Суверенитет народа: проблема правового регулирования и реального осуществления в РФ

Суверенитет народа: проблема правового регулирования и реального осуществления в РФ

Вступление

Выбирая тему для курсовой работы, я заранее знал, что тема достаточно

серьёзна и сложна, т.к. мне придётся раскрывать суть дискуссионных вопросов

сегодняшней правовой и политической ситуации в Российской Федерации. Зная

об этом, я умышленно отхожу от стандартного представления проблемы права

народов на суверенность, как единичной проблемы не влекущей политико-

правовых последствий в обществе (во всяком случае так хотят это представить

нынешние представители российского истеблишмента), а как целого комплекса в

первую очередь юридических и философских вопросов, которые по-видимому не

будут разрешены в ближайшем будущем. Проблемы становления современного

федеративного государства являются насущными и одними из важнейших для

современной России. Во многом от того, удастся ли перейти к подлинно

федеративному государству, зависит дальнейшая судьба нашей страны:

сохранение единства государства, успешное проведение экономической реформы,

демократизация политической жизни, интеграция с соседними государствами,

эффективное функционирование законов и многое другое.

Как известно, федерация представляет союзное государство. Отличие

федерации от конфедерации заключается в том, что в последней решения

правительства или других центральных органов управления конфедерацией не

обязательны для исполнения субъектами конфедерации; соответственно в

федеративном государстве (которым пока считается Россия) решения

федерального центра обязательны (хотя, как мы знаем, на деле подчас бывает

совсем по-иному) для исполнения субъектами федерации. Россию принято

называть договорной федерацией, т. к. договор 1992 г. «О распределении

компетенции между центральной властью и субъектами федерации» по сути хоть

и не вошёл в действующую Конституцию, но незримо присутствует в ней в той

или иной форме особенно в содержании главы 3.

Сама Конституция РФ закрепляет положение о том, что договоры и

Конституция являются актами правового регулирования. Так, например,

договоров «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании

полномочий» между субъектами федерации и центром на сегодняшний день

заключено более 40 (т.е. более 50% субъектов). Как видим характер нашей

федерации меняется, трансформируясь посредством договоров и

дезинтеграционных тенденций в некую ранее неизвестную форму сосуществования

десятков народов на достаточно большой территории.

Право на суверенитет народа, однако, содержит в себе по крайней мере

две сложные проблемы: во-первых, кого считать народом, и во-вторых, каковы

пределы осуществления этого права. Стоит отметить, что до сих пор не

существует чёткого определения, что же такое народ. Под "народом"

понимается сообщество с единой историей, языком, одинаковыми культурными

характеристиками, члены которого разделяют идею, что они связаны друг с

другом и что они отличаются от других групп своим своеобразием. Современное

международное право целенаправленно утверждает, что право на

самоопределение принадлежит народам, а не нациям, государствам или

меньшинствам. Полное совпадение народа, нации и доминирующей групп

населения редко встречается в большинстве стран, и любая попытка

приблизиться к этому влечет за собой риск массовых нарушения прав человека

и меньшинств. Суверенитет неразрывно связан с правом народа на

самоопределение, в силу которого все народы свободно определяют свой

политический статус, и осуществляют своё экономическое, социальное и

культурное развитие. Народ не может быть лишён своих собственных средств к

существованию на основании каких-либо прав, предъявляемых другими

государствами. Реалии эпохи после распада СССР таковы, что движения за

самоопределение вряд ли ослабнут в ближайшем будущем. Осуществление

подобных прав в полном объёме не обязательно означает независимую

государственность каждой отдельной этнической группы. Цель у всех этих

стремлений одна: право людей определять свои политические пристрастия,

влиять на процесс принятия затрагивающих их интересы решений в месте

проживания, сохранять культурное, этническое, историческое или

территориальное своеобразие.

Суверенитет: проблема сепаратизма в России?

Прежде чем рассматривать сам вопрос о самоопределении народов в РФ,

мне хотелось бы немного остановиться на ключевых понятиях данной проблемы.

Мне видится необходимость в подобном заострении внимания к этой теме, т.к.

без понимания проблем регионального сепаратизма (как неотъемлемой

составляющей самоопределения народов) невозможно осознать и прояснить суть

процессов происходящих сейчас в нашей стране.

Начать хотелось бы с дезинтеграции - распадения, расчленения целого на

составные части. Эти фрагменты занимают неустойчивое положение между

пребыванием в едином пространстве и обособлением (в том числе в его

границах). Дезинтеграция не тождественна ни регионализму, ни сепаратизму;

это процесс, вбирающий в себя черты того и другого. В дезинтеграции можно

видеть и промежуточное состояние национально-государственного устройства, в

котором соотношение центробежных и центростремительных тенденций способно

резко меняться в зависимости от обстоятельств.

Сепаратизм - высшая точка дезинтеграции, ее переход в фазу открытого

противостояния регионов единому пространству, их полного государственно-

правового обособления.

Миновали ли дезинтеграционные процессы в России свою высшую точку?

Эксперты и политологи высказывают на этот счет противоположные точки

зрения, что вполне естественно. Центростремительные тенденции на российском

пространстве сейчас перевешивают центробежные. Однако потеряв многие

скрепы, сохранявшие ее целостность в составе СССР, Россия еще не нашла себя

как новое национально-территориальное и территориально-административное

образование, не сформировалась как государство - ни внутренне, ни внешне.

Страна потеряла идеал жизнедеятельности, часть ее границ не демаркирована и

не признана международным правом, а некоторые территории спорны.

Государственность можно назвать рыхлой, она лишена единых принципов

построения, регионы расползаются в разные стороны. Пространству,

уникальному по протяженности, степени социально-экономической и этнической

дифференциации населения, предстоит обрести новую структуру и

цивилизационное лицо, при том, что факторы распада продолжают действовать.

Россия переживает бурную децентрализацию. Из краев и областей

выделились автономные области, провозгласившие себя республиками (Карачаево-

Черкесская, Адыгея, Алтай, Хакасия и др.). Некоторые регионы получили

статус свободных экономических зон. Подписано около трех десятков

договоров, устанавливающих особые отношения между Центром и субъектами

Федерации. Фактически вышла из России Чечня.

Регионы нескрываемо противятся централизму и инерции административно-

управленческого мышления, добиваясь политической и экономической

самостоятельности. А поскольку советская традиция безнадежно девальвировала

понятие "автономия", немало отечественных политиков и экспертов

отождествляют такую позицию местных властей с сепаратизмом.

Действительно, российский вариант регионализма специфичен. Многие

национальные и региональные правящие группировки перестают следовать общим

нормам и устанавливают собственные правовые режимы. Они накладывают "вето"

на действия Центра [1], в обход российских законов вступают в союзы с

государствами внутри и вне СНГ, бесконтрольно участвуют во

внешнеэкономических и внешнеполитических акциях. Эти действия вполне можно

расценивать как симптомы сепаратизма, хотя он и не проявляется в логически

очищенной, идеальной форме. Диапазон таких устремлений широк: от явно

выраженных до скрытых, от обособления в отдельных сферах (правовой,

экономический и прочий сепаратизм) до тяги к полному отделению от России.

Уловить, где кончается стремление к широкой самостоятельности в составе

Федерации и начинается тяга к сецессии, бывает подчас непросто. Сторонники

дезинтеграции как бы балансируют на грани и, смотря по обстоятельствам,

способны сделать шаги и в ту, и в другую сторону.

И регионалисты, и сепаратисты добиваются суверенитета для субъектов

Федерации. Они наделяют это понятие тремя общепризнанными чертами: наличие

публичной власти, распространение юрисдикции на определенную территорию и

право взимать налоги. Но если первые выступают за национальный и

региональный суверенитет, то вторые - за суверенитет государственный, что

чревато распадом России на отдельные княжества.

Вместе с тем содержание, вкладываемое теми или иными политиками и

движениями в слово "суверенитет", бывает часто размытым. Терминологическая

путаница во многом объясняется тем, что в российских условиях перестают

работать общепринятые представления о законе, государстве и его

территориях. Эти понятия продолжают употреблять, поскольку замены нет. На

мой взгляд, перемены во взаимоотношениях между российским Центром и многими

регионами неплохо описываются понятием "дезинтеграция".

Факторы дезинтеграции

Условно можно выделить пять групп факторов, устойчиво питающих центробежные

тенденции в современной России.

1. Историко-культурные факторы. Этнонациональная и региональная

консолидация народов России, их обостренное отношение к своей атрибутике

(языку, культуре, территории) - это, с одной стороны, реванш древних

социокультурных различий, которые центральная власть долгое время

подавляла, а с другой - ответ на введенную после революции систему

административно-территориального деления, явно не соответствовавшую

отечественным реалиям.

Говорят, будто многовековая жестко авторитарная политика разрушила

национальное и региональное своеобразие России. Это - упрощение сложной

проблемы. Для Российской империи, созданию которой положило начало

присоединение Казани (1552 год) и Астрахани (1556 год), основной задачей

была не культурная и региональная ассимиляция, а безопасность государства.

Входившие в ее состав мусульмане Поволжья и Северного Кавказа, ламаисты

Южной Сибири и калмыцкой степи сохранили свой строй жизни, языки и религию.

Царизм добивался превращения покоренных народов в лояльных подданных, не

покушаясь на их национально-культурную автономию.

Иными словами, так называемая этнократия, то есть власть, основанная

на принципе крови и этнического родства, - не была главной объединяющей

формой социального сосуществования индивидов в России. Империя строилась на

основе надэтнического принципа подданства, который, однако, серьезно

нарушался. При форсированном строительстве общероссийской нации

(преимущественно сверху) во второй половине XIX - начале ХХ веков

применялись и методы этнократического правления. Этнические меньшинства

справедливо расценивали действия последних царей по принудительной

ассимиляции как нарушение имперских "правил игры" в пользу русской

этнократии.

Федерацией дореволюционная Россия, разумеется, не была, но тем не менее

обществу не был чужд опыт культурно-политического регионализма. Вспомним

институт земства с его традицией самоуправления; жители страны вообще

склонны были определять себя по месту проживания или по конфессиональной

принадлежности ("мы - рязанские" или "мы - православные").

Революция 1917 года навязала обществу классовый подход. Религия,

объявленная "опиумом народа", перестала выполнять идентифицирующие функции.

В национальном начале большевики усматривали препятствие на пути

социалистического универсализма и пролетарского интернационализма. В 60-е

годы идеологи КПСС выдвинули тезис о советском народе как новой

исторической общности людей, который игнорировал этничность и предполагал

формирование наднационального сознания.

Совсем не учитывать национально-региональную пестроту России власть,

разумеется, не могла. Принятый ей принцип национально-территориального

деления и неравноправия различных административных единиц нес в себе

разрушительный потенциал, сохраняющийся и поныне в форме дезинтеграционных

тенденций. Их поддерживает и другое "наследие" советской эпохи -

воспоминания о постоянной перекройке территории и частом изменении границ

административно-территориальных единиц [2]. Не стерся из исторической

памяти и более глубокий пласт - времена Гражданской войны, когда десятки

городов и областей на территории России провозгласили себя независимыми

государствами. В итоге крупные группы россиян не считают внутренние границы

постоянными и незыблемыми.

2. Политико-юридические факторы. Кризис современной российской

государственности коренится в принципах ее построения. Она создавалась не

традиционным для федераций способом, то есть не по воле субъектов,

передающих часть полномочий Центру, а "сверху": федеральные власти

провозгласили части государства субъектами РФ своими актами (хотя и по их

добровольному согласию). В умах многих руководителей и в политике

официальных структур сохраняется наследие советской эпохи - унитаризм.

Центр по инерции считает, что региональное многообразие подрывает единство

страны. Даже ослабев, он стремится командовать, хотя не имеет ни

необходимых для этого рычагов управления, ни разработанной национальной и

региональной политики.

Одновременно Москва заигрывает с регионами. Рассчитывая таким образом

"купить" лояльность местных элит, она закрывает глаза на факты несоблюдения

федеральных законов и в нарушение конституции устанавливает с местной

властью особые отношения, создающие систему параллельного права. По

существу, целостность России становится объектом торга между федеральным

Центром и региональными элитами. Москва дрейфует в сторону договорной

федерации, грань которой с конфедерацией размыта. Кроме того, любой такой

договор влечет за собой материальные расходы и отрывает средства от других,

порой слабее развитых регионов, закрепляя неравенство субъектов федерации

между собой и по отношению к Центру, усиливая тем самым дезинтеграционные

процессы.

Федеральная власть до сих пор не переосмыслила критически лозунга

суверенизации ("берите столько суверенитета, сколько можете переварить"),

выдвинутого в борьбе против союзного государства. Если поначалу он

способствовал национальной и региональной консолидации, то позднее

обернулся против целостности самой России.

Стихийный и хаотичный процесс складывания государственности усугубляет

несовершенство действующего законодательства. В основу построения

Российской Федерации положены два противоречащих друг другу принципа -

этнический и территориальный. Множество спорных конституционных положений,

противоречивых указов и постановлений о функциях Центра и регионов

позволяет местным элитам толковать эти документы в свою пользу. Неясно, по

какому принципу разграничиваются предметы ведения и полномочия между

центральной властью и субъектами федерации. Не определено, чем край

отличается от административной области. Неясны полномочия автономных

округов: с одной стороны, они получили по конституции равные права с

другими субъектами федерации, но с другой - сделана оговорка о том, что они

входят в состав краев или областей. Это создает правовой парадокс:

равноправие субъекта в составе другого субъекта.

Самостоятельность регионов заметно возросла после прошедших

губернаторских выборов. Перестала существовать властная вертикаль президент

- губернаторы. Разумеется, она была несовершенной: часть губернаторов и

раньше была выборной, многие из них действовали бесконтрольно. Тем не менее

президент мог без долгих разговоров наказать и снять с должности

провинившегося, с его точки зрения, главу администрации, что и делал не

раз. Теперь же губернаторы получили почти монопольную власть, и у них

меняются ориентиры. Они чувствуют ответственность только перед избирателями

и местными группировками, оказывающими им финансовую и иную поддержку.

Соответственно, региональные элиты начинают считать себя самодостаточной

силой, способной прожить и без Центра.

3. Социально-экономические факторы. Стремление отдалиться от Центра

вызывают также трудности и неудачи экономических реформ, их высокая

социальная цена. Российские регионы резко отличаются друг от друга по

эффективности производства, уровню благосостояния граждан и размерам

капитальных вложений. К началу реформ Федерация объединяла субъекты,

находившиеся на далеко стоящих друг от друга ступенях общественного

развития - доиндустриальной (Тува, Дагестан) и постиндустриальной (Москва,

Ленинград). В 1990 году душевой национальный доход, пущенный на

потребление, колебался от 1,3 тыс. рублей в Дагестане до 4 тыс. рублей в

Москве.

В России сейчас 10 регионов-доноров, способных жить на собственные

средства[3]. При этом некоторые регионы, получающие поддержку, живут лучше

доноров. Естественно, это вызывает раздражение и нежелание "кормить"

других.

Симптоматично и создание крупных межрегиональных ассоциаций, которые

поддерживают между собой экономические связи, договариваются и

согласовывают требования, предъявляемые Центру ("Северо-Запад",

"Черноземье", Ассоциация Центрального региона России, "Большая Волга",

"Сибирское соглашение", Ассоциация республик, краев и областей Северного

Кавказа, Уральская и Дальневосточная ассоциации).

4. Геополитические и национально-конфессиональные факторы. Осознание

слабости российского государства, не способного даже вовремя выплатить

зарплаты и пенсии, обуздать преступность, благоприятствует распространению

идей обособления и самостоятельного вхождения в тюркский, европейский или

тихоокеанский "дома". К тому же мусульманские народы, воспитанные на

законах шариата, воспринимают Москву как источник распространения насилия и

безнравственности. В республиках с широким распространением ислама многие

рассматривали уход российских войск из Чечни как собственную победу.

Тревожные тенденции противостояния славянско-православной и тюркско-

мусульманской духовных традиций подтверждают известную западную версию о

"дуге нестабильности" от Югославии до Урала и Сибири.

Фактическое отделение Чечни означает поражение принципа

неприкосновенности границ, с соблюдением которого распадался СССР и

строилось все постсоветское пространство. Если внешний мир признает Чечню

независимым государством, идея самоопределения и выхода из состава России

может стать господствующей и в политике некоторых других субъектов

Федерации [11]. Впрочем, дезинтеграцию России и сейчас стимулируют страны,

упорно борющиеся за ее отдельные культурно-исторические части. Иран и

Турция призывают мусульман Северного Кавказа возвратиться к ценностям

Страницы: 1, 2