Cоучастие в преступлении

в ст. 20 Основ уголовного законодательства РФ принятых 2 июля 1991 г.

Однако предшествующий ныне действующему кодексу, Уголовный кодекс

РСФСР принятый в 1960 году, имел всего лишь одну статью, регламентирующую и

отражающую преступное поведение подпадающее под понятие соучастие.

За весь период действия УК РСФСР 1960 г. в него неоднократно вносились

изменения и дополнения. Но, несмотря на это, Уголовный кодекс не мог

удовлетворить требования, выдвигаемые сегодня, в связи с чем появилась

необходимость издания нового Уголовного кодекса. В УК РФ, принятом 24 мая

1996 г., институт соучастия выделен в главу VII, в которой пять статей (ст.

32-36 УК РФ) определяют: общее понятие соучастия, его формы, виды

соучастников, а также основание для их ответственности.

1.2 Понятие соучастия по действующему законодательству России.[14]

Согласно ст. 32 УК РФ соучастием признается умышленное совместное

участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. №

Соучастие в преступлениях следует отличать от случаев совершения

преступлений вследствие случайного стечения действий нескольких лиц,

направленных на один и тот же объект посягательства, но действующих

отдельно друг от друга и не объединенных единым умыслом. Известный русский

ученый Н.С. Таганцев следующим образом выразил существо соучастия: « К

соучастию относятся лишь те совершенно своеобразные случаи стечения

преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и

каждого за всех; в силу этого условия учение о соучастии и получает

значение самостоятельного института».[15]

В учении о преступлении институт соучастия является одним из наиболее

сложных и дискуссионных. Анализ статистических данных за последнее

десятилетие свидетельствует о постоянном росте преступлений, совершаемых в

соучастии.

Сложным и неоднозначным решаемым в теории уголовного права является

вопрос о юридической природе соучастия. Согласно одной теории соучастие

имеет в основе акцессорную природу (от латинского слова accessorium –

«дополнительный», «несамостоятельный»). Существо акцессорной природы

соучастия выражается в том, что центральной фигурой соучастия признается

исполнитель, деятельность же остальных соучастников является

вспомогательной, лишенной самостоятельного значения. Оценка действий

соучастников и их ответственность полностью зависят от характера действий

исполнителя и его ответственности: наказуемы действия исполнителя –

наказуемы и действия соучастников, если же исполнитель не привлекается к

ответственности, то не может наступать ответственность и соучастников.

Кроме того, наказуемость

соучастников должна наступать по той статье, которая предусматривает

действия исполнителя. Активный сторонник логической акцессорности М.И.

Ковалев считает, что состав преступления выполняется непосредственным

исполнителем, остальными же соучастниками «сам состав преступления не

выполняется», а в действиях подстрекателей и пособников есть некий «общий

состав преступления», который и определяет их ответственность. С некоторыми

оговорками акцессорную теорию как лежащую в основе ответственности по

российскому уголовному праву поддерживает и А.В. Наумов. Вместе с тем, он

признает, что ответственность соучастников , будучи в основном зависимой от

ответственности исполнителя, все же в определенной мере носит

самостоятельный характер.

Сторонники другой теории, такие как Гришаев П.И., Кригер Г.А., Бурчак

Ф.Г., рассматривают соучастие как самостоятельную форму преступной

деятельности и поэтому критически оценивают акцессорную теорию.

Итак, в теории уголовного права сложились две устоявшиеся конструкции

соучастия. Одна из них исходит из признания акцессорного

(несамостоятельного, придаточного) характера соучастия, другая –

рассматривает соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности.

В пределах каждой из этих конструкций существует целый ряд оттенков и

течений. Основополагающим принципом отечественного уголовного права

является индивидуальная ответственность лица за совершенное деяние,

содержащее состав преступления. Применительно к институту соучастия это

означает, что основания ответственности каждого соучастника лежат не в

действиях исполнителя, а в действиях совершенных им лично. Устанавливая в

Общей части УК РФ наказуемость действий организаторов, подстрекателей и

пособников, законодатель тем самым, при наличии определенных объективных и

субъективных условий, приравнивает эти действия к действиям исполнителей.

Таким образом, российское уголовное право стоит на позициях самостоятельной

ответственности соучастников. Акцессорная теория признавалась советскими

учеными, по политическим мотивам, буржуазной. Считается также, что эта

теория не исключает ответственности за чужую вину, так как не придает

деятельности всех соучастников, кроме исполнителя, самостоятельного

значения.

Однако, как уже говорилось ранее, рассматриваемые теории имеют

множество оттенков. Так, М.И. Ковалев, уделивший большое внимание

исследованию вопроса об акцессорной природе соучастия, пишет: «Собственно

говоря, то, что мы называем акцессорной природой соучастия, не составляет

чего-то органически целого. Буржуазной науке известны многие виды

акцессорности.

а) строгая акцессорность, когда все – и наказание и освобождение от

наказания – подчинено исполнителю преступления;

б) логическая акцессорность – предполагает, что наказание за соучастие

должно быть определено лишь в пределах санкции, установленное за главное

деяние;

в) акцессорность по наказанию, то есть требование, чтобы степень

наказуемости соучастников определялась по степени наказуемости исполнителя;

г) акцессорность по степени завершенности деяния;

д) лимитированная акцессорность, сущность которой сводится к тому, что

наказуемость соучастия должна быть связана с совершением противоправного

десния не более, чем при помощи какой-либо формы вины».[16]

Основными выводами принципа акцессорности соучастия является то, что

соучастник может нести ответственность за свои действия лишь при наличии

наказуемого действия исполнителя, и то, что наказуемость соучастника

определяется той статьей УК РФ, которая предусматривает действия

исполнителя. Первое по сути дела означает, что акцессорная теория в ее

крайнем выражении оставляет за пределами наказуемости ряд действий

организаторов, подстрекателей и пособников. Поэтому, чтобы в какой-то мере

смягчить это положение, впоследствии она была дополнена учением о

посредственном исполнении преступления.

Ф.Г. Бурчак считает, что можно говорить об акцессорности соучастия,

если под ней понимать зависимость организатора, подстрекателя и пособника

от степени осуществления исполнителем преступного намерения. Подстрекателя

нельзя привлечь за подстрекательство к законченному убийству, если

исполнитель не пошел дальше приготовления к нему. В этом плане и

организатор, и подстрекатель, и пособник зависят от фактически выполненного

исполнителем в объеме вменения. Так, если понимать под акцессорностью

положение о том, что действия соучастников находят свое выражение в

преступном деянии, предусмотренном нормой Особенной части УК , лишь через

волевое деяние исполнителя, то это положение не должно вызывать никаких

возражений и вряд ли может быть оспорено. А.А. Пионтковский отмечал, что

при соучастии с распределении ролей отдельные соучастники, как правило,

хотя и не всегда, привлекаются к уголовной ответственности по той же статье

Особенной части УК, по которой привлекается и исполнитель, поэтому, в этом

смысле можно говорить о зависимости ответственности соучастников от

преступления, совершенного исполнителем, об акцессорном характере института

соучастия.

Но акцессорная теория неизбежно приводит к ряду исключений

противоречащих принципам уголовного права. Принцип самостоятельной

ответственности соучастников дает надлежащее обоснование ответственности

соучастников при добровольном отказе исполнителя; при не привлечении

исполнителя к ответственности в силу тех или иных обстоятельств (умер,

пользуется дипломатическим иммунитетом и т.д.).Кроме того, например, при

наличии расхождений между содержанием умысла соучастников, с одной стороны,

и содержанием умысла исполнителя – с другой, возможна их ответственность за

разные составы одного и того же преступления. Различная квалификация может

иметь место и тогда, когда исполнитель преступления обладает определенными

личными свойствами, влияющими на ответственность, если эти свойства не

известны его соучастникам. И, наконец, этот принцип объясняет уголовную

ответственность подстрекателя и пособника при безуспешности их

деятельности.

В теории уголовного права роль института соучастия трактуется по-

разному. Различно истолковывается соотношение ст. 32 УК РФ с нормами

Особенной части УК РФ. Этот вопрос принципиальное значение для решения

проблемы объема понятия соучастия данного в норме Общей части УК РФ.

Здесь имеется две точки зрения. С одной стороны термином «соучастие»

обозначают все случаи совместного участия нескольких лиц в совершении

одного преступления, а с другой – под ним понимают лишь ограниченный круг

такой совместной деятельности, когда между соучастниками проведено

распределение ролей. Применительно к этому второму, ограниченному понятию

соучастия, говорят о соучастии «в тесном», «узком» смысле слова или

наоборот о «сложном» соучастии. По существу, соучастие в узком смысле

является частным случаем более широкого понятия соучастия. Общим для этих

двух определений соучастия является то, что в обоих случаях в совершении

одного преступления принимает участие два и большее число лиц.

Отличительным же признаком соучастия в тесном смысле слова является

распределение функций между соучастниками, неоднородность их деятельности.

Именно применительно к этим случаям законодатель использует специальный

юридико-технический прием: выделяет общую по своей природе для различных

преступлений деятельность организаторов, подстрекателей, и пособников и

вопрос об их ответственности регулирует в Общей части уголовного кодекса.

Отсюда некоторыми учеными, в частности М.Д. Шаргородским, делается вывод о

том, что в тех случаях, когда в действиях каждого из лиц, совершивших

совместно преступление, имеется состав, предусмотренный статьей Особенной

части, для квалификации их деяний в институте соучастия нет надобности.

В отличие от этой точки зрения П.Ф. Тельнов считает, что подобное

понимание института соучастия не отвечает понятию соучастия как

специфической формы преступного деяния. Соучастие по его мнению нельзя

считать каким-то новым преступлением, неизвестным Особенной части

уголовного законодательства. Любой соучастник, будь то организатор или

исполнитель, подстрекатель или пособник, принимающий участие в убийстве или

краже, совершает только одно из этих преступлений, но совершает его в

своеобразной форме, приобретающей важное значение для определения порядка и

пределов ответственности совместно действующих лиц. Критикуя мнение М.Д.

Шаргородского о том, что преступное деяние группы лиц, означает не

соучастие, а просто совершение при определенных условиях преступления

несколькими лицами, П.Ф. Тельнов ссылается на то, что Общая часть УК

распространяется на все деяния, предусмотренные Особенной частью и поэтому

общее определение соучастия должно распространяться на все случаи

умышленной совместной преступной деятельности.

Таким образом, при определении соучастия необходимо прежде всего

уточнить, о чем идет речь: о соучастии как родовом понятии, охватывающем

все случаи совместного умышленного совершения двумя или более лицами одного

преступления, или о соучастии как видовом понятии, т. е. о соучастии с

распределением ролей, собственно и предполагающем наличие специальных

законодательных постановлений, регулирующих ответственность лиц, которые

хотя и не принимали участия в совершении действий, образующих объективную

сторону состава преступления, предусмотренного Особенной частью, но своей

противоправной деятельностью обусловивших совершение преступления

исполнителем.

Понятие соучастия, представленное в Общей части УКРФ, носит

универсальный характер и поэтому распространяется на все случаи совершения

одного преступления несколькими лицами, в том числе и предусмотренными

конкретными статьями Особенной части УКРФ. Отдельные авторы ограничивают

сферу действия понятия соучастия только Общей частью УКРФ. Так, по мнению

Ю.А. Красикова, статьи УКРФ о соучастии и условиях уголовной

ответственности за соучастие в преступлении не могут распространяться на

статьи Особенной части УКРФ, в которых содержатся признаки преступления,

совершенного группой лиц, организованной группой и т.д. Он считает, что в

этих случаях законодательство ограничивает сферу всеобщности,

универсальности норм (Общая часть. Ст. 32 – 36 УКРФ). Если в действиях

каждого соучастника имеются признаки того или иного вида преступления,

описанного в статье Особенной части, то содеянное виновным надлежит

квалифицировать лишь по данной статье Особенной части УК. Нормы Общей части

(ст. 32 – 36 УКРФ) на эти случаи не распространяются.

Но, по мнению профессора А.И. Рарога, нормы Общей части УКРФ потому и

являются общими, что они относятся ко всем без исключения формам

преступной деятельности. Одновременно признаки соучастия являются

необходимыми для любой разновидности совместной преступной деятельности для

любого группового образования, предусмотренного в качестве конструктивного

или квалифицирующего признака состава преступления.

Соучастие в преступлении является особой формой преступной

деятельности, в которой находит свое отражение объединение усилий

нескольких лиц в целях достижения единого для соучастников преступного

результата. Соучастие создает у преступников ощущение психологического

превосходства. Ведь человек идет на объединение с другим человеком только

тогда, когда это ему нужно или необходимо для того, чтобы успешно решать

задачи, стоящие перед ним. Ведь еще в древности люди объединялись в общины,

понимая, что в одиночку им не выжить. Совместная деятельность возбуждает у

соучастников «производительную» энергию. В данном случае речь идет о том,

что общественный контакт при производстве работ вызывает соревнование и

своеобразное возбуждение жизненной энергии, увеличивающее индивидуальную

производительность отдельных лиц. При этом комбинируются не просто силы но

и их качественные способности. Так, пятеро людей, занятых поисками

потерянной вещи, найдут ее с большей вероятностью, чем один человек,

которому дано на это и в пять раз больше времени. Совместная преступная

деятельность характеризуется и более высокой степенью психологического

давления на жертву и работников правоохранительных органов. Данная форма

деятельности при прочих равных условиях является более опасной по сравнению

с индивидуальными действиями отдельных лиц. Причем уровень опасности

совершенного преступления всегда будет выше, нежели общественная опасность

деяния, выполненного индивидуально действующим лицом уже в силу того

непреложного факта, что любое объединение людей является более

производительным и эффективным, чем усилия одного человека. Поэтому в числе

обстоятельств, отягчающих наказание (п. «в» ст. 63 УК РФ), законодатель

указывает и на совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по

предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества

(преступной организации). Однако в соответствии с принципами уголовного

права социальная оценка содеянного, а следовательно, и назначаемая мера

наказания дается не абстрактной группе лиц в целом, но действиям конкретно

определенных и персонифицированных лиц. При этом на меру назначаемого

конкретному виновному лицу наказания оказывает влияние и такие факторы,

например, как степень участия лица в совершенном преступлении, личностные

качества виновного, отягчающие и смягчающие обстоятельства и т.д.

Представляется, что с учетом данного обстоятельства Пленум Верховного Суда

Российской Федерации в п. 2 Постановления от 11 июня 1999 г. № 40 «О

практике назначения судами уголовного наказания» и сформулировал положение:

«С учетом характера и степени общественной опасности преступления и данных

личности суду надлежит обсуждать вопрос о назначении предусмотренного

законом более строгого наказания лицу, признанному виновным в совершении

преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору,

организованной группой, преступным сообществом (преступной организацией),

тяжких и особо тяжких преступлений, при рецидиве, если эти обстоятельства

не являются квалифицирующим признаком преступления и не установлено

обстоятельств, которые по закону влекут смягчение наказания.

Одним из основополагающих принципов является индивидуальная

ответственность лица за совершение преступления. Согласно ст. 8 УК РФ лицо

может быть подвергнуто мерам уголовно-правового характера только тогда,

когда оно совершит деяние, содержащее все признаки состава преступления,

предусмотренного Уголовным кодексом. Однако это не означает равную

ответственность соучастников. Принцип равенства граждан перед законом (ст.

4 УК РФ) следует понимать в смысле равных оснований привлечения к уголовной

ответственности. Индивидуализация ответственности применяется лишь в

отношении лица, совершившего преступление, и преследует цель оптимального

выбора меры уголовно-правового воздействия. В частности, согласно ч. 1 ст.

34 УК РФ «ответственность соучастников преступления определяется характером

и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления».

Поэтому основания и пределы ответственности соучастников лежат не в

действиях исполнителя, а в действиях, совершенных лично каждым

соучастником. Примером может служить эксцесс исполнителя, при котором

остальные соучастники отвечают не за фактически содеянное исполнителем, а в

пределах, ранее обусловленных ими. При смерти исполнителя, его

невменяемости или недостижении им возраста уголовной ответственности либо

освобождении от уголовной ответственности на основании ст. 75, 76 УК РФ

соучастники тем не менее привлекаются к уголовной ответственности на общих

основаниях за виновное совершение ими общественно опасного деяния.

Признаки, характеризующие исключительно личность исполнителя, не могут

вменяться иным соучастникам. Данная позиция нашла свое отражение в

законодательстве и судебной практике. Так, согласно п. 18 Постановления

Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике

по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»: «Квалифицирующие

признаки, характеризующие повышенную общественную опасность взяточничества

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6