СССР в годы второй Великой Отечественной Войны

злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших

присягу и предавших свою Родину». Приказ требовал уничтожать пленных «всеми

средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен

красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

После войны оставшиеся в живых пленные оказались в советских

проверочных лагерях. После того как в 1948 г. они закрылись, около 15%

бывших пленных попали в обычные лагеря в качестве заключённых.

ОККУПАЦИЯ

В ходе войны Германия захватила огромные советские территории, где жила

почти половина всего населения страны — 80 млн. человек. Немецкий офицер В.

Штрик-фельдт вспоминал о самых первых месяцах оккупации: «Бесконечные леса

и ширь просторов тогда ещё не таили опасности. Везде в городах и сёлах люди

нас дружески приветствовали и принимали. Гитлер объявил, что немцы идут как

освободители. В городах висели на стенах и заборах портреты Гитлера (по

десятку и более наклеенных подряд) с надписью: „Гитлер — освободитель!"».

Но при этом официально русский и другие славянские народы продолжали

считаться «недочеловеками», и отношение к ним было гораздо хуже, чем к

жителям оккупированных стран Западной Европы. Часть трудоспособного

населения вывозили для принудительных работ в Германию. Всего вывезли почти

5 млн. человек. Они находились там на положении «гражданских пленных», и

около половины из них погибло.

Крестьянское население больше всего волновал вопрос, распустят ли немцы

колхозы. Но немцы не собирались этого делать, быстро оценив, насколько

колхозы удобны для изъятия у крестьян продовольствия. Роспуск колхозов был

запрещён, труд в них остался строго обязательным. За невыработку трудодней

провинившихся отправляли в концлагерь.

С весны 1942 г. в немецком тылу стали стихийно возникать партизанские

отряды. Роли неожиданно поменялись: колхозное начальство работало на

немцев, а партизаны уговаривали крестьян разваливать «фашистские колхозы» и

всеми средствами вредить им. Это обнадёживало крестьян. «После войны

колхозов не будет!» — откровенно говорили они между собой. Уверенно

повторяли это и солдаты на фронте.

Немцы, не ожидавшие такого развития событий, пытались покончить с

партизанами жестокими карательными мерами. Например, в белорусской деревне

Хатынь 22 марта 1943 г. немецкие каратели сожгли заживо и расстреляли 149

человек, в том числе 75 детей. В деревне Борки под Брестом в сентябре 1942

г. они расстреляли 705 человек.

Но всё это только ещё более усиливало ожесточение против оккупантов.

Партизанская война разгоралась. В течение войны всего в партизанах побывали

до 900 тыс. человек. Высаживая в тылу у немцев десантные группы, советские

власти постепенно полностью подчинили себе партизанское движение.

БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА

В августе германские войска начали мощное наступление на Ленинград. 30

августа 1941 г. город оказался в «клещах» окружения. Немцы перерезали

железную дорогу Москва — Ленинград, а 8 сентября взяли Шлиссельбург и

окончательно окружили город с суши.

Кровопролитные бои шли уже на южных окраинах Ленинграда, на Пулковских

высотах. После нескольких неудачных попыток наступления Гитлер предпочёл

сменить тактику. Он сказал: «Этот город надо уморить голодом. Перерезать

все пути подвоза, чтобы туда мышь не могла проскочить. Нещадно бомбить с

воздуха, и тогда город рухнет, как переспелый плод».

Начались постоянные бомбёжки города. За время блокады немцы обрушили на

Ленинград 100 тыс. бомб и 150 тыс. снарядов. Во всём городе, вероятно, не

осталось ни одного целого стекла.

К началу осады из Ленинграда вывезли только очень небольшую часть

жителей (менее 500 тыс.). Около 2,8 млн. человек не успели уехать. В

осаждённом городе осталось более 400 тыс. детей.

Самой тяжёлой оказалась первая блокадная зима. Не было электричества, и

почти весь город погрузился во тьму. Дома не отапливались. В январе

перестал работать водопровод, и воду приходилось брать из прорубей.

Осаждённый Ленинград оказался почти без запасов продовольствия. Хлеб

доставляли теперь только по воздуху и по ледовой дороге через Ладожское

озеро. Грузовики шли по льду под постоянными бомбёжками, поэтому этот путь

прозвали «Дорогой смерти» (позднее появилось другое название — «Дорога

жизни»).

Жительница города Елена Кочина записала в своём дневнике 15 ноября:

«Надвигается голод! Развилась своеобразная ленинградская кулинария: мы

научились делать пышки из горчицы, суп из дрожжей, котлеты из хрена, кисель

из столярного клея».

С 20 ноября ежедневная норма хлеба для рабочих составляла всего 250 г,

для служащих, иждивенцев и детей — вдвое меньше. «Это совсем маленький

кусочек: тяжёлый, липкий, сырой, — замечала Е. Кочина. — Хлеб содержит

всякую дрянь и лишь немного муки». 10 декабря она сделала такую запись:

«Почти все ленинградцы стали дистрофиками. Одни распухли и блестят, как

будто покрыты лаком, — 1-я степень дистрофии, другие высохли — 2-я

степень».

В конце декабря хлебная пайка стала почти вдвое тяжелее — к этому

времени значительная часть населения погибла. Многие от слабости падали и

умирали прямо на улицах. Весной 1942 г. при таянии снега на улицах и

площадях нашли около 13 тысяч трупов («подснежников», как их тогда

называли). Власти зарегистрировали более 250 случаев людоедства, а на

рынках стали торговать сомнительным студнем.

Педагог Л. Раскин, выступая перед коллегами в 1946 г., вспоминал о

положении детей, оставшихся без родителей: «Дети лежали в постелях

истощённые с широко открытыми глазами. Едва передвигались. Ужас от

перенесённого застыл в глазах. Кожа лица, рук и тела была непроницаема от

грязи. Вши ползали по исхудавшим тельцам. Многие дети не видели по 15—20

дней горячей пищи, даже кипятка».

В то же время руководители города, все приписанные к столовой

Смольного, а также сотрудники НКВД получали нормальное питание. На

самолётах в осаждённый город доставлялись колбаса, сгущённое молоко, даже

консервированные фрукты.

Во время блокады продолжала работать особая пекарня, где выпекались

сдобные булки, пирожные, белый хлеб, В неофициальных беседах ответственные

работники объясняли её существование тем, что «пекари даже в условиях

блокады не должны терять своего мастерства».

От голода во время блокады погибло, по официальным советским данным,

около 642 тысяч человек. По другим оценкам — до 850 тысяч.

27 января 1944 г. блокада города была окончательно прорвана. В городе к

этому времени оставалось 560 тысяч жителей — в пять раз меньше, чем в

начале блокады. Блокада Ленинграда длилась 880 дней и стала самой

кровопролитной осадой в истории человечества.

ОБОРОНА МОСКВЫ

30 сентября 1941 г. началось очередное наступление германской армии.

Немцы применяли ту же тактику: замыкали советские армии в танковые «клещи».

Красная армия потерпела новые сокрушительные поражения. Две армии

попали в «мешок» окружения под Брянском и четыре — под Вязьмой. В плену

оказались около 660 тыс. человек.

После этой катастрофы в некоторых местах между Москвой и наступающим

противником почти не осталось войск В других — они были слабы и

малочисленны.

Дорога на Москву для немцев была почти свободна — столица неожиданно

оказалась без защиты. Наступили самые грозные и тяжёлые дни войны.

Но за две недели, пока немцы уничтожали окружённых, советский фронт был

построен заново. Сюда были брошены последние силы, в том числе созданные из

добровольцев части народного ополчения. Ополченцами становились мирные люди

— рабочие, служащие, интеллигенты. Необученные и плохо вооружённые, почти

все они погибли в первых же боях.

13 октября начались ожесточённые бои под Москвой. В городе в это время

разошлись слухи, что его готовятся сдать. Началась настоящая паника:

желающие уехать брали штурмом уходящие на восток поезда. Часть населения

пешком, на телегах или машинах двинулась из города. Прекратил работать

городской транспорт, закрылись почти все магазины, в некоторых оставшиеся

продукты раздавали бесплатно.

15 октября в Куйбышев (ныне Самара) переехали большая часть

правительства и иностранные посольства. И. Сталин решил пока остаться в

Москве.

20 октября в столице было введено осадное положение. Москва приобрела

облик военного города: улицы пересекли ряды «ежей» и других противотанковых

заграждений.

В начале ноября в боях наступила небольшая передышка, и у И. Сталина

появилась неожиданная мысль — провести традиционный военный парад. Как

вспоминал маршал Г. Жуков, 1 ноября Сталин вызвал его и спросил: «Мы хотим

провести в Москве кроме торжественного заседания по случаю годовщины

Октября и парад войск. Как Вы думаете, обстановка на фронте позволит нам

провести эти торжества?». Жуков отвечал: «В ближайшие дни враг не начнёт

большого наступления...».

Заседание по случаю годовщины Октября состоялось 6 ноября в необычном

месте — в подземном зале станции метро «Маяковская», одной из самых

глубоких станций. На нём выступил И. Сталин. В своей речи он высмеивал

нацистов: «И эти люди, лишённые совести и чести, люди с моралью животных,

имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации

Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки

и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова,

Суворова и Кутузова!».

7 ноября на запорошённой первым снегом Красной площади состоялся

военный парад. Немцы, в том числе и сам Гитлер, были неприятно поражены,

услышав по радио, что на Красной площади проходит парад. Германское

командование срочно отдало приказ своей авиации бомбить Красную площадь, но

немецкие самолёты не сумели прорваться к Москве.

Парад произвёл огромное впечатление и на советских граждан. То, что И.

Сталин присутствовал на параде в Москве и приветствовал красноармейцев с

трибуны мавзолея, вселяло в них уверенность и бодрость. С Красной площади

они шли прямо на фронт. Вся страна по радио слушала речь Сталина на параде.

В ней он также обращался прежде всего не к коммунистическим, а к

патриотическим идеям.

«Война, которую вы ведёте, — сказал он красноармейцам, — есть война

освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне

мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия

Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила

Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Отстоять столицу было бы невозможно, если бы на помощь не пришли свежие

военные силы. В октябре под Москву были переброшены части из глубины

страны, в том числе с Дальнего Востока.

Там они оставались на случай нападения Японии. Но советский разведчик

Рихард Зорге сообщил, что пока «японское правительство решило не выступать

против СССР». Это дало возможность перевести под Москву новые подкрепления,

которые защитили столицу.

Особенно прославилась в боях прибывшая с востока дивизия генерал-майора

Ивана Панфилова. 16 ноября у разъезда Дубосеково на Волоколамском шоссе

горстка бойцов-панфиловцев ценой своей жизни четыре часа отбивала танковые

атаки. Немцы так и не смогли пройти и потеряли 18 танков. Возглавлявший эту

группу политрук Василий Клочков сказал слова, которые стали впоследствии

своеобразным девизом всей обороны столицы: «Велика Россия, а отступать

некуда — позади Москва». Газеты писали о подвиге, который совершили 28

героев-панфиловцев.

16 ноября немцы продолжили успешное наступление. Германские генералы

рассматривали Москву в бинокли. Основной удар по Москве приходился с

севера. Отряд немецких мотоциклистов прорвался в Химки — на северную

окраину столицы — и там был уничтожен. Но это были первые и последние

солдаты противника, дошедшие до Москвы.

Тактика борьбы была направлена на изматывание германских войск. Позади

Москвы стояли три вновь сформированные советские армии. Их готовились

бросить в бой в последний момент, когда противник будет более всего

изнурён.

ОТСТУПЛЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ В 1942 ГОДУ

После победы под Москвой советское руководство решило, что настало

время решающего удара. Казалось, германская армия может повторить судьбу

«Великой армии» Наполеона, разгромленной за одну зиму.

В январе 1942 г. сразу девять советских фронтов начали наступление на

полосе протяжённостью 2 тыс. км. Однако почти повсюду оно обернулось

тяжёлыми поражениями.

Противник окружал и громил наступавшие советские армии. Так, под

Ленинградом в «мешке» оказалась 2-я ударная армия генерала А. Власова.

Полным провалом закончилось апрельское наступление в Крыму. Вместо того

чтобы освободить весь Крым, советские войска отступили с большими потерями

(около 200 тысяч человек). 4 июля пал осаждённый Севастополь, стойко

державшийся с самого начала войны.

Одно из крупнейших поражений советские войска потерпели под Харьковом.

12 мая Красная армия двинулась на город. Вначале казалось, что наступление

идёт успешно. На самом деле противник заманивал советские войска в ловушку.

Три армии оказались в немецких «клещах». Около 240 тыс. человек попали в

плен.

В Москве считали, что главный удар противника летом 1942 г. будет вновь

нанесён по столице. На самом деле Гитлер решил наступать в этот раз на

южном направлении. Лишить Советский Союз бакинской нефти и кубанского

хлеба, выйти к Волге — таковы были его планы.

28 июня началось движение германской армии на восток. Перейдя Дон,

немцы заняли Ростов и вышли к Кавказу. Здесь они дошли до перевалов

Главного Кавказского хребта. В августе немецкие альпинисты даже поднялись

на Эльбрус, самую высокую вершину Кавказа, и установили там флаг со

свастикой.

Эти новые поражения произвели очень тяжёлое впечатление на советских

граждан. Ещё никогда за сотни лет враг не проникал так далеко в глубь

страны.

ПРИКАЗ «НИ ШАГУ НАЗАД!»

28 июля 1942 г. И. Сталин подписал знаменитый приказ № 227 наркома

обороны, известный под названием «Ни шагу назад!». В нём говорилось: «Мы

потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в

год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь

преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба.

Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу

Родину... Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем

возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша

велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке».

Приказ зачитывался во всех воинских частях, и особенно сильное

впечатление на фронтовиков производили слова: «Население нашей страны, с

любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться

в ней, а многие проклинают Красную Армию за то, что она отдаёт наш народ

под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».

«Ни шагу назад! — говорилось в приказе. — Таким теперь должен быть наш

главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждый

клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности».

Затем приказ перечислял беспощадные меры, которые должны были

остановить отступление. Командиров, отступивших без приказа, отдавали под

трибунал. Создавались также штрафные роты и батальоны. Их бросали на самые

тяжёлые и опасные участки, «чтобы дать им возможность искупить кровью свои

преступления перед Родиной».

В тылу «неустойчивых дивизий» создавались заградительные отряды,

которые были обязаны «в случае паники и беспорядочного отхода частей

дивизии расстреливать на месте паникёров и трусов». Эти заградрадотряды

действовали почти до конца войны — до ноября 1944 г.

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА

Свой следующий удар немцы собирались нанести по Сталинграду (бывшему

Царицыну) и выйти к Волге. А Гитлер говорил в августе 1942 г.: «Судьбе было

угодно, чтобы я одержал решающую победу в городе, носящем имя самого

Сталина».

17 июля 1942 г. началось Сталинградское сражение — самое крупное

сражение Второй мировой войны. С обеих сторон в нём предстояло погибнуть

более чем двум миллионам человек.

За месяц тяжёлых боёв противник продвинулся на 70—80 км. 23 августа

германские танки ворвались в Сталинград. В тот же день началась бомбёжка

города с самолётов. Она длилась без перерыва несколько дней.

Город напоминал настоящий ад. Генерал Александр Родимцев так описывал

осаждённый Сталинград: «Пламя пожаров поднималось на несколько сот метров.

Фашистские самолёты пролетали над головой. Не только земля, но и небо

дрожало от разрывов. Тучи дыма и пыли резали глаза. Здания рушились, падали

стены, коробилось железо».

Вывозили мирных жителей перед началом сражения очень медленно, и они

оставались в городе до последнего момента. Теперь им приходилось с трудом

выбираться из океана пламени, в которое превратился город. Многие из них

погибли.

Город решено было удержать любой ценой. Приказ И. Сталина от 5 октября

гласил: «Сталинград не должен быть сдан противнику». Газеты, как лозунг,

повторяли слова снайпера Василия Зайцева: «За Волгой для нас земли нет!».

Бои в самом городе продолжались более двух месяцев. В военной истории

почти неизвестны столь упорные городские сражения. Каждый дом превращался в

крепость, и бой шёл за каждый этаж или подвал, за каждую стену.

Это была битва на истощение, причём боевой дух немецких солдат и

офицеров в ходе её заметно слабел. Противник трижды шёл в наступление на

город — в сентябре, октябре и ноябре. Каждый раз немцам удавалось

прорваться к Волге в новой точке. Казалось, ещё одно небольшое усилие — и

Сталинград будет взят. Однако окончательная победа ускользала из их рук.

К ноябрю немцы захватили почти весь город, обращённый в сплошные

развалины. От реки их отделяла только узкая, местами прерывающаяся полоска

земли. Ширина этой «ниточки» измерялась сотнями метров.

Именно в это время тяжёлого отступления и обороны у советского

руководства появился неожиданный замысел. Он состоял в том, чтобы ударить с

флангов по немецкому «клину», наступающему на Сталинград. Там находились

войска германских союзников — итальянцев, румын, венгров. Они были слабее

вооружены, их моральный дух был не столь высок, как у немцев.

В течение двух месяцев под Сталинград в глубочайшей тайне

перебрасывались огромные массы советских войск и техники. «Будет и на нашей

улице праздник!» — пообещал Сталин в приказе от 7 ноября.

19 ноября Красная армия начала наступление. Войска союзников Германии

были опрокинуты. 23 ноября советские «клещи» замкнулись. Сержант М. Абдулин

вспоминал об этом соединении: «Сгоряча, не разобравшись, что фашистов между

нами уже нет, потрепали огоньком... друг друга. Потом мне, как и многим,

казалось, что я сразу заметил неладное: мины летели к нам без воя, взрывы

были бездымные... Кто-то всё же разглядел, что контратакующая нас масса

живой силы — свои! Реакция была молниеносной, хотя запоздалой. Все

прекратили огонь. Бежим навстречу друг другу — и только скрип снега под

ногами, такая тишина!

Страницы: 1, 2, 3