Дипломная работа: Жуков – полководец Великой Отечественной войны

16 августа Г.К. Жуков доложил Верховному Главнокомандующему о усилении сопротивления наступающим частям. Взятые пленные показывают, что в частях получен приказ Гитлера о необходимости драться до последнего солдата, умереть, но не отходить дальше обороняемых позиций и во что бы то ни стало удержать Харьков. На подступах к городу шли ожесточенные бои.

22 августа он коротко сообщает И.В. Сталину «Организацию операции по овладению Харьковом необходимо объединить в одних руках», то есть в руках командующего Степным фронтом Конева, и тогда действовать.

23 августа 1943 года войска Степного фронта освободили Харьков. Враг бежал из города, опасаясь окружения своей харьковской группировки. Вскоре немцев выбили и из Ахтырки[37, с. 224].

Фельдмаршал Манштейн, возвращаясь к сражениям, проигранным им в августе 1943 года, назвал эту главу своих мемуаров «Борьба с гидрой»: «К концу августа только наша группа потеряла 7 командиров дивизий, 38 командиров полков и 282 командира батальонов... Наши ресурсы иссякли... Мы, конечно, не ожидали от советской стороны таких больших организаторских способностей, которые она проявила в этом деле, а также развертывания своей военной промышленности. Мы встретили поистине гидру, у которой на месте одной отрубленной головы вырастали две новые» [17, с. 310].

Взятие Харькова принято считать эпилогом Курской битвы. За пятидесятидневное сражение враг потерял около 500 тысяч солдат и офицеров, 1,5 тысячи танков, 3 тысячи орудий и более 3,7 тысячи самолетов. Хребет ударной силы вермахта — бронетанковые войска — был сломан, отныне и вплоть до конца войны они так и не смогли восстановить свою былую мощь. Начавшееся у Курска наступление советских войск к концу августа 1943 года переросло в общее стратегическое наступление, охватившее до 2000 километров советско-германского фронта.

С сокрушением «Цитадели» надежды гитлеровского руководства на победоносное завершение войны против СССР рухнули. Отныне в Берлине стали изыскивать средства привести развитие событий к такому исходу, чтобы сделать невозможной победу СССР. Во главу угла гитлеровской стратегии и тактики ставится нанесение Советскому Союзу невосполнимых потерь и ущерба.

Вермахт получил приказы драться в обороне самым беспощадным образом, а в случае отступления уничтожать все на советской земле. Оставлять за собой выжженную, безлюдную пустыню[22, т.2, с. 177].

Вплоть до лета 1943 года Гитлер запрещал строить крупные оборонительные полосы глубоко в тылу вермахта на советско-германском фронте. После разгрома под Москвой он вывел закономерность: войска, зная о подготовленных позициях за спиною, обязательно прибегут к ним. Но 8 июля в разгар Курской битвы Гитлер понимает необходимость ускорения строительство «Восточною вала». 11 августа германский генеральный штаб окончательно определил, где пройдет «Восточный вал»: по линии река Молочная — Днепр — река Сож — Орша — Витебск — Псков — Нарва. На самом угрожающем участке — Днепре — укрепления по западному, высокому берегу реки постановили закончить к 15 ноября 1943 года[33, с.260].

«И.В. Сталин, - писал Г.К. Жуков, требовал «принять все меры к быстрейшему захвату Днепра и реки Молочной с тем, чтобы противник не успел превратить Донбасс и Левобережную Украину в пустынный район».

Г.К. Жуков стоял на том, чтобы провести на левобережной Украине операции на отсечение и окружение значительных вражеских группировок. Особенно заманчивым представлялось мощным ударом из района Харьков — Изюм в направлении на Днепропетровск и Запорожье отсечь крупные силы врага, продолжавшие отчаянно цепляться за Донбасс. И.В. Сталин не согласился, он полагал что врага следует выгонять лобовым натиском.

25 августа на совещании в Ставке определили задачи наступления. Г.К. Жуков обратился с просьбой о пополнении: нужны люди, танки, артиллерия, боеприпасы. И.В. Сталин долго рассматривал заявку, а затем решительно сократил ее на 30–40 процентов.

Директивой Ставки устанавливалось Воронежскому фронту наступать на Киев, Степному — на полтавско-кременчутском направлении. Однако «начавшееся наступление подопечных мне фронтов, — писал Г.К. Жуков, — развивалось крайне медленно»[4; т.2, с. 254].

9 сентября Ставка направила войскам директиву — за форсирование таких крупных рек, как Днепр, ниже Смоленска, и закрепление плацдармов представлять к присвоению звания Героя Советского Союза. Сделано это было с целью мотивации советских войск.

К Днепру устремились войска пяти фронтов — от Центрального до Южного. Вторым и третьим, считая с севера, пробивались к Днепру Воронежский и Степной фронты, которыми командовал Г.К. Жуков. К двадцатым числам сентября сопротивление перед ними ослабело: гитлеровцы торопились переправиться через реку, чтобы успеть занять укрепления недостроенного «Восточного вала». Советские войска стали преследовать противника, а авиация громила скопления вражеских частей у переправ[8, с.261].

20 сентября Г.К. Жуков докладывает И.В. Сталину о подготовке к форсированию Днепра: «Сегодня с Николаевым (Н.Ф. Ватутиным) отработали мероприятия по быстрейшему захвату переправ на реке Днепр... Считаю, что эти передовые части подойдут к реке Днепр 22–23 сентября»[4; т.2, с. 266].

Войска опередили срок, указанный Г.К. Жуковым И.В. Сталину, на сутки. Уже с 21–22 сентября по мере выхода на Днепр началась переправа. Некоторые командиры, пользуясь темнотой, а то и днем с ходу приступали к форсированию реки. Не везде, конечно, переправы были успешными, кое-где врагу удавалось отбиться, а иногда предпринять яростные контратаки.

Но удержать «Восточный вал» гитлеровцам не удалось. Советские войска вышли на Днепр к концу сентября на фронте в 700 километров и захватили 23 плацдарма на правом берегу. То было точное выполнение указания Ставки, отданною 25 сентября — с выходом к Днепру немедленно форсировать его на широком фронте с целью рассредоточить внимание и силы противника.

За форсирование Днепра 47 генералов, 1123 офицера, 1268 сержантов и солдат были удостоены звания Героя Советского Союза[30, т.8, с. 258].

Теперь нужно было во что бы то ни стало закрепить победу. Генштаб не строил иллюзий - предстояли ожесточенные бои, гитлеровцы не пожалеют ничего, чтобы восстановить положение. Им, конечно, потребуется время, чтобы подвезти войска и обрушиться на советские плацдармы, а пока основная угроза с воздуха. 28 сентября Ставка напоминает и требует немедленно подтягивать к переправам зенитные средства и надежно обеспечивать как боевые порядки переправившихся войск, так и сами переправы от ударов авиации противника, вне зависимости от количества переправившихся войск.

С конца сентября все плацдармы были в огне днем и ночью. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, пытались истребить защитников. Напротив, плацдармы неуклонно расширялись, сливались друг с другом. Красная Армия накапливала силы на правом берегу для новых ударов.

Как ни злобствовали немцы, сколько ни положили солдат в атаках, а советские плацдармы за месяц приняли достаточно войск и боевой техники для возобновления сражения на Украине, теперь Правобережной. Подопечные Г.К. Жукову фронты с 20 октября стали именоваться 1 Украинский (бывший Воронежский) Н.Ф. Ватутина и 2 Украинский (бывший Степной) И.С. Конева[35, с. 336].

Внимательно анализируя действия противника, Г.К. Жуков пришел к выводу, что продолжение наступления на Киев, первоначально намеченного с букринского плацдарма, что южнее города, малоперспективно. Советские войска пытались атаковать, но безуспешно. Гитлеровцы явно ожидали удара здесь, собрав против плацдарма крупную группировку. В решимости врагу отказать было нельзя, советская разведка сообщила: Гитлер снова побывал в штабе группы армий «Юг» и потребовал драться за Днепр до последнего человека и любой ценой удержать его за собой[39, с. 303].

26 октября Ставка дала указание 1-му Украинскому фронту перенести основные усилия фронта на лютежский плацдарм, а это значило, что целую танковую армию и артиллерийский корпус пришлось вывести с букринского плацдарма и перебросить почти на 200 километров на лютежский плацдарм севернее Киева. Отсюда Г.К. Жуков и командование фронта наметили удар для освобождения столицы Украины. Различные меры маскировки дали прекрасные результаты — враг со дня на день ожидал советского рывка отсюда, а угроза оказалась намного северное.

Дело было настолько секретным, что даже в докладах И.В. Сталину Г.К. Жуков в общих фразах писал об этой операции.

1 ноября по приказу Г.К. Жукова был проведен последний этап по дезинформации противника: на букринском плацдарме снова загремели орудия, имитировалось наступление. Манштейн срочно привел к угрожаемому участку резервы, в том числе танковые. «Нам только это и нужно было», — одобрил действия гитлеровского фельдмаршала Г.К. Жуков. 3 ноября с тихого в представлении немцев лютежского плацдарма ударили 2000 орудий и минометов, 500 «катюш». Огненный смерч открыл ворота во вражеской обороне. Но на окраинах Киева советские войска натолкнулись на серьезное сопротивление.

Тогда ввели в дело 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П.С. Рыбалко, которая перерезала основную магистраль, связывавшую киевскую группировку с тылом, — дорогу на Житомир. «После тяжелых боев, — писал Манштейн, — был оставлен Киев, так как действовавший здесь 7-й армейский корпус находился под угрозой окружения в городе. Корпус был отброшен из Киева на юг, и ему удалось задержать продвижений противника лишь в 50 километрах ниже города» [17, с. 337].

Спланированный Г.К. Жуковым охват привел к победе. Немецкий корпус отошел от Киева на 50 километров.

Утром 6 ноября машины с Г.К. Жуковым и членами Военного совета фронта въехали в Киев.

До конца 1943 года на Правобережной Украине не затухало сражение. Нередко бои шли с переменным успехом, отдельным армиям приходилось отходить — гитлеровцы никак не могли смириться с сокрушением «Восточного вала» и все пытались восстановить положение, но безнадежно.

В середине декабря 1943 года Г.К. Жукова вызвали в Москву, где он встретился с А.М. Василевским.

В Москве Г.К. Жуков обстоятельно познакомился с обстановкой на всем фронте — от Ленинграда до Черного моря.

Декабрьское совещание в Ставке было весьма обстоятельным. Обсудили и подвели итоги сражений, оценили ресурсы военной экономики. Конечно, враг далеко не повержен: около пяти миллионов человек армии на фронте, 54,5 тысячи орудий и минометов, 5400 танков и самоходных орудий, более 3 тысяч самолетов. Закаленная в боях Красная Армия превосходит противника в людях в 1,3 раза, в артиллерии в 1,7 раз, в самолетах в 2,7 раза[23, т.3, 234].

И.В. Сталин, вернувшийся незадолго перед этим из Тегерана, где прошла конференция с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем, в общих чертах рассказал о ней. Ф. Рузвельт и У. Черчилль восхищены победами русского оружия.

Совещание заняло несколько дней, не прерывалось и за обеденным столом на квартире И.В. Сталина. Улучив момент, Г.К. Жуков вернулся к своей старой идее: надо не выталкивать врага, наступая в лоб, а смелее проводить операции на окружение.

Это и было учтено Ставкой при постановке задач фронтам на зимнюю кампанию 1944 года. Общая цель — развернуть наступление от Ленинграда до Крыма включительно[4; т.2, с. 276].

К концу 1943 года освобождено 54 процента территории, захваченной врагом в 1941–1942 годах, где до войны проживало 46 миллионов человек. За год наступления Красная Армия продвинулась с боями на запад от 500 до 1300 километров. Фронт проходил на западном направлении в восточных районах Белоруссии, смоленская земля была полностью освобождена, южнее фронт шел примерно у Житомира, Фастова, Кировограда, вблизи Запорожья и Херсона. В Крыму была заперта немецко-румынская группировка. Стране был возвращен Донбасс. Немцы потеряли надежду на победу в войне в СССР.

Глава 4. Вклад Г.К. Жукова в победу на заключительном этапе Великой Отечественной войны

На заключительном этапе войны Красная Армия вошла в зенит своего могущества. Враг отступал под ударами советских воинов. В Германии была потеряна надежда на победу в войне. Моральное состояние немецких солдат было крайне низкое, нередки случаи добровольной сдачи в плен.

24 декабря на самом острие клина, устремленного на запад, у Житомира, и началась операция. На этом участке стояли гитлеровские войска, очень серьезно потрепанные в безрезультатных попытках вернуть Киев и восстановить «Восточный вал». В ноябрьских боях они потеряли до 60–70% личного состава и боевой техники. За один день оборона врага была взломана на 300-километровом участке, а введенные в прорыв две танковые армии прошли свыше 100 километров.

Гитлеровцы экстренно собрали все, что могли, чтобы остановить наступление. В конечном итоге к середине января 1944 года фронт стабилизировался, но советские войска в ходе этой операции продвинулись до 200 километров, полностью освободив Киевскую и Житомирскую области. Бои переместились в Винницкую и Ровенскую области[29, т.4, с. 28].

«1-й Украинский фронт охватил с севера «всю группировку противника, занимавшего крупный плацдарм в районе Киева и Корсунь-Шевченковского...» - писал Г.К. Жуков[4; т.2, с. 283].

После броска 1-го Украинского фронта на запад между ним и действовавшим южнее и далеко отставшим 2-м Украинским фронтом образовался выступ протяженностью в 275 километров с запада на восток. Вершина его оставалась на Днепре, а основание (расстояние между 1-ми 2-м Украинским фронтами) составляло 1300 километров.

Г.К. Жуков докладывал Верховному предложения по плану операции штаба фронта. Встречными ударами 1-го Украинского фронта прямо на восток и 2-го Украинского фронта на запад под основание немецкого выступа окружить и уничтожить вражескую группировку, еще грезившую Киевом. Ставка утвердила этот план.

Операция развернулась с 24 января 1944 года, и уже 28 января клещи сомкнулись у Звенигородки. В окружении оказались более десяти вражеских дивизий. Г.К. Жуков сосредоточился на укреплении внешнего кольца окружения. Советские командующие знали, что Манштейн мешкать не станет. Так и случилось, гитлеровский фельдмаршал бросился вызволять отрезанные войска, но не вышло[23, с. 324]. После войны Манштейн писал: «Сейчас же у вражеской гидры на только что оставленном нашими танковыми дивизиями поле боя выросли новые головы... Дважды я пытался добраться к ударным группам. Оба раза, однако, моя легковая машина безнадежно застревала в грязи. Каждый день погода менялась, снежные метели перемежались с оттепелью. При этом снова подтвердилось, что советские танки при продвижении по снегу или размокшей почве превосходят наши танки по своей проходимости, потому что у них более широкие гусеницы» [17, с. 345].

Помнивший о Сталинграде враг не оставался на месте в котле, а бешено рвался из кольца. Положение окруженных становилось безнадежным, тем не менее 9 февраля они отклонили ультиматум о сдаче. С отчаянием обреченных гитлеровцы бились о западную стену котла, чтобы соединиться с рвавшимися к ним восемью танковыми и шестью пехотными дивизиями. Манштейн все же наскреб больше войск для деблокирования, чем участвовало в сражении с немецкой стороны в начале операции. В ночь на 12 февраля окруженных и пробивавшихся к ним отделяло расстояние всего в 12 километров[31, с. 289].

Г.К. Жуков приказал Н.Ф. Ватутину и И.С. Коневу принять срочные меры, чтобы не допустить прорыва противника. О чем доложил И.В. Сталину. Глубокой ночью Г.К. Жукову позвонили из Москвы. Верховный Главнокомандующий, сославшись на желание И.С. Конева, предложил поручить 2-му Украинскому фронту ликвидацию корсунь-шевченковской группировки, подчинив ему войска 1-го Украинского фронта, принимавшие участие в окружении, а Н.Ф. Ватутину руководить отражением попыток деблокады.

Окруженные были скучены на очень небольшой территории, насквозь простреливавшейся советской артиллерией. Снабжение с воздуха уже было пресечено — немецкие транспортные самолеты, сбивались или не допускались к котлу. Г.К. Жуков считал, что уничтожение гитлеровцев в котле — дело каких-нибудь трех-четырех дней. По его мнению, переподчинение войск затянет операцию. Что и объяснил И.В. Сталину. В ответ через два часа от Верховного пришла директива, в которой Г.К. Жукова освободили от наблюдения за ликвидацией корсунь-шевченковской группировки немцев и возложили на него координацию действий 1-го и 2-го Украинских фронтов с задачей не допустить прорыва противника и соединения с окруженными.

В ночь с 16 на 17 февраля разыгралась пурга. В кромешной мгле, бросив свои войска на произвол судьбы, генералы, офицеры и эсэсовцы на немногих уцелевших танках и бронетранспортерах кинулись из окружения наугад на запад. Части из них удалось вырваться из кольца. Основная масса вражеских солдат, оставив тяжелое вооружение, последовала за ними пешком в густых колоннах. Они шли без выстрела, надеясь проскочить. Утром в открытом поле их почти поголовно истребили.

Враг потерял в боях 55 тысяч убитыми. Среди них был и командующий генерал Штаммерман[29, с. 165].

18–20 февраля 1944 года Г.К. Жуков был в Москве и доложил И.В. Сталину свои соображения о развитии наступления. Гитлеровцы, положившись на необычайно рано наступившую распутицу, никак не ожидали от советских войск не то что наступления, а даже элементарной активности.

В результате обсуждения в Ставке созрел грандиозный замысел, 1-й Украинский фронт ударом, рассчитанным на несколько сотен километров, выйдет в предгорья Карпат, где-то у города Черновцы. В случае удачи все группировки врага, находящиеся южнее, в том числе в Румынии, лишатся коммуникаций на кратчайшем расстоянии. Питать южный участок фронта им придется далеким кружным путем через Венгрию, 2-й Украинский фронт должен идти южнее, в направлении Ясс.

Верховный Главнокомандующий приказал не теряя времени начать наступление. Снова Г.К. Жуков отправился координировать действия этих фронтов.

Многодневное совещание с Н.Ф. Ватутиным и другими генералами в штабе 1-го Украинского фронта утрясли детали. Н.Ф. Ватутин вызвался выехать в армии, проверить их готовность. Г.К. Жуков посоветовал ему, командующему фронтом, остаться на месте, а в войска отправить своих заместителей. Н.Ф. Ватутин настаивал. Г.К. Жуков неохотно согласился.

В поездке на машину командующего фронтом напали бандеровцы. В перестрелке Н.Ф. Ватутина тяжело ранили, он выбыл из строя и через несколько недель скончался.

1 марта 1944 года командующие армиями, начальники родов войск и служб тыла фронта получили приказ о вступлении во временное командование 1-м Украинским фронтом Г.К. Жукова.

4 марта войска фронта развернули наступление в рамках утвержденной Ставкой стратегической операции. Противником был снова Манштейн, которого в вермахте единодушно считали самым выдающимся стратегом. Манштейн понял, что дело идет к окружению противостоявшей 1-му Украинскому фронту группировки. С 7 марта завязалось ожесточеннейшее сражение. Оно шло более недели и закончилось глубоким прорывом советских танковых соединений[40, с. 177].

Крупный английский военный теоретик Б. Лиддел Гарт в труде «Вторая мировая война» пишет: «Левое крыло войск Г.К. Жукова нанесло новый удар в южном направлении на Тернополь. Этот удар, хорошо рассчитанный во времени, был нанесен сразу же после отражения контратак немцев у Тернополя. Организовав оборону, русские отбили контратаку и двинулись следом за отходившим противником. Армии русских шли лавиной. Русские солдаты переносили такие трудности, которые оказались бы не под силу солдатам западных армий, и продолжали наступать тогда, когда другие остановились в ожидании восстановления коммуникаций»[49, с. 290].

А вот свидетельство другого труда — «Вторая мировая война», написанного бывшим гитлеровским генералом К. Типпельскирхом. Отметив, что войска под командованием Г.К. Жукова двигались «подобно лавине», Типпельскирх признает: результатом этого «явилось тяжелое поражение... С того времени, когда немецкие армии шли тернистым путем от Волги и Кавказа, отступая к Днепру, это было их самое крупное поражение. Даже такие искусные полководцы, как Манштейн и Клейст, не могли спасти немецкие войска»[50, с.360].

Менее чем за месяц 1-й Украинский фронт пришел в Карпаты — 29 марта советские войска освободили город Черновцы. В ходе операции покрыто до 350 километров, от Черновиц до Тернополя зияет огромная брешь. Германскому командованию пришлось взять войска с других участков фронта, даже из Франции, Югославии, Норвегии, Дании, чтобы закрыть ее.

1-му Украинскому фронту оставалось добить немецкие группировки, окруженные и оставленные в тылу при стремительном марше с боями к Карпатам. У Каменец-Подольска в котле оказалась 21 немецкая дивизия, из них 10 танковых, в основном входивших в 1-ю танковую армию врага. Они образовали «блуждающий» котел, ибо, памятуя о Сталинграде, гитлеровцы больше всего боялись оставаться на месте. Среди них были как раз те дивизии, которые совсем недавно безуспешно пытались выручить немецкие войска у Корсунь-Шевченковского.

Г.К. Жуков ожидал, что эта сильная группировка попытается уйти на юг, переправиться через Днестр и организует там оборону. Южное направление по приказу Г.К. Жукова надежно прикрыли. Последнее указание Манштейна перед увольнением в отставку: не идти на юг, как требовало командование немецкой 1-й танковой армии, а бежать прямо на запад. Здесь на их пути оказалась 4-я танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко. Армия, ослабленная в предшествующих боях, прочно удерживала Каменец-Подольск и перекрывала дороги. На армию Д.Д. Лелюшенко и бросились окруженные немецкие войска. Пять дней они пытались пробить себе путь через Каменец-Подольск.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7