Теория становления государства и права

что всё сущее имеет разные уровни проявления, бытия и жизнедеятельности.

Развитие каждого уровня определяется свойственными этому уровню законами. И

так же, как нельзя объяснить эволюцию животного мира, исходя лишь из

законов физики или химии, так невозможно и распространять биологические

законы на развитие человеческого общества.

В настоящее время органическая теория, хотя и не пользуется прежней

популярностью, но, однако, имеет до сих пор хождение на Западе.

Договорная теория.

Договорная теория объясняет происхождение государства общественным

договором - результатом разумной воли народа, на основе которого произошло

добровольное объединение людей для лучшего обеспечения свободы и взаимных

интересов. Отдельные положения этой теории развивались в V - IV веках до

н.э. софистами в Древней Греции. «Люди, собравшиеся здесь! - обращался к

своим собеседникам один из них (Гиппий 460 - 400 гг. до н.э.) - Я считаю,

что вы все тут родственники, свойственники и сограждане по природе, а не по

закону: ведь подобное родственно подобному по природе. Закон же, властвуя

над людьми, принуждает ко многому, что противно природе».

Основой данной теории является положение о том, что государству

предшествовало естественное состояние человека. Гоббс видел естественное

состояние в царстве личной свободы, ведущей к «войне всех против всех»;

Руссо считал, что это есть мирное идиллистическое первобытное царство

свободы; Локк писал, что естественное состояние человека - в его

неограниченной свободе.

Сторонники естественного права считают государство результатом

юридического акта - общественного договора, который является порождением

разумной воли народа, человеческим учреждением или даже изобретением.

Поэтому данная теория связывается с механическим представлением о

происхождении государства, выступающего как искусственное произведение

сознательной воли людей, согласившихся соединиться ради лучшего обеспечения

свободы и порядка.

Гольбах, например, определял общественный договор как совокупность

условий для организации и сохранения общества. Дидро суть своего понимания

общественного договора изложил следующим образом: «Люди быстро

догадывались, - писал он, - что если они будут продолжать пользоваться

своей свободой, своей независимостью и безудержно предаваться своим

страстям, то положение каждого отдельного человека станет более несчастным,

чем, если бы он жил отдельно; они осознали, что каждому человеку нужно

поступиться частью своей естественной независимости и покориться воле,

которая представляла бы собой волю всего общества и была бы, так сказать,

общим центром и пунктом единения всех их воль и всех их сил. Таково

происхождение государей».[5]

Классическое обоснование договорная теория получила в трудах Руссо.

Исходя из исторического опыта, он пришел к выводу, что правители стали

смотреть на государство как на свою собственность, а на граждан как на

рабов. Они стали деспотами, угнетателями народа. Деспотизм, по Руссо,

высшее и крайнее проявление общественных различий: неравенства богатых и

бедных как следствия частной собственности; неравенства сильных и слабых

как следствия власти. Это неравенство становится причиной нового

отрицательного равенства: перед деспотом все равны, ибо каждый равен нулю.

Но это уже не старое естественное равенство первобытных людей, а равенство

как искажение природы.

Руссо считает, что в интересах создания правомерного государственного

устройства и восстановления истинного равенства и свободы надо заключить

свободный общественный договор. Главная задача этого договора состоит в

том, чтобы «найти такую форму ассоциации, которая защищала и охраняла бы

общей совокупной силой личность и имущество каждого участника и в которой

каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе и

оставался бы таким же свободным каким он был раньше».[6]

Обосновывая договорную теорию Руссо отмечает: «Каждый из нас отдает

свою личность и всю свою мощь под верховное руководство общей воли, и мы

вместе принимаем каждого члена как неразделимую часть целого»[7]

Власть монарха является производной не от божьего провидения, а от

самих людей. Данный тезис, положенный в основу договорной теории

происхождения государства и права, был наиболее ярко и обстоятельно развит

Полем Гольбахом (1723 - 1789) в его работе «Священная зараза или

естественная история суеверия».

Выступая против широко распространенной в средние века идеи

божественного происхождения власти королей, «являющихся представителями и

подобием бога на земле», Гольбах пишет, что в практическом плане эта идея

служила оправданием всемогущества, бесконтрольности властей, произвола

монархов и их ближайшего окружения. «Гордость привилегированных людей, -

отмечает автор, - получила в силу божественного права власть быть

несправедливыми и повелевать другими людьми. Последние верят, что должны

отказаться в пользу своих господ от собственного счастья, должны работать

только на них, сражаться и погибать в их войнах. Они верят, что должны

безусловно подчиняться желаниям самых сумасбродных и вредных царей, которых

небо послало их в гневе своем». Прихоть монарха стала законом. Милость его

стала мерилом уважения, чести, общественного почета. Воля монарха

«определяла право и преступление, справедливость и несправедливость.

Воровство перестало быть преступлением, если было дозволено монархом».

Угнетение становилось законным, если совершалось от его имени. Налоги шли

только на «безумные траты монарха на утоление аппетитов его ненасытных

царедворцев».

Какую же роль при этом играло право? Было ли оно одинаково справедливо

ко всем? Ответ Гольбаха однозначный: «Не было». Суровость закона, пишет он,

существовала лишь «для жалкого народа», ибо «вельможи, фавориты, богачи,

счастливцы не подлежали его строгому суду. Все мечтали только о чине,

власти, титуле, сане и должности. Каждый стремился быть изъятым из-под

гнета, для того чтобы угнетать других».Каждый желал получить возможность

безнаказанно творить зло.

Если бы нации, столь униженные в своих правах и собственных глазах,

заявлял Гольбах, «способны были обратиться к разуму, они, конечно, увидели

бы, что только их воля может предоставлять кому-либо высшую власть. Они

увидели бы, что те земные боги, перед которыми они падают, в сущности

просто люди, которым они же, народы, поручили вести их к счастью, причем

эти люди стали однако, бандитами, врагами и злоупотребили властью против

народа, давшего им в руки эту власть».

Да и сами государи, рассуждал далее автор, если бы они способны были

«запрашивать природу и свои истинные интересы», они бы поняли, что «власть,

основанная на согласии народов, на их привязанности, на их настоящих

интересах, гораздо прочнее власти, опирающейся на иллюзорные притязания».

Они бы нашли, что истинная слава состоит в том, чтобы сделать людей

счастливыми , истинное могущество - в том, чтобы объединять их желания и

интересы, истинное влечение - в деятельности, таланте.

Руссо рассматривает государство как «условную личность», жизнь которой

заключается в союзе ее членов. Главной его заботой, наряду с

самосохранением, является забота об общем благе. Огромную роль при этом

играют издаваемые законы, право.

Руссо выдвигает и развивает идею прямого народного правления ибо,

согласно Общественному договору, «только общая воля может управлять силами

государства в соответствии с целью его установления, каковая есть общее

благо».

Народ, рассуждает мыслитель, не может лишить самого себя

неотчуждаемого права издавать законы, даже если бы он этого и захотел.

Законы всегда являются актами общей воли. И никто, даже государь, не может

быть выше их. Законами являются лишь такие акты, которые непосредственно

принимаются или утверждаются путем проведения референдума самим народом.

Из всего сказанного о естественно-правовой (договорной) теории

происхождения государства и права следует, что ее сторонники исходят из

того, что народ обладает естественным, неотчуждаемым правом не только на

сознание государства на основе Общественного договора, но и на его защиту.

Теория общественного договора подвергается критике по различным

причинам. Так, Коркунов полагал, что договорные начала в образовании

общества и государства приводят к крайне индивидуалистическому пониманию

общественной жизни. При этом личность «признавалась над всеми

господствующей и все определяющей. Не личность считалась обусловленной

общественной средой, а наоборот, общественный порядок являлся всецело

определяемым произволом отдельных личностей».[8]

Шершеневич писал, что сторонники механического представления редко

становились на точку зрения исторической действительности, постольку

общественный договор для них только методологический приём. «Для них не

важно, было ли так в истории или нет, для них важно доказать, какой вид

должно принять общество, если предположить, что в основании его лежит

общественный договор, обусловленный согласием всех, без чего никто не может

считать себя связанным общественными узами».

Несмотря на то, что научность договорной теории оценивалась достаточно

неоднозначно и противоречиво, вплоть до полного отрицания ее исторической

самостоятельности, тем не менее некоторые аспекты нашли свое реальное

воплощение в практике государственного строительства. Примером этого могут

служить Соединенные Штаты Америки, которые в своей конституции юридически

закрепили договор между народами, входящими в их состав, и определили цели

этого договора: утверждение правосудия, охрана внутреннего спокойствия,

организация совместной обороны, содействие общему благосостоянию.

Сторонники договорной теории различают два вида права. Одно -

естественное, предшествующее обществу и государству. Второе - позитивное

право - является порождением государства. Естественное право включает в

себя такие неотъемлемые права человека, как право на жизнь, свободное

развитие, участие в делах общества и государства. Позитивное же право

основывается на требованиях естественного.

Римские юристы наряду с гражданским правом и правом народов выделяли

естественное право как отражение законов природы и естественного порядка

вещей. Цицерон говорил, что «закон государства, противоречащий

естественному праву, не может рассматриваться как закон».Тем не менее, «

закон, властвуя над людьми, принуждает его ко многому, что противно

природе».[9]

По мере развития человеческой мысли данная теория также

совершенствовалась. В XVII- XVIII вв. Она активно использовалась в борьбе с

крепостничеством и феодальной монархией. Идеи естественной теории в этот

период поддерживались и развивались многими великими мыслителями и

просветителями. В Голландии - это Гуго Гроций и Спиноза, в Англии - Томас

Гоббс и Локк, во Франции - Жан Жак Руссо и Гольбах. В России одним из

главных представителей этой теории права был Радищев.

Изложенные в их работах идеи нашли закрепление в американской

Декларации независимости (1776 г.), во французской Декларации прав и свобод

человека и гражданина (1789 г.) и в других государственных актах.

Естественные, прирожденные права человека получили конституционное

закрепление во всех современных правовых государствах.

Например в Конституции РФ от 12 декабря 1993 г.:

каждый имеет право на жизнь ( Глава 2, ст.20 );

на свободу и личную неприкосновенность ( ст.22 );

каждому гарантируется свобода мысли и слова ( ст. 29 );

каждый имеет право на труд и отдых ( ст.37 ).

В цивилизованном обществе нет оснований для противопоставления

естественного и позитивного права, так как последнее закрепляет и охраняет

естественные права человека, составляет единую общечеловеческую систему

правового регулирования общественных отношений.

Теория насилия.

Теория насилия принадлежит к числу относительно новых теорий

государства и права. Идейные истоки этой теории зародились еще в эпоху

рабовладения. Ее представители считали, что государство возникает в

результате насилия и завоевания. Более развернутое научное обоснование

теория насилия получает в XIX-XX веках. Ее смысл состоит в том, что

возникновение частной собственности, классов и государства является

результатом внутреннего и внешнего насилия, то есть путем прямого

политического действия. Государство продолжает быть органом угнетения

только в тех странах, где еще не стерлись юридические различия между

победителями и побежденными.

Наиболее характерные черты теории насилия изложены в работах Е.

Дюринга, Л. Гумпловича, К. Каутского и других. Дюринг считал, что основой

общественного развития являются формы политических отношений, а

экономические явления - это следствие политических актов. Первоначальный

фактор возникновения государства следует искать в непосредственной

политической силе. Общество, по мнению Дюринга, состоит по меньшей мере из

двух человек. Две человеческие воли как таковые вполне равны друг другу, и

ни одна из них не может предъявить другой никаких положительных требований.

При таком положении дела, когда общество состоит из двух равных лиц,

неравенство и рабство невозможны. Для объяснения происхождения государства

Дюринг образно привлекает третьего человека, так как без него нельзя

принимать решение большинством голосов, а без подобных решений, то есть без

господства большинства над меньшинством, не может возникнуть государства.

По его мнению, собственность, классы и государство возникают как результат

насилия одной части общества над другой.

Австрийский социолог и государствовед Гумплович является

представителем теории внешнего насилия. Согласно этой теории государство

образуется вследствие завоевания слабого племени более сильным. В итоге

завоевания возникает рабство: одно племя, победившее в борьбе, становится

господствующим; другое, потерпевшее поражение, теряет свободу и оказывается

в положении рабов. Рабство в свою очередь ведет к появлению частной

собственности и классов. С частной же собственностью связан и ею обусловлен

переход от кочевого быта к земледельческому, оседлому быту. Государственная

власть, по Гумпловичу, возникает из физической силы: господство племени,

основанное вначале только на физическом преобладании над другим племенем,

постепенно превращается в государство класса, опирающегося на экономическое

могущество последнего.

Каутский также видит источник государства во внешнем насилии, в

войнах. Племя-победитель, по его утверждению, подчиняет себе побежденное

племя, присваивает землю этого племени, а затем принуждает его

систематически работать на себя, платить дань или подати. В результате

такого завоевания возникает деление на классы, а принудительный аппарат,

создаваемый победителями для управления побежденными, превращается в

государство. Лишь там, пишет Каутский, где имеет место внешнее насилие,

«возникает деление на классы, но не вследствие деления общины на различные

подразделения, но вследствие соединения в одно двух общин, из которых одна

делается господствующим и эксплуатирующим, другая - угнетенным и

эксплуатируемым классом».[10]

Ссылаясь на пример образования ряда стран Европы и Азии, которые

возникали, по мнению ученого, не иначе, как путем насилия, Л. Гумплович

делал окончательный вывод, согласно которому «вследствие подчинения одного

класса людей другому образуется государство», а из потребности победителей

обладать «живыми орудиями» возникали экономическая основа античной семьи,

отношения властвования, существовавшие между господином и его слугою.

По мнению автора, «не из отдельных людей, как атомов, не из семейств,

как ячеек, создается государство. Не отдельные личности и не семейства

являются его основными частями». Только из различных «человеческих групп,

из различных племен возникает государство и из них лишь состоит».

Победители образуют правящий класс, а побежденные и порабощенные - «класс

рабочих и служащих».

Во внутренней и внешней вражде племен и заключается все дело, а не в

чем-то ином. Именно в племенах, в их взаимной борьбе, утверждает Л.

Гумплович, а вместе с ним и его сподвижники, мы можем признать «главные

основные части, действительные краеугольные камни государства, - в

племенах, которые мало-помалу превращаются в классы и сословия. Из этих

племен создается государство. Они и только они предшествуют государству».

Таким образом, ни общественный договор, ни божественное провидение, ни

«высшие» идеи, ни «известные потребности» или «рационалистические и

нравственные мотивы», как это следует из других учений о происхождении

государства и права, а лишь грубая сила, борьба, покорение одних племен

другими - одним словом, прямое насилие - «вот родители и повивальная бабка

государства».

При этом насилие рассматривается не как некое ограниченное, локальное,

а как глобальное, к тому же «естественное явление, порождающее не только

единство противостоящих друг другу «элементов» государства - победителей и

побежденных, правящих и управляемых, но и имеющее далеко идущие социально-

экономические последствия».

Какие последствия имеются в виду? Прежде всего те, которые

ассоциируются с появлением рабства. Последнее возникает, по мнению Льва

Гумпловича, не в силу прежде всего внутренних причин, а затем уже внешних,

как это имеет место в истории, а, наоборот, исключительно в силу

воздействия на общество (племя, народ, нацию) извне, со стороны других

сообществ, племен, народов, в результате войн, порабощения одних племен или

народов другими. Во всех подобных случаях, подчеркивают сторонники теории

насилия, появляется военное превосходство того или иного народа (племени)

над другим - «над жителями завоёванной страны». При этом ведущиеся войны, с

одной стороны, производят «разрушительное действие», а с другой - в них

обнаруживается и «некоторая положительная, известным образом созидающая

государства, сила».

Пока не было института рабства, пишет по этому поводу Л. Гумплович,

пока не хватало этого первого условия для продолжительной жизни, до тех пор

развитие государства было невозможно. О государственной жизни, о ее

хозяйственных основах племя тогда лишь могло думать, когда оно приобретало

необходимые для этого «живые орудия», т.е. когда оно «покоряло себе другое

племя, порабощало и эту порабощенную массу разделяло между отдельными

своими членами, когда оно таким образом создало первую государственную

организацию...».

Согласно теории насилия, войны, насилие одних племен над другими

рассматриваются в качестве основных причин рабства. Что же касается

естественноисторического процесса зарождения и развития данного института,

то он или вообще игнорируется, или же отодвигается на второй план.

Страницы: 1, 2, 3, 4