатель предпочел понятие кражи ограничить

признаком намерения “навсегда лишить имущества”.

Вопрос о том было или нет намерение навсегда лишить лицо, которому

принадлежит собственность, не порождает проблем в обычных случаях, так как

отношение обвиняемого к собственности часто даст ясный ответ на все

возникающие вопросы.

В некоторых исключительных случаях, лицо может быть осуждено за

кражу даже если оно не намеривалось навсегда лишить имущества, и даже если

это лицо наверняка собиралось вернуть собственность ее владельцу когда-

нибудь в будущем, и действительно возвращало. Осуждение в таком

случае возможно в делах, которые подпадают под определение статьи 6

закона о краже, которая расширяет значение слов "намерение навсегда

лишить".

Нужно выделить то, что статья 6 не предоставляет полного определения

"намерения навсегда лишить", вместо этого она просто расширяет значение и

объясняет эту фразу. К таким случаям относятся дела где обвиняемый не

желал того, чтобы другое лицо потеряло собственность навсегда, но

действовал особым образом, подпадающим под определение статьи 6.

Статья 6(1) гласит, что “лицо, присваивающее собственность,

принадлежащую другому лицу, не имеющее намерения навсегда лишить другое

лицо этой собственности, должно считаться имевшим намерение навсегда

лишить другое лицо этой собственности, если оно намеревается

пользоваться вещью как своей, или распоряжаться ею невзирая на права

другого лица.”

Пример, подпадающий под действие статьи 6(1) заключается в

следующем: если обвиняемый оставляет чью либо собственность и ему

безразлично найдет ее владелец или не найдет, и если по обстоятельствам

такого абандонирования, и сути вещи, собственность вряд ли будет

найдена, то обвиняемый, учитывая, что он знал или догадывался об этом,

может быть признан имевшим намерение пользоваться вещью как своей и

распоряжаться ею, невзирая на права собственника. Решение Тайного совета

в деле ChanMan-sin v A-G of Hong Kong [7]дает нам интересный пример того

факта, что требования статьи 6(1) могут быть удовлетворены даже если

обвиняемый знает, что лицо, которому принадлежит собственность ничего не

потеряет. Бухгалтер компании выписал на свое имя и представил к оплате на

счет своей компании поддельные чеки. Тайный совет постановил, что "...

из предоставленных доказательств можно сделать заключение, что это

присвоение бестелесной вещи, коей является кредитный счет в банке,

сопутствовалось намерением навсегда лишить компании этой вещи, так как

он отнесся к банковскому счету, принадлежащему компании как к своему, и

пользовался им, невзирая на права настоящего собственника, и тот факт, что

он отдавал себе отчет в том, что его мошенничество будет раскрыто, и

баланс фирмы будет неповрежден не имеет значения”.

Статья 6(1) продолжается утверждением того, что занимание или

одалживание собственности может считаться использованием “как

собственностью обвиняемого, или распоряжением, невзирая на права

собственника”, только в том случае, если, и только если, занимание или

одалживание собственности происходит на такой период времени, что можно

говорить о прямом присвоении и распоряжении. В деле Lloyd[8],

Апелляционный суд постановил, что эта часть статьи 6(1) "существует для

того, чтобы показать, что простое одалживание недостаточно для создания

достаточного Means Rea, если только вещь не возвращается в таком измененном

виде, что можно сказать, что она потеряла всю свою стоимость и/или

полезность". Из примера, приведенного в решении по делу Lloyd, следует

то, что измененное состояние не означает того, что именно физическая

сторона вещи должна быть изменена.

Пример подходящий под определение второй части статьи 6(1),

предлагается Апелляционным судом в решении по делу Lloyds. Кто-то покупает

железнодорожные билеты, намериваясь вернуть их в кассу после поездки.

Ясно, что одалживание здесь происходит на определенный срок, а

обстоятельства дела являются распоряжением, так как если билеты

возвращаются, то теряется вся их ценность. Намерение обвиняемого

присвоить эти билеты является намерением относиться к вещи как к своей и

распоряжаться ею, невзирая на права собственника.

Статья 6(2) дает дальнейшее объяснение формулировки "пользоваться

вещью как своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника". В

этом параграфе говорится, что “когда лицо расстается с собственностью,

принадлежащей другому лицу, намереваясь вернуть ее, хотя оно может не

выполнить это намерение, то это (если сделано для личных целей, и без

согласия владельца) считается пользованием вещью как своей, не взирая на

права собственника.”

Таким образом, за исключением случаев, к которым применима статья

6, требование присутствия намерения навсегда лишить, исключает из

определения кражи неразрешенное одалживание.

1.2 КРАЖА ПО ПРАВУ ИЗРАИЛЯ

По мнению израильских юристов, закон о краже 1968 г. Англии, не

изменил основные положения предыдущего английского закона о краже 1916 г. ,

под влиянием которого был издан закон о наказаниях 1977 г. в Израиле.

Таким образом источником регулирования ответственности за кражу и

другие преступления против собственности, является закон о краже 1916 г.

Англии.

Согласно ст. 383 (п. 1) закона о наказаниях Израиля, лицо виновно в

совершении кражи, если оно: "берет и уносит вещь, которую можно украсть,

без согласия собственника бесчестно, и недобросовестно с намерением

навсегда лишить его этой вещи". Кража наказывается - 3 годами лишения

свободы. В зависимости от обстоятельств дела срок может быть увеличен.

Как видно из этого определения, в нем перечислен ряд специфических

признаков кражи. Израильский законодатель придает этим признакам важное

значение при квалификации преступления кражи.

Actus reus: - берет и уносит вещь, которую возможно украсть без

согласия владельца.

Mens rea: - путем обмана, недобросовестно и с намерением навсегда

лишить вещи.

Actus reus.

1. "берет и уносит".

"берет" - физическое завладение вещью;

"уносит" - удаление вещи из собственности другого лица.

Взятие вещи само по себе, не является основанием для обвинения в

краже, так как помимо взятия кража предполагает еще и удаление вещи из

владения другого, т.е. унесение.

Взятие и унесение, как правило, происходит непосредственно одно за

другим. В случае если унесение не произошло, то действие рассматривается

как попытка совершить кражу.

Например: Вор дотронулся до вещи в квартире, но еще не успел

передвинуть ее, т.к. был задержан в данный момент. Он будет обвинен в

попытке совершить кражу, т.к. унесение вещи не успело произойти, но взятие

- было.

В соответствии со ст. 383 (п.3) закона наказаниях Израиля, взятие

можно достичь следующим образом:

- путем уловки;

- путем запугивания (заставить человека передать вещь во владение

вора, пугая первого какими-либо последствиями, в случае отказа.

Утверждается, что при наличии угроз осуществить насилие, кража может

перерасти в ограбление; И также на основании наличия угроз, можно обвинить

человека в вымогательстве - ст. 428 закона о наказаниях 1977г.);

- по ошибке владельца;[9]

- путем находки[10] (человек, находит вещь, которая была потеряна

своим хозяином, не предпринимает попыток выяснить, кто истинный хозяин этой

вещи).

Унесение означает удаление вещи из владения другого. Однако, как

правило, достаточно переместить вещь, чтобы обеспечить ее удаление.

Данное заключение было заимствовано израильским уголовным правом из

английского прецедента, суть которого в следующем: Человек схватил, не

принадлежавшую ему лошадь в конюшне и перевел ее на другое место

(переместил) с целью вывести ее и похитить. Он был обвинен в краже, так как

схватив лошадь, он совершил "взятие", а переместив ее "унесение"[11]

Такое же решение было вынесено в отношении посетителя гостиницы,

который перенес простынь из одной комнаты гостиничного номера в другую для

того, чтобы совершить кражу.

В случае, если вещь "прикреплена" к какой-либо основе, то, чтобы

унести, необходимо отделить ее от этой основы. (Простого перемещения

недостаточно). Это происходит потому, что пока вещь "прикреплена", она еще

находится во владении своего хозяина, а следовательно, невозможно ее

удаление. Обратимся опять к английскому прецеденту: вор пытался украсть

чужой кошелек, но его попытка не удалась, так как кошелек висел на брелке,

прикрепленном к одежде хозяина. Вор не был обвинен в краже, так как кошелек

остался у хозяина (прикрепленным к своей основе), однако - был обвинен в

попытке совершить кражу.[12]

2. "без согласия владельца".

Отсутствие "согласия владельца" является существенным обстоятельством

при квалификации преступления кражи. Владелец должен обладать правом

собственности либо частью этого права; правом содержать, владеть и

управлять той или иной вещью. (Владельцем также может выступать какая-либо

корпорация, даже само государство).

Согласие владельца должно быть "деловым и реальным". Если же оно

достигается путем уловки или угрозы (запугивания), то не является "деловым

и реальным".

3. "Вещь, которую можно украсть".

Закон не защищает любую вещь, которая находится в собственности какого-

либо лица. Он берет под свою защиту круг вещей, которые подпадают под

определение признака "вещь, которую можно украсть". Вещи, таким образом,

должны отвечать требованиям, которые содержаться в ст. 383 (п. 3 ч. 4)

Закона о наказаниях Израиля, а именно:

1. Вещь должна иметь стоимость;

2. Вещь должна быть "собственностью человека";

3. Вещь, которая прикреплена к какому-либо недвижимому имуществу

(основе), тоже является недвижимой, а следовательно ее невозможно украсть.

В этом случае эта вещь будет подпадать под признак вещи, "которую можно

украсть", только после отделения ее от этого недвижимого имущества

(основы). При этом вещью может быть живое тело либо неодушевленный предмет,

(но не недвижимое имущество)[13].

Что касается животных, то необходимо различать диких животных

(неотдрессерованных); и домашних животных, которые находятся в

собственности человека (отдрессированных). Только последние могут быть

"вещью, которую возможно украсть".

Mens rea.

1. Бесчестно.

Бесчестность предполагает обдуманный нечестный шаг. Честность в этой

связи является понятием из области морали.

Бесчестность - это такое поведение человека, которое уступает нормам

морали, принятым у честных людей.

Человек не будет обвинен в краже, если выяснится, что существовали все

признаки этого преступления, кроме бесчестности, поскольку в этом случае он

Страницы: 1, 2, 3, 4