Реферат: История костюма и прически

По мере развития и укрепления феодального строя росло могущество церкви и ее влияние на все сферы жизни средневекового общества.

Средневековая мода романского периода - нечто совершенно новое, но в то же время она представляет собой смесь греческих и римских традиций, византийских деталей и «варварских» новинок.

На зависимость искусства этого периода от Рима указывает само его название - «романский». Вырабатывается новый эстетический идеал.

Эстетический идеал. Под глубинным влиянием религии появляется новый принцип эстетики - преобладание духовного начала в человеке, добровольно отрекающегося от земных благ и радостей жизни, человека-аскета.

Идеалом мужской красоты становится рыцарь - бесстрашный и мужественный воин (боец, одетый в грубые одежды).

Мужественность внешнего облика рыцаря-защитника определялась силой, храбростью, ловкостью, физической выносливостью, воинской доблестью, волевым решительным лицом, широкими плечами, сильными стройными ногами.

Таких людей изображают в витражах, делают скульптуры для соборов, их воспевают трубадуры, о них рассказывают в эпических произведениях - таких, как «Тристан и Изольда», «Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах».

Формы головных уборов были очень просты. Мужчины надевали небольшие конусообразные шапки либо полукруглые. Головными уборами были и капюшоны, летом - соломенная шляпа.

Следуя античной традиции - короткая стрижка. Волосы подстрижены вокруг головы до мочек ушей, спереди - челка, бороду оставляют только высшие церковные и светские сановники.

Общие силуэты причесок средневековья не отличались особым разнообразием, как у мужчин, так и у женщин. Феодальная знать носила те же прически, что и простой народ. Разницу составляли лишь головные уборы, украшения.

Мужчины знатного происхождения носили полудлинные волосы, подражая изображениям Христа. Особенно эта прическа распространилась после крестовых походов. Другой разновидностью причесок была «пейзанская» стрижка: волосы аккуратно подстригались вокруг головы, завивались крупными прядями длиной до плеч. Густая челка закрывала весь лоб. Волосы крестоносцев по длине напоминали женские, так как рыцари давали обед не стричься во время походов.

Все мужчины, достигшие зрелого возраста, отращивали бороду. Форма бороды часто изменялась под воздействием моды. Бороды носили прямые или округлые, крючкообразные или раздвоенные. Завивке бороды уделялось большое внимание. Пряди завивались штопорообразно, а на концах свертывались в кольцо.

Рыцари обязательно отращивали бороду. Бороду разделяли на две или несколько отдельных прядок. Каждая из них могла быть перевита золотой нитью или шнуром, сплетенным из тонких золотых нитей.

Католические священники и монахи выстригали на теменной части волосы в виде небольшого круга (называлось это тонзурой) и прикрывали выстриженную часть маленькой шапочкой.

             

4 ЭВОЛЮЦИЯ ЖЕНСКОГО КОСТЮМА В ГЕРМАНИИ В XVII ВЕКЕ

В Германии жалобы на вторжение французских обычаев и мод начали раздаваться уже с 20—х годов XVII столетия и становились все громче, примешиваясь к никогда не прекращавшимся жалобам на постоянно возраставшее щегольство и расточительность, против которых систематически продолжали появляться все более строгие ограничительные законы и уставы об одежде.

Впрочем, по причине обширности страны и раздробления ее на несколько отдельных государств, французские обычаи и моды не везде появлялись одновременно и в равной степени. За исключением дюссельдорфского и пфальцского дворов, где они прижились еще раньше — в первом при Вильгельме XIV и его сыне (приблизительно с 1580 г.), а во втором при Фридрихе III (около 1590 г.) — до середины 20-х годов они встретили мало понимания и при дворах и в высших классах. При венском дворе они утвердились не ранее второй половины столетия, а в больших имперских и торговых городах, таких как Гамбург, Любек, Бремен, Аугсбург, Нюрнберг, Франкфурт и Страсбург, они встретили такое упорное сопротивление, что едва смогли поколебать его к концу века.

С середины 20-х годов французская манера одеваться начала необыкновенно быстро распространяться в Германии. Принятая большинством немецких дворов, а, следовательно, и ближайшими к ним кругами и вообще высшим обществом, она привлекла к себе и многочисленных щеголей и щеголих из других общественных слоев.

Тот, кто не хотел казаться отсталым и смешным, должен был одеваться и держать себя по-модному. Мода была теперь у всех на устах. Это стало как бы общей темой рассуждений как у приверженцев модного и современного, таки у противников и порицателей того и другого. А последних было немало, притом не только в средних, но и в высших сословиях. Партия противников нововведений не довольствовалась одними устными жалобами на губительное, по ее мнению, увлечение модами. В ее среде были люди, поставившие себе задачей систематически устно и печатно бороться увлечением и остановить его.

Женщины не уступали мужчинам в щегольстве и модничанье и тоже не избегли насмешек и порицаний за свою суетность. В 1615 г. в Страсбурге была напечатана проповедь на тему «Женщины — силки, расставляемые дьяволом», в которой ее автор, Георг Фридрих Мессершмит, предпринимает попытку «обнаружить суетность женщин в их внешних действиях и поступках» и с этой целью рассказывает о средствах, употребляемых женщинами для того, чтобы казаться красивее, и об их модном туалете. Он пишет: « И вот входит госпожа Венера в красивом головном уборе, с накладными грудями, в маске и шляпе, украшенной медальонами или золотыми монетами; на руках у нее браслеты, на пальцах бриллиантовые кольца, на шее цепочки, в продырявленных ушах серьги, в одной руке букет гвоздик, а в другой роз...» И далее: «Но что сказать о ее шейном уборе? Сколько видел я таких, которые носят воротники, похожие, скорее, на тележное колесо! Я не понимаю, как могут они в таком воротнике креститься. И хотя воротник вещь не особо важная, но для него приходится расширять двери, иначе он не пройдет в них. Такие воротники меняются каждый месяц, и эти перемены стоят каждый раз дороже, чем иное новое платье. Я знаю одну особу, которая заплатила за такой воротник пятьдесят крон - довольно, кажется, для одного раза. Теперь спрашивается: не есть ли это глупость, которая заставляет людей воображать, что они тем красивее, чем больше на них надето таких раздушенных накладок и подкладок?»

Кроме щегольства, много жалоб и порицаний также вызывало не менее быстро распространявшееся подражание иностранным, преимущественно французским, обычаям и манерам, особенно усилившееся после окончании Тридцатилетней войны, когда прекратилось, потеряв под собой почву, бывшее прежде в моде солдатское бахвальство. Особенно резкими выступлениями против этой страсти к офранцуживанию отличился Иоахим Рехель (1618—1669 гг.). «Теперь,— говорит он,— каждое второе слово должно быть французское, французские должны быть рот и борода, французские нравы и обычаи, французского покроя камзолы и кафтаны. Все, что ни изобретет в Париже благородный портняжный цех, хотя бы и нечто очень бессмысленное,— все перенимается немцами. Если бы какой-нибудь француз вздумал носить шпоры на шляпе, башмаки на руках, сапоги на голове, вместо пуговиц бубенцы, немцы тотчас же взяли бы с него пример. Кому могло бы прийти в голову носить при бархатном кафтане толстые холщовые панталоны, кроме дурака и француза? Если бы сам Гераклит увидел всю эту чепуху, он, с позволения сказать, поджал бы себе от смеха живот.

Таким образом, все усилия, направленные на то, чтобы остановить вторжение французской Моды, оказывались тщетными. Это понимали и те, кто действовал в этом направлении. Так, автор одного обращения говори: «Слишком известно, к сожалению, что, с тех пор как французский демон овладел нами, немцами, мы так сильно изменились в образе жизни, правах и обычаях, что имеем полное право, называться если не прямо натурализованными французами, то, по крайней мере, новым, во французов превращенным народом. В прежнее время французы не были в уважении у немцев, а теперь мы без них жить не можем, и все у нас должно быть французское: и язык, и платье, и кушанья, и даже болезни, а затем, вероятно, будет у нас и французская смерть... Большая часть немецких дворов устроены по-французски, и кто хочет получить при них какое-нибудь место, тот должен знать по-французски, побывать в Париже, этом университете всякого шалопайства, иначе ему нечего и хлопотать. Впрочем, это еще, куда бы ни шло. Но тоже самое творится в быту частных лиц, даже простого народа; стоит только посмотреть на наши города, чтобы увидеть, как все у нас офранцузилось... Теперь, если молодой человек хочет обратить на себя внимание женщины, он должен одеваться только, но французской моде, а там, будь он хоть урод, на это не обращают внимания. Он все-таки будет считаться очень образованным человеком, хотя бы у него голова вместо мозга была набита соломой» и т. д.

В женском костюме дольше всего сохранялись наиболее характерные детали, а именно: высокий и закрытый лиф с узкими рукавами и оплечьями, бочки верхнего платья, круглая, подобная мужской, крепко накрахмаленная фреза и головной убор. В некоторых местах, особенно в Северной Германии, не совсем вышел из употребления и старинный голлер. Введение французских и других иностранных фасонов уже с 20-х годов, прежде всего, началось в западных местностях - прирейнских больших городах. Например, нидерландский головной убор со странным налобным украшением в виде кисти распространился в северогерманских торговых городах - Любеке, Бремене и т.д., проник туда через Кельн и после некоторых изменений стал местным нарядом.

Офранцуживание происходило неравномерно даже в высшем женском обществе. В одних местах французские моды приживались раньше, в других позже. В западные области они проникали почти сразу, после своего появления во Франции, в восточные – на несколько лет позже. Например, при веском дворе дамы около 1700 г. носили костюм, который еще в начале 90-х годов перестал быть модным во Франции.

«Наши немецкие моды,- говорит в другом месте тот же автор, - то, что придумали мы сами, нам не нравятся, кажутся нам не так приличны, как французские. Зато и умеют же французы пользоваться нашей глупостью! Они ежедневно изобретают что-нибудь новое, выдумывают моду за модой и переправляют их к нам по воде и по суше, выманивая у нас деньги и обогащаясь нашей расточительностью и нашим мотовство». Но французские фасоны уже укоренились настолько прочно, что все порицания, подобные приведенным, были не более как выражением личных взглядов авторов. Мало того, эти фасоны были приняты, по крайне мере в общем направлении, даже самими светскими порицателями, а отчасти и духовными лицами, несмотря на то что последние своим званием обязывались к простоте костюма. Только одного не перенимали немцы у французов – их чопорности и накрахмаленности, ставшей при Людовике XIV требованием хорошего тона. Как в костюме, так и вообще в обращении они сохранили отчасти даже грубоватую непринужденность.

 

 

 

 

 

5 ТРАДИЦИИ ИСПАНСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ЖЕНСКОМ ОБРАЗЕ

…Куда вся роскошь подевалась,

Которая наш восхищенный пленяла глаз?

Где дивный блеск турниров, схваток,

Где, где веселье удалое встреч боевых?

Век, им дарованный, был краток...

Хорхе Маирике

Испанское государство, в связи со сложившейся блестящей экономической ситуацией, выдвинулось на первый план в европейской жизни.

Испания — самая могущественная держава мира, это явилось следствием открытия Христофором Колумбом Америки и Реконкистой.

В стране наблюдается жестокая эксплуатация народа. Сказывается очень сильное влияние католической церкви.

На культурном наследии испанцев не могло не отразиться почти шестисотлетнее господство арабских народов (мавританской культуры). Велико было воздействие итальянского Ренессанса на развитие испанского Возрождения. Культура Северной Испании несла отпечаток преимущественно французского влияния.

В области литературы и искусства конец XVI — XVII в. для Испании явились поистине «золотым веком».

Но влияние католической церкви сказывалось на характере искусства, культуры, и в частности костюма, вследствие чего костюм чопорной Испании был жестким, тяжелым, неуклюжим, напоминающим броню.

Одна из самых интересных страниц истории костюма Возрождения — это испанская мода. Мода удивительно цельная в своей социальной характеристике, в своей принадлежности к классу самого реакционного дворянства, она явила миру идеальное лицо монархистской спеси, аристократической неприступности и привилегий. Поддерживая престиж испанского королевского двора, мода была его детищем. Средством внешнего выражения аристократической нетерпимости и надменности этикета явился придворный испанский костюм. Так возникла мысль о негнущихся спинах придворных, о надменно и гордо поднятых головах, о платьях, скованных неподвижными воротниками. Так создалась бронированная форма испанского костюма, поддержанная металлическими каркасными конструкциями и прикрытая жесткой, расшитой драгоценностями тканью, отороченная не менее жесткими металлическими кружевами.

6 ЖЕНСКИЙ КОСТЮМ

Силуэт костюма представляет собой схему из двух соединенных в точке пересечения вершин и на талии. Первый треугольник (поменьше) — лиф, второй ниже и больше — юбка.

Силуэт костюма, металлический каркас, крахмальный плоеный воротник — характерные черты испанской моды, завоевавшей всю Европу.

Эстетический идеал. Идеалом красоты считалась худая и стройная женщина.

Нижнее белье. В моде вязаные шелковые чулки.

Нижняя одежда. Нижняя одежда состояла из двух платьев.

• Первое — нижнее платье — было длинным, с декольте на каркасе и с длинными и узкими рукавами. В нижнюю юбку из плотной ткани вшивали металлические обручи.

• Второе — верхнее платье — было с узким глухим лифом, спереди с вырезанным мысом, с нагрудной вставкой, на каркасе, с длинными широкими откидными рукавами с разрезами, а под ними были съемные рукава. Эти съемные рукава соединялись с проймами посредством шнуровки, которая прикрывалась фестонами или валиками.

Вертюгаль конусообразной формы использовали в придворно-аристократической среде. Юбка была распашной, широкой, без складок, на каркасе.

Воротник был белоснежным, широким, гофрированным, из кружев и шелка — фреза.

Женская фигура оказалась закованной в корсет с металлическими или деревянными планшетками. Корсет имел длинный шнип — выступ, оканчивающийся острым углом, благодаря которому плоская грудь плавно и невидимо переходила в юбку. На бедра надевался кринолин — каркас из нескольких конических уменьшающихся в диаметре кругов, висящих на кожаных ремнях, что сообщало юбке неподвижность и правильную коническую форму – вертугадэн.[1]

Жесткий, расширенный сверху и сужающийся книзу рукав прикрывался крылышком или валиком, что также являлось изобретением Испании; он сопровождался вторым, свободно висящим почти до пола фальшивым рукавом. Голова, убранная маленькой прической (у мужчин и женщин), поднята кверху жестким стоячим воротником, заканчивающимся у подбородка рюшем. Этот маленький рюш очень скоро станет фрезой — круглым воротником, который потребует умения его носить, не давая опускать голову и склонять шею. Фреза делалась из тончайшего полотна, обшитого кружевом, и из металлического кружева (золотого или серебряного).

Узорчатая или гладкая ткань костюма апплицировалась золотошвейными лентами и с геометрической точностью «прочерчивалась» прямолинейными узорами «золотыми» и «серебряными» нитями и жемчугом.

Верхняя одежда. Испанки носили короткие плащи.

Цвета. Отдавалось предпочтение темным цветам тканей.

Ткани. Льняные ткани использовались для нижней одежды. В костюме испанцев — набивные ткани с богатым орнаментом.

Головной убор. Женщины надевали на голову мантилью — накидку типа кружевной вуали; чепчики, с отделкой рюшем из кружев или газа; большие шляпы с широкими полями и узкими тульями из дорогих тканей с богатой отделкой. Ток - любимый головной убор с высокой тульей и маленькими полями.

Прическа. Строгая, простая.

Волосы подбирались вверх в туго стянутый узел и прикрывались маленьким беретом (ток), отделанным драгоценностями, перьями страуса, пушком лебедя или куньим и собольим мехом. В руках перчатки и платок, зашитые кружевом.

Косметика. Была запрещена церковью.

Украшения. Сами богатые ткани являлись украшением. Нагрудная вставка — сетка из жемчужных нитей и золоченых шнуров.

Женщины носили: ювелирные декоративные пояса, цепочки, жемчужные ожерелья, серьги, перстни, камеи, в волосах — сетки.

Испанки носили на талии пояса, к которым подвязывали безделушки, складной веер, перчатки.

Обувь. Для испанок верхом неприличия считалось показывать обувь. Но это не касалось обуви на толстой подошве — чапинес. Когда женщина была в такой обуви, нога открывалась до щиколотки. Чем знатнее дама, тем выше была подошва. Женщины носили мягкие туфли, у которых появился каблук в конце XVI в.

В моде в середине XVI в. происходит крутой перелом.

Со становлением среднего класса буржуа могли себе позволить совсем недорогие, да и то с отставанием от моды на десять лет, аристократические наряды.

С конца XVI столетия испанская мода начинает свое победное шествие по аристократическим дворам Европы. Англия, начиная с царствования Марии Тюдор и до царствования Елизаветы, Франция со времен Екатерины Медичи до царствования Генриха IV — все они будут подвержены испанской моде.

Таким образом, кульминацией аристократической моды, где искусственность была доведена до совершенства, явились годы 1560—1578-й. Круглый воротник-фреза просуществовал в Англии, Испании и даже во Франции до конца века. Наряду с ним появилась разрезанная фреза, оставляющая место для маленькой бороды у мужчин и обнажающая небольшое пространство груди у женщин. Затем фреза встанет веером, обрамляя сзади шею и плечи.

7 ТВОРЧЕСТВО К. БАЛЕНСИАГА

Кристобаль Баленсиага создавал изысканные скульптурные модели, которые не подчеркивали формы тела женщины, а скорее окутывали, скрывали его. Уже в конце 1930-х гг., когда Баленсиага появился в Париже, журналисты назвали его «Кристобаль Великолепный», отдавая дань непревзойденному мастерству и чувству формы, умению раскрыть возможности каждой ткани и блестящему таланту стилизации. Его до сих пор считают великим кутюрье XX в. К. Баленсиага в 1950-е гг. был одним из признанных лидеров высокой моды, который одевал самых блестящих и элегантных женщин. Но его подход к моделированию был полной противоположностью взглядам на моду К.Диора. Баленсиага не стремился, как Диор, часто менять силуэт. Его клиентки (иногда те же, что и у Диора, — Марлен Дитрих, герцогиня Виндзорская, а также принцесса Монако Грейс, Жаклин Кеннеди-Онассис, Мона фон Бисмарк, Элизабет Тейлор и др.) могли носить платья и костюмы от «Баленсиага» помногу лет, не опасаясь, что они выйдут из моды. Когда в 1968 г. он решил закрыть свой лом высокой моды, начался настоящий ажиотаж — некоторые клиентки заказывали модели впрок — на несколько лет вперед, не представляя, как они смогут обойтись без творений «великого Баленсиага». Он не претендовал на то, чтобы одевать весь мир, предпочитая создавать изысканные модели для избранных.

Высокую моду К. Баленсиага считал искусством: «Кутюрье должен быть архитектором кроя, художником цвета, скульптором формы, музыкантом гармонии и философом стиля». Его модели сравнивали с произведениями искусства за совершенство линий, сдержанность и загадочность образов и великолепный крой, они были неподвластны капризам сезонной моды. Но при этом К. Баленсиага великолепно владел ремеслом «от кутюр» — умел создавать модели методом наколки, кроить, прекрасно знал все швы, секреты правильной утюжки и отделки и т.д. В каждой коллекции обязательно была одна или две модели, которые он шил собственноручно от начала и до конца. Он кроил так виртуозно, что ткань для модели заказывали с точностью до сантиметра.

К. Баленсиага не считал себя новатором или экспериментатором — он стремился прежде всего к совершенству, черпая свое вдохновение в прошлом — в искусстве эпохи Возрождения, Средневековья или XVIII в. В его творениях часто угадывались исторические мотивы. Например, в зимней коллекции 1950 г. береты, украшенные перьями, напоминали береты XVI в., а наколки из перьев — прически менин (придворных дам) на картинах Веласкеса. Его модели сравнивали с костюмами на портретах великих испанских художников прошлого — Коэльо и Сурбарана, Веласкеса и Гойи, но при этом они всегда были современными. Интерес к историческому костюму помогал Баленсиага плодотворно работать для театра и кино. В его отношении к одежде чувствовались традиции Испании — строгость и сдержанность, особенно по отношению к телу, которое всегда скрыто одеждой. Баленсиага считал, что гораздо привлекательнее женщина, одетая в платье, которое лишь чуть намекает на то, что скрыто под ним, а не выставляет все напоказ. Баленсиага никогда не использовал фальшивых бюстов и накладных бедер, максимально раскрывая пластические возможности каждого материала. Он всегда отталкивался от ткани и не признавал моделей Диора за «ужасное» насилие над тканью. Каждая деталь (воротник, отворот рукава или карман) была отточена и сбалансирована. Большое значение имел силуэт в профиль — Баленсиага часто делал отлетные спинки, объемные спинки жакетов и т.п. Он не любил лишних деталей, отделок, иногда украшая свои модели, особенно вечерние, изысканной вышивкой (например, вышитые болеро по мотивам костюма тореро), почти не использовал ткани с рисунком, но огромное внимание уделял фактуре, часто «сталкивая» в одной модели контрастные материалы. Благодаря ему в моду вошли ратин, букле и твид для пальто и жакетов, тафта в сочетании с бархатом, муар, рогожка, жатые ткани типа клоке. Коллекции Баленсиага всегда были очень сдержанными и изысканными, «испанскими» по цвету: любимым цветом был черный, его дополняли белый, коричневый и темно-зеленый.

Иногда черный цвет сочетался с «драматичным» красным или лиловым, реже встречались бежевый, розовый и желтый. Из украшений — только жемчужные серьги и нитка жемчуга. Костюм дополняли головные уборы, создающие выразительные образы, — шляпы с большими полями, украшенные перьями, крошечные наколки, огромные береты и драпированные капюшоны. На фоне изысканно простых туалетов Баленсиага ярче блистала индивидуальность их обладательницы.

К. Баленсиага придерживался концепции, что повседневная одежда должна быть простой и строгой, а вечерняя — роскошной. Его любимые модели — экстравагантные вечерние накидки больших объемов из тафты, под которыми скрывалось облегающее платье-футляр. Еще одна эффектная идея — закрытое спереди вечернее платье с декольтированной спиной. Несмотря на то, что Баленсиага часто создавал свои коллекции вопреки общей моде, его идеи становились популярными: в 1950 г. он предложил блузы без воротника, в 1954—1955 гг. — узкий силуэт, который назвали «Линия I», в 1955 г. — узкие платья с туниками, рубашечный покрой рукава, в 1956 г. — жакеты с объемными спинками «сак» (мешок), в 1958 г. — линию «ампир», платья с завышенной талией «бэби-долл» и знаменитую шляпу-коробочку». В 1947 г. К.Баленсиага выпустил свои первые духи «Le Dix», в 1949 г. духи «La Fuite fes heures», в 1955 г. — «Quadrille», в 1949 г. открыл бутик на авеню Георга V. В отличие от Диора Баленсиага никогда не давал интервью, не любил фотографироваться, не появлялся на показах своих коллекций. Опасаясь копирования, показывал свои модели спустя месяц после дефиле других кутюрье. У него было много учеников — в разное время у него работали Ф. Касте, Ф.Вене, А.Курреж, Э.Унгаро, П.Рабанн.

 

 

 

К. Баленсиага. Костюм с туникой из коллекции зима 1955 г.

Платье и вечерняя накидка из коллекции весна 1961 г.

 

 

 

Список используемой литературы

1.  Э.Б. Плаксина, Л.А. Михайловская, В.П. Попов, «История костюма. Стили и направления», 2-е издание, М.: Издательский центр «Академия», 2004 г.

2.  Г.П. Дудникова, «История костюма», 3-е издание, Ростов-на-Дону, «Феникс», 2005 г.

3.  Д.Ю. Ермилова, «История домов моды», 2-е издание, М.: Издательский цент «Академия», 2004 г.

4.  Р.В. Захаржевская, «История костюма. От античности до современности», М.: РИПОЛ классик, 2007 г.

5.  И.С. Сыромятникова, «История прически», 3-е издание, М.: РИПОЛ классик, 2005 г.

6.  Г. Вейс, «Всеобщая история мировой культуры», М.: Эксмо, 2007 г.

7.  Г.М. Гусейнов, В.В. Ермилова, Д.Ю. Ермилова и др., «Композиция костюма: Учебное пособие для студентов высш. учеб. заведений», 2-е издание, М.: Издательский центр «Академия», 2004 г.

8.  «Fashion Collection», Апрель 2008, № 49, стр. 42

9.  «Fashion Collection», Сентябрь 2008, №53, стр. 16, 44

10.  «Fashion Collection», Октябрь 2008, № 54, стр. 11

[1] От испанского «вертугадо» - ветви из которых делались жесткие арматуры на юбках (1468 г.)