Реферат: Отечественная историография монгольского завоевания Руси

Анализ самого материала, содержащегося в разных группах источников, опирается на проблемно-хронологический принцип, который позволяет комплексно рассмотреть поставленные вопросы, показать динамику, качественные изменения, результаты и перспективы в их изучении.

Привлечение разнообразных источников в их органической взаимосвязи и сравнительном сопоставлении, критическом отборе и анализе позволило выйти на адекватно объективный уровень раскрытия изучаемой темы.

Апробация основных положений исследования. Основные положения и результаты диссертации были изложены в двух монографиях (объемом более 28,5 п.л.), ряде научных статей, тезисов, докладов, учебных пособий, общий объем которых составляет 32 п.л. Основные положения и выводы докладывались на научных конференциях и семинарах.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, примечаний, списка использованных источников и литературы.

II. Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяется объект, предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, его методологическая база, формулируются цель и задачи, показывается научная новизна и характеризуется ее практическая значимость. Введение содержит общую характеристику состояния научной разработанности исследуемой проблемы в отечественной историографической литературе.

В первой главе "Источниковедческая характеристика проблемы" представлена развернутая характеристика источниковой базы исследования. Даны классификация традиционных источников русской истории и еще недостаточно исследованных и мало используемых в научных изысканиях и разработках восточных памятников; их общая характеристика и критический анализ. Можно отметить, что количество и информативность, выявленных в настоящее время источников для анализа истории монгольского завоевания Руси, в принципе, достаточны. Плюсы и минусы различных видов письменных памятников порой взаимокомпенсируются, а их многочисленность позволяет заполнить хронологические лакуны, пропуски и недостаток сведений, неизбежные для каждого из них в отдельности.

Русская летописная традиция зафиксировала сведения о завоевательных походах монгольской армии, политике монгольской знати на Руси, историю русско-монгольских отношений в XIII-XVI вв., в том числе по посольским, культурным и религиозным связям. Кроме летописей важный материал содержится также в повестях и житиях, словах и сказаниях, актовых источниках, родословных книгах и т.п. В Иране были созданы крупные исторические произведения, поэтому персидские источники содержат подробную информацию по истории Монгольской империи в целом. Китайские материалы дают широкий охват событий монгольских завоеваний и их аналитический обзор, в то время как другие источники (армянские летописи) носят, как правило, фрагментарный и местный (областной) характер. Очень ценный материал мы получаем и из других восточных источников, которые имеют богатую информативную насыщенность для исследования отдельных аспектов проблемы. К тому же обогащение корпуса разноязычных нарративных материалов, более эффективное использование их информации, осуществление новых публикаций их текстов составляют в перспективе другое не менее важное направление источниковедения проблемы монгольского завоевания Руси и Золотой Орде.

Во вторую главу "Русская историография XVIII – начала XX в. о монгольском завоевании Руси и его последствиях" включены два раздела: в первом освещается русская историография XVIII - первой половины XIX в.; во втором ее представляют ученые второй половины XIX - начала XX в. В первом разделе отмечается, что в русской историографии период монгольского завоевания Руси получает научное освещение в обобщающих исследованиях по истории России. Выясняя характер монгольского завоевания и его последствия для Руси, представители русской историографии XVIII - первой половины XIX в. поставили вопрос об актуальности изучения данного периода в русской истории (А.Л. Шлецер); выделили один из ее судьбоносных этапов - период от монголо-татарского ига до Ивана III (А.И. Манкиев). На основе русских летописей они сделали ряд важных наблюдений и наметок. В основном исследователи были ограничены современным им уровнем развития источниковедческого анализа. Поэтому в их трудах имел место прямой пересказ в форме повествования о событиях монгольского завоевания Руси и его последствиях по тексту летописей (часто поздних). С первыми ростками критики, которые проявились в их отношении, были подвергнуты пересмотру сведения летописей, содержащих объяснение хода истории как осуществление заранее предусмотренного божественного плана, который рассматривал всю историю человечества как непрерывную борьбу злого начала (сатаны и его царства) и праведников – "божьего царства" (провиденциализм). Авторы попытались освободить сведения этих источников от мистики и представить их в качестве чисто светских сюжетов (В.Н. Татищев, М.М. Щербатов, Н.Г. Устрялов). А.Л. Шлецер, М.Т. Каченовский, Н.А. Полевой были против использования в качестве источника памятников, в которых истинные факты были разукрашены воображением современников. Они выдвинули требование относиться к истории как к науке, устанавливая подлинность источника и проверку достоверности его сообщений. Кроме того, узость источниковедческой базы и ограниченность в использовании иноязычных источников характеризовали состояние исторической науки в этот период.

Основную причину монгольского завоевания Руси историки XVIII - первой половины XIX в. видели в междоусобной борьбе русских князей (М.М. Щербатов, И.Н. Болтин, А.Н. Голицын). Они также находили их в варварском стремлении к нашествиям и покорению у других народов (В.Н. Татищев, М.М. Щербатов, П.И. Рычков, А.Н. Голицын). В общем виде эти последствия были сконцентрированы в свирепом нашествии Батыевом, разорении и порабощении Руси.

Вместе с тем, характеризуя процесс установления зависимости от власти монголов, большинство ученых (В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, М.М. Щербатов, П.И. Рычков, А.Н. Голицын, Н.М. Карамзин) считали, что Русь попала в прямую зависимость; другие (И.Н. Болтин, Д.И. Иловайский, Н.Г. Устрялов) полагали, что монгольское владычество не имело серьезных последствий для русского народа, потому что монголы правили Россией издали, а русские управляли своими законами; монголы вели жизнь кочевую, не смешиваясь с русскими.

Значение деяний Александра Невского для Руси, по мнению русских историков XVIII - первой половины XIX в. (кроме Н.А. Полевого, который сводил их лишь к умилостивлению монголов покорностью, не давшему ощутимых результатов), заключалось в том, что этот князь своими победами над западными агрессорами и умиротворением монгольских ханов сумел отстоять государственность Руси и самобытность русского народа, сохранить православную веру.

В XVIII - первой половине XX в. возникает первая точка зрения о последствиях монгольского завоевания Руси. Она признавала его влияние на создание российской государственности. Основоположником этой точки зрения стал Н.М. Карамзин (М.П. Погодин, Д.И. Иловайский), сконцентрировавший идеи своих предшественников и современников в вывод, который был им предложен в его капитальном труде "История государства Российского". Признавая тяжелые последствия монгольского ига, он в то же время отводил значительную роль политике Золотой Орды, которая, по его мнению, способствовала прекращению княжеских усобиц и усилению власти великого князя. Он стал первым исследователем, кто четко связал падение зависимости с событиями на р. Угре осенью 1480 г. (уже конкретном факте), заключив рассказ об Угорском "стоянии" словами: "Здесь конец нашему рабству". Им также одним из первых был введен термин "иго".

Во втором разделе утверждается, что русские историки второй половины XIX - начала XX в. занимались своими научными разработками в отличие от своих предшественников в иных общественно-политических условиях. Это было связано с обоснованием основных положений "русской идеи", возникновением центрального научного течения русской исторической мысли, во многом определившим последующее развитие исторической науки – государственной школы; на это время пришелся и широко известный спор между славянофилами и западниками об особом или всеобщем пути России, который стал стержнем всей последующей историографии. Благодаря этому в российской исторической литературе довольно подробно стало изучаться происхождение российской государственности и влияние на этот процесс одного из его внешних факторов - монгольского завоевания.

Важнейшим достижением этого периода в русской исторической науке стала разработка и обоснование научной концепции исторического развития России С.М. Соловьевым (В.С. Борзаковский, С.Ф. Платонов, А.В. Экземплярский). Основными источниками, продолжали оставаться русские летописи, поэтому исследования охватывали привычный круг рассматриваемых ранее проблем монгольского завоевания Руси. Но в научных работах С.М. была выдвинута новая концепция органического восприятия истории – освещение сложного процесса образования Русского централизованного государства с учетом развития его внутренних закономерностей. Его исследовательский интерес состоял в том, чтобы показать непрерывность исторического процесса в России, несмотря на все его мнимые разрывы. В соответствии с этим, С.М. Соловьев, за ним В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов считали, что историк не имеет права с половины XIII в., прерывать естественную нить событий, вставлять в них монгольский период и выдвигать на первый план монгольские отношения, вследствие чего необходимо закрываются главные явления и их причины.

В момент, когда своего апогея достигли споры между западниками и славянофилами об отношении России к Западной Европе, С.М. Соловьев заявил, что русская история проходила, с одной стороны, под знаком колонизации, "борьбы леса со степью", с другой - она определялась европеизацией и стремлением к морю. Он подчеркивал, что Россия как "ворота из Азии в Европу" породила специфический тип цивилизации. По мнению С.М. Соловьева, монгольское нашествие было ничем иным, как продолжением давнего господства кочевников в степях Евразии и никакого серьезного воздействия на внутренний строй завоеванных русских земель монголы оказать не могли. Куликовскую битву он рассматривает в глобальном, евразийском масштабе, как событие, знаменовавшее конец господства азиатских племен в евразийских степях и положившее начало процессу европеизации России. Таким образом, монгольскому влиянию как явлению, привнесенному извне, он большого значения не придает; тем самым, он и его последователи отрицают влияние монгольского завоевания на формирование русской государственности.

Противоположной точки зрения по вопросу о воздействии монгольского завоевания Руси придерживался Н.И. Костомаров, который полагал, что русские князья полностью зависели от ханов; борьбу на Руси он склонен был объяснять личными качествами русских князей и монгольских ханов. В.И. Сергеевич на счет монгольских ханов относил первые попытки политического объединения Руси. Сдерживающее влияние монгольских ханов на княжеские усобицы подчеркивали В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов. П.Б. Струве считал, что монголы довольствовались сюзеренитетом и связанными с ним выгодами, не требовавшими интенсивного вмешательства в русскую жизнь.

Русских историков второй половины XIX - начала XX в. характеризовало стремление трезво и беспристрастно оценивать события, связанные с деятельностью Невского. Как и их предшественники, они считали, что князь своими победами над западными агрессорами и умиротворением монгольских ханов сумел отстоять государственность Руси. С.М. Соловьев считал, что Александр Невский проводил по отношению к Золотой Орде мирную политику и даже умел использовать монголов для укрепления своих позиций на Руси (преувеличивал его возможности в этом); считал их лишь орудиями для русских князей в борьбе за власть. В.О. Ключевский в некоторых замечаниях, касающихся обстановки и деятелей периода монгольского завоевания Руси, также отмечал государственный и полководческий талант Невского и ставил его выше других князей. Н.И. Костомаров подчеркивал понимание Александром задач времени и успешное их решение.

Третья глава "Русская историография советского периода о монгольском завоевании Руси, значении Куликовской битвы и событий 1382 г." состоит из двух разделов. В первом разделе представленная проблема анализируется русской историографией советского периода. На первых порах М.Н. Покровский считал, что по существу ничего нового этот внешний толчок в русскую историю внести не мог, но, помог разрешиться кризису внутреннему. А.Е. Пресняков, в отличие от М.Н. Покровского, признавал влияние на социально-политические отношения внутри государства как внутренних, так и внешних факторов. Он считал, что социально-политическое развитие Руси протекало, в основном, под действием внутренних сил, однако монгольская власть была очень мощным дополнительным фактором, который оказывал существенное влияние на исход политических событий. Г.В. Вернадский, продолжая традиции Н.М. Карамзина в оценке последствий монгольского завоевания, вслед за М.Н. Покровским отмечал, что прямо или косвенно монгольское нашествие способствовало падению политических институтов Киевского периода и росту абсолютизма и крепостничества на Руси. Основным итогом монгольского завоевания Руси, по его мнению, было включение ее в политическую и культурную систему империи монголов, благодаря чему Русь была поставлена в теснейшую связь со степным центром и азиатскими перифериями материка. К концу столетия (XIV) русский промышленный и военный потенциал оказался более передовым, нежели у завоевателей, и освобождение Руси стало лишь делом времени. И к середине XV в. великий князь московский получил независимость от хана фактически, а в 1480 г. – юридически.

Уже с конца 30-х гг. в советской историографии побеждает и утверждается в качестве единственной точка зрения о регрессивной роли монгольских завоеваний для всех покоренных монголами народов, и русского - в первую очередь. Такой подход стал основным в русской историографии советского периода и нашел отражение в работах последующих историков. В концепции А.Н. Насонова большая роль в разжигании междукняжеских противоречий была отведена Золотой Орде, политика которой была направлена на то, чтобы помешать политическому объединению Руси и созданию сильной центральной власти. "Кочевой феодализм", по мнению Насонова не создал благоприятной почвы для сохранения целостности, созданной монголами на Руси государственной системы. У А.Н. Насонова это как вариант теории "борьбы леса со степью", но с опорой на "завоевательную теорию", популярную у марксистов, где кочевым народам отведено одно из ключевых мест, поскольку завоевание номадами земледельческих обществ с последующим обложением их данью или налогами, являлось излюбленной темой ее сторонников. Эта концепция соответствовала также европейскому представлению о генезисе политической организации. Согласно ее теоретикам, он мог осуществляться только вследствие насильственного подчинения одних обществ иными образованиями. Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский также отсылали своих читателей к официальной теории "кочевого феодализма", видимо, считая вслед за А.Н. Насоновым, что монгольское завоевание Руси являлось фактом насильственного подчинения Руси одним из кочевых образований, обреченного на гибель под ударами цивилизованных народов. Этим доказывалось, что монголы в результате завоеваний создавали примитивные и химерные образования. Они не были способны создать ни политических, ни экономических предпосылок для их развития и в силу их ждал распад и разрушение борьбой подвластных им народов (А.Н.Насонов, Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский, В.Т. Пашуто).

Этот основной вывод авторов стал квинтэссенцией работы Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского (В.Т. Пашуто) и сохранялся также в сборниках и книгах других историков, которые на многие годы оставались основополагающими для советской историографии. Однозначная характеристика последствий монгольского завоевания Восточной Европы давалась и в послевоенный период; она носила уже не столько научный, сколько публицистический характер. Особенно ярко эта линия прослеживается у И.Б. Грекова, в исследованиях которого теория А.Н. Насонова приобрела характер упрощенной и противоречащей многим фактам схемы. Русские князья изображаются в ней простыми марионетками в руках ханов, не обладающими никакой самостоятельной политической волей. В работах, посвященных проблеме образования единого русского государства (В.В. Мавродин, Л.В. Черепнин, М.Н. Тихомиров, А.М. Сахаров), в виде беглого очерка, с отсутствием глубокого анализа текста источников, эта проблема также рассматривалась в плане данной концепции. Подобные взгляды характерны и для работ В.В. Кучкина.

Одним из достижений советского периода продолжала оставаться известная предшественникам концепция "борьбы леса со степью", которая, по мнению ее создателей, в русской истории определяла ход формирования социальных отношений и государственности. У Г.В. Вернадского, в отличие от С.М. Соловьева и его последователей существует не извечный антагонизм "леса" и "степи", а борьба за объединение "леса" и "степи" как узловой момент и движущая сила русской истории до объединения "леса" и "степи" в российский имперский период. А.Е. Пресняков стал сторонником еще одного варианта концепции извечной "борьбы леса со степью". Угроза со стороны кочевников привела к тому, что за свое служение делу европейской культуры Киевщина заплатила ранним надрывом своих сил и, естественно, не смогла противостоять монголам.

На рубеже 60-70-х гг. тема монгольского завоевания Руси стала привлекать внимание разных исследователей. Рассматривая государственное устройство Золотой Орды, историки практически не касались этнополитической географии и административной структуры этого государства. Стирание этого пробела было начато с середины 60-х годов, в связи с выходом в свет монографии Г.А. Федорова-Давыдова. После многократных попыток разных исследователей, начатый С.А. Плетневой и продолженный в его работах, здесь наиболее полно осуществился синтез археологии с историей. Первая попытка реконструкции исторической географии Золотой Орды Г.А. Федорова-Давыдова была полностью реализована в книге В.Л. Егорова.

Содержание других работ (М.Г. Сафаргалиев, В.Т. Пашуто, В.В. Каргалов) в основном было подчинено показу разрушительных последствий монгольских завоеваний, где решающим ударом по могуществу Золотой Орды признавалось ее поражение на Куликовом поле в 1380 году.

Второй раздел посвящен краткому обзору Куликовской битвы в советской исторической литературе. В ходе него выясняется, что эта тема всегда привлекала пристальное внимание историков данного периода. Трудно назвать какое-либо другое событие отечественной истории, о котором написано больше, чем о Куликовской битве. Для советских исследователей она была поворотным пунктом в борьбе с иноземным игом, общенародным делом, примером освободительной борьбы и великой победой русского народа над монгольскими завоевателями (А.А. Насонов, Л.В. Черепнин, М.Н. Тихомиров, В.В. Каргалов).

Здесь также предлагается пересмотреть традиционную точку зрения, что успешный поход Тохтамыша на Москву 1382 г. восстановил зависимость Северо-Восточной Руси, ликвидированную при Мамае (Б.Д. Греков, А.Ю. Якубовский, В.В. Каргалов, В.И. Буганов, В.Т. Пашуто, Б.Н. Флоря, А.Л. Хорошкевич). Однако подобное объяснение событий создает ряд трудностей и практически лишена оснований. Поход Тохтамыша, при всех тяжелых последствиях принятого Москвой удара, не привел к катастрофе. С политической точки зрения он не заставил капитулировать, а только временно ослабил ее влияние в русских землях. Вызов, брошенный узурпатору Мамаю, не ставил вопрос о сознательном непризнании верховенства законного хана, но после этого был предпринят первый шаг - построить отношения с ним без уплаты дани, а лишь на формальном признании сюзеренитета. Набег 1382 г. привел к срыву такой политики, но компромисс привел к сохранению доминирующей роли Дмитрия Донского на Руси, дал новые возможности для окончательного освобождения, позволил ему передавать по наследству великое княжение Владимирское.

Глава четвертая "Новейшие исторические исследования о монгольском завоевании Руси и освобождении ее от ига" состоит из двух разделов. В первом разделе говорится о том, что за десятилетия, прошедшие со времени публикации "Золотой Орды и ее падения", наука накопила много новых фактов и объяснений по монгольскому периоду. Исследователи постоянно расширяли диапазон изучения, все глубже проникая в сущность истории, связавшей монголов со многими народами. Традиционно негативное отношение к монгольским государствам и их политике сохранялось, и только немногие авторы новейшего времени посвящали периоду монгольского завоевания Руси специальные разработки. Они в основном были связаны с концепциями и исследованиями предшествующих авторов.

Концепция Л.Н. Гумилева, которая опирается на вывод Н.М. Карамзина о позитивных последствиях монгольского завоевания Руси и развитый евразийцами, строится на утверждении, что завоевания не состоялось, потому что оно не замышлялось. Он делает такое заключение на основе предположения о том, что Батый имел задание рассеять половцев и заключить приемлемый мир с оседлыми соседями; что у всей Монгольской империи не хватило бы людских ресурсов для таких масштабных завоеваний. Деяние Александра Невского положило начало новой этнической традиции союза с народами Евразии. Прежде всего, он был необходим с монголами, представлявшими собой заинтересованного партнера из-за сложности внутренней борьбы. Ради защиты общего Отечества от военной и идеологической агрессии Западной Европы Александр решился на этот шаг, потому что натиск западного суперэтноса на Русь был по-прежнему угрожающе реален. Отсюда следует вывод, что "татаро-монгольского ига" как такового не было, а отношения между ханами и князьями носили характер равноправного сотрудничества, а не господства и подчинения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5