Контрольная работа: Религиозные объединения

Вместе с тем и светский характер государства оказывает определенное воздействие на демократические качества последнего. Так, государственная светскость своими принципами и прежде всего отделенностью религиозных организаций, практически обеспечивает правовое равноправие последних, и свободу мировоззренческих убеждений личности. При наличии же государственной религии равноправия религиозных организаций быть не может, а это значит, что говорить о демократизме государства в полном объеме не приходится.

Поскольку политика современного государства в отношении религии осуществляется путем правового регулирования деятельности религиозных организаций и закрепления юридических гарантий свободы вероисповедания, на формирование государственной светскости большое влияние оказывает идея правового государства. Во-первых, обосновывая решающую роль права в организации жизни общества, такая идея обеспечивает незыблемость светского характера государства при его закреплении конституцией. Во-вторых, она предопределяет сугубо правовую форму государственно-конфессиональных отношений, что делает их достаточно цивилизованными и предсказуемыми.

Особое значение для формирования светского характера государства имеет также суверенитет последнего, подчеркиваемый всеми постсоветскими конституциями. Государственный суверенитет как проявление политического верховенства внутри страны категорически исключает попытки вторжения любых конфессий в сферу компетенции государства. Государственный суверенитет превращает религиозные организации в обычных субъектов права, дает государству непререкаемые полномочия юридическими средствами определять их статус и регулировать их деятельность. При этом важнейшей предпосылкой государственного суверенитета во взаимоотношениях с религиозными организациями всегда выступает принцип отделенности религиозных организаций от государства, считающего себя светским.1

Второй исследовательский аспект проблемы государственной светскости образует соотношение трех основных категорий «религиозного» блока конституционных положений: «светское государства», «отделение религиозных организаций от государства» и «свобода совести». Тем более, что не все законодатели бывших союзных республик углядели и оценили взаимосвязь этой идейно-понятийной триады. Например, в Армении на конституционном уровне закреплено лишь право «на свободу мысли, совести и вероисповедания» (ст. 23 Основного закона). Конституция Казахстана утверждает светский характер государства и право каждого на свободу совести (ст. 22), но не устанавливает принципа отделенности религиозных организаций от государства. Зато Конституция Узбекистана, не декларируя государственной светскости, в ст. 61 устанавливает, что «религиозные организации и объединения отделены от государства и равны перед законом», а в ст. 31 она гарантирует свободу совести для всех. Аналогичная картина и на Украине. Основные законы Литвы и Эстонии также не закрепляют светского характера своих суверенных государств, однако соответственно в ст. 43 и ст. 40 они провозглашают отсутствие государственной религии и государственной церкви, что представляет собой логическое и практическое следствие принципа отделенности религиозных организаций от государства. Кроме того, ст. 26 Конституции Литвы обстоятельно регламентирует свободу мысли, вероисповедания и совести, а эстонская Конституция закрепляет такую свободу в той же ст. 40.

Вместе с тем свобода мировоззренческих убеждений личности, которую у нас традиционно именуют нелепым словосочетанием «свобода совести», представляет собой одну из главных задач государственной светскости. Светский характер государства абсолютно исключает любое вмешательство в сугубо интимную сферу отношения человека к религии и гарантирует неприменение к нему принуждения как со своей стороны, так и со стороны членов религиозных организаций. По настоящему светское государство постоянно и действенно охраняет мировоззренческую свободу, являющуюся его аксиологической доминантой.1

Это надо подчеркнуть особо, потому что в советской правовой и атеистической литературе основной политико-правовой гарантией свободы совести считалось отделение церкви от государства и школы от церкви. Недаром в Конституции СССР 1977 г. указанные положения были объединены в одной ст. 52. Подобная точка зрения представляется не совсем верной, поскольку она оставляет без внимания другие задачи отделения господствующей конфессии от государства, в частности, обеспечение суверенитета последнего. Не отрицая значения акта отделения бывшей государственной конфессии от государства для защиты прав граждан, все-таки думается, что подобное мероприятие прежде всего необходимо для формирования светского характера государства. И уже опосредованно, превратившись в один из принципов государственно-конфессиональных отношений, отделенность защищает свободу мировоззренческих убеждений личности.

Недопонимание взаимосвязи и взаимозависимости рассматриваемых категорий привело к тому, что ряд постсоветских законодателей упомянули о принципе отделенности религиозных организаций от государства только в текущих законах, создав тем самым основание для его умаления. А поскольку во многих бывших союзных республиках конституции принимались позже законов о свободе совести (вероисповедания) и религиозных объединениях, это обстоятельство позволяет трактовать принцип отделенности как устаревший, как своего рода политический и юридический пережиток советского подхода. Такие высказывания, например, можно услышать из уст православных иерархов, руководящих деятелей других конфессий, мечтающих о придании последним статуса государственных в тех или республиках.1

В Российской Федерации, наоборот, создан разрыв между общей характеристикой своего государства, изложенной в ст. 1 Конституции 1993 г., и определением последнего как светского в ее ст. 14. В результате светскость выглядит второстепенным качеством российского государства. Стоит ли после этого удивляться многочисленным странностям в его политике по религиозному вопросу, фактически превратившим православие в особую пригосударственную конфессию.

На наш взгляд, наиболее оптимальное соотношение между государственной светскостью, принципом отделенности религиозных организаций и свободой мировоззренческих убеждений личности найдено в Конституции Республики Таджикистан 1994 г. В ее ст. 1 светскость обозначена как неотъемлемая часть общей комплексной характеристики, создающей единую политико-правовую модель государства. Зато положение об отделенности от него религиозных организаций вынесено в отдельную ст. 8 раздела «Основы конституционного строя» и увязано со статусом других общественных объединений. Потому в указанной статье таджикской Конституции выглядят вполне логичными как положение о том, что, что «ни одна идеология, в том числе религиозная, не может устанавливаться в качестве государственной», так и запрет на создание любых формирований, пропагандирующих расовую, национальную, социальную и религиозную вражду. Что касается свободы мировоззренческих убеждений, ее гарантирует ст. 26 Конституции, и уже без употребления термина «свобода совести».1

Кроме правильной расстановки акцентов в «религиозном» блоке конституционных положений насущной проблемой во всех бывших союзных республиках остается полное закрепление основных принципов взаимоотношений светского государства с религиозными организациями. На практике вольные трактовки сущности такого государства способствуют недооценке и даже грубому нарушению его принципов. Чтобы исключить это, представляется целесообразным одну из статей в разделе «Основы конституционного строя» всех основных законов посвятить государственно-конфессиональным отношениям, изложив ее примерно так: «Отношения Республики с религиозными организациями строятся на принципах отделенности религиозных организаций от государства; свободы создания и деятельности таких организаций; сочетания суверенитета государства и социальной автономии религиозных организаций; равного отношения государства к религиозным организациям; взаимной лояльности государства и религиозных организаций». Детализируя данные принципы, можно в этой же статье указать, что государство не финансирует религиозные организации, а также включить в нее запрет создания политических партий на религиозной основе и разумные ограничения деятельности зарубежных миссионеров и руководящих функционеров иностранных религиозных организаций, содержащиеся пока только в ст. 5 Конституции Казахстана.

Для обеспечения незыблемости светского идеала государства еще очень важно защитить указанные конституционные принципы административно-правовыми и уголовно-правовыми мерами. Нельзя забывать, что посягательства на постулаты светского государства есть посягательства на его конституционный строй. Пока же отсутствие в уголовных кодексах бывших союзных республик соответствующих составов преступлений мешает правоохранительным органам пресекать посягательства на конституционные принципы, в том числе бороться с отдельными идеологическими формами религиозного экстремизма.

Острой теоретической и практической проблемой во всех бывших союзных республиках остается точное понимание и адекватное изложение свободы мировоззренческих убеждений личности.1 Ее конституционные формулировки на этот счет тоже чрезвычайно разнообразны. Основной закон Казахстана, например, в ст. 22 закрепляет право каждого на свободу совести, но не содержит объяснения последней. По существу, толкование такой свободы отдано на откуп чиновникам. То же самое можно сказать и про молдавскую Конституцию, в ст. 31 которой сказано: «Свобода совести гарантируется. Она должна проявляться в духе терпимости и взаимного уважения». Основные законы Российской Федерации (ст. 28) и Азербайджана (ст. 37) гарантируют право каждого на свободу совести и вероисповедания, что сразу ставит вопрос о соотношении «свободы совести» и «свободы вероисповедания». На Украине, где ст. 55 Конституции, гласит о праве каждого на свободу мировоззрения и вероисповедания, такой вопрос тоже возникает.

Общей для всех бывших союзных республик тенденцией является сведение свободы мировоззренческих убеждений личности лишь к свободе исповедования религии. В лучшем случае конституции кое-где говорят о возможности индивидов самостоятельно определять отношение к религии или не исповедовать ее. Но ни в одной постсоветской конституции не говорится о праве личности на атеистические убеждения, хотя неисповедование религии и атеизм - это далеко не равнозначные вещи. Отсутствие такого права не только создает предпосылки для ущемления законных интересов их носителей, но и формирует неточное представление о всем спектре мировоззренческих ориентаций общества. Недаром православные иерархи в России все славянское население считают своими приверженцами. А муфтии Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, Киргизии, Казахстана трактуют эти государства как мусульманские, поскольку мусульманами они определяют всех людей восточных национальностей. Подобные преувеличения в дальнейшем подогревают политические амбиции руководителей крупнейших конфессий, что чревато различными посягательствами на суверенитет и компетенцию государства.1

Конечно, за последние полтора десятилетия религиозность населения во всех бывших союзных республиках заметно увеличилась, чему в немалой степени способствовали политика глав постсоветских суверенных государств в религиозном вопросе, их попытки использовать те или иные конфессии для укрепления своего положения и авторитета. Однако параллельно возросло и такое явление, как религиозный экстремизм, ибо вместе с общим ростом числа верующих расширилось число приверженцев крайних мер в деле распространения влияния той или иной конфессии. Да и идеологи религиозного экстремизма обоснованно почуяли за политическими маневрами светских руководителей слабость государственной власти.

Надо прямо сказать, что трогательная забота государственных деятелей о «своих» религиях, государственное финансирование строительства культовых зданий, уступки отдельным конфессиям в сфере образования серьезно подрывают основы светского характера государства, сужают его социальную базу. Хотя прочность государственной светскости, особенно в многонациональной и многоконфессиональной стране, может гарантировать только безрелигиозное большинство населения, придерживающегося научно-материалистического мировоззрения. Атеизм, как система взглядов, опровергающих религиозные догматы, по своей сути нацелен на формирование у людей именно такого мировоззрения. Однако, как ни парадоксально, но именно атеизм влачит сейчас полулегальное существование; постсоветские государства, провозгласившие себя светскими, больше пекутся не о нем, а о религиозном воспитании населения, укрепляя тем самым позиции клерикалов и религиозных экстремистов.1

Таким образом, укрепление социальной базы светского государства отнюдь не означает возврата к политике государственного атеизма. Атеизм и религия должны быть равно удалены от государства, считающего себя светским. Только при таком подходе, когда атеизм и религия будут взаимно ограничивать друг друга, возникнет оптимальный мировоззренческий баланс в обществе, ликвидирующий предпосылки политизации крупнейших конфессий и увеличение роли экстремистских элементов в них.

Заключение

Таким образом, в курсовой работе осуществлена теоретическая разработка основных положений концепции административно-правового положения религиозных объединений в Российской Федерации.

Проведенное исследование позволило сделать нам следующие выводы:

- авторское определение религиозного объединения, под которым понимается добровольное, негосударственное, некоммерческое объединение индивидов, законно реализующих право на свободу совести, обладающее общими и специальными признаками. Данное определение отражает правовую природу религиозных объединений, являющихся, с одной стороны, свободными коллективными образованиями, а с другой - воплощающих признанное в международно-правовых документах право на свободу совести как составную часть неотъемлемых прав личности;

- административно-правовой статус религиозных организаций - это комплексная категория, включающая в себя следующие элементы, выделяющиеся по признаку этапности деятельности религиозного объединения: административно-правовые нормы, регулирующие порядок создания религиозного объединения, в том числе административно-правовые нормы, регулирующие порядок их государственной регистрации; административно-правовые нормы, определяющие цели деятельности религиозного объединения; нормы административного права, регламентирующие порядок приостановления деятельности религиозного объединения; нормы административного права, закрепляющие права и условия деятельности религиозного объединения; нормы административного права, закрепляющие их обязанности; нормы административного права, регулирующие ответственность религиозного объединения; нормы административного права, регулирующие порядок ликвидации религиозного объединения; нормы административного права, закрепляющие гарантии реализации прав и исполнения обязанностей, возложенных законом на религиозное объединение, и административно-правовые нормы, закрепляющие гарантии их охраны;

- в административно-правовой сфере религиозные объединения являются субъектами как внешних, так и внутренних административных правоотношений, взаимодействуя с государственными органами и гражданами, как входящими, так и не входящими в состав указанных объединений;

- в конституциях всех бывших союзных республик содержится ряд статей, так или иначе касающихся религии. Их положения в совокупности образуют нормативную основу и теоретико-методологическую базу законодательств о религии и религиозных организациях постсоветских суверенных государств. Поэтому несовершенство отдельных конституционных норм и формул не только определяет слабость и противоречивость других актов, входящих в такие законодательства, но и серьезно затрудняет попытки реконструкции последних.

- в целях совершенствования взаимодействия органов исполнительной власти с религиозными объединениями представляется целесообразным Правительству Российской Федерации разработать и принять положение, которое определит формы взаимодействия органов исполнительной власти с религиозными объединениями в целях наиболее эффективной реализации права граждан на свободу совести;

- контроль органов исполнительной власти за деятельностью религиозных объединений должен основываться на принципах системного, комплексного подхода, поэтому в целях совершенствования контроля органов исполнительной власти за деятельностью религиозных объединений необходимо уточнение правового статуса субъектов контроля, а также четкое разграничение компетенции каждого из элементов данной системы.

Список использованной литературы

1.   Конституция Российской Федерации. Принятая всенародным голосованием 12.12.1993г. с изменениями, внесенными Указами Президента РФ от 09.01.96г. № 20, 10.02.96г. № 173, 09.06.01г. № 679, ФКЗ от 25.07.03г. № 841// Российская газета 25 декабря 1993 года.

2.   Гражданский кодекс Российской Федерации. Введен в действие с

 01.03.1996г. Федеральным законом «О введении в действие части

 второй гражданского кодекса РФ» от 26.01.1996г. №15-ФЗ, с измен. от

 24.10.1997г. №133-ФЗ,от 17.12.1999г. №213-ФЗ // СЗ 2002.

3.   Федеральный закон РФ “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации (с изменениями на 29 июля 2000 года)”// Российская газета, N 206, 19.10.99;N 147, 01.08.2000.

4.   Федеральный закон от 30 декабря 2001г. «О введении в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (часть 1). Ст. 2.

5.   Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М. Административное

право РФ. Учеб. – М., 2001.

6.   Агапов А.Б. Административная ответственность: Учебник. – М., 2000.

7.   Административное право: Учебник / Под ред. Л.Л. Попова. – М., 2002.

8.   Административное право. Учебник для вузов. Под ред.Ю.М.Козлова, Л.Л. Попова – М., Юристъ, 2000.

9.   Бахрах Д.Н. Административная ответственность: Учеб. пос. – М., 2002.

10.      Бахрах Д.Н. Индивидуальные субъекты административного права. // «Государство и право». - 2003.- № 3.

11.      Веремеенко И.И. Правовые новеллы административного законодательства. - М., Проспект, 2002

12.      Дозорцев П.Н. Развитие светской государственности в России: история и современность. СПб, 2001.

13.      Иванова Л.А. Административное право. Учебное пособие. - М., Юридическая литература, 2003.

14.      Козлов Ю.М. Административное право: - М.: Юристь, 2001.

15.      Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой. Под ред. О. Н. Садикова, - М.: “Контракт”, “ИНФРА*М”, 2000.

16.      Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных

 правонарушениях / Под ред. Ю.М. Козлова. – М., 2002.

17.      Лупарев Г. Конституционные проблемы законодательства о религии и религиозных организациях. // «Религия и право». - 2004. - № 4.

18.       Лупарев Г.П. Светское государство: теоретико-методологические основы, признаки и принципы//Десять лет по пути свободы совести. Проблемы реализации конституционного права на свободу совести и деятельность религиозных организаций. Материалы научно-практического семинара. М.: Институт религии и права. 2002.

19.      Овсянко Д.М. Административное право: Учебное пособие / Под ред. Проф. Г.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2000.

20.      Понкин И.В. Правовые основы светскости государства и образования. - М.: Про-Пресс. 2003.

21.       Подопригора Р.А. Государство и религиозные организации (административно-правовые вопросы). Алматы: Аркаим. 2002.

22.      Русская Православная Церковь и право: комментарий. / Под редакцией М.В. Ильичева. - М.: 2002.

23.      Салищева Н.Г. Административное право. - М., Проспект, 2003.

24.      Тимошенко И.В. Административная ответственность. Учеб. Пос. – М.:

ИКЦ «МарТ»; Ростов н/Д: Издательский центр «МарТ», 2004.

25. Четвериков В.С. Административное право. Учебное пособие. – М., Новый

 Юрист, 2003.

1 Иванова Л.А. Административное право. Учебное пособие. - М., Юридическая литература. 2003. – С. 115.

1 Бахрах Д.Н. Индивидуальные субъекты административного права. // Государство и право. - 2003.-  № 3. – С. 22.

1 Русская Православная Церковь и право: комментарий. / Под редакцией М.В. Ильичева. -  М. - 2002. - С. 29.

1 Иванова Л.А. Административное право. Учебное пособие. - М., Юридическая литература. 2003. – С. 119.

1 Козлов Ю.М. Административное право: - М.: Юристь. 2001. – С. 264.

1 Козлов Ю.М. Административное право: - М.: Юристь. 2001. – С. 267.

1 Козлов Ю.М. Административное право: - М.: Юристь. 2001. – С. 252.

1 Лупарев Г. Конституционные проблемы законодательства о религии и религиозных организациях. //  «Религия и право». - 2004. - № 4. – С. 21.

1 Понкин И.В. Правовые основы светскости государства и образования. - М.: Про-Пресс. - 2003. – С. 115.

1 Подопригора Р.А. Государство и религиозные организации (административно-правовые вопросы). Алматы: Аркаим. - 2002. С. 87-88.

1 Лупарев Г.П. Светское государство: теоретико-методологические основы, признаки и принципы //Десять лет по пути свободы совести. Проблемы реализации конституционного права на свободу совести и деятельность религиозных организаций. Материалы научно-практического семинара. - М.: Институт религии и права. - 2002. - С. 122–136.

1 Лупарев Г. Конституционные проблемы законодательства о религии и религиозных организациях. //  «Религия и право». - 2004. - № 4. – С. 27.

1 Понкин И.В. Правовые основы светскости государства и образования. - М.: Про-Пресс. - 2003. – С. 119.

1 Лупарев Г. Конституционные проблемы законодательства о религии и религиозных организациях. //  «Религия и право». - 2004. - № 4. – С. 31.

1 Понкин И.В. Правовые основы светскости государства и образования. - М.: Про-Пресс. - 2003. – С. 123.

1 Лупарев Г. Конституционные проблемы законодательства о религии и религиозных организациях. //  «Религия и право». - 2004. - № 4. – С. 35.

1 Овсянко Д.М. Административное право: Учебное пособие / Под ред. Проф. Г.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2000. – С. 315.

1 Овсянко Д.М. Административное право: Учебное пособие / Под ред. Проф. Г.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2000. – С. 318.