Контрольная работа: Крестьянский вопрос в начале XIX века

Обращаясь к истории Комитета 6 декабря 1826 года, А.А.Кизеветтер указывал, что он «старался только о том, чтобы подвести теоретический фундамент под существующий порядок». При этом, в другой своей работе историк обратил внимание на определённую оппозицию Комитета планам монарха, подчёркивая, что деятельность Комитета «все же не прошла бесследно; напротив, в области крестьянского вопроса этот комитет задал основной тон, которого послушно держались все последнее время его царствования. То был тон скрытого, но упорного противодействия решительной реформе крепостного быта» .

Обращался к этому вопросу и С.Ф.Платонов, отмечая, что, «начиная со времени Павла, правительство обнаруживало явное стремление к улучшению быта крепостных крестьян... Вступая на престол, император Николай знал, что пред ним стоит задача разрешить крестьянский вопрос и что крепостное право в принципе осуждено его державными предшественниками. Настоятельность мер для улучшения быта крестьян не отрицалась никем. Но по-прежнему существовал страх пред опасностью внезапного освобождения миллионов рабов. Поэтому, опасаясь общественных потрясений и взрыва страстей освобождаемой массы, Николай твердо стоял на мысли освобождать постепенно и подготовлять освобождение секретно, скрывая от общества подготовку реформы...

В отношении крепостных крестьян сделано было меньше, чем в отношении казенных. Император Николай не раз образовывал секретные комитеты для обсуждения мер к улучшению быта крепостных. В этих комитетах Сперанский и Киселев немало поработали над уяснением истории крепостного права и над проектами его уничтожения. Но дело не пошло далее отдельных мер, направленных на ограничение помещичьего произвола (была, например, запрещена продажа крестьян без земли и "с раздроблением семейства"...)» 8.

Ряд метких замечаний высказал по поводу политики Николая I в крестьянском вопросе М.Н.Покровский. Отмечая, что, «как и Павел, как и Александр Павлович, как вся послепугачевская русская администрация, он понимал, что "злоупотребления помещичьей властью" — новое крепостное право, иначе говоря, — являются постоянной и длительной причиной всех возможных волнений в общественных низах», он указывал на противостоящее этому его «сознание своих обер-полицмейстерских обязанностей», что и привело «к тому топтанию на одном месте, которое носит название "попыток крестьянской реформы при Николае I"».

Рассматривая план Сперанского в Комитете 6 декабря 1826 г. как «первый в нашей официальной литературе систематически выработанный план освобождения крестьян», историк обращал внимание, что, согласно ему, «раскрепощение должно было идти по тому же пути как и закрепощение, только в обратном порядке: сначала должно быть запрещено продавать крестьян без земли и брать их во двор; потом безусловная зависимость крестьянина от владельца должна быть заменена условною, основанною на договоре, поставленном под охрану общих судов».

Важно замечание М.Н.Покровского, что в начале ХIХ века, в период деятельности Негласного комитета (здесь имеются в виду и Новосильцев, и Кочубей, в разное время бывшие председателями Государственного совета при Николае) «проекты "молодых друзей" были не лучше, и, став из молодых друзей старыми чиновниками, они ничего не имели возразить против плана Сперанского», поэтому «ни в комитете, ни в Государственном совете проект не встретил сопротивления».

При этом автор возлагал всю ответственность за отказ от реализации даже скромной сравнительно меры — отмены продажи людей без земли — на самого монарха, подчёркивая при этом его «слабохарактерность», в особенности в сфере крестьянского вопроса: «Как все слабохарактерные люди, он жаловался в этом случае на окружающих, на своих министров, которые будто бы не желают понять его намерений и не хотят им содействовать».

Монарх больше всего боялся, как бы о его намерении не узнали те, кому «процесс» угрожал. Все комитеты по крестьянскому делу при Николае были секретные, а члены их обязывались никому и ни под каким видом не сообщать о происходившем там. Совершенно естественным последствием подобной таинственности было хождение в обществе самых нелепых слухов о намерениях Николая. Когда слухи доходили до царя, он сердился на членов комитета за несоблюдение «тайны» и грозил предать их суду за «государственное преступление». Ни разу у него не хватило духу открыто высказаться перед обществом по поводу своих намерений. Только раз в жизни он решился высказаться «келейно» (имеется в виду выступление в 1847 г. перед депутацией смоленских дворян).

По мнению М.Н.Покровского, записка Сперанского, подготовленная для Комитета 6 декабря 1826 г., отразилась на всех правительственных проектах эмансипации при Николае. Автор записки был уже в могиле, а его аргументация продолжала повторяться в секретных комитетах 40-х годов. Главная мысль — уничтожить крепостное право как юридический институт, сохранив за помещиками экономические выгоды существующего положения, — легла в основу единственной крупной меры Николая по крестьянскому вопросу — Указа 2 апреля 1842 г. об обязанных крестьянах.

Анализом деятельности Комитета 6 декабря 1826 г. в сфере крестьянского вопроса занимался советский исследователь А.Н.Шебунин. По его мнению, «течение, благоприятствующее запрету продажи людей без земли, не умирало в среде землевладельческой знати. Мы можем констатировать, что ... оно было тесно связано со стремлением к "усовершенствованию сельского хозяйства", присоединяя к этому возродившиеся мечты о создании замкнутого аристократического сословия. В бумагах Комитета 6 декабря имеется немало доказательств существования такого течения... Готовая покончить с продажей людей без земли и перейти к предпринимательскому английского типа хозяйству крупная знать в то же время стремилась к созданию обособленного от рядовой дворянской массы аристократического сословия. Это настроение определило собой и работы Комитета 6 декабря 1826 года».

По мнению историка, проект Дополнительного закона о состояниях, вышедший из консервативных кругов, «имел целью укрепление и развитие сословной обособленности», «укреплял крупное землевладение, заботясь более всего о поддержании привилегий родовой знати», симпатизируя развитию вполне капиталистического хозяйства, «облекал его в феодальную оболочку». Но против этого проекта «стояли — многочисленное служилое и мелкое дворянство, психология страха перед новшествами, "недостаток капиталов", "безденежье" низкие цены на хлеб». Эти позиции были поддержаны великим князем Константином Павловичем, а затем и июльская революция «в императоре укрепила его всегдашнюю боязнь нововведений», что обусловило провал проекта .

Е.В.Тарле, придерживавшийся крайне скептического взгляда на реформаторские потуги Николая I в отношении крестьянского вопроса, указывал, с одной стороны, что «все ничтожнейшие не только по реальным результатам, но и по первоначальным намерениям поползновения Николая подойти к вопросу о "смягчении" крепостного права показывали только, что царь считает не весьма нормальным крепостное рабство для большинства своих подданных", но с другой стороны, отмечал, "что жалкая участь всех этих "секретных комитетов" была результатом сознания Николая, что шевелить вопрос о крепостном праве слишком опасно и что лучше мириться с чем угодно, но не трогать основ существующего порядка вещей", а наоборот, "необходимо жесточайшими мерами эти основы ограждать» .

А.И.Ловков в своей диссертации рассматривал Комитет 6 декабря как своеобразный аппарат личного управления императора делами Государственного совета и Государственной канцелярии. Комитет должен был составить программу политики всего царствования, наметив ряд преобразований государственного механизма империи. Это касалось и крестьянского вопроса, который оказался на его обсуждении «как бы случайно». Объясняя создание закона о состояниях, куда вощёл ряд статей о крепостных, несколько улучшавших их правовое положение, автор писал, что «даже в узких рамках Комитета правительство старалось подчеркнуть, что оно одинаково внимательно занято устройством всех частей и всех состояний в государстве, что оно одинаково интересуется всеми вопросами государственного порядка». Крестьянский вопрос, по его мнению, не имел в деятельности Комитета самостоятельного значения, а его членов более интересовали вопросы положения дворянского сословия, так как они чувствовали грозящую опасность дворянству от проникновения в его среду представителей других сословий, и поэтому спешили в первую очередь ликвидировать саму возможность проникновения в сословие дворян лиц из низших состояний государства.

Записка М.М.Сперанского, ставшая во многом программой деятельности Комитета по крестьянскому вопросу, расценивалась А.И.Ловковым как довольно умеренная, направленная лишь на ликвидацию личного крепостного права. Разумеется, «подобная постановка вопроса о крепостном праве, не отвечала, да и не могла отвечать интересам крепостных крестьян; наоборот, она полностью отражала интересы помещиков-крепостников. Вот почему эта записка нашла сочувственное отношение в Комитете 6 декабря и получила руководящее значение в его работах». По мнению историка, проект Дополнительного закона о состояниях не включал в себя никаких изменений в положении крепостного крестьянства, «а лишь подтверждал, то есть, по существу закреплял существующие основы крепостных отношений» .

Этапным в изучении политики самодержавия в крестьянском вопросе при Николае I является исследование Н.М.Дружинина. Останавливаясь на истории Комитета 6 декабря 1826 г., автор указывал, что в начале царствования император ощущал некоторую неуверенность, чувствуя себя недостаточно опытным и вместе с тем сознавая наличие скрытой болезни в теле империи и необходимость исследовать и истребить это зло. «Так родилась идея специального комитета, который должен был пересмотреть все планы Александра I, все проекты, поданные в предыдущее и настоящее царствование, продумать всю систему государственных учреждений и всю организацию финансов, словом — все, от чего зависит спокойствие и благоденствие государства».

Говоря об истории обсуждения крестьянского вопроса здесь, автор отмечает, что «Комитет не мог не поставить социальной проблемы крепостного права и его постепенной ликвидации. Правда, ко всем этим вопроса Комитет подходил с исключительной умеренностью и осторожностью, оставаясь под впечатлением только что разгромленного восстания и предвидя отпор крепостнической реакции. Приходилось выискивать далекие обходные пути и уверять себя в реальности мирных безболезненных решений. Опыт восточно-европейских монархий казался поучительным и ободряющим примером: прусские и австрийские реформы ХVIII столетия начались благоустройством государственных доменов и окончились освобождением помещичьих крепостных. России необходимо избрать тот же благоразумный и правильный путь — такую мысль отчетливо выразил Сперанский в своей известной записке о крестьянах; ее подхватили и закрепили в виде руководящей формулы члены Комитета 6 декабря: одним из первых и надежнейших средств для улучшения состояния помещичьих крестьян было бы учреждение лучшего хозяйственного управления для крестьян казенных. Такое управление, будучи и непосредственно полезно в отношении к поселянам, принадлежащим казне, послужило бы образцом для частных владельцев... Николай I целиком согласился с позицией Сперанского и Кочубея; с этого момента вся его политика по крестьянскому вопросу исходила из этого основного намеченного положения».

В принадлежащем ему же разделе многотомной «Истории СССР с древнейших времен до наших дней» он развивает дальше свою мысль. Отмечая сохранение в проекте Комитета 6 декабря 1826 г. самодержавия и крепостного права как незыблемых устоев, Н.М.Дружинин подчёркивает, что «сохраняя и усиливая сословное разделение общества», Комитет всё же «делал небольшой шаг в сторону смягчения крепостного права: он запрещал перевод крестьян в дворовые и отчуждение крепостных без земли, т.е. стремился освободить институт феодальной зависимости от примеси рабовладельческих отношений. Кроме того, создавалось новое сословие "вольноотпущенных земледельцев", в которое зачислялись крестьяне, добровольно освобождённые помещиками, с землёй и без земли». В целом, «это была робкая попытка, не задевая существа феодально-крепостнической системы, приспособить ее к развивающимся буржуазным отношениям».

Вместе с тем, историк обращает внимание, что при обсуждении в Государственном совете «снова ожили старые споры о допустимости подобных преобразований. Реакционные крепостники возражали против каких бы то ни было изменений». Николай I начал колебаться. В этот момент, в 1830 — 1831 гг., произошли события и в Европе, и внутри страны, которые повергли в панику и самого царя, и членов Комитета, и всё крепостнически настроенное дворянство. «План сословно-административной реформы... рухнул как карточный домик. Репрессии заслонили собой всякие попытки преобразований». Позднейшие 8 секретных комитетов имели «такие же плачевные результаты».

В монографии И.А.Федосова была дана ставшая классической для советской историографии оценка деятельности секретных комитетов николаевского времени по крестьянскому вопросу: «Ход экономического развития с неумолимой настойчивостью требовал приспособления государственного аппарата к новым условиям. Самодержавие пыталось провести эти изменения сверху, не затрагивая основ самодержавно-крепостнического строя, причем сделать это руками той самой бюрократии, о которой сам Николай I отзывался с презрением. Уже Комитет 6 декабря 1826 г. поставил перед собой довольно широкую программу деятельности: разработать проекты реформ в области центрального управления и в области местных органов власти и др. Многочисленные секретные комитеты занимались вопросами положения различных сословий, дворянского и городского самоуправления. Для всех этих попыток характерна боязнь сколько-нибудь серьезных изменений, стремление сводить серьезные проблемы к незначительным, формальным переменам. Так, для решения "крестьянского вопроса" было создано несколько секретных комитетов. Но характерно, что вся их деятельность не привела ни к какому изменению положения народных масс. Основным стремлением членов этих секретных комитетов было — по возможности ничего не трогать».

Т.Г.Архипова в диссертации о секретных комитетах николаевского времени уделила некоторое внимание крестьянскому вопросу в Комитете 6 декабря. «Палач декабристов, гонитель просвещения, карьерист, ярый крепостник» — таков, по её мнению, был состав Комитета. Создавая Дополнительный закон о состояниях и «начав с крестьян, Комитет кончил вопросом о предоставлении "новых льгот дворянам"». В заключение автор отмечал, что за всю николаевскую эпоху не было принято ни одного закона, «действительно облегчавшего положение крестьян» .

Примерно такой же подход к данному вопросу демонстрировал М.А.Рахматуллин. Автор придерживался достаточно неопределённой позиции, то отмечая нежелание правительства изменить существующее положение в отношении крепостного права, то указывая на отдельные попытки самодержавия ограничить права помещиков на крестьян, тут же отрицая их значимость. В отношении Комитета 6 декабря он указывал, что «члены комитета, судя по сохранившемуся делопроизводству, по существу занимались бесплодным времяпровождением», одновременно отмечая, что в проектах Комитета «предполагалось сделать шаг в сторону некоторого смягчения крепостного права. Это выразилось и в разработке законопроекта, запрещающего переводить крестьян в дворовые и продажу... крепостных без земли. Тем самым была сделана робкая попытка очистить от рабовладельческого привкуса институт феодальной зависимости». А вот что он писал о самом составе Комитета 6 декабря 1826 г.: «Состав весьма пестрый — от умеренного либерала в лице М.М.Сперанского до ярого сторонника политической реакции — П.А.Толстого».

На наш взгляд, автор явно преувеличил консерватизм членов Комитета, рассматривая пакет законов, вошедших в проект Дополнительного закона о состояниях, как своеобразную оппозицию справа идеям монарха, также акцентируя излишнее внимание на некоторой оппозиции проекту в Государственном совете. По мнению М.А.Рахматуллина, «даже те сверхробкие шаги Секретного комитета, которые предпринимались для решения крестьянского вопроса, не могли найти поддержки среди большинства дворян и в конечном счете были отвергнуты».

Н.Г.Сладкевич в статье о сословных проектах Комитета 6 декабря в целом негативно оценивала деятельность этого правительственного органа по крестьянскому вопросу, обращая особое внимание на стремление его членов удовлетворить требования дворянской аристократии. Говоря о причинах нереализованности проекта Дополнительного закона о состояниях, автор отмечала общую тревожную обстановку 1830 года и в связи с этим «боязнь нарушения "древних устоев"», сыгравшие тогда значительную роль в отказе правительства от издания подобного закона. Но «при всех колебаниях и балансировании между различными группировками николаевское правительство более всего склонялось в сторону крепостнической реакции, уступая ее домогательствам. Упираясь в стену феодальных отношений, идя по пути усиления сословной реакции, оно вело страну к поражению в Крымской войне».

Назовём также книгу О.В.Орлик, описывающую международную и внешнеполитическую ситуацию — фон, на котором обсуждался проект Дополнительного закона о состояниях. По мнению автора, «реакционная политика царизма нашла свое отражение и в его отношении даже к тем робким попыткам некоторого ограничения крепостного права, которые наметились в подготовленном к изданию летом 1830 г. "законе о состояниях"... О том, насколько эти социальные уступки должны быть незначительными, свидетельствует высказывание одного из деятельнейших членов Секретного комитета, В.П.Кочубея, считавшего, что новое законодательство могло бы "без нарушения прав и без вреда для пользы помещиков улучшить положение их крестьян и вообще крепостных в России"».

Однако, указывала О.В.Орлик, «правительство оказалось не в состоянии осуществить даже и такие половинчатые проекты социальной реформы. В обстановке начавшегося массового антифеодального движения в России царизм посчитал несвоевременным привлекать внимание народных масс к крестьянскому вопросу, опасаясь, что это приведет к дальнейшему обострению классовой борьбы. Под давлением же начавшихся революционных событий на Западе в правительственных кругах России усиливается резко отрицательное отношение к подготовленному "Закону о состояниях", и он становится одной из первых жертв наступления реакции».

П.А.Зайончковский в своём исследовании о политических институтах России в ХIХ в. указывал на то, что «при всех своих полицейских воззрениях,.. при полной убежденности в своей непогрешимости Николай I хорошо представлял себе несовершенство бюрократического аппарата. Обстоятельства складывались таким образом, что самому царю приходилось думать над искоренением его недостатков... 6 декабря 1826 г. был создан специальный комитет, задачей которого являлся пересмотр основ и уставов существовавшего государственного управления... Николай I в течение всего своего царствования, точнее до 1848 г., думал об отмене крепостного права, понимая, что оно является "пороховым погребом" под государством. Правда, он имел в виду решить этот вопрос не сразу и, конечно, "безболезненно", в интересах дворянства... Примерно к середине 30-х годов стремления провести те или иные реформы (за исключением крестьянского вопроса) были оставлены».

Вопрос о политике Николая в отношении крепостного права рассматривается и в исследовании русского историка-эмигранта В.В.Леонтовича. По его мнению, «именно убеждение Николая I в том, что земля есть частная собственность дворян, и надо рассматривать как главное препятствие освобождению крестьян в его время. Целый ряд его высказываний разным людям доказывает, что сам он был сторонником освобождения и даже что освобождение крестьян было одним из самых сильных его желаний. Но Николай считал себя крепко связанным существующим правом, даже в тех случаях, когда право это ему лично совсем не нравилось и противоречило его личным взглядам». Полагая, что крестьянское освобождение будем иметь настоящий смысл только при наделении их землей, которую надо для этого было отобрать у дворян, он не мог здесь пойти против самого принципа частной собственности. «Николай I был недостаточно гибкий человек, чтобы найти выход из этой дилеммы». А если было нельзя предоставить крестьянам свободу, оставалось лишь пойти на ограничение власти помещиков над крепостными, подчинение «некоему государственному контролю».

Отмечая меры Николая, автор указывает, что здесь «ограничение прав дворянства никоим образом не выливается в расширение прав крестьян». Автор объясняет это обстоятельство тем, что «поскольку правительство не могло или во всяком случае не осмеливалось сделать и крестьян свободными и полноправными гражданами, а тем самым окончательно укрепить в России гражданский строй, не оставалось иной возможности, как прибегать к мероприятиям, которые соответствуют сути крепостного строя».

Историк присоединяется к мнению А.Д.Градовского о том, что «крепостное право было при Николае в некоторой степени ограничено. Эти ограничения или смягчения крепостного права достигнуты были не укреплением принципов гражданского строя и их распространением на крестьянство, а наоборот, путем некоторого, хотя и частичного, возврата к доекатерининским формам крепостного права».

Страницы: 1, 2, 3