Реферат: Воспитание крестьянских и дворянских детей

Так начался французский этап дворянского образования и воспитания, о котором столько было сказано обличительных и негодующих слов.

Увлечение французским принесло большую пользу. В русском языке пока почти отсутствовала литература; далеко не сформировался востребованный новым временем словарь: не было не только научных, технических, отвлеченных терминов, но и многих бытовых выражений и слов, относившихся к новой реальности — одежде, досугу, флирту и т. п. Во французском языке все это было. Здесь имелась огромная первоклассная литература. На французский, как язык международного общения, были переведены все мировые классики, все достойное в науке, вся античная литература и история — в общем все. Французский язык был полностью сформирован, гибок, подвижен, легок и изящен по форме; он изобиловал устоявшимися оборотами, поговорками, цитатами, остротами и каламбурами, черпать которые можно было бездумно и без конца (русскому языку еще только предстояло стать таким), и позволял без труда общаться на любые темы. Хорошо известна зависимость между объемом и качеством интеллекта и словарным запасом. По всем этим причинам приобщение русской знати к французскому языку, а через него и к одноименной культуре несло в себе, как впоследствии выяснилось, больше пользы, чем вреда. Галломания вовлекла русское дворянство в мировой культурный процесс и воспитала интеллектуальные потребности, а французский язык стал сильной прививкой русскому языку и словесности, ускорив формирование литературной речи и подготовив мощный творческий взрыв начала XIX века.

Дворянство второй половины XVIII века продолжало осваивать немецкий, английский, иногда итальянский (чаще всего те, кто учился пению); нередко и польский, чему способствовали польские разделы и связанные с ними войны. Все эти наречия ценились тогда неизмеримо ниже французского.

Говоря о распространении французского языка и его главенстве в дворянском воспитании, следует все же указать, что даже на пике «галломании» она была далеко не повсеместной. Чем дальше и «ниже» от столиц и двора, тем чаще можно было встретить дворян — нередко состоятельных и высокопоставленных, — которые прекрасно жили в условиях двуязычия, думая и общаясь в домашнем кругу на русском и прибегая к «галльскому наречию» лишь в обществе.

И все же во второй половине XIX века французскому языку пришлось потесниться. К этому времени он был общепринят. Ему учили во всех гимназиях, куда поступали дети разного состояния, в том числе и недворяне, в духовных училищах, в коммерческих школах для купечества и т. д. Из языка дворянской элиты французский превратился в язык интеллигенции, и в высших слоях дворянства появился новый фаворит — английский.

На рубеже XIX-XX веков русский высший свет предпочитал подчеркивать свою элитарность именно английским языком и вообще англоманией. На этом языке говорили в семье Николая II (наряду, однако, с русским); ему учили английские бонны и гувернантки, оказавшиеся в эти годы очень востребованными. Проявлением моды на все английское было и увлечение британскими университетами — Оксфордом и Кембриджем, куда стали отправлять сыновей и даже дочерей для завершения образования. Юные аристократы обучались литературе или искусствоведению и возвращались домой с престижными дипломами «магистров искусств».

Обучение любому языку в дворянской среде предпочитали начинать как можно раньше и притом наиболее надежным способом — постоянным общением с носителем этого языка.

Как писал один русский журнал 1840-х годов: «У всех вельмож по роду, и по месту, и у всех тех, которые гонятся за вельможеством на золотых колесах, давно уже ввелось обыкновение держать при детях от самого их рождения английских нянек; и крошечные дети, когда они еще ничего не умеют выговорить порядочно, лепечут уже по-английски; но как скоро только в них начинают развиваться понятия, то родители, из боязни испортить французский выговор, отпускают англичанку и приставляют к детям французов».

Полученные естественным путем разговорные навыки закрепляли обучением чтению, а позднее письму на иностранном языке, бесконечными переводами и опробованной на других предметах методикой заучивания наизусть.

Занимались языками несколько раз в неделю (французским почти ежедневно), по два-три часа.

Ну и разумеется, во многих семьях чередовали разговорную практику на иностранном языке.

Н.П. Грот вспоминала, что «мать почти всегда говорила с нами по-французски, а в определенные дни заставляла нас говорить и между собою исключительно по-французски и по-немецки, что и делалось нами по возможности, но без строгого педантизма».

Поскольку большинство дворян учились кое-как и за границей во всю жизнь свою не бывали, то и язык, который они считали французским, таковым являлся весьма приблизительно. Это был «русский француз ский», с не вполне правильными выговором, словоупотреблением и построением фраз. И кроме того, очень немногие даже такой язык «знали до конца». Нередко активный французский ограничивался несколькими десятками расхожих фраз и выражений и приблизительным пониманием смысла прочитанного. Даже хорошо знавшие язык говорили в манере, «отдававшей классной комнатой», преимущественно заученными фразами. В результате и «мышление их, — как писал современник, — приобретало те же приемы приблизительности и неточности».

Образование девочек

Довольно долгое время родители обращали внимание лишь на образование сыновей, оставляя дочерей практически неграмотными. Лишь девочки из высшей аристократии, предназначенные к жизни при дворе, уже в начале XVIII века начали воспитываться в соответствии с новыми требованиями.

От придворной дамы требовалось знание иностранного языка и «политеса», умение танцевать, музицировать и, при наличии голоса, петь, а также способность немного писать (хотя бы любовную записку) и ориентироваться в той самой мифологии (чтобы не попасть впросак, если кавалеру вздумается сделать «мифологический» комплимент). Как писала историк Е.Н.Щепкина: «Со введением иноземного платья и новых обычаев среди столичной знати пытались обучать и девочек чему-нибудь, кроме церковной грамоты, но еще никто не знал, чему и как учить, и дело сводилось к тому, что их по внешности уподобляли иностранкам. Хватались за всех, от кого могли ожидать помощи в деле воспитания».

Поначалу в наставницы нанимали «баб и девок» из Немецкой слободы, а для собственных дочерей Петр выписал уже настоящую воспитательницу из-за границы. Елизавета Петровна знала русскую грамоту (даже сочиняла «вирши»:

Я не в своей мочи огонь утушить, сердцем болею, да чем пособить?»), прелестно танцевала, любила итальянскую музыку и могла говорить (не скажем – читать) на немецком и итальянском языках. Французский она знала хорошо – одно время ее готовили в жены французскому королю - и на нем, кажется, свободно читала. Научных же познаний, как и большинство девушек ее круга, почти не имела, да и не больно-то в них нуждалась. Из современниц Елизаветы, кажется, только дочери фельдмаршала Б.П.Шереметева, серьезные и умные девушки, тянулись к знаниям и, как писала Е.Н.Щепкина, «учились даже некоторым предметам из школьных программ того времени. Их гувернантка, г-жа Штуден, так сблизилась с ученицами, что последовала в ссылку за многострадальной Натальей Борисовной».

3. Яснополянская школа Л.Н.Толстого

В теоретическом наследии и практическом педагогическом опыте прошлого школа, открытая Л.Н. Толстым для крестьянских детей Ясной Поляны, занимает особое место. В этой школе закладывались основы «педагогики ненасилия». Не случайно педагогические взгляды Л.Н. Толстого и его педагогический опыт оказали огромное влияние на многих педагогов-гуманистов.

Значительная часть взглядов Толстого на образование и воспитание ребенка оформилась именно в период существования Яснополянской школы, хотя и позже он обращался к этим проблемам неоднократно. Они нашли выражение в статьях разных лет: «Воспитание и образование», «О народном образовании», «Прогресс и образование», «Кому у кого учиться писать: крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей?», в Дневнике Яснополянской школы (50-е – 60-е г.г.), в «Азбуке» и «Общих замечаниях для учителя» к ней (70 –е г.), в статье «О воспитании» (1909), книгах афоризмов мудрецов мира.

Его ранние статьи о воспитании и образовании отличались парадоксальностью и вызвали возмущение многих педагогов и общественных деятелей того времени. Н.Г. Чернышевский откровенно советовал молодому писателю «поучиться» и «стать в уровень с наукой». Заявления «воспитание не воспитывает, а только портит», «лучшая система в деле воспитания может не иметь никакой системы», «права воспитания не существует», содержащиеся в его ранних статьях, многими современниками Л. Н. Толстого и исследователями его творческого наследия часто расценивались как пропаганда анархии в деле воспитания.

Действительно, в ранних статьях он противопоставил воспитание образованию и отрицал первое как одну из форм насилия над личностью ребенка. В конце жизни он признал ошибочность и искусственность такого противопоставления: «И воспитание, и образование нераздельны. Нельзя воспитывать, не передавая знания, всякое же знание действует воспитательно». Вопросы образования в последние годы рассматривались им в неразрывной связи с вопросами воспитания.

Образование, по Л.Н.Толстому, составляет совокупность всех тех влияний, которые развивают человека, дают ему более обширное миросозерцание. Детские игры, работа, учение (насильственное и свободное), искусства, науки - все образовывает, созидает человека.

Цель школы, по Л. Н. Толстому, — это воспитание творческой, нравственной личности, задача обучения и воспитания — это формирование творческого мышления и нравственного самосознания. «Если ученик в школе, — указывал он, — не научится сам ничего творить, то и в жизни он всегда будет только подражать, копировать». Система образования и должна содействовать гармонии развития учащегося.

Л. Н. Толстой обратил внимание на то, что обычно «развитие ошибочно принимается за цель», что педагоги содействуют развитию, а не гармонии развития и в этом заключается «вечная ошибка всех педагогических теорий». Первообразом гармонии, правды, красоты и добра является, по мнению писателя, родившийся ребенок, все его дальнейшее психическое развитие «есть не только не средство для достижения того идеала гармонии, который мы носим в себе, но есть препятствие... к достижению высшего идеала гармонии».

Развивая эти мысли, Л. Н. Толстой сравнивает педагога с плохим ваятелем, который, вместо того чтобы соскоблить лишнее, налепливает все больше и больше, «раздувает, залепляет кидающиеся в глаза неправильности, исправляет, воспитывает». Ребенку, по мысли писателя, «нужен только материал для того, чтобы пополняться гармонически и всесторонне».

Взгляды Л.Н. Толстого на проблемы образования, воспитания, развития ребенка не были оторваны от жизни, они питались самой жизнью и вытекали из его педагогического опыта.

Заключение

В народной педагогике обязательно включение ребенка в различные виды деятельности (трудовую, празднично-игровую и т.д.) вместе со взрослыми.

Семья наряду с общиной считалась основным воспитателем ребенка. Она несла ответственность за качество воспитания не только перед общиной, но и перед церковью. Религиозные заповеди и запреты, соединенные с сохранившимися народными представлениями о совершенной личности, являлись содержанием целей и задач воспитания, которые дошли до настоящего времени в виде заповедей, народной мудрости.

Мудрость народного воспитания как исторически проверенного опыта должна стать основой современных учебно-воспитательных систем.

Поступки и деятельность людей ограничиваются определенными запретами, способствующими сохранению и развитию человеческого общества и его взаимоотношений с окружающей средой. Общими практически для всех этносов, наций и народов являются следующие заповеди: "не убий", "не лги", "не воруй", "не желай чужого" и др. Они же входят в число библейских заповедей.

Помимо заповедей-запретов народная педагогика большое место всегда отводила заповедям — целям воспитания и обучения. Ведущей заповедью в этой системе является воспитание человека-патриота, носителя традиций и чаяний своего народа. Она выражается не только в описаний героизма людей, но и в поэтических описаниях родной природы, прославлении своей Родины, осуждении предательства, трусости и уклонения от исполнения гражданского долга. На примерах былинных героев: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и другие защитники Отечества.

Следующая заповедь народной педагогики — воспитание доброты и любви к людям. Многие библейские заповеди учат этому: "Возлюби ближнего своего, как самого себя, да благо тебе будет". Добрый человек обязательно должен быть скромным, кротким, миротворцем, видящим свои недостатки и не осуждающим других.

Третья заповедь — воспитание трудолюбия. Народ всегда высмеивал лодырей, лежебок, бездельников. Особенно ярко эта заповедь выражена в народных пословицах: "Деревья смотри в плодах, а людей — в делах", "Под лежачий камень вода не течет".

Но одним из важнейших условий воспитания в народной педагогике считается доброе, уважительное отношение к ребенку.

Первый этап в обучении юного дворянина - у домашнего или частного преподавателя: «От роду моего лет семи или более отдали меня в том же селе Харине, где отец мой жил, пономарю Филиппу Брудастому, учиться». Учителем мог быть и священник, как человек, который лучше и правильней всего мог передать искусство чтения богослужебных книг: «…и был у сына воеводского учитель, отставной престарелый поп…».

Но кроме того существовала практика, когда родители (отцы) сами давали начальное образование своим сыновьям и одновременно воспитывали их, в основном потому, что частные уроки не давали желаемого результата: «Начал его при себе грамоте учить не так, как меня учил пономарь Филипп Брудастый, который только мучил одним всегдашним прилежным сидением, а не учением: я учил своего пасынка не доводя его никогда до малейшей скуки в учении, пускал его часто гулять и приучал самого по своей воле садиться за учение».

Следующим этапом образования обыкновенно была отдача своего чада (сына) в учебное заведение: «…отдавали мы его потом в пансион и университет обучаться французскому языку, математике и прочим наукам…». Кроме того, учеба здесь неизбежно способствовала установлению дворянского самосознания.

В обычае было отдавать детей на воспитание и обучение родственникам, хорошим знакомым и благодетелям. Их воспитание в основном ограничивалось не постижением наук, а научению быть хорошей хозяйкой и женой.

И, наконец, следующий этап: образование неизбежно оканчивается службой, которая напрямую зависела не только от личных качеств молодого дворянина, но и от полученного им воспитания и образования.

Итак, мы видим, что воспитание дворянских и крестьянских детей отличалось. Но конечная цель одна - научение девочек быть хорошей хозяйкой и женой, а мальчиков - главными помощниками в семье, полезными своему государству.

 

Список литературы

1.  Муравьева, О.С. Русские утопии/ О.С. Муравьева /(Альманах «Канун»). Вып. 1. СПб., 1995, С. 154-178.

2.  Честерфилд. Письма к сыну // Честерфилд. Письма к сыну. Максимы. Характеры. Л., 1971. С. 207.

3.  Воспоминания братьев Бестужевых. Пг., 1917. С. 64.

4.  Станиславский, К.С. Моя жизнь в искусстве. М.; Л., 1941. С. 15.

5.  Гарин-Михайловский, Н. Г. Детство Темы // Собр. соч.: В 5 т. М., 1957. Т. 1. С. 109.

6.  Толстой, С.Л. Очерки былого. Тула, 1968. С. 88.

7.  Толстой, Л.Н. Война и мир. // Полн. собр. соч. М.;Л., 1930. Т. 9. С. 134.

8.  Мещерская Е.К. Трудовое крещение. // Новый мир. 1988. № 4. С. 212—213.

9.  Толстой, С.Л. Очерки былого. С. 102.

10.  Пушкин, А.С.. Т. XII. С. 171—172

11.  Фомичев, С.А. Грибоедов в Петербурге. Л., 1982. С.171.

12.  Дневник В.А. Жуковского цит. по: Иезуитова Р.В. Пушкин и «Дневник» В. А. Жуковского 1834 г. // Пушкин: Исслед. и мат. Л., 1978. Т. VIII. С. 243.

13.  Фонвизин, Д.И. К г. сочинителю «Былей и небылиц» от сочинителя вопросов // Собр. соч. М.; Л., 1959. Т. II. С. 273.

14.  Лотман, Ю.М. Театр и театральность в строе культуры начала XIX века // Лотман Ю.М. Избр. статьи. Т. 1. С. 269—287.

15.  Жуковский, В.А. Писатель в обществе.// Собр. соч.: В 4 т. М.; Л., 1960. Т. 4. С. 393.

16.  Соллогуб, В.А. Воспоминания. // Соллогуб В.А. Повести. Воспоминания. Л., 1988. С. 566.

17.  Пушкин, А.С. Т. VI. С. 171.

18.  Толстой, Л.Н. Детство // Полное собр. соч. Т. 1. С. 53.

19.  Цветаева, М.И. Повесть о Сонечке. // Цветаева М.И. Проза. М., 1989. С. 343—344; 347—348.

20.  Кириченко, О.В. Дворянское благочестие XVIII века. М.,1997.

21.  Кудрявая, Н.В. Лев Толстой о смысле жизни / Н.В. Кудрявая.– М.: Красный пролетарий, 1993.

22.  Кузина, Т.Ф., Батурина Г.И. Занимательная педагогика народов России: советы, игры, обряды / Т.Ф. Кузина, Г.И. Батурина.— М.: Школа-Пресс, 1998.

23.  http://www.ethnomuseum.ru/section66/126/2847/4533.htm

24.  Волков Г.Н. Этнопедагогика: Учеб. для студ. сред. и высш. пед. учеб. заведений / Г. Волков, А. Панькин - М.: Издательский центр "Академия", 1999. - 168 с.

[1] О. С. Муравьева // Русские утопии (Альманах «Канун»). Вып. 1. СПб., 1995, с. 154-178.

[2] Честерфилд. Письма к сыну // Честерфилд. Письма к сыну. Максимы. Характеры. Л., 1971. С. 207.

[3] Воспоминания братьев Бестужевых. Пг., 1917. С. 64.

[4] Станиславский К. С. Моя жизнь в искусстве. М.; Л., 1941. С. 15.

[5] Гарин-Михайловский Н. Г. Детство Темы // Собр. соч.: В 5 т. М., 1957. Т. 1. С. 109.

[6] Толстой С. Л. Очерки былого. Тула, 1968. С. 88.

[7] Толстой Л. Н. Война и мир. // Полн. собр. соч. М.; Л., 1930. Т. 9. С. 134.

[8] Мещерская Ек. Трудовое крещение. // Новый мир. 1988. № 4. С. 212—213.

[9] Толстой С. Л. Очерки былого. С. 102.

[10] Пушкин А. С.. Т. XII. С. 171—172

[11] Фомичев С. А. Грибоедов в Петербурге. Л., 1982. С.171.

[12] Дневник В. А. Жуковского цит. по: Иезуитова Р. В. Пушкин и «Дневник» В. А. Жуковского 1834 г. // Пушкин: Исслед. и мат. Л., 1978. Т. VIII. С. 243.

[13] Фонвизин Д. И. К г. сочинителю «Былей и небылиц» от сочинителя вопросов // Собр. соч. М.; Л., 1959. Т. II. С. 273.

[14] Лотман Ю. М. Театр и театральность в строе культуры начала XIX века // Лотман Ю. М. Избр. статьи. Т. 1. С. 269—287.

[15] Жуковский В. А. Писатель в обществе.// Собр. соч.: В 4 т. М.; Л., 1960. Т. 4. С. 393.

[16] Соллогуб В. А. Воспоминания. // Соллогуб В. А. Повести. Воспоминания. Л., 1988. С. 566.

[17] Пушкин А. С. Т. VI. С. 171.

[18] Толстой Л. Н. Детство // Полное собр. соч. Т. 1. С. 53.

[19] Цветаева М. И. Повесть о Сонечке. // Цветаева М. И. Проза. М., 1989. С. 343—344; 347—348.