Реферат: История написания "Краткого курса истории ВКП(б)"

Последняя крупная вставка Сталина в текст макета касалась истории коллективизации сельского хозяйства. Но предварительно он вычеркнул из этого сюжета два абзаца: цитату из собственной речи на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. и ссылку на Ленина при характеристике генезиса лозунга ликвидации кулачества. Причинами исключения из текста этих кусков были, во-первых, несогласие Сталина с оценкой колхозного движения как стихийного, спонтанного процесса, противоречившего сталинскому изображению коллективизации как «революции сверху», осуществленной партией и государством, а, во-вторых — стремление Сталина закрепить за собой «честь» считаться творцом теории и практики «социалистической коллективизации» сельского хозяйства вопреки ленинскому «кооперативному плану», который предусматривал убеждение крестьян в преимуществах коллективного труда, а не насилие по отношению к ним. Вместо вычеркнутых абзацев Сталин написал большой — около полутора книжных страниц — текст, который имеет принципиальное значение. Вначале он показал отличие политики ограничения кулачества от политики его ликвидации, объясняя последнюю исключительно экономическими обстоятельствами: способностью возникших уже колхозов и совхозов «заменить кулацкое хлебное производство своим собственным производством. И далее Сталин дал свое определение коллективизации как «революции сверху».

Сталин, разумеется, не случайно взял на себя труд осветить в «Кратком курсе», кроме вопросов философии, и вышеназванные три проблемы: идейную борьбу в партии в годы реакции, образование партии нового типа на VI (Пражской) конференции РСДРП и проведение коллективизации сельского хозяйства. Для него было очень важно истолковать их в выгодном для себя свете. И взявшись лично за их фальсификацию, Сталин осуществил это в полной мере.

Вместе с тем недостаточно сводить активную роль Сталина в подготовке «Краткого курса» лишь к стремлению выпятить, поднять и преувеличить свою историческую роль. Он преследовал и важные политические цели. Он добивался сведения истории РСДРП к истории большевизма, отсекая от нее, как насквозь оппортунистическую, историю меньшевизма, троцкизма и других течений в российской социал-демократии. Он стремился изобразить большевизм как единственную подлинно революционную силу в международном рабочем и социалистическом движении и представить социал-демократию Запада в качестве «социал-фашизма», окончательно предавшего интересы и цели рабочего класса. И конечно, Сталин намеревался оправдать и «легитимизовать» жестокие методы и неоднозначные результаты коллективизации сельского хозяйства как следствия, с одной стороны, совместных усилий власти и широких крестьянских масс по революционному преобразованию деревни и, с другой стороны, «бешеного сопротивления» Противников коллективизации — ликвидируемого и экспроприируемого кулачества и его агентуры в партии — «правого уклона», бухаринцев и троцкистов. Таким образом, Сталин добивался возвеличения большевистской партии, признания ее непогрешимости, одновременно указывая на ее «врагов» «вставлявших палки в колеса» социалистического строительства.[11]

Остальную работу по Переписыванию истории партии в духе идеологии сталинизма проделали те, кому поручило политбюро ЦК ВКП(б), и их сотрудники. Только В.Г. Кнорину не пришлось до конца участвовать в этом деле: он был арестован и репрессирован. Главную роль в шлифовке «Краткого курса» сыграли Ем. Ярославский, П.Н. Поспелов, а также М.С. Волин, И.И. Минц, Б.Н. Пономарев и другие. Руководствуясь указаниями Сталина, они пересмотрели и переписали заново всю историю ВКП(б), создав, по существу, ее новую концепцию, реализовав идею «двух вождей партии и революции», непомерно преувеличив заслуги Сталина, окружив его ореолом гениальности и непогрешимости. Вместе с тем в учебник была заложена идея о постоянно победоносном, бескризисном развитии и безошибочной деятельности партии. Ошибки, если они и признавались, объяснялись исключительно происками «врагов народа», а их преодоление связывалось с «разгромом» последних. Именно в этой связи, как и требовал Сталин, история партии была объявлена историей непримиримой борьбы с уклонами от последовательно-революционных, марксистско-ленинских позиций. Большинство же партии, утверждалось в «Кратком курсе», преодолев сопротивление оппортунистов, неизменно шло по правильному «ленинско-сталинскому» пути.

В конце сентября - начале октября 1938 г. в Кремле состоялось совещание пропагандистов и руководящих идеологических работников Москвы и Ленинграда по вопросу об организации изучения истории ВКП(б). В нем приняли участие члены политбюро и секретари ЦК ВКП(б). Вел совещание и открыл его вступительной речью А.А. Жданов. На нем дважды выступил Сталин — первый раз в начале, чтобы направить прения на верный, по его представлению, путь, и второй — в заключение, с большой и местами довольно резкой речью, посвященной главным задачам пропагандистской работы ВКП(б) в связи с выходом нового учебника. Задача совещания заключалась в том, чтобы, провозгласив «Краткий курс» едва ли не божественным откровением, направить усилия идеологического аппарата партии на его массированную пропаганду, на усвоение его содержания массами трудящихся. «Задача связана с тем, — сказал Жданов, открывая совещание, — чтобы овладели большевизмом не только кадры пропагандистов, но и кадры советские, кадры хозяйственные, кооперативные, учащаяся молодежь». «Служащие», — бросил реплику Сталин. «Люди, — продолжил Жданов, — которые имеют непосредственное отношение к управлению государством, ибо нельзя управлять таким государством как наше, не будучи в курсе дела, не будучи подкованным в отношении теоретических знаний». Особое внимание было уделено необходимости «идейно подковать» интеллигенцию, которой Сталин никогда не доверял. В своей речи он подчеркнул, что «недостаточное внимание» к ее политическому воспитанию привело к тому, что «часть интеллигенции испортили, завлекли в свои сети иностранные разведки», вот почему именно «к нашей советской интеллигенции в первую очередь направляем эту книгу, чтобы дать ей возможность подковаться теоретически...»[12].

Таким образом, речь шла об унификации мировоззрения народа на основании идей сталинизма, культа личности Сталина, сталинской концепции казарменного, государственно-бюрократического социализма, которыми был, проникнут «Краткий курс». Не случайно, поэтому попытка некоторых из выступивших первыми ораторов, воспевавших достоинства книги, высказать и некоторые критические суждения, была решительно пресечена самим Сталиным. Сталин неожиданно взял слово и сразу же остудил критический пыл совещания. Как рассказывал один из его участников, крупный советский историк М.С. Волин, Сталин заявил, что задачей совещания является не обсуждение и критика «Краткого курса», тем более что выступавшие товарищи были не правы и по существу (хотя они высказывали, по словам М.С. Волина, весьма верные замечания), а одобрение этого учебника. Разумеется, в последующих выступлениях апологетика в адрес «Краткого курса» и Сталина как якобы его автора только усилилась, а критика фактически исчезла. Каждый из выступавших на совещании стремился перещеголять остальных по части поиска эпитетов для наивысшей оценки нового учебника.

Итак, «Краткий курс» стал единым руководством для изучающих историю партии, не допускавшим разнообразия мнений в области этой «науки». И в то же время — он был энциклопедией «культа личности». Именно через него внедряли в сознание партийных кадров и миллионов беспартийных не мысли и взгляды партии (с которой по этому вопросу не советовались), и даже не мысли и взгляды ЦК (который единодушно одобрял рекомендации вождя), а именно взгляды самого Сталина. Создание единомыслия на базе идеологии сталинизма и культа личности — вот та цель, которая преследовалась при издании «Краткого курса истории ВКП (б)». Но и целиком и полностью пронизанная сталинской идеологией книга могла вызвать у читателей вопросы, несогласие или сомнение, стремление выйти за узкие рамки ее текста, проникнуть внутрь проблем истории. И это путало Сталина, казалось ему недопустимым: люди должны были целиком и полностью усвоить не только дух, но и букву нового учебника, принять его безоговорочно, не задавать вопросов.

Вот почему Сталин выступил против изучения истории партии в кружках под руководством пропагандистов в пользу самостоятельной работы с текстом книги. Сталин явно боялся, что пропагандисты, знавшие историю ВКП(б) по старым пособиям, теперь обреченным на уничтожение, внесут сумятицу в изучение прошлого по «единообразному учебнику». Именно для того, чтобы предотвратить такую «опасность», была поставлена задача всемерного развития самостоятельного изучения «Краткого курса». На замечание одного из ораторов, что «все-таки люди, которые будут индивидуально заниматься, потребуют помощи, консультаций», Сталин раздраженно ответил: «Дайте вы им спокойно пожить!». Четырнадцатого ноября 1938 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)». Изданием «Курса истории ВКП(б)», одобренного ЦК ВКП(б), кладется конец произволу и неразберихе в изложении истории партии, обилию различных точек зрения и произвольных толкований важнейших вопросов партийной теории и истории партии, которые имели место в ряде ранее изданных учебников по истории партии».[13] Это превращало «Краткий курс» в большевистский катехизис, а историко-партийное знание — в догму, став непреодолимым тормозом на пути творческого развития общественных наук.

Слова постановления о том, что новый учебник не допускает никаких произвольных толкований, понимались буквально. Любые, даже малейшие, исправления в нем исключались. В архивном фонде А.А. Жданова хранится письмо историка М.С. Волина, адресованное П.Н. Поспелову (он-то и передал его Жданову), о фактических неточностях, имеющихся в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Волин отмечал, что выборы в Учредительное собрание происходили не до, как сказано в книге, а после Октябрьской революции; что статья Ленина «Несчастный мир» написана не после, а до соответствующего решения VII съезда РКП(б); что, наконец, неверно относить начало освобождения Закавказья к концу 1920 г., если, как известно, Азербайджан был освобожден в апреле 1920 г. «Думаю, что в следующих тиражах книги надо исправить эти неточности», — писал М.С. Волин.[14]

Несмотря на это, и в одном из последних изданий (1953 г.) «Краткого курса», на тех страницах, которые отметил Волин, ошибки, воспроизводились по-прежнему. «Краткий курс» на долгие годы определил содержание преподавания истории партии во всех учебных заведениях и в системе партийного просвещения. Каждое его слово, каждое положение излагались и воспринимались как истина в последней инстанции, что неизбежно вело к догматизму и начетничеству, как в преподавании, так и в изучении истории партии.

Не меньшим злом явилось и то, что популярный учебник - «Краткий курс истории ВКП (б)» — рассматривался как эталон в научной работе. Цитаты из него в качестве бесспорного подтверждения истинности того или иного положения широко использовались в научных трудах наряду с цитатами из произведений Маркса, Энгельса, Ленина и самого Сталина. Никто из исследователей не смел, выйти за пределы канонов, внести что-то новое в «окончательные» формулировки. Обращает на себя внимание тот факт, что в 1939—1941 гг. основным видом историко-партийной литературы были многочисленные пособия и лекции в помощь изучающим «Краткий курс истории ВКП(б)». Популярные по форме, простые по содержанию, они представляли пересказ текста учебника, сдобренный многочисленными цитатами из самого «Краткого курса», а также из трудов Ленина и особенно Сталина. Резко сократилось издание монографий по истории ВКП(б). За 13 лет после появления «Краткого курса» только в 1951 г. вышла единственная монография М. Степанова «Партия большевиков — организатор победы Великой Октябрьской социалистической революции», Другие редкие монографии освещали историю большевизма в дооктябрьские годы. Исследовательская литература, посвященная послеоктябрьскому периоду, практически отсутствовала. Характерно, однако, что в первые послевоенные годы важным направлением научно-исследовательской работы по истории ВКП(б) стало изучение истории местных партийных организаций. При невозможности выйти за пределы «Краткого курса» в решении общепартийных проблем ученым оставалась лазейка для исследования тем местного характера, о которых в учебнике ничего не говорилось. Конечно, концепция «Краткого курса» при этом сохранялась, но некоторое приращение знаний за счет неизвестных фактов, событий и исторических деталей все-таки происходило.

Нельзя не отметить еще два обстоятельства, связанные с влиянием «Краткого курса истории ВКП(б)» на развитие исторической науки. С одной стороны, концепция учебника вышла далеко за рамки собственно истории партии и стала эталоном при освещении отечественной истории (тогда - истории СССР) XIX-XX вв., новейшей истории Запада (негативная оценка социал-демократии и ее политической роли), истории международного рабочего и коммунистического движения, что неизбежно вносило догматизм и начетничество во все конкретные исторические дисциплины и ставило их в зависимость от тоталитарной идеологии.

С другой стороны, история ВКП(б) превратилась в ведущую отрасль исторического знания, занявшую привилегированное положение в исторической науке, что предопределило своеобразную сектантскую позицию историков партии, обособивших свою дисциплину от других направлений исторической науки. Это проявилось в стремлении рассматривать историю КПСС как некую замкнутую в себе и самодовлеющую часть истории, изучать историю большевизма в отрыве от истории меньшевизма, других политических партий России, в отрыве от «гражданской» истории. Это проявилось также в попытке доказать существование «особой» методологии истории партии, отличной от общеисторической методологии.

Заключение

Смерть Сталина 5 марта 1953 г. поставила партийное руководство перед необходимостью выбора пути дальнейшего движения советского общества. Уход из жизни диктатора, арест и расстрел Берии, начало реабилитаций невинных жертв репрессий, безадресная (с 1953 г.) и направленная против Сталина (в 1956 г., на XX съезде КПСС) критика культа личности, действия по смягчению международной напряженности (провозглашение политики «мирного сосуществования») — все это создавало предпосылки для развития в сторону демократических преобразований, складывания более открытого общества. Именно эти тенденции породили генерацию «детей XX съезда», предшественников диссидентов, в том числе и среди историков.

Другая тенденция, вызванная к жизни стремлением партийного аппарата сохранить свою власть и привилегии и одновременно уйти от ответственности за участие в злодеяниях сталинщины, не дать разрушить тоталитарную систему и сталинизм как ее идеологию, опиралась на партийно-государственную бюрократию всех уровней - от членов Президиума ЦК КПСС, вошедших в состав высшего руководства страной, до работников республиканского, областного и районного звеньев. Между указанными тенденциями, не примыкая полностью ни к одной из них, находился Н.С. Хрущев, ставший первым секретарем ЦК КПСС и получивший таким образом высшую власть в советском государстве. Его отличало стремление к реформам и в то же время неуверенность и непоследовательность в их проведении. Таким же противоречивым было и его отношение к прошлому, к истории.

Вопреки сопротивлению «соратников», боявшихся разоблачения злоупотреблений сталинского периода, Хрущев выступил с «секретным» докладом о культе личности Сталина на закрытом заседании XX съезда КПСС. Содержание доклада вскоре стало известно практически всему населению страны, хотя открытая публикация его состоялась только в марте 1988 г.74 Вопрос о культе личности Сталина Хрущев поставил резко и определенно, хотя, как в политическом, так и в теоретическом смысле, далеко не полно.

Ни Хрущев в своем докладе, ни особенно постановление ЦК не избежали явно искаженной и преувеличенно положительной оценки Сталина и его роли в истории партии и страны. Рассматривая культ личности как явление, порожденное исключительно личными качествами Сталина, его честолюбием, тщеславием, грубостью, жестокостью, авторитарностью, которые проявились в условиях вызванного острой классовой борьбой вынужденного ограничения демократии в СССР, сводя, таким образом культ личности к чисто субъективным обстоятельствам, ЦК партии отрицал его воздействие на природу советского общественного и государственного строя. В постановлении ЦК КПСС «грубой ошибкой» названа попытка делать выводы об изменениях в общественном строе СССР под влиянием культа личности или искать его корни в недостатках советского общественного строя. Разоблачив факты, связанные с культом личности Сталина, руководство партии не раскрыло его как явление, не выяснило его социальных корней и социальной природы, его подлинных причин, источник которых в планово-государственной экономике и командно-административной тоталитарной политической системе. Не были поняты и те грубые извращения идеи социализма, которые привели к созданию антидемократического и антигуманного строя казарменного социализма. Не была проанализирована и роль партии сохранявшей свое господствующее положение в обществе и государстве.

И, тем не менее, доклад Н.С. Хрущева на XX съезде партии, разоблачение культа личности Сталина оказали в тех условиях огромное влияние на сознание советского народа. Часть его, освобождаясь от гнета идеологии сталинизма, стала на путь самостоятельного осмысления реалий советской действительности, на путь гражданственности, другая часть заняла позицию непримиримого противостояния новым веяниям: общество раскололось на «сталинистов» и «антисталинистов», исчезло то формальное единство народа, которое сложилось и сохранялось под твердой рукой: Сталина.

Началась «оттепель», затронувшая также историческую науку. В 1956—1957 гг. выходят новые исторические журналы: «Вопросы истории КПСС», «История СССР», «Новая и новейшая история» и др. Однако в то же время был нанесен удар по старейшему научному журналу «Вопросы истории», который в апреле 1956 г. опубликовал статью заместителя редактора профессора Э.Н. Бур-джалова «О тактике большевиков в марте — апреле 1917 г.». В статье приводились данные об объединительных тенденциях с меньшевиками, проявившихся после февральской революции во многих большевистских организациях России, о колебаниях Сталина в вопросе об отношении к Временному правительству. Через год статья и другие подобные публикации журнала были подвергнуты резкой критике в постановлении ЦК КПСС «О журнале "Вопросы истории"». ЦК обвинил редакцию журнала в «отходе» от принципов партийности, в якобы объективистском освещении в нем некоторых принципиальных моментов истории КПСС. Бурджалов был снят со своего поста. Аналогичным «проработкам» с обвинениями в субъективизме, в недооценке принципа партийности подверглись и другие историки (например, А. Некрич за книгу «1941. 22 июня», в которой он попытался дать объективную оценку поражению Красной Армии в начальный период войны и объяснить его причины).[15] Основные постулаты «Краткого курса истории ВКП(б)», «Краткой биографии Сталина» и других подобных изданий 30-40-х гг. продолжали оставаться незыблемыми. Допускавшаяся критика Сталина ограничивалась рамками постановления ЦК КПСС от 30 июня 1956 г.

В историко-партийной литературе сохранялась, сталинская схема истории внутрипартийной борьбы в 20 — начале 30-х гг. Партийное руководство во главе с Хрущевым не осмелилось пойти на реабилитацию троцкистов, бухаринцев, зиновьевцев и других политических деятелей, объявленных Сталиным «врагами народа», хотя и располагало данными об их невиновности. Работу историков затрудняли и оставшиеся в силе ограничения в допуске к архивным материалам. Не надо забывать, что для очень значительной части преподавателей и исследователей историков партии — критика Сталина, преодоление догм и стереотипов «Краткого курса» были неприемлемы и вызывали раздражение. Ситуация изменилась к худшему после прихода к власти Л.И. Брежнева. В стране прочно утвердилась система бюрократического авторитаризма. В партии и государстве власть захватили чиновники, нимало не заинтересованные в восстановлении и распространении исторической истины. Наоборот, противодействуя веяниям еще памятной «оттепели», они стремились возродить поколебленные ею сталинские стереотипы, которые составляли основу их менталитета. Поэтому не удивительно, что уже с середины 60-х гг. начали брать верх настроения, направленные на реабилитацию Сталина. В практику научной работы в области истории был внедрен и прочно в ней утвердился тезис о недопустимости «очернения» нашего прошлого. «Борьба» против «очернения» истории была направлена на закрепление догм и стереотипов, содержавшихся все в том же «Кратком курсе», на фактический пересмотр решений XX съезда партии, о котором, кстати сказать, старались не упоминать, исключить его из истории.

Сосредоточенный удар по попыткам узнать правду о нашей истории нанесла статья «За ленинскую партийность в освещении истории КПСС», опубликованная в журнале «Коммунист». Под знаком борьбы за ленинскую партийность науки высказывалось требование отказаться от научного поиска. Реабилитируя сталинскую схему истории советского общества, авторы статьи обвиняли исследователей в стремлении разрушить эту схему.

В результате историческая наука на протяжении 70 - первой половины 80-х гг. переживала непрерывный и прогрессирующий отход от решений XX съезда партии к сталинским стереотипам. Это особенно заметно в изменении содержания учебника «История Коммунистической партии Советского Союза», выходившего под редакцией секретаря ЦК КПСС, академика Б.Н. Пономарева. Первое (1959 г.), второе (1962 г.) и последующие издания - небо и земля, хотя, конечно, периодизация и события подавались в нем все по той же схеме «Краткого курса». Однако первые издания содержали критику Сталина и допущенных им злоупотреблений властью, а также критику «Краткого курса истории ВКП(б)», других идеологических явлений эпохи сталинщины. Начиная с 3-го издания все указанные моменты исчезают из учебника, и к 1985 г., когда вышло последнее, 8-е, издание, его концептуальное сходство с «Кратким курсом» стало поистине разительным.[16] Идея ресталинизации, по крайней мере в области истории КПСС, была реализована.

Начавшаяся в апреле 1985 г. «перестройка», провозглашение на XXVII съезде КПСС «урока правды», декларирование «нового мышления» для нашей страны и для всего мира породили, как потом оказалось, достаточно наивные надежды на то, что руководство КПСС способно открыто переоценить прошлое и порвать с уже мертвыми догмами и стереотипами. Однако надеждам не суждено было сбыться вплоть до 1988—1989 гг., когда волна гласности, поднявшаяся снизу явочным порядком, начала разрушать бастионы идеологии сталинизма.

Еще в ноябре 1987 г. в связи с празднованием 70-летия Октябрьской революции в докладе М.С. Горбачева «Октябрь и перестройка: революция продолжается» говорилось в положительном ключе о защите Сталиным идей ленинизма, о правильности сталинской концепции индустриализации и коллективизации, о фракционном, раскольническом характере деятельности оппонентов Сталина; отрицалась закономерность возникновения культа личности Сталина в сложившихся в стране условиях в начале 30-х гг. и т. д. Ни слова не было сказано в этом документе о несостоятельности модели созданного у нас казарменного социализма. И вплоть до августа 1991 г. Горбачев продолжал настаивать на якобы сделанном народами России в 1917 г. социалистическом выборе, который защищала и проводила в жизнь коммунистическая партия.[17] Жизнь оказалась сильнее догм. По мере завоевания демократии и гласности в стране произошли изменения, которые способствовали решительному пересмотру основных положений отечественной истории, навязанных концепцией «Краткого курса истории ВКП(б)». В печати, других средствах массовой информации, на вузовских: кафедрах прозвучало свободное слово о трагических страницах нашей истории, о ее «белых пятнах», о заслугах вычеркнутых ранее из памяти народа исторических личностей, о действительных причинах кризисной ситуации, в которой оказалось общество.

Список использованной литературы

·           Историография истории СССР. Эпоха социализма. М.,1982.

·           Маслов Н.Н. «Краткий курс истории ВКП(б)» - энциклопедия культа личности Сталина\\ Вопросы истории КПСС. 1988. № 11.

·           Советская историография. Россия XX в. М., 1996.

·           Сталин И.В. Соч. Т.9.

[1]              Историография истории СССР. Эпоха социализма.-М.,1982. С.113.

[2]              Маслов Н.Н. «Краткий курс истории ВКП(б)» - энциклопедия культа личности  Сталина\\ Вопросы истории КПСС. 1988. № 11.

[3]              Советская историография. Россия XX в. М., 1996. С. 241.

[4]                Там же. С. 242.

[5]              Там же. С. 242-243

[6]              Там же. С. 245.

[7]              Там же. С. 246.

[8]              Сталин И.В. Соч. Т.9. С. 5.

[9]              Советская историография. Россия XX в. М., 1996. С. 247.

[10]             Там же. С. 249-252..

[11]             Там же. С. 254-255.

[12]             Там же. С. 256-257.

[13]             Там же. С. 260.

[14]             Там же.

[15]             Там же. С. 265.

[16]             Там же. С. 266-268.

[17]             Там же. С. 269.