Внешняя политика М.Тэтчер

Состоялся обмен мнениями и по вопросу об Афганистане. Премьер отметила, что

вывод советских войск приближается. Много места в переговорах занял вопрос

о двух перестройках - советской и английской.

Перемены во внутренней и внешней политике СССР Тэтчер оценила сразу.

Большое внимание к перестройке она стала уделять с 1987 г. В беседе с

Рыжковым Тэтчер подчёркивала, что в Англии происходят аналогичные процессы,

цель которых - повышение конкурентоспособности английских товаров. Тэтчер

прямо связывала вопросы перестройки с проблемами безопасности в Европе и

мире. Говоря о результатах, которые могут дать реформы в СССР, Тэтчер

делала вывод: «Мир движется к тому, чтобы стать более безопасным местом, и

если реформы осуществлять, то холодная война подойдёт к концу».[34] Вот

почему Тэтчер поддерживала процесс перестройки в СССР.

Впрочем, другим отношение Тэтчер к процессу перестройки, демократизации

и гласности в СССР, если рассуждать логично, быть и не могло. В самом деле,

в течение многих лет она критиковала Советский Союз, систему социализма

вообще за "тоталитаризм", отсутствие демократии, рассматривая авторитарную

систему в Советском Союзе как главное препятствие на пути улучшения

отношений Запада с Востоком. Сама по себе идея экономической перестройки

также была родственна идеям премьера, ее экономическим реформам.

Популяризируя в Англии советскую перестройку, Тэтчер сравнивала ее со

своими собственными реформами, что также должно было добавить

привлекательности ее действиям. Перестройка в СССР создавала более

благоприятные условия для развития советско-английской торговли, для

увеличения потребности Советского Союза в новом оборудовании, которое

охотно могли предоставить английские компании.

Был, конечно, в рассуждениях западных лидеров, в том числе и Тэтчер, и

холодный расчет, небескорыстные надежды на то, что из перестройки и

демократизации в Советском Союзе можно будет извлечь непосредственную

выгоду для себя, для укрепления своих внутриполитических позиций, для

борьбы со своим внутренним врагом — лейборизмом.

Тэтчер, доказывала, что она лучше лейбористов понимает значение

перестройки в СССР, что две "перестройки" — в СССР и Англии — создают

хорошую основу для взаимодействия двух стран и что благодаря именно Тэтчер

советско-английские отношения улучшаются с каждым месяцем.

Перестройку в СССР она изображала как отход Советского Союза от

социалистических взглядов, как фактическую констатацию их краха. Тэтчер

представляла перестроечные процессы как признание того, что

коммунистическая система не может обеспечить "тот уровень и качество жизни,

которые существуют в свободных демократических обществах Запада".

Премьер не скрывала своих надежд на то, что перестройка и гласность в

СССР окажут влияние и на страны Восточной Европы. Английское правительство

в течение ряда лет обращало особое внимание на развитие событий в Венгрии и

Польше, рассчитывая не только на развитие демократии в этих странах, но и

на их отход от социализма. Оно делало ставку даже на противопоставление их

Советскому Союзу. Нет никаких оснований полагать, что правительство

Тэтчер вдруг отказалось от своих планов. Тесные отношения Тэтчер с

Горбачевым давали ей возможность поставить себя в центр отношений Восток —

Запад. Для нее было важно, что в период больших перемен в мире она имела

добрые отношения с руководителями двух великих держав — СССР и США. Если

внутренние процессы в СССР одобрялись Тэтчер почти безоговорочно, то

внешнеполитические концепции Советского Союза, хотя и встречали более

благожелательное отношение, чем раньше, далеко не всегда разделялись ею.

"Во внешней политике картина менее ясная", — говорила премьер-министр.[35]

Похвалы в адрес отдельных внешнеполитических актов Советского Союза

сочетались у нее с заявлениями об опасности для Англии со стороны СССР.

Тэтчер предостерегала запад-ноевропейцев от "чрезмерного сближения с СССР",

напоминала о якобы сохраняющейся военной угрозе со стороны Советского

Союза.

Тэтчер не могла не знать о многочисленных заявлениях советского

руководства о ядерном разоружении, о согласии на глобальный двойной ноль в

отношении ракет средней дальности и оперативно-тактических ракет и о том,

что Советский Союз не увеличивает своих военных расходов. Она утверждала,

что советские вооруженные силы превышают чисто оборонительные потребности

страны, что "прежние угрозы остаются".

Не могла Тэтчер расстаться и с другой своей идеей:

видеть в политике Советского Союза коварные замыслы поссорить западные

страны с США.

Английского премьера не покидала мысль о том, что внешняя политика

Советского Союза представляет собой угрозу Англии, что это "хитрая, новая

тактика, направленная на то, чтобы внести раскол в НАТО".

Выступая на пресс-конференции консервативной партии в Скарборро весной

1989 года, Тэтчер так определила побудительные мотивы внешней политики

СССР: "Стратегия Советского Союза состоит в том. чтобы разделить и ослабить

Запад".[36]

Можно только удивляться, как такой серьезный политик, который смог

подняться над рядом своих старых представлений об СССР и о советских

политических лидерах, продолжал оставаться в плену своих идей об СССР как о

"коварном враге". Тэтчер не поняла или не захотела понять той простой

мысли, что события в СССР служат доказательством и своего рода гарантией

миролюбивого внешнеполитического курса Советского Союза.

Нелёгкое сотрудничество. ЕЭС.

Сообщение о победе консерваторов вызвало нескрываемую радость в Общем

рынке. Там надеялись, что, в отличие от лейбористов, которые были

противниками вступления Англии в ЕЭС и не слишком стремились развивать

сотрудничество страны с Сообществом, консерваторы пойдут на сближение с

Общим рынком. Лидеры стран Общего рынка полагали, что с консерваторами

будет легче договориться по спорным вопросам, в частности по наиболее

острой проблеме — сельскохозяйственной политике. Они считали, что избрание

Тэтчер явилось как бы подарком для них. Это показывало, как мало знали

лидеры ЕЭС нового английского премьера и как могут ошибаться даже опытные

политики. Заблуждение длилось недолго. Тэтчер сразу рассеяла их иллюзии на

тот счет, что консервативное правительство пойдет на уступки странам ЕЭС.

Она сделала заявление, что

обязательства, взятые в ЕЭС предыдущим английским правительством являются

чрезмерными и не могут дальше выполняться.

Тэтчер с первых шагов объявила себя непреклонным защитником интересов

Англии в ЕЭС. Началось ее сражение против остальных участников Сообщества,

которое продолжалось больше десяти лет. Послы западноевропейских

государств, прежде всего ФРГ и Франции, не раз говорили мне с раздражением

о "неуступчивости" Тэтчер, о том, что она своей узкоэгоистической позицией

осложняет принятие совместных решений. Ее принцип, говорили они, — брать от

ЕЭС больше, чем давать ему. Сама Тэтчер в доверительных беседах сетовала на

то, что лидеры ЕЭС относятся к ней с неприязнью: Тэтчер знала, что они даже

награждали ее нелестными эпитетами.

На первой же встрече руководителей стран — членов ЕЭС она потребовала

пересмотра суммы взносов в казну ЕЭС и значительного уменьшения доли

Британии, несмотря на то, что в договоре о вступлении Англии в Сообщество

был специальный пункт, где указывалось, что условия вступления страны в ЕЭС

могут быть пересмотрены лишь "в случае возникновения неприемлемой

ситуации". И хотя ситуация оставалась прежней, Тэтчер требовала пересмотра

шкалы взносов очень решительно.

Она требовала, чтобы взносы Англии в бюджет ЕЭС были уменьшены на

огромную сумму в 1 млрд. фунтов стерлингов.[37] Тогда-то руководители ЕЭС

обнаружили, что с Хитом и Каллагэном им было разговаривать значительно

легче, чем с леди "с голубыми глазами", которая настойчиво требовала "свой

фунт мяса".

На следующей встрече руководителей ЕЭС в Дублине ситуация настолько

обострилась, что казалось, все рушится. Англичане были против неоправданно

больших расходов на сельскохозяйственную политику ЕЭС (Англии вместе с ФРГ

приходилось покрывать издержки сельского хозяйства других стран ЕЭС).

Тэтчер, не стесняясь в выражениях, не переставала повторять: "Это наши

деньги". Даже английские дипломаты были потрясены манерой поведения своего

премьера. Когда партнеры Тэтчер предложили ей в виде компромисса возмещение

разового взноса Англии в 350 млн. фунтов стерлингов, она с презрением

отвергла эту "подачку". Тэтчер сравнивала взносы Англии и Франции —

соответственно, 9 млрд. франков и 700 млн. франков — и требовала, чтобы

партнеры Британии по ЕЭС взяли на себя сумму расходов в 9 млрд. франков. На

встрече ЕЭС в Люксембурге партнеры по Сообществу сделали Англии новые

уступки, назвав на этот раз цифру вдвое большую — 760 млн. фунтов

стерлингов. Но Тэтчер также признала эту сумму недостаточной и отвергла ее.

Когда встреча окончилась безрезультатно, премьер в свое оправдание

заметила: "Мы должны защищать британские интересы". Только в мае 1980 года

на встрече в Брюсселе после длительных и болезненных переговоров партнерам

удалось достичь компромисса. Участники Сообщества пошли на новые

дополнительные уступки Англии. Тэтчер не присутствовала на том заседании и,

узнав о результатах (очень благоприятных для Англии), осталась опять

недовольной, считая, что Каррингтон продешевил. Она вынесла решение в

Брюсселе на обсуждение кабинета, высказавшись против

его утверждения. Но произошло невероятное. Членам кабинета надоело

оттягивание решения этого важного вопроса. Положение Тэтчер в кабинете в то

время еще не было абсолютно доминирующим, и министры не согласились с ней.

Каррингтон твердо заявил, что он не признает никакое другое решение. Тэтчер

предполагала, что Каррингтона могут поддерживать и многие члены парламента.

Поняв, что идти против всех участников ЕЭС и своего собственного кабинета

слишком рискованно, она смирилась.

Реакция в стране на политику Тэтчер в ЕЭС была далеко не одинаковой.

Большинству англичан импонировало то, что Тэтчер так решительно отстаивает

национальные интересы. Особенно положительной была реакция фермеров.[38]

Фермеры давали деятельности Тэтчер в ЕЭС самую высокую оценку.

Непримиримость Тэтчер в отношениях с партнерами по ЕЭС определялась не

только ее монетаристской политикой, имевшей целью максимальное сокращение

государственных расходов, но и тем, что, в особенности в первые годы своего

правления, приоритет во внешнеполитических привязанностях она отдавала не

Европе, а Соединенным Штатам Америки, решительному улучшению отношений с

ними, реанимации "особых отношений" двух стран, несколько ослабевших в

последние годы, особенно в период правления лейбористов.

Начиная с середины 80-х годов проблемы Европейского экономического

сообщества стали доставлять Тэтчер еще больше неприятностей, чем в начале

ее правления. Западная Европа шла к еще большему объединению.

Европейское сообщество поставило своей целью максимальное углубление

интеграции, ликвидацию всех европейских барьеров не только в области

торговли, но и в области финансов, то есть свободное передвижение людей,

капиталов, товаров и услуг в пределах Общего рынка.

Так что же не устраивало Тэтчер в планах ЕЭС?

Прежде всего, она решительно отвергла мысль о политической интеграции

стран — членов ЕЭС, планы создания новой сверх державы" на континенте (как

понимали их авторы), заявив, что принципом ЕЭС должно быть сотрудничество

между суверенными государствами, каждое из которых сохраняет "своеобразие,

традиции, обычаи и отличительные черты", что укрепление сотрудничества не

привело бы к централизации власти в Брюсселе, и чтобы "решения принимались

не назначенным аппаратом управления', а руководителями стран. В речи в

Брюгге 20 сентября 1988 года она говорила: "Надо ценить свое национальное

лицо не меньше, чем наши общеевропейские усилия". "Мы в Великобритании не

для того успешно ограничивали функции государства, чтобы они были навязаны

нам на европейском

уровне".[39]

Она явно опасалась, что тэтчеризм, консерватизм английского типа,

растворится в общеевропейском потоке, а центральные органы ЕЭС в Брюсселе

будут проводить политику, резко отличную от идеи тэтчеризма, и

распространять свои концепции экономического, а может быть, и политического

порядка и на Англию. Тэтчер в особенности возмутило заявление председателя

комиссии Европейского сообщества Ж. Делора на съезде британских тред-

юнионов в сентябре 1988 года о том, что 80% вопросов, которые сейчас

решаются британским парламентом, будут решаться в брюссельской штаб-

квартире ЕЭС.

Тэтчер была твердо уверена, что Общий рынок "похищает британские

деньги", и что новое Сообщество будет более невыгодным для Англии.

Лидеры Западной Европы считали позицию Тэтчер главным препятствием для

создания новой Европы.

Тэтчеровскую Англию ее коллеги по Сообществу упрекали в том, что она

одновременно состоит в Общем рынке и остается вне - его.

Как мотивировала Тэтчер свою позицию? Она, прежде всего, доказывала,

что расширение интеграции, как предлагают другие европейские страны,

приведет к ликвидации тех достижений, которых Британия добилась в последнее

десятилетие.

Надо признать, что Тэтчер удалось на пути ограничения социальных прав

трудящихся пойти значительно дальше своих коллег по Сообществу. Теперь она

опасалась, что ''либеральные социальные законы" других стран Сообщества

будут распространяться и на Британию, подрывая социальные завоевания

тэтчеризма. Премьер уверяла, что это будет противоречить всему тому, что

она сделала в Британии в течение 10 лет.

Одиннадцать лидеров Общего рынка одобрили проект "Хартии

фундаментальных социальных прав трудящихся Сообщества", отражавший условия,

которые существовали в западноевропейских государствах, и только Тэтчер

выступила против него.

Особенно острыми были споры по поводу валютно-финансового союза.

Большинство государств стояло за создание Центрального банка, выпускающего

единую денежную единицу. Тэтчер предлагала сосуществование в рамках Союза

национальных валют, конкурирующих между собой. "Центрального банка не

будет, пока я жива", — так просто и решительно сформулировала она свой

принцип.[40]

Не менее твердо ответил ей на это и Миттеран: "Европа может добиваться

единой валютной системы и без участия Британии, и вообще Европа будет

построена либо с Маргарет Тэтчер, либо без нее".[41]

Тэтчер привыкла к такого рода схваткам в Сообществе, она даже находила

в них удовольствие, отстаивая свою точку зрения и, заставляя своих

партнеров идти на уступки. Правда, сейчас ставки были значительно больше и

партнеры действительно могли обойтись без нее, но главная опасность,

пожалуй, подстерегала ее с другой стороны. Она теряла поддержку в самой

Британии, внутри своей собственной партии. Опросы общественного мнения в

Англии в 1989 году показали, что трое из четырех англичан были сторонниками

объединения ЕЭС, то есть, не одобряли действия Тэтчер. В конце этого же

года 30 членов парламента ЕЭС консерваторов в письме в "Тайме" критиковали

премьера за ее пренебрежительное отношение к Сообществу.

Против европейской политики премьера стали выступать и многие

бизнесмены, в том числе президент влиятельной конфедерации британской

промышленности, так как эта политика ставила в невыгодное положение

британскую промышленность в ее конкурентной борьбе на континенте. Но

особенно было неприятно для Тэтчер, что, согласно опросам института

Гэллапа, значительное большинство финансистов и бизнесменов поддерживало

планы единой валюты в Общем рынке и включение фунта стерлингов в

Европейскую валютную систему, то есть расходилось с Тэтчер по этому

вопросу. Эти разговоры о необходимости быстрее присоединиться к планам ЕЭС,

в том числе к Валютному союзу, заметило агентство Пресс ассошиэйшен,

наверняка вызовут гнев г-жи Тэтчер, которая оказывается во все большей

изоляции в своем отказе от европейской интеграции. Таким образом, против

Тэтчер выступали мощные силы, включая и руководство консервативной партии.

Размах и глубина критики оказались для Тэтчер неприятным сюрпризом, и она

вынуждена была занять не свойственную ей оборонительную позицию и начать

оправдываться. Она заявила, что Британия "отнюдь не самый тихоходный

корабль" Сообщества, а, наоборот, идет в его "самых первых рядах. Но все

эти доводы, однако, мало кого убеждали и в Англии, и в остальной Европе.

Партнеры Британии надеялись на то, что Тэтчер со временем вынуждена будет

пойти на уступки, ибо для Британии было слишком выгодно сотрудничество в

ЕЭС и пагубен разрыв с ним. Как говорил Миттеран, Тэтчер не раз расходилась

с Сообществом в 1984, 1985-м и последующих годах, но сейчас позиции

Великобритании могут измениться.

Успех Британии в Общем рынке в значительной степени зависел от ее

взаимоотношений с ведущими членами ЕЭС — Францией и ФРГ и от того, как

будут развиваться франко-западногерманские отношения, не будет ли политика

Франции и ФРГ направлена против Британии.

Естественно, Тэтчер стала прилагать максимум усилий к улучшению

отношений с Францией, другой ядерной державой Европы. Это было далеко не

легким делом. Отношения двух стран носили сложный и противоречивый характер

на протяжении долгого времени. С одной стороны, в обеих мировых войнах они

были союзниками, а с другой — в Британии среди определенных кругов

существовало некоторое недоброжелательство к Франции. Совсем недавно

Франция препятствовала вступлению Англии в ЕЭС, затем резко сопротивлялась

предложениям Англии по сельскохозяйственной политике. Все это, конечно,

затрудняло для Тэтчер движение по пути улучшения отношений с Францией.

Однако были и такие моменты, которые сближали две страны, и Тэтчер удачно

их использовала.

Во-первых, обе державы располагали ядерным оружием. Тэтчер занимала

твердую позицию в вопросе о сохранении британских ядерных сил и

поддерживала аналогичную позицию Франции. В 1988 году стороны начали

переговоры о совместном производстве ядерной ракеты. И характерно, что по

мере развития переговоров между СССР и США о сокращении ядерного оружия

Тэтчер стала усиленно призывать Францию к более тесному военному и ядерному

сотрудничеству. Обе страны объявили о пакете мер военного характера, в

результате которых Франция, вышедшая из военной организации НАТО в 1968

году, разрешила Англии проводить военные маневры на своей территории.

Англия, первоначально отрицательно реагировавшая на предложение Франции

подключиться к ее космической программе "Эврика", затем стала участвовать в

ней.

Между двумя странами существовали и другие точки соприкосновения— общие

взгляды, в том числе в отношении Восточной Европы. Оба правительства

считали, что Запад должен скоординировать подход к политическим и

экономическим реформам в регионе, в том числе к перестройке в Советском

Союзе. Оба лидера — и Тэтчер, и Миттеран — отмечали, что процессы в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6