Синопское сражение

контузило командира корабля капитана II ранга Барановского, стоявшего на

верхней палубе рядом с Нахимовым; прапорщику Павлу Плонскому, находившемуся

у флага, неприятельским снарядом оторвало руку; многие матросы были ранены.

Однако ничто не нарушало равномерных действий личного состава корабля;

комендоры метко целили по неприятельскому флагману, и адмирал Нахимов особо

ответил искусные действия кондукторов корпуса морской артиллерии Григория

Савина, Алексея Самотоева, Ивана Кондратьева, Петра Верещагина, Василия

Стрельникова, Артемия Попова. Благодарности адмирала заслужили также

матросы Федор Жемарин, Иван Дмитриев и Андрей Кириллов, которые «находились

при доставании ядер из инттюма и носке раненых из деков, что исполняли с

особым рвением и смелостью».

Меткий огонь русского флагмана определил участь турецкого фрегата "Ауни-

Аллах». Снаряды русского корабля отлично накрывали цель, разрывали палубу,

ломали надстройки, выводили из строя английские орудия турецкого фрегата.

Не выдержав обстрела, адмирал Осман-паша решил выйти из боя. «Ауни-Аллах»,

несмотря на поддержку других турецких фрегатов, корветов и мощной батареи №

5, оказался бессильным против русского адмиральского корабля и, отклепав

якорь-цепь, продрейфовал к западной части Синопской бухты, где надеялся

укрыться от метких выстрелов русских кораблей. Но в тот момент, когда он

приходил мимо корабля «Париж». капитан I ранга Искомая вдогонку ему дал

прощальный залп, который довершил разгром, начатый флагманским кораблем

русской эскадры. «Ауни-Аллах», разбитый и усеянный трупами, был выброшен на

берег у мыса Киой-Хисар. Команда турецкого флагманского фрегата, ограбив

своего адмирала, бежала на берег. Раненый Осман-паша с развалин своею

корабля мог только наблюдать и дальнейшим ходом сражения.

Таким образом, неприятельская эскадра по истечении получаса сражения

потеряла своего флагмана, лишилась основного руководства и управления.

Последний рейс адмиральского фрегата, на виду у всей турецкой эскадры

относимого ветром к берегу, разрушенного и никем неуправляемого, произвел

ошеломляющее впечатление на турок и способствовал понижению боеспособности

неприятель скол эскадры не менее, чем сотня удачных выстрелов с русских

кораблей.

В то время, когда корабль «Императрица Мария" боролся с флагманским

кораблем турецкой эскадры, корабль «В. к. Константин» под командованием

капитана II ранга Ергомышева открыл сильный батальный огонь правым бортом

по батарее № 4 и по двум 6О-пушечнышм фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-

3ефер". «В. к. Константин" осыпал неприятельские фрегаты градом снарядов.

Под руководством Николая Гаврилова и Николая Беклешева комендоры

«Константина» метко поражали турецкие суда, нанеся им вскоре серьезные

повреждения. По приказанию капитана II ранга Ергомышева был усилен огонь из

бомбических орудий нижнего дека, и через 10—15 минут после начала сражения

левый фланг боевой линии турецкой эскадры заметно снизил эффективность

своего артиллерийского огня.

Основной удар «Константина» в начале сражения был направлен против фрегата

«Навек-Бахри». Ергомышев принял правильное решение, стремясь

последовательно уничтожить оба неприятельские фрегата: вначале разделаться

с «Навек-Бахри», сосредоточив против него большинство орудий, а уже потом

полностью перенести огонь на "Несими-Зефер». Поддержанный огнем «Чесмы»,

замыкавшей первую колонну русской эскадры, «Константин" наносил большие

потери фрегату «Навек-Бахри», на котором было уже немало убитых и раненых.

С русского корабля сквозь густые облака дыма удавалось рассмотреть

серьезные разрушения на неприятельском фрегате, который вскоре превратился

в сплошной костер. Безуспешны были попытки Али-бея — командира фрегата —

остановить свою команду, покидавшую корабль и спасавшуюся бегством. Спустя

20 минут после открытия огня огромный столб дыма поднялся над Синопскои

бухтой и сильный взрыв заглушил артиллерийскую канонаду. Один из снарядов

«Константина» попал в пороховой погреб неприятельского фрегата. «Навек-

Бахри» взлетел на воздух. Взрыв этот осыпал обломками батарею № 4, которая,

временно прекратила огонь и хотя начала потом действовать снова, однако уже

слабее. Дружное русское «ура» пронеслось по синопскому рейду: моряки

нахимовской эскадры радостно приветствовали главных комендоров

«Константина», взорвавших один из лучших фрегатов турецкого флота.

Развернувшись на шпринге, «Константин» направил основной огонь по другому

60-пушечному неприятельскому фрегату — «Несими-Зефер». В 1 час пополудни

якорная цепь фрегата была перебита, и ветром его понесло к берегу. С

подбитыми стеньгами и реями, с поврежденным рулем и разбитыми орудиями

неприятельский фрегат выбросился на остатки мола возле греческого

предместья.

Против береговых батареи № 3 и 4, поддерживавших левый фланг турецкой

боевой линии, вел огонь корабль «Чесма». «Подойдя к своему месту против

турецкого фрегата и двух береговых батарей сажень на 50, — пишет мичман А.

П. Обезьянинов, — мы бросили якорь и сталь на шпринг, и тотчас же начали

действовать: начали залпом из всех орудий, но в это время турецким ядром

перебило у вас шпринг, и корабль стало поворачивать по ветру носом к

неприятелю под его продольные выстрелы; положение критическое, но старший л-

т Купреянов не зевал, тотчас распорядился завозом нового верпа, который на

всякий случай был готов на баркасе, достаточно было нескольких минут, чтобы

все дело исправить. Новый верп был заведен, и корабль завернул бортом к

неприятелю тотчас открыли успешный огонь с другого, уже противоположного,

борта».

В ответ на выстрелы крепостных пушек комендоры «Чесмы» мощным огнем сметали

береговые укрепление неприятеля. После взрыва фрегата «Навек-Бахри»

положение левого фланга турок значительно ухудшилось; корабль «Чесма»

сосредоточил весь свой огонь исключи-тельно на батарее № 4, которая стала

терять одно орудие за другим.

Особенно инициативно действовали на «Чесме" лейтенанты Михаил Белкин и

Михаил Шемякин командовавшие деками корабля. Ни один выстрел с русского

корабля не пропадал даром, и огонь турецкой батареи становился все слабее.

Разрушенные укрепления подбитые и исковерканные пушки, множество убитых и

раненых—такова была картина на берегу, где турки в замешательстве бежали от

сокрушительного огня русской артиллерии. Корабль «Чесма», подавив

сопротивление батареи № 4. перенес огонь всех орудий на батарею № 3

Корабли второй колонны нахимовской эскадры противостояли правому флангу

боевой линии турок. Корабль «Париж», возглавивший вторую колонну, сразу же

после «Императрицы Марии» открыл огонь по неприятелю поражая турецкий

корвет «Гюли-Сефид», фрегат «Дамиад" и центральную береговую батарею № 5

Мужественно и смело сражались моряки «Парижа», руководимые капитаном I

ранга Истоминым. Пренебрегая опасностью, под градом неприятельских ядер,

книпелей и картечи, матросы во главе со шкипером Иваном Яковлевым быстро

исправляли такелаж и заделывали пробоины. Раненые отказывались уходить с

боевых постов. Когда осколок неприятельского снаряда, разорвавшегося на

юте, ранил в лицо штурмана Семена Родионова, охранявшего кормовой флаг

корабля, он не покинул своего поста и продолжал стоять у флага. Только

после вторичного тяжелого ранения, когда вражеским снарядом Родионову

оторвало руку, его унесли с верхней палубы...

Владимир Иванович Истомин проявил «примерную неустрашимость и твердость

духа, благоразумные, искусные и быстрые распоряжения во время боя». Орудия

правого борта «Парижа» безостановочно громили неприятельские суда. Через

полчаса после начала сражения турецкий корвет «Гюлл-Сефид», стоявший рядом

с фрегатом Османа-паши и оказывавший ему огневую поддержку против

флагманского корабля Нахимова, был уже сильно избит русскими снарядами,

потерял фок-мачту и несколько орудий. Командир корвета Сали-бей оставил

свой корабль и предпочел спастись бегством. Вскоре на корвете возник пожар,

и огонь стал постепенно добираться да крюйт-камеры. Наконец, в 1 час 15

мин. пополудни раздался сильный взрыв и «Гюли-Сефид» взлетел на воздух.

Уничтожив неприятельский корвет, Истомин оказал непосредственную поддержку

своему флагманскому кораблю.

Покончив с неприятельским корветом, «Париж» усилил огонь по фрегату

«Дамиад» и береговой батарее №5. Бомбические снаряды русского корабля

производили сильные разрушения на батарее и на неприятельском фрегате.

Лейтенант П. Никитин, руководивший огнем бомбических орудий, проявил

«отличное мужество и превосходные распоряжения при действиях бомбической

батареи». Вскоре фрегат «Дамиад", не выдержав меткой прицельной стрельбы

русских комендоров, обрубил цепь и вышел из боевой линии турецкой эскадры.

Течением и ветром его отбросило к юго-западному берегу полуострова.

Турецкая эскадра лишилась еще одного фрегата.

Корабль «Три святителя» обстреливал большие неприятельские фрегаты «Каиди-

Зефер" и «Низамие», вооруженные 118 пушками. Расчеты орудия действовали

четко и слаженно, посылая по врагу снаряд за снарядом. "Команда вела себя

выше всякой хвалы Что за молодецкая отвага, что за дивная хладнокровная

храбрость!— вспоминает мичман А. Д. Сатин. — Как теперь вижу: стоит

красавец-комендор знаменосец 32-го экипажа, Иван Дехта, и держит большим

пальцем правой руки запал у только что выстрелившего орудия. Вырвало ядром

рядом с ним двух человек, он бровью не пошевельнул, только скомандовал,

когда орудие было готово: «к борту!» И этот же самый Дехта, бледный, как

полотно, через две недели дрожащей рукой вынимал жребий на георгиевский

крест. Достойных было слишком много!»

Фрегаты «Каиди-3ефер" и «Низамие» вели интенсивный ответный огонь, но более

всего «Трем святителем» вредил огонь турецкой береговой батареи № б. Одно

из каленых ядер попало в кубрик, и только благодаря своевременным и быстрые

действиям трюмных матросов удалось лирвидировать пожар. Так же быстро был

ликвидирован пожар на юте, где умело и самоотверженно дейсгвовал боцман

Кузьма Пернов.

Неожиданно в разгаре сражения положение корабля «Три святителя» резко

ухудшилось. Командиру корабля капитану I ранга К. Кутрову доложили, что

одним из вражеских снарядов перебило шпринг, и корабль стал разворачиваться

по ветру кормой к неприятелю. «Мы могли отстреливаться только половинным

числом орудий... а передние орудия нашего корабля приходятся против корабля

«Париж». Мгновенно оценив обстановку, Кутров дал приказание прекратить

огонь из нескольких батарей левого борта. Десятки орудий корабля «Три

святителя" замолчали, т. к. из-за разворота корабля вышли из угла обстрела

цели.

Турки заметили, что шпринг русского корабля перебит, и усилили

артиллерийский обстрел. Береговая батарея № 6 стала поражать корабль

продольными залпами. Вместе с береговыми орудиями усилили свой огонь

фрегаты «Низамие» и "Каиди-Зефер». Адмирал Гуссейн-паша, командовавший

правым флангом турецкой эскадры, предвкушал поражение русского корабля,

положение которого действительно становилось критическим. В этот момент под

жестоким неприятельским огнем мичман Петр Варницкий бросился к полубаркасу,

чтобы вместе с матросами завести верп и восстановить шпринг. Однако

неприятельское ядро попало прямо в полубаркас разнесло его в щепы и ранило

мичмана. Несмотря на это, Варницкий тотчас же перескочил в другой баркас,

стоявший рядом у борта корабля, матросы налегли на весла, и под непрерывным

обстрелом десятков непрнятельских орудий смелые русские моряки завезли верп

и вернулись обратно на корабль. Корабль «Три святителя» подтянувшись на

новом шпринге, развернулся левым бортом против неприятеля и с новой силой

обрушил на него огонь своих орудии Вскоре 54-пушечный турецкий фрегат

«Каиди-Зефер» не выдержал огня русского корабля. С разбитым рангоутом и

множеством бортовых пробоин он вышел из боевой линии, прошел между берегом

и фрегатом «Низамие» и стал на мель невдалеке от береговой батареи № 6.

Команда турецкого фрегата во главе с командиром вплавь бросилась на берег.

Крайние суда левого фланга турецкой боевой линии находились под непрерывным

обстрелом орудий корабле "Ростислав» стоявшего в нескольких кабельтовых от

мыса Киой-Хисар. Первые выстрелы «Ростислава» были направлены против

фрегата "Низамие», корвета «Фейзи-Меабуд» и береговой батареи № 6, однако

вскоре после начала сражения, когда капитан I ранга Кузнецов заметил

критическое положение корабля «Три святителя» огонь «Ростислава» был

сосредоточен исключительно по корвету и береговой батарее. Памятуя основное

правило Нахимова «взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика», —

Кузнецов сразу же принял решение: подавить береговую батарею, не дать ей

продолжать обстрел корабля Кутрова. Старший офицер «Ростислава» лейтенант

Н. Гусаков, выказавший «отличную храбрость и мужество по всем частям

управления кораблем», повернул корабль левым бортом прямо против батареи №

6 и комендоры «Ростислава» обрушили на нее огонь своих орудий.

Благодаря своевременной поддержке «Ростислава" на корабле «Три святителя» в

это время успели исправить шпринг, а батарея № 6, до этого сильно

вредившая «Трем святителям», значительно ослабила свой огонь.

Турки, взбешенные эффективной помощью, оказанной «Ростиславом» кораблю «Три

святителя», сосредоточили сильный огонь по «Ростиславу», и один из

неприятельских снарядов, разорвавшись в батарейной палубе русского корабля,

разнес на куски одно орудие, сильно разбил палубу, зажег кокора и занавес,

навешенный над люком, через который шла подача картузов нижнего дека. Около

40 русских моряков было ранено взрывом.

Горящие куски тента, подожженные вражеским снарядом, начали попадать в

крюйткамерный выход, это грозило взрывом крюйт-камеры. Кораблю угрожала

страшная опасность. В этот момент мичман Николай Колокольцов бросился в

крюйт-камеру и, пренебрегая опасностью, хладнокровно начал тушить пожар.

Быстро закрыв за собой двери, он выбросил горящие хлопья, накрыл люки

крюйткамерного выхода и ликвидировал опасность. Корабль был спасен. «За

особенное присутствие духа и отважность, оказанные им во время боя»,

адмирал Нахимов представил мичмана Колокольцова к боевой награде.

От сильного огня неприятельских судов и береговой батареи на «Ростиславе»

было много раненых. В кубрик, где находился штаб-лекарь А. Белоусов,

приносили все новых матросов с батарейных палуб. Однако огонь "Ростислава»

не ослабевал. «Корабль этот, — писал Нахимов, — при значительном числе

раненых продолжал действовать так же хорошо, как и при начале боя». В

результате метких попаданий русских комендоров турецкий фрегат «Низамие»,

являвшийся главной опорой неприятеля на его правом фланге, заметно снизил

эффективность своего огня. В это время корабль Истомина «Париж» после

перестрелки с «Дамиадом» стал разворачиваться на шпринге, чтобы направить

огонь всех своих бортовых орудий против «Низамие». Заметив это, капитан I

ранга Кузнецов решил перенести огонь своего корабля с «Низамие» на турецкий

корвет «Фейзи-Меабуд» и батарею № б, продолжавшую обстреливать корабль «Три

святителя». «Ростислав», оставив фрегат кораблю «Париж», сосредоточил свой

огонь на корвете и на батарее № 6.

Сражение продолжалось. Гром артиллерийской канонады по-прежнему потрясал

Синопскую бухту, и громадные языки пламени тут и там прорывались сквозь

сплошную завесу дыма. Ежеминутно сотни снарядов пронизывали воздух; бухта

кипела от горящих обломков, от фонтанов и всплесков. Не умолкали пушки и

русских и турецких кораблей, однако успех нахимовской эскадры уже

определился.

К исходу первого часа боевая линия турецкой эскадры была окончательно

расстроена. Четыре больших боевых судна турок (фрегаты «Ауни-Аллах»,

«Несими-Зефер», «Дамиад", «Каиди-Зефер") выбросились на берег. От фрегата

«Навек-Бахри» и корвета «Гюли-Сефид», взорванных меткими выстрелами русских

кораблей, остались лишь обломки. «Посредине рейда, как громадные кресты над

могилами, торчат мачты потопленного фрегата с реями поперек". Около 300

неприятельских орудий было выведено из строя.

На уцелевших турецких судах команды с трудом успевали заделывать пробоины и

исправлять повреждения. «Железным штормом» назвал Слейд огонь русской

артиллерии, уничтожавшей в Синопской бухте батареи и корабли турецкого

флота.

Однако турки продолжали оказывать сопротивление, рассчитывая на помощь из

Босфора в самые последние минуты сражения. Против русских кораблей вели

огонь неприятельские фрегаты «Фазли-Аллах", «Низамие», корветы «Фейзи-

Меабуд», «Неджми-Фешан», пароходы "Таиф», «Эрекли», береговые батареи № 3,

5, 6.

Несмотря на то, что русские корабли начинали артиллерийский поединок с

турецкой эскадрой, уже будучи частично поврежденными обстрелом турецкой

артиллерии при прорыве на рейд, они полностью сохранили свою

боеспособность. Первый же час сражения показал, что диспозиция,

разработанная до боя, отлично обеспечивала наиболее целесообразное

использование артиллерийских средств русской эскадры. Русские корабли

обстреливали противника и бомбическими 68-фунтовыми орудиями и 36- и 24-

фунтовыми орудиями. Сообразуясь с расстоянием до цели, русские артиллеристы

применяли и гранаты, и брандскугели, и картечь. Правильное расположение

русских кораблей способствовало организации взаимодействия между ними,

удобному выбору целей и не давало возможности противнику скрыться от

меткого огня русской артиллерии.

На кораблях был точно выполнен приказ флагмана о выделении офицера на

саллинг для корректировки артиллерийского огня, и первые же выстрелы,

произведенные с русских кораблей, показали, что многолетние тренировки

черноморских моряков не прошли даром: комендоры эскадры вели огонь по

противнику так же быстро, слаженно и метко, как на практических учениях.

В ходе сражения полностью проявились инициатива, находчивость и

решительность командиров русских кораблей. Наиболее ярким свидетельством их

высокого мастерства была организация взаимной поддержки в бою. Капитан I

ранга Истомин, увидев, что флагманский корабль Нахимова находится под

жестоким огнем нескольких турецких судов, избрал основной мишенью для

орудий «Парижа» не правый фланг турецкой боевой линии, против которого он

должен был действовать по диспозиции, а корвет «Гюли-Сефид», стоявший

против "Императрицы Марии». Только после того, как положение русского

флагманского корабля улучшилось в результате уничтожения и выхода из строя

трех неприятельских судов («Навек-Бахри», «Гюлн-Сефид», «Ауни-Аллах»),

Истомин перенес огонь на правый фланг противника. Так же инициативно

действовали и Кузнецов, и Микрюков, и другие командиры русских кораблей,

перенося огонь своих орудий туда, куда подсказывала обстановка. В условиях

быстротечного боя командиры кораблей моментально улавливали все перипетии

сражения, мгновенно реагировали на них и принимали правильные решения.

Непосредственное руководство действиями русский эскадры осуществлялось

адмиралом Нахимовым в течение всего сражения. Управление сражением

отличалось полным соответствием обстановке, уверенностью и четкостью. После

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5