Ограничение дееспособности

Отмена судом ограничения дееспособности (ч. 2 ст. 263 ГПК РСФСР) может

иметь место лишь при наличии достаточных данных, свидетельствующих о

прекращении гражданином злоупотребления спиртными напитками или

наркотическими средствами, и в связи с этим ему может быть доверено

самостоятельное распоряжение имуществом и денежными средствами.

Отмена ограничения дееспособности должна последовать и в том случае,

когда семья лица, признанного ограниченно дееспособным, перестала

существовать (развод, смерть, разделение семьи) и, следовательно, отпала

обязанность этого лица предоставлять средства на ее содержание.

Заявление об отмене ограничения подается лицами, указанными в ч. 2 ст.

263 ГПК РСФСР, в суд по месту жительства данного гражданина и тогда, когда

решение о признании его ограниченно дееспособным было вынесено другим

судом.

В ГК впервые включены нормы об опеке и попечительстве. До сих пор они

содержались в Кодексе о браке и семье . Ими регулируются общие вопросы

опеки и попечительства: цели опеки и попечительства, правовое положение и

функции опекунов и попечителей (ст. 31, 32 и 33 ГК), органы опеки и

попечительства, назначение опекунов и попечителей, а также освобождение или

отстранение их от обязанностей, исполнение опекунами и попечителями своих

обязанностей, прекращение опеки и попечительства

Среди норм ГК об опеке и попечительстве особого внимания заслуживает

ст. 37, которая устанавливает контроль со стороны органов опеки и

попечительства за действиями опекунов и попечителей по распоряжению

имуществом подопечных. В этой статье более четко, чем это было ранее,

предусмотрены пределы такого контроля: без предварительного согласия органа

опеки и попечительства опекун не вправе совершать, а попечитель давать

согласие на совершение сделок, которые влекут уменьшение имущества

подопечного (по отчуждению имущества, в том числе дарению и обмену, сдаче

его в наем (аренду), в безвозмездное пользование или в залог, разделу

имущества или выделу из него доли и т. п.), а также сделок, влекущих отказ

от принадлежащих подопечному прав (отказ от наследства, непринятие

имущества в дар и т. п.).

Только с предварительного согласия органов опеки и попечительства

могут расходоваться доходы подопечного. Это ограничение не относится лишь к

тем расходам, которые необходимы для содержания самого подопечного.

В ст. 37 не указано, в какой форме должно быть выражено согласие

органов опеки и попечительства. По аналогии со ст. 26 ГК можно признать,

что такое согласие во всех случаях должно иметь письменную форму.

Статья 37 устанавливает не только контроль за действиями опекунов и

попечителей по распоряжению имуществом подопечных, но и определенные

ограничения их действий в этой сфере. Так, опекунам и попечителям, а также

их супругам и близким родственникам запрещается совершать сделки с

подопечными за исключением лишь безвозмездных сделок, совершаемых к выгоде

подопечных.

В заключение главы приведу пример из обзора судебной практики

Верховного Суда РСФСР по некоторым вопросам, возникшим при рассмотрении

гражданских дел в кассационном порядке и в порядке надзора в 1984

году.

В соответствии со ст. 92 ГК РСФСР собственнику принадлежат права

владения, пользования, и распоряжения имуществом в пределах, установленных

законом. Следовательно, сделка, совершенная гражданином в отношении

принадлежащего ему на праве личной собственности имущества, может быть

признана недействительной в случаях, предусмотренных законом.

В настоящее время правомочия собственника установлены Гражданским

кодексом Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ

Между тем при рассмотрении конкретных споров о недействительности

сделок суды не всегда глубоко анализируют обстоятельства, при которых эти

сделки совершены, существенные доказательства остаются вне их внимания и им

не дается оценки по правилам ст. 56 ГПК. В результате выносятся

необоснованные решения, которые впоследствии отменяются.

В качестве примера можно привести дело по иску Ш. к П. и А. о

признании недействительным договора дарения, рассмотренное Моршанским

районным народным судом Тамбовской области.

Ш. предъявил иск к своей сестре А. и племяннику П. о признании

недействительным договора дарения, заключенного его матерью Ш-вой 17 апреля

1979 г., согласно которому она подарила принадлежащий ей дом своему внуку

П.

Ш. указал, что Ш-ва при жизни составила завещание на дом на его имя, а

затем под воздействием угроз и насилия своей дочери А. подарила этот дом ее

сыну П.

Решением Моршанского районного народного суда иск о признании договора

дарения недействительным удовлетворен. Мотивировано это решение ссылкой на

то, что А. всячески добивалась заключения такого договора, что, по мнению

суда, подтвержцается показаниями С. - сестры Ш-вой, письмами Ш-вой,

адресованными сыну, и телеграммой, которую А. дала истцу. По мнению

народного суда, договор дарения недействителен в силу ст. ст. 56 и 58 ГК.

В настоящее время действуют основания признания сделки

недействительной, установленные § 2 главы 9 Гражданского кодекса РФ

Судебная коллегия по гражданским делам Тамбовского областного суда

решение народного суда оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РСФСР принес протест на

решение и кассационное определение, в котором указал следующее.

В силу ст. 58 ГК недействительна сделка, совершенная под влиянием

обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной

стороны с другой стороной, а также сделка, которую гражданин был вынужден

совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных

для себя условиях. По каким именно основаниям из тех, которые предусмотрены

ст. 58 ГК, народный суд признал недействительным договор дарения, в решении

не указано.

Ссылка народного суда на показания свидетеля С., письма и телеграмму Ш-

вой не убедительна, поскольку суд не проверил, написаны ли письма самой Ш-

вой или кем-либо другим и к какому времени они относятся. Написаны они

разным почерком. Ответчица в надзорной жалобе утверждала, что письма

написаны не ее матерью. В копии письма от имени Ш-вой указано, что сама она

писать не может, ей приходится просить людей. После вынесения решения к

делу приобщены еще копия письма от имени Ш-вой и два письма с подписью

"мама", которые нуждаются в исследовании их судом и оценке.

Телеграмма, которую якобы Ш-ва направила на имя сына "с выездом

задержись, все нормально", не дает оснований рассматривать ее как

доказательство по возникшему спору. Кроме того, неизвестно, кем в

действительности эта телеграмма была дана.

Не подтверждено материалами дела и утверждение суда о том, что договор

дарения недействителен на основании ст. 56 ГК.

Кроме того при рассмотрении судом не было учтено то обстоятельство,

что гр. Ш-ва была лишена дееспособности на основании ст. 16 ГК РСФСР[15] и

ей был назначен опекун.

Иск о признании договора дарения по этим основаниям недействительным

не предъявлялся и вопрос о том, могла ли Ш-ва при заключении договора

дарения понимать значение своих действий и руководить ими, судом не

проверялся.

Поскольку обстоятельства дела надлежаще не исследованы, решение

народного суда подлежит отмене.

Протест удовлетворен. Решение Моршанского районного народного суда и

определение судебной коллегии областного суда отменены. Дело направлено на

новое рассмотрение.

ГЛАВА II. ПРОИЗВОДСТВО ПО ДЕЛАМ О ПРИЗНАНИИ ГРАЖДАН ОГРАНИЧЕННО

ДЕЕСПОСОБНЫМИ В СИСТЕМЕ ВИДОВ ГРАЖДАНСКОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

§ 1. Виды гражданского судопроизводства

Гражданский процессуальный кодекс РСФСР дает основание выделить три

вида судопроизводства: исковое, производство по делам, возникающим из

административно-правовых отношений, и особое производство.

Процесс формирования этих видов судопроизводства в российском

законодательстве и теории был длительным, и, как справедливо отмечает Д. М.

Чечот, его нельзя считать полностью законченным[16]. Регламентация в законе

деления процесса на виды не сняла с повестки дня вопросов о том, к какому

из видов производств должны быть отнесены те или иные категории дел, о

понятии, критериях разграничения и количестве видов производств и вообще о

допустимости деления судопроизводства на виды.

Рассмотрение данных общих вопросов поможет, на наш взгляд, определить

процессуальную природу исследуемых в настоящей работе дел об ограничении

дееспособности граждан. Для отдельных видов судопроизводства характерны

весьма существенные особенности порядка рассмотрения их в суде, поэтому

правильное распределение гражданских дел по видам производства имеют важное

значение.

Некоторые авторы выступают против традиционной концепции видов

производств в гражданском процессе, считая, что деление судопроизводства на

виды нарушает принцип единства гражданского судопроизводства. Они полагают,

что в гражданском процессе следует выделять только дела, рассматриваемые по

общим правилам за отдельными изъятиями и дополнениями, установленными

законом[17].

Думается, такие выводы являются весьма спорными. Нельзя согласиться с

приведенными М. Хутызом аргументами по поводу того, что деление процесса на

виды противоречит законам логики, что логически каждый отдельный вид не

может быть элементом другого[18]. На наш взгляд, любая научная

классификация предполагает сочетание в явлениях общих родовых и видовых

отличий. В классификации видов судопроизводства имеются общие родовые

признаки всех производств и видовые отличия — нормы, которые действуют

только в одном из производств. Общими правилами судопроизводства признается

исковое производство. Из него выделены и объединены в подразделы II и III

раздела II ГПК нормы, устанавливающие процессуальные особенности

рассмотрения дел, возникающих из административно-правовых отношений, и дел

особого производства. Рассмотрение этих дел происходит по общим правилам с

учетом указанных процессуальных особенностей. Выделение видов гражданского

судопроизводства не означает, что одни вид не имеет ничего общего с другим.

Их существование не исключает единства формы гражданского процесса.

Диалектика отдельного и общего в гражданском судопроизводстве

выражается в том, что гражданский процесс как общее существует в отдельных

формах. Эти формы, обладая характерными признаками, вместе с тем имеют

признаки, общие для гражданского судопроизводства в целом. Авторы,

выступающие против деления судопроизводства на виды, допускают, на наш

взгляд, смешение понятия производства как группы обособленных правил

рассмотрения дел с пониманием производства в смысле определенного круга

подведомственных суду гражданских дел. В последнем смысле термин

«производство» употребляется в нашем законодательстве (подразделы раздела

II ГПК).

Проблема природы каждого из видов судопроизводства может быть решена с

установлением объективно существующего критерия, лежащего в основе их

выделения и разграничения друг от друга. Думается, таким классификационным

критерием является наличие или отсутствие спора о праве. Именно такой

критерий избран законом (ч. 3 ст. 246 ГПК).

Спор о праве, как правило, является предметом деятельности суда по

делам, возникающим из гражданских, семейных и трудовых правоотношений, если

хотя бы одной из сторон в споре является гражданин. Для разрешения этих

споров в гражданском судопроизводстве установлена исковая форма.

Исковое производство занимает центральное место в гражданском

процессе. Достаточно сказать, что дела этого производства составляют в суде

абсолютное большинство среди всех дел, рассматриваемых в порядке

гражданского судопроизводства (около 90%). Исковая форма защиты права

привлекает пристальное внимание российских ученых-процессуалистов. Глубокое

исследование она получила в работах А. Ф. Клейнмана, М. А. Гурвича, А. А.

Добровольского, С. В. Курылева, И. А. Жеруолиса, Д. М. Чечота и др.

Сущность исковой формы может быть понята из обусловленности ее

характером российского гражданского права, применяемого в этой форме, и

связи ее с ним[19]. Отношения, для которых свойственно равное положение

субъектов в материальном правоотношении, требуют таких форм разрешения

спора, которые гарантировали бы сторонам равное участие в разрешении

возникшего конфликта, причем органом, занимающим по отношению к ним

нейтральное положение.

Принципы гражданского права обусловили в определенной мере и

соответствующие основные положения российского гражданского процессуального

права, регулирующего исковое производство, в котором применяются нормы

гражданского права (равенство граждан перед судом и законом,

диспозитивность, участие сторон или их представителей в гражданском

процессе, состязательность и т. д.). Сущность исковой формы состоит в том,

что она обеспечивает сторонам гарантии правильного разрешения спора с

обязательным равноправием сторон в ведении спора, а кроме того, обязывает

суд рассматривать и разрешать спор о праве в строгом соответствии с нормами

материального и процессуального права с соблюдением процессуальных гарантий

для всех лиц, участвующих в деле п. Исковая форма является наиболее

разработанной, демократичной формой. Поэтому справедливы выводы профессора

А. А. Добровольского об использовании этой формы для разрешения не только

споров о праве гражданском, но и любых иных споров о праве, и не только в

суде, но и в других уполномоченных на разрешение споров о праве органах с

соблюдением определенного процессуального порядка[20].

Спор о праве между двумя сторонами является предметом судебного

разбирательства и в делах, возникающих из административно-правовых

отношений. Такой вывод можно сделать из анализа этих дел (ст. 231 ГПК).

Например, гражданин, обращаясь в суд с жалобой на постановление

административного органа о наложении штрафа, оспаривает правильность его

взыскания. Административный орган, напротив, доказывает, что гражданин

правильно подвергнут штрафу и должен его уплатить. В данном случае идет

спор о правах и обязанностях сторон административного правоотношения,

имеются две стороны с противоположными интересами. И хотя дело возбуждается

жалобой, содержащееся в ней материально-правовое требование мало чем

отличается от иска в делах гражданских[21]. Оба участника административного

правоотношения — орган государственного управления и гражданин — так же,

как и субъекты других материальных правоотношений, перед лицом независимого

народного суда становятся равноправными сторонами гражданского процесса.

Оба они получают равные процессуальные возможности в состязательном гласном

процессе доказывать правомерность своих требований и незаконность действий

другой стороны. Процесс по данным делам подчиняется общим правилам

гражданского судопроизводства за исключением отдельных дополнений и

изъятий, обусловленных характером материального административного

правоотношения, стороны которого находятся в отношениях власти и

подчинения.

Таким образом, характерной чертой искового производства и производства

по делам, возникающим из административно-правовых отношений, является

наличие двух сторон с противоположными юридическими интересами, между

которыми идет спор о праве (гражданском, семейном, трудовом,

административном).

В противоположность указанным делам в делах особого производства нет

спора о праве, а следовательно, нет сторон, имеющих противоположные

юридические интересы. Перечень дел этого вида производства дан в ст. 245

ГПК. В него же входят как самостоятельные категории дела о признании

гражданина вновь дееспособным и об отмене ограничения дееспособности (ст.

263 ГПК).

Вопрос о предмете судебной защиты по делам особого производства не

получил единообразного разрешения в литературе. Существует в основном три

точки зрения: одни ученые считают таким предметом охраняемые законом

интересы, другие — только субъективные права, третьи — и то и другое.

Большинство ученых полагает, что в делах особого производства предметом

судебной защиты всегда выступает только охраняемый законом интерес, но не

субъективное право[22]. Противоположная точка зрения высказана И. А.

Жеруолисом, который полагает, что цель искового и особого производств

одинакова: защита субъективного права. По его мнению, судебное установление

юридического факта есть одновременно подтверждение субъективных прав,

неразрывно связанных с данным фактом[23]. С этим мнением нельзя

согласиться.

Действительно, установление любого юридического факта никогда не

бывает самоцелью, а совершается в интересах реализации тех прав, которые

неразрывно связаны с данным фактом. Но права и обязанности у субъекта

возникают не непосредственно с установлением юридического факта, а лишь в

конечном счете, когда предъявляются требования, вытекающие из этого факта.

Охраняемый законом интерес означает только предпосылку .для приобретения

пли утраты субъективного права или обязанности. Субъективное право

возникает у лица на основе юридических фактов, предусмотренных нормой

объективного права. Однако гипотеза нормы материального права, как правило,

состоит не из одного, а нескольких юридических фактов. Установление одного

из фактов еще не влечет за собой правовых последствий. Так, установление

факта регистрации брака не означает возникновения у супруга права на пенсию

по случаю потери кормильца, ибо закол такие правовые последствия связывает

не только с тем, является ли заявитель супругом умершего, но и с другими

юридическими фактами (нетрудоспособность).

Кроме того, один и тот же юридический факт сам по себе или в различном

сочетании с другими фактами может вызвать для заявителя разнообразные

субъективные права и обязанности. Перед судом в особом производстве не

стоит задача выявить этот комплекс обстоятельств и на этой основе решить,

какие, возможно субъективные, права возникнут у заявителя в связи с

устанавливаемым фактом. Само по себе судебное решение об установлении

юридического факта не влечет непосредственно возникновения, изменения или

прекращения личных или имущественных прав. Защита интересов в особом

производстве в большинстве случаев служит промежуточным звеном для

осуществления или приобретения субъективных прав, в то время как в исковом

производстве или по административно-правовым делам эта защита представляет

собой достижение конечной цели истца или заявителя[24].

Думается, на более правильных позициях стоят те авторы, которые

считают, что по делам особого производства осуществляется защита не только

охраняемых законом интересов, но и в некоторых случаях непосредственно

материальных субъективных прав. Так, Р. Е. Гукасян вполне обоснованно

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10