Численность населения мира и ее динамика

«аннексионизмом Третьего мира» и даже «биологическим оружием»,а

иммигрантов – «внутренними врагами», которым вменяют в вину чуть ли не все

экономические и социальные недуги современных обществ и на которых,

соответственно, переводится недовольство коренного населения. Даже «к

беженцам все чаще относятся не как к жертвам насилия или преследования, а

как к угрозе политической и социально-экономической стабильности

европейских государств».

Неприятие иностранцев стало весьма распространенным явлением, хотя и не

всегда непосредственно проявляющимся и открыто выражаемым. По данным опроса

1992 года, в основных европейских странах иммиграции около 30% населения

испытывали раздражение в связи с присутствием иностранцев. О довольно

высокой степени враждебности местного населения к иностранцам говорят также

ответы немцев (1398 человек старше 14 лет) в 1993 году по пяти пунктам

«шкалы ксенофобии»: недовольство соотношением немцев и иностранцев в жилых

кварталах; стремление избегать контактов с иммигрантами; сочувствие

публичным агрессивным акциям против них; принадлежность к сторонникам

ужесточения иммиграционной политики и ухудшения социально-правового

положения иностранцев; сохранение социального отмежевания от этнических

меньшинств. Было выяснено, что 16% респондентов испытывают сильную

неприязнь, почти столько же – ее почти не питают и только 15% совсем не

питают.

Ксенофобия и межэтнические трения стали серьезной проблемой развитых

обществ. В значительной степени они связаны с предрассудками и

предубеждениями против иммигрантов. Сравнительные исследования степени

ксенофобии местного населения в Германии среди тех, кто ежедневно

сталкивается с иностранцами на работе, и тех, кто старается уклоняться от

контактов с ними, обнаружили гораздо большую толерантность к иммигрантам у

первой группы, чем у второй. Преодоление острой неприязни к определенным

группам иностранцев – во многом дело времени, и причем немалого,

целенаправленных усилий правительств, общественных организаций и самих

иммигрантов.

Современная миграция как социальное явление в большинстве случаев

характеризуется усилившимся единообразием мотивации. Для основной массы

мигрантов остается главной движущей силой стремление к более высокому

уровню жизни, как это было и в конце прошлого века. Тем не менее не следует

сбрасывать со счетов и другие факторы. В этой связи уместно кратко привести

разработанную МОТ классификацию видов современной международной миграции.

Существует пять основных ее типов:

V Переселенцы, т.е. переезжающие на постоянное место жительства. Эта

группа мигрантов, как и прежде, ориентирована на переезд в

промышленно развитые государства, особенно в США, Канаду и

Австралию. В Европе особое место занимает ФРГ. Однако во всех странах

миграционный поток базируется прежде всего на принципе воссоединения

семей – первичная иммиграция в последние годы существенно затруднена

национальными законодательствами;

V Работающие по контракту, в котором четко оговорен срок пребывания в

принимающей стране. В основном это сезонные рабочие, приезжающие на

уборку урожая, например из стран Карибского региона в США и Канаду, а

также неквалифицированные или мало квалифицированные;

V Профессионалы, которых отличает высокий уровень подготовки, то есть

наличие соответствующего образования и практического опыта работы. К

этой же группе относят представителей профессорско-преподавательского

состава и студентов, свободнее, чем когда-либо прежде, перемещающихся

в мировой системе высшего образования;

V Нелегальные иммигранты, в число которых наряду с теми, кто прямо

соответствует названию данной категории, входят иностранцы с

просроченной или туристической визой, занимающиеся тем не менее

трудовой деятельностью. Миллионы представителей этой группы постоянно

пребывают в США, государствах Европы, а также в Южной Америке и

Африке.

V Беженцы – лица, вынужденные эмигрировать из своих стран из-за какой-

либо угрозы. По состоянию на 1995 год их общая численность во всем

мире оценивалась в 18 млн. человек. В последние годы отмечен ее рост,

особенно в Африке, где только в 1992 году число ищущих убежища

увеличилось почти на 1 млн.

Присутствие иностранной рабочей силы – непреложный факт социально-

экономической ситуации во всех без исключения странах. К сожалению, размеры

этой резервной армии труда не всегда коррелируют с циклами экономического

развития принимающих стран. Соответственно присутствие иностранцев в

качестве претендентов на рабочие места может быть как позитивным, так и

отрицательным фактором для принимающей страны.

В подавляющем большинстве иностранные рабочие занимают места, не

представляющие интереса для местного населения. В конце 80-х годов почти

85% экономически активных иммигрантов в ФРГ были заняты на тяжелых,

монотонных, а зачастую и опасных работах;. 60% из них относились к разряду

неквалифицированных или низкоквалифицированных рабочих. В тот же период во

Франции 69% иммигрантов трудились с использованием ручного труда.

Работающие по контракту иммигранты прекрасно осведомлены, что их

заработная плата ниже ставок для местного населения, что существуют

различия в правилах приема на работу и в очередности увольнения, а также в

процедуре признания квалификации. Несмотря на эти и ряд других по существу

дискриминационных моментов, немалая – а в некоторых странах и существенная

часть -экономически активного населения приходится на иностранцев.

Относительно новым, но стабильным явлением следует признать повышение

доли иммигрантов-профессионалов в общей численности трудовых ресурсов.

Отсчет процессу «утечки мозгов» был дан в 60-х годах, когда немалое число

ученых и инженерно-технических работников высшей квалификации из разных

частей света, но особенно из Европы, в частности из Великобритании и

Ирландии, эмигрировали в США. Основным побудительным мотивом к перемене

места жительства был более высокий уровень оплаты и большие возможности

творческого роста.

В настоящее время уместнее говорить о качественно новом этапе этого

процесса, который характеризуется несколькими взаимосвязанными и

взаимообусловленными чертами.

Во-первых, на смену «утечке мозгов» пришла их циркуляция: произошла

диверсификация направлений миграции. США продолжают оставаться

общепризнанным центром притяжения для профессионалов. Однако одновременно

из промышленно развитых стран представители профессиональной элиты едут на

временную работу в развивающиеся страны, такие, как Малайзия или Тайвань.

Во-вторых, принципиально новым явлением стало движение профессионалов не

только «к капиталу», но и «одновременно с капиталом или вслед за ним».

Прежде всего это связано с деятельностью транснациональных корпораций,

имеющих сеть филиалов по всему миру. Для профессионалов это связано с

большими возможностями карьерного продвижения.

В-третьих, современному этапу миграции профессионалов присущ

принципиально иной организационный уровень, выразившийся в возникновении

своеобразной международной корпорации «охотников за головами».

В-четвертых, отмеченная организационная форма теснейшим образом связана

еще с одной качественной характеристикой – интеграцией системы высшего

образования. Последняя предполагает продолжение обучения студентов из

многих регионов мира, например, в США, стране, авторитет которой в области

технической подготовки очень высок. Безусловна результативность подобного

способа подготовки специалистов высшего уровня для посылающих стран.

Одновременно также отметим, что тысячи иностранных выпускников американских

университетов остаются на длительный период, а порой и навсегда работать за

океаном.

Все перечисленные качественные характеристики процесса миграции наиболее

квалифицированных специалистов отражаются в росте соответствующих

статистических показателей, включая общую численность мигрантов и их долю в

населении и трудовых ресурсах.

В 90-е годы максимальный удельный вес наиболее квалифицированных

трудящихся в численности временно работающих отмечен в США. Одновременно

происходит рост их абсолютного числа – 123,2 тыс. и 147,5 тыс. человек.

Аналогичные относительные данные за 1995 год составляли (%): в Канаде –

43; Великобритании – 42; Нидерландах – 28; Германии – 22; Австралии – 18,

исключением является Германия, где в 1992 году численность данной группы

иммигрантов составляла 115 тыс. против 56 тыс. в 1195 году; т.е.

сократилась более чем в два раза. Это результат осуществления программы

взаимодействия германских и иностранных предприятий в реализации конкретных

проектов, рассчитанных в основном на два года.

Иммиграция стала важным фактором изменений в партийно-политической

системе, в механизмах и институтах политического участия и

представительства. Она выявила силу и слабость политических систем и

культур. Политика политических партий в отношении этнических меньшинств во

многом показала их способность мобилизовать поддержку и агрегировать

интересы. Происшедшие сдвиги особенно зримо вырисовываются в политических

успехах, которых добились в 90-е годы партии новых правых и другие

экстремистские группы националистической и профашистской ориентации,

всплывшие на волне ксенофобии и расизма. Особенно сильный импульс

политический экстремизм получил во Франции.

Разыгрывая карту иммиграции в политической борьбе, многие партии,

однако, ограничивались предвыборной риторикой и громкими посулами, многим

из которых не суждено было воплотиться в практической политике.

Политическое участие иностранцев ограничено низшими уровнями социальной

активности и проявляется главным образом в разного рода выступлениях,

связанных с использованием гражданских прав, в деятельности профсоюзов,

политических и других организаций, консультативных кампаниях. Основными

объектами политических акций иммигрантов являются жилье, работа, расизм,

иммиграционная политика, политические права и право на гражданство.

Политическая активность иностранцев привела к постановке на повестку для

общественной жизни развитых стран новых политических вопросов, связанных с

иммиграцией, к возрождению таких, казалось, забытых приемов политической

борьбы, как голодные забастовки, уличные протесты и бойкоты, к появлению

новых групп избирателей, что в определенной мере содействовало улучшению

положения иммигрантов.

Как долгосрочные последствия иммиграции все более очевидно в последние

годы стали заявлять о себе институционально-правовые и социокультурные

проблемы, связанные с образованием новых, неевропейских, национальных

меньшинств в принимающих странах и превращением этих стран, прежде

отличавшихся более или менее гомогенной этнической структурой, в

многонациональные и поликультурные. На смену переставшему работать

ассимиляционному подходу приходит мультикультуралистский, предусматривающий

равноправие коренного и пришлого населения, сохранение за последним права

на культурную автономию, на использование родного языка и вероисповедания.

С учетом растущего культурного многообразия населения Австралия и Канада

пересмотрели концепции своей национальной идентичности и реформировали

институционально-правовые структуры. Эти страны добились успехов в решении

проблем, порожденных новой полиэтничностью общества.

Крупномасштабная этническая миграция последних десятилетий оказала

глубокое воздействие на социально-экономические, политические процессы в

принимающих странах и регионах. Она стала фактором серьезных изменений в

сфере массового сознания, в политической культуре, партийно-политическом

механизме; институционально-правовых основах государства и системе

международных отношений. Последствия иммиграции носят зачастую конфликтный,

дестабилизирующий характер, проявляющийся в межэтнических трениях, усилении

политических позиций антидемократических сил, в "диких" забастовках и

акциях протеста иностранцев, в их оппозиции режимам на родине.

Предпринятые принимающими странами попытки свести к минимуму

«деструктивное» воздействие миграции, адаптироваться к новым общественно-

политическим реальностям, свидетельствуют о достаточно большой гибкости

современных западных политических и правовых систем. В этом смысле

иммиграция сыграла заметную роль в развитии и обновлении политических и

правовых институтов и механизмов, в первую очередь системы политического и

представительства, гражданства и конституционного права.

2.3 Тенденции: урбанизация

Современный этап развития мирового сообщества часто называют «эпохой

крупных городов», а сам процесс урбанизации – «тихой революцией» XX

столетия. Действительно, именно на вторую половину текущего века приходится

пик практически всех основных количественных параметров городского роста, а

конец столетия в определенной мере подводит черту экстенсивному развитию

урбанизации. Если раньше урбанизация рассматривалась как своего рода

производная прочих важных глобальных процессов формирования социально-

экономического ландшафта планеты, то к настоящему времени результаты

городского роста определились в самостоятельную движущую силу развития

общества. Это хорошо отражают закономерности территориальной концентрации

производительных сил мирового сообщества, в том числе образование обширных,

часто трансграничных, городских форм расселения, возникновение

наднациональных центров мировой экономики, так называемых «мировых

городов», и многие другие.

Человечество находится на пороге целого ряда кардинальных эволюционных

переломов в своем развитии. Так, в ближайшем десятилетии, согласно

последним оценкам экспертов ООН, ожидается, во-первых, прекращение роста и

последующая убыль абсолютной численности сельского населения, а во-вторых,

еще раньше, уже в самом начале XXI века свершится эпохальное событие –

численность городского населения превзойдет общее число сельских жителей.

Таким образом, городские отношения во всей широте своего социального

содержания будут количественно закреплены и официально признаны в качестве

доминирующих (таб. 4).

Таблица 4

Изменение основных параметров урбанизации мира,

1950-2010 гг.

(По Н.А. Слука, 2000)

|Показатели |Годы |

| |1950 |1970 |1990 |2000 |2010 |

|Общая численность населения мира |2524 |3702 |5282 |6091 |6890 |

|(млн. чел.), в том числе: | | | | | |

|Городских жителей |750 |1357 |2279 |2890 |3586 |

|Сельских жителей |1774 |2345 |3003 |3201 |3304 |

|Доля городского населения, % |29,2 |36,6 |43,1 |47,4 |52,0 |

|Доля крупногородского населения: | |

|В городском населении, % |26,4 |32,4 |34,7 |37,6 |40,1 |

|Во всем населении, % |7,7 |11,9 |14,9 |17,8 |20,8 |

|Среднегодовые темпы роста: | |

|Городского населения, % |3,0 |2,6 |2,4 |2,2 |2,0 |

|Сельского населения, % |1,2 |1,6 |0,7 |0,4 |0,1 |

|Число агломераций людностью: | |

|Более 500 тыс. чел. |185 |340 |577 |737 |871 |

|Более 1 млн. чел. |83 |165 |282 |372 |474 |

|Средняя людность |2,4 |2,7 |2,8 |2,9 |3,0 |

|«городов-миллионеров», млн. чел. | | | | | |

Весьма неоднородной остается картина и по уровню урбанизованности

различных стран. Так, с одной стороны, в 2/5 всех государств мира явно

преобладает сельское население (преимущественно страны Африки и Азии), а с

другой – в 52 государствах или чуть менее 1/5 (23,4%) доля горожан

превышает 75% (страны Европы, Северной и Латинской Америки). Другое дело,

что в отличие от параметра региональной концентрации территориальная

контрастность урбанизации имеет устойчивую тенденцию к сокращению. Разрыв

уменьшается за счет динамичного прироста горожан в развивающихся странах

при его стабилизации и даже стагнации в большинстве экономически развитых

государств. На сегодняшний день 9/10 всего прироста городского населения

планеты приходится именно на развивающиеся страны, особенно азиатского

региона, которые, собственно, во многом и определяют современное «лицо»

мирового процесса урбанизации.

В результате гетерогенности и разнотемповости развития процесса

урбанизации в различных странах и регионах городской ландшафт мира в

последнее время испытывает глубокие трансформационные подвижки. Это хорошо

фиксируется, например, коренным изменением распределения городского

населения между развитыми и развивающимися государствами.

В географическом плане равнодействующая городского роста однозначно

указывает на существенной сдвиг в генеральном направлении с Запада на

Восток. Хотя точнее было бы говорить о «возврате на Восток», который еще с

древнейших времен и вплоть до середины XIX века считался более городским,

чем Запад.

Одним из наиболее ярких атрибутивных свойств современного процесса

мировой урбанизации является динамичный рост как абсолютного числа крупных

городов, в том числе мегагородов, так и концентрации в них населения

(таб.4). Достаточно сказать, что в середине столетия «городами-

миллионерами» располагала только каждая седьмая страна мира, а в настоящее

время – уже каждая третья. Ныне на планете насчитывается около 370

агломераций с населением более 1 млн. жителей, в которых проживает примерно

37% горожан и 17% всего населения планеты. Перманентное увеличение

удельного веса крупных и сверхкрупных городов в демоурбанистической

структуре мира в целом, а также как развитых, так и развивающихся стран,

однозначно свидетельствует об опережающих в них темпах роста населения по

сравнению с городскими образованиями более низких иерархических рангов.

Очевидно, что формирование системы крупногородского расселения мира

следует в канве общих тенденций процесса урбанизации. Хотя именно в этом

случае наиболее ощутимо усиление позиций стран «третьего мира». Так, за

последний полувековой период в развитых государствах численность как всего,

так и крупногородского населения практически удвоилась, а в развивающихся

странах шестикратное увеличение количества горожан сопровождалось

десятикратным ростом крупногородского населения. Удельный вес

крупногородского населения в современной демоурбанистической структуре

каждого из «двух миров» практически одинаков: 36,1% - для экономически

развитых стран и 35,9% - для развивающихся, хотя еще в середине века

соотношения были совсем другими - соответственно 29,1 и 22,5%.

Страницы: 1, 2, 3