Концепция правового государства

прямой антитезис на взгляды Локка и Монтескье.

Верховная власть, будь то один человек или собрание лиц, называется

сувереном.

Власть суверена, в системе Гоббса, неограничена. Он имеет право цензуры

над всяким проявлением общественного мнения. Законы собственности должны

быть полностью подчинены власти суверена, так как в естественном состоянии

нет собственности, и, поэтому, собственность создана правительством,

которое может контролировать свое творение как угодно.

Допускается, что суверен может быть деспотичным, но даже худший деспотизм

лучше, чем анархия. Кроме того, интересы суверена во многих отношениях

совпадают с интересами его подданных. Он богаче, если богаче они, он в

большей безопасности, если они послушны законам.

Во всем “Левиофане” Гоббс нигде не рассматривает возможность влиять

периодическими выборами на стремления собрания пожертвовать общими

интересами ради личных интересов своих членов.

Участие народа, согласно системе Гоббса, исчерпывается первым избранием

монарха .Престолонаследование должно определяться монархом.

Свобода, по мнению Гоббса, это отсутствие внешних препятствий к движению.

В этом смысле свобода совпадает с необходимостью. Что касается граждан, то

они свободны там, где не распространяется действие законов. Это не является

ограничением верховной власти, так как действие законов могло бы быть

распространено, если бы этого захотел суверен. Подданные не имеют прав в

отношении монарха, за исключением тех, которые суверен уступит добровольно.

Гоббс, однако, в одном ограничивает обязанность подчиняться суверенам. Он

рассматривает право самосохранения, как абсолютное. Подданные имеют право

защиты даже против монархов. Это логично, так как сохранение является

лейтмотивом в учреждении права. На этой основе, Гоббс считает, что человек

может отказаться сражаться, когда к этому призывает правительство. Это то

право, которое ни одно современное правительство не признает. Гоббс

оправдывает, правда, сопротивление правительству только в случае

самозащиты, сопротивление же с целью защиты другого всегда преступно.

Еще одно логическое исключение: человек не имеет обязанностей перед

правительством, у которого нет сил для его защиты.

Право собственности имеет силу только в отношении других подданных, в

отношении суверена оно не имеет силы. Суверен имеет право регулировать

внешнюю торговлю. Он не подчиняется гражданскому праву.

По мнению Гоббса, причинами, вызывающими распад государства, кроме его

завоевания, являются:

- предоставление суверену малой власти;

- разрешение личных суждений подданным;

- теория о том, что все, что против совести, является грехом;

- признание абсолютного права частной собственности;

- разделение верховной власти; - подражание грекам и римлянам;

- отделение светской власти от духовной;

- отказ суверену в налогообложении;

- популярность могущественных подданных и свобода спора с сувереном.

В политике “... имеется два различных вопроса: один о лучшей форме

государства, другой — о его власти. Лучшей формой государства является

монархия, но не это представляет важнейшую часть его доктрины. Важнейшая

часть доктрины заключается в том, что власть государства должна быть

абсолютной. Эта доктрина возникла в Западной Европе в период Возрождения и

Реформации.”[17]

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ ЛОККА

Локк является наиболее удачливым из всех философов: он закончил свою

работу по теоретической философии как раз в тот момент, когда правление в

стране попало в руки людей, которые разделяли его политические взгляды. В

последующие годы многие наиболее влиятельные и энергичные политики и

философы поддерживали на практике и в теории взгляды, которые он

проповедовал. Его политические теории, развитые Монтескье, находят

применение повсюду, где существует спор между президентом и конгрессом; они

отражены и в американской конституции. На его теории еще около пятидесяти

лет назад основывалась британская конституция. Так же обстояло дело и с

французской конституцией, принятой в 1871 году.

Во Франции XVIII века Локк своим влиянием, а оно было огромным, обязан

сначала Вольтеру, который “... будучи молодым человеком провел некоторое

время во Франции и Англии, и в “Философских письмах” проповедовал своим

соотечественникам английские идеи. За ним пошли философы и умеренные

реформаторы; крайние же революционеры пошли за Руссо. Его французские

последователи, правы они были или нет, верили в тесную связь между теорией

познания Локка и его взглядами на политику.”[18]

“Для того, чтобы принять право политической власти и установить ее

происхождение, мы должны рассмотреть, какое состояние для людей

естественно, т.е. состояние абсолютной свободы, чтобы направлять свои

действия и распоряжаться своей собственностью и личностью по своему

усмотрению в рамках естественного закона, не спрашивая разрешения и не

завися от чьей-либо воли.”[19]

“Это было, конечно, состояние равенства, при котором вся власть и

юрисдикция являлись взаимными: ни один человек не имел больше, чем другой.

Нет ничего более очевидного, что творение одних и тех же классов,

беспорядочно родившихся с одними и теми же природными задатками и с

использованием одинаковых способностей должны быть равны между собой без

субординации и подчинения. Если только повелитель, вышедший из их сферы не

декларирован каким-либо манифестом, что его воля подчиняет себе волю

других, и не было даровано ему очевидным и ясным определением несомненного

права владения и суверенитета.”[20]

“Но, хотя это естественное состояние и является состоянием свободы, оно

не есть состояние своеволия: хотя человек в этом состоянии обладает

бесконтрольной свободой, чтобы располагать собой или своим имуществом, все-

таки у него нет свободы убить себя или, даже, любое живое существо,

которым он владеет, за исключением тех случаев, когда другая, более

благородная цель , чем простое самосохранение призовет его к этому. У

естественного состояния есть естественный закон, который управляет им,

который связывает его и каждого; и разум, являющийся таким законом, учит

все человечество, кто бы не советовался с ним, что все живые существа равны

и независимы, никто не имеет права причинить вред жизни, здоровью или

имуществу или имуществу другого, и все мы собственность Бога.”[21]

“Самое большое возражение естественному состоянию заключается в том, что

пока оно существует, каждый человек - судья в своем собственном деле, так

как он может полагаться только на себя в защите своих собственных прав. Для

этого зла правительство служит лекарством, но не является естественным

лекарством. Естественного состояния избегли посредством договора,

создавшего государство.”[22]

Никакой договор не прекращает естественного состояния, исключая лишь то,

что создается государство. Различные правительства независимых государств

сейчас находятся в естественном состоянии по отношению друг к другу.

Естественное состояние, как сообщается в отрывке, направлено против

Гоббса, и тождественно состоянию войны, а, пожалуй, ближе к его

противоположности.

“Главной и основной целью людей, объединявшихся в государство и

подчиняющих себя власти правительства, являлось сохранение собственности,

чему в естественном состоянии не достает многого.”[23]

Юридические права можно определить так: “... вообще говоря, человек имеет

юридическое право обратиться к закону, чтобы тот защитил его против

оскорбления. Человек, вообще, имеет право на свою собственность, но, если,

скажем, у него есть незаконный запас кокаина, то он не имеет юридического

права против того, кто его похитит. Но законодатель должен решить, какие

юридические права создавать, и, неизбежно возвращаясь к концепции прав, как

таких должен охранять закон.”[24]

В политической мысли XVII века существовало два типа теорий о

происхождении государства. Пример первого можно найти у Роберта Филмера.

Теории этого направления утверждают, что Бог даровал власть определенным

людям и, что эти люди и их наследники составляют законное правительство,

выступление против которого является не только нарушением закона, но и

богоотступничеством. Эта точка зрения опиралась на традиции классической

античности, так как почти во всех других государствах личность монарха была

священна. Естественно, что короли относились к этим теориям одобрительно.

Теории второго основного типа утверждают, что государственная власть -

это результат договора, и является делом чисто земным, а не чем-то

установленным свыше. Одни писатели этого направления рассматривали

общественный договор, как исторический факт, другие — как правовую

абстракцию, но всех их объединяло стремление обосновать земное

происхождение государственной власти.

Гражданское общество подчиняется власти большинства, если только не

достигнуто соглашение о том, что “... некое другое большинство превышает

простое большинство.”[25]

Это звучит вполне демократично, но надо учесть, что Локк предполагает,

что женщины и бедняки лишены права гражданства.

“Возникновение политического общества зависит от согласия индивидуумов

объединиться и образовать общество. До некоторой степени сомнительно, что

когда-нибудь можно было бы объединиться и создать такое общество, такого

согласия. Хотя можно допустить, что создание государства предшествовало

самой истории.”[26]

Гражданский договор, которым учреждается правительство, связывал только

тех, кто его заключил. Сын должен заново выразить согласие с договором,

заключенным его отцом.

“Верховная власть ни у кого не может отнять ни частицы его имущества без

его согласия.”[27]

Еще более поразительно его утверждение, что хотя верховное командование и

обладает властью над своими солдатами, оно не имеет право распоряжаться их

деньгами.

Расходы по содержанию правительства должны нести все граждане, по мнению

Локка, но только с их согласия, т.е. с согласия большинства.

Теория, что законодательная, исполнительная и судебная функции были

разделены, представляет собой характерную черту либерализма; она возникла в

Англии во времена борьбы со Стюартами и наиболее четко формулируется

Локком, по крайней мере в отношении законодательной и исполнительной

властей. Законодательная и исполнительная власти должны быть разделены,

говорил он, чтобы избежать произвола и злоупотребления властью.

Конечно, нужно понимать, что когда он говорил о законодательной власти,

то подразумевал парламент, а когда об исполнительной - короля.

Соответственно, ”... он считает законодательную власть добродетельной, а

исполнительную — безнравственной.”[28]

Значит, подобно английской палате общин, представителей законодательной

власти необходимо время от времени избирать путем народного голосования.

В хорошо организованном правлении, говорит Локк, законодательная и

исполнительная власти отделены друг от друга.

В споре между законодательной и исполнительной властью, считает Локк, в

некоторых вопросах нет судьи на земле и так как небеса не высказывают

ясного мнения, то это фактически означает, что решение может быть

достигнуто только в борьбе, так как принято считать, что небеса дают победу

равному. Подобная точка зрения присуща любой доктрине, исходящей из

разделения властей.

“Политическая философия Локка была правильной и полезной до промышленной

революции. С того времени все больше росла ее неспособность дать ответ на

важнейшие проблемы. Власть собственности, сосредоточенная в руках огромных

корпораций, превзошла все, что когда-либо воображал Локк. Необходимые

функции государства, например, в области образования, увеличились

чрезвычайно. Национализм породил союзы, а иногда приводил к слиянию

экономической и политической власти, делая войну составной частью

конкуренции. У каждого отдельного гражданина нет больше власти и

независимости, которыми он должен обладать по теории Локка.”[29]

КАНТ О ГОСУДАРСТВЕ

В философии XVIII века преобладал английский эмпиризм, в качестве

представителей которого можно назвать Локка, Юма и Беркли. “У этих людей

существовал конфликт, которого они сами, по-видимому, не осознавали, между

складом их ума и тенденцией их теоретических учений. По складу ума, они

были социально мыслящими гражданами, ни коим образом не притязательными и

не мыслящими напрасно о власти и настроенными в пользу терпимого мира, где

в пределах закона каждый мыслящий человек может поступать так, как ему

удобно. Они были добродушными людьми, вежливыми и добрыми. Но в то время,

как их характер был общественным, их теория вела к субъективизму.

Субъективизм не был новым направлением, он существовал в поздней

античности... Он был возобновлен в новое время декартовским cogito и достиг

кратковременной кульминации в монадах без окон Лейбница. Лейбниц полагал,

что все в его опыте было бы неизменным, если бы остальной мир был бы

уничтожен. Тем не менее он посвятил себя воссоединению католической и

протестантской церкви. Подобная непоследовательность проявляется также у

Локка, Беркли и Юма.”[30]

“Государство есть соединение некого множества людей под господством

права.”[31] Каждый из этого некого множества руководствуется тем, что он

не должен быть средством достижения цели, напротив, человек — есть цель.

На вопрос, как обеспечить взаимную ответственность граждан и государства,

государственной власти, Кант отвечает: “Лучшая форма правления из всех

испытанных — республиканская, но и она не гарантирует от произвола и

перерождения властей, если нет разделения властей на законодательную,

исполнительную и судебную.”[32]

Из ветвей власти законодательной отводится первое место, судебной —

особенное, ибо только здесь гражданин может и должен находить эффективную

защиту от произвола. Независимость судебной власти диктуется опытом:

никогда еще не было такого властвующего, который не хотел бы использовать

власть себе на пользу. Здесь заключена идея конституционного суда. Кант

полагает естественным, что каждый человек, независимо от его социального

статуса, обладает совокупностью прав: вечных и неизменяемых независимо от

чужой воли, свобода самоопределения настолько широкая, насколько она

совмещается со свободой других. Никого нельзя обязывать к чему-либо

большему, чем это требует совокупность выгод. Все другие права, включая

избирательное, Кант относит к разряду приобретаемых. К приобретаемым

относятся права такие, как: имущественные, семейные, обязательственные и

так далее.

ФИЛОСОФИЯ ГЕГЕЛЯ

Философия Гегеля была кульминационным моментом развития немецкой

философии, которое начиналось с Канта. Хотя Гегель часто критиковал Канта,

его система никогда не смогла бы возникнуть без системы последнего. Его

влияние, хотя и уменьшившееся, было сильно не только в Германии. В конце

XIX века большинство философов в Америке и Великобритании были

гегельянцами. Подчеркивание Гегелем роли нации вместе с его специфическим

понятием “свободы”, объясняет его прославление государства — очень важную

сторону его философии. Он развивает свою философию государства и в

“Философии истории”, и в “Философии права”. Она в основном совместима с его

общей метафизикой, но не обусловлена ею с необходимостью. В некоторых

отношениях, например, в рассмотрении отношений между государствами, его

восхищение национальным государством заходит так далеко, что несовместимо с

его предпочтением целого частям.

Гегель требует для государства такого же положения, как св. Августин и

его католические предшественники требовали для церкви. Привычка говорить о

государстве, как если бы было только одно государство, ведет к заблуждению,

так как не существует мирового государства.

Так как долг Гегеля является отношением индивидуума к своему государству,

то не остается никакого другого принципа, с помощью которого можно было бы

придать моральный характер между государствами. Это Гегель признает. Во

всех отношениях, говорит он, государство является индивидом, и каждое

государство независимо от других. Цель государства не только сохранение

жизни и собственности граждан, и это дает моральное оправдание войне,

которая не должна рассматриваться как абсолютное зло или случайность, или

как имеющая причину в чем-то, чего не должно быть.

Гегель под этим подразумевает, что в определенных ситуациях нация не

имеет права избегать войны. Он выступает против создания таких учреждений,

как мировое правительство, которые предупреждали бы возникновение подобных

ситуаций.

Так как государства выступают друг по отношению к другу как находящиеся в

естественном состоянии, то отношения между ними не являются ни правовыми,

ни нравственными. Их права имеют свою реальность в их частных волях, и

интерес каждого государства наиважнейший его закон.

Государство, очевидно, ценно, как средство: оно защищает нас от воров и

убийц, оно строит дороги, школы и так далее. Оно может быть также плохим,

как средство, например, ведя несправедливую войну. Гегель утверждает, что

“... граждане существуют ради государства.”[33]

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ФОРМИРОВАНИЯ

ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА

В представлении большинства, государство является каким-то безжалостным

деспотом, которое довит и губит людей. Государство — это чудовище, тот

зверь Левиафан, как называл его Гоббс, которое поглощает людей целиком, без

остатка. Для нас, русских, государство — это несправедливые войны, ведущие

к подчинению, порабощению слабых и небольших национальностей великими и

могучими нациями. Наконец, государство — это организация экономически

сильных для подавления и эксплуатации экономически слабых.

Возникает вопрос, в действительности государство создано для того, чтобы

угнетать, подавлять и мучать слабую личность?

Культурный человек и государство — это два понятия, взаимно дополняющие

друг друга. Поэтому культурный человек даже немыслим без государства.

И, конечно, люди создают, сохраняют, защищают свои государства не для

взаимного мучительства, угнетения и истребления. Иначе государства давно

распались бы и прекратили свое существование. Из истории мы знаем, что

государства, которые только угнетали своих подданных, давно прекратили свое

существование. Их место занимали государства, более удовлетворяющие

требованиям своих граждан. Никогда государство не могло продолжить свое

существование только насилием и угнетением. У жизнеспособных государств

такие периоды были всегда только временны. Наступала новая эпоха и

государство всегда выходило на широкий путь осуществления своих настоящих

целей и истинных задач.

В чем же, однако, истинные цели и задачи государства?

Они заключаются в осуществлении солидарных интересов людей. Государство и

есть само по себе самая всеобъемлющая форма солидарности между людьми.

Общее благо — вот формула, по которой определяются настоящие цели и задачи

Страницы: 1, 2, 3