История приватизации в России

этого я живу».

Экспансия Березовского шла бурными темпами. В начале года он был всего

лишь автодилером и коммерсантом с хорошими связями, причем под подозрением

в убийстве Листьева. Его компанию, «ЛогоВАЗ», лихорадило. Генеральный

директор и давнишний партнер Березовского Самат Жабоев ушел со своего поста

в марте (в том же месяце убили Листьева); по сообщениям прессы, Жабоев ушел

по состоянию здоровья. Четыре месяца спустя, 22 июля, погиб заместитель

Жабоева по «ЛогоВАЗу» Михаил Гафт, упав с балкона своей квартиры. (Милиция

посчитала это несчастным случаем.) Но Березовский в своем стремлении к

власти шел напролом. В 1995 году к нему в руки попали важнейшие российские

предприятия: первый канал телевидения, всегда находившийся в авангарде

государственной пропагандистской машины, и государственная авиакомпания

«Аэрофлот» – самые зримые символы российской государственной власти. Теперь

они были под контролем Березовского. Однако величайший финансовый триумф

магната приходится на осень, когда он обратил свой взор на основу

российской экономики – нефть.

6. «Российский Рокфеллер»

В течение десятилетий Россия добывала больше нефти, чем любая другая

страна, оставляя далеко позади своих ближайших соперников – Саудовскую

Аравию и США. Контроль над нефтяными скважинами, трубопроводами и

нефтеперерабатывающими заводами осуществляло Советское правительство. С

падением коммунизма в 1991 году это богатство превратилось в лакомый кусок.

Крупные транснациональные нефтяные компании устремились в Россию в надежде

установить контроль над частью огромных российских месторождений. «У

нефтяников появилась последняя возможность открыть новые крупные

месторождения», – сказал в 1995 году Т.Дон Стейси, президент Евразийского

филиала «Amoco».

«Это новые горизонты для мировой нефтяной отрасли, – заявил

исследователь истории нефтедобычи Дэниэл Ергин. – Больше всего рискуют те,

кого там нет».

К началу 1995 года такие западные гиганты, как «Royal Dutch/Shell»,

«Exxon», «British Petroleum» (BP), «Amoco», «Сhevron» и «Texaco» уже

заключили крупные контракты на cовместное производство нефти. Но все они,

практически без исключения, буксовали. В бывшем Советском Союзе – от

просторов Тиманского кряжа до берегов Каспийского моря, от острова Сахалин

до западно-сибирской тайги – западные нефтяные компании столкнулись с

массой трудностей. Затягивалась выдача лицензий, не выполнялись условия

контрактов, не предоставлялся обещанный доступ к трубе. Иностранцев эти

проволочки удивляли, но сведущие россияне знали: отечественные бизнесмены

первыми обосновались на нефтяных месторождениях и делиться прибылью с

иностранцами не собираются.

Самой крупной фигурой в отрасли был Вагит Алекперов. За пять лет

Алекперов создал «Лукойл», первую российскую многоотраслевую нефтяную

компанию, собрав под ее началом больше разведанных месторождений нефти и

газа, чем «Exxon», и превратив ее в гигантскую транснациональную

корпорацию. Алекперов не только активно расширял «Лукойл», но и посредничал

с позиции силы почти во всех крупных сделках по продаже нефти на территории

бывшего Советского Союза. Факты его биографии проливают свет на то, как

работала российская нефтяная отрасль и как на главном природном богатстве

России была построена частная империя.

Алекперов вырос в Баку, в легендарном городе нефтяников на берегу

Каспийского моря. Окончив Бакинский нефтехимический институт, он сделал

карьеру в Западной Сибири. В 1983 году его назначили начальником нефтяного

месторождения в далеком городе Когалым. Через семь лет Когалым превратился

в самое рентабельное месторождение в Советском Союзе. В городе нефтяников

Алекперова знали все; о его железном хладнокровии перед лицом опасности

ходили легенды. Одна из историй связана с крупной утечкой нефти из

нефтепровода. Из трубы хлестала горячая нефть; приехала ремонтная бригада

со сварочным оборудованием, но к работе не приступала, опасаясь, что искра

может вызвать взрыв. Приехал Алекперов, оценил ситуацию и лег рядом с

трубой. «Теперь заваривайте», – приказал он.

В 1990 году сорокалетний Алекперов стал заместителем министра топлива

и энергетики. Советская нефтяная отрасль рушилась из-за сокращения

государственных инвестиций и распада плановой экономики. Алекперов решил

поехать на Запад, чтобы посмотреть, как работают такие транснациональные

нефтяные компании, как «BP», «Agip» и «Chevron».

«Он хотел говорить об одном: о компании, которая позже получит

название „Лукойл“, – вспоминал американец Томас Хэмилтон, представлявший

„BP“ на переговорах с Алекперовым. – Он приехал с длинным списком вопросов

о том, как построить многоотраслевую нефтяную компанию. „Почему это не

получается?“ „Почему так нельзя сделать?“ „Как выполнить такой план?“

Алекперов попросил «BP» помочь в создании «Лукойла» и предложил

стратегическое партнерство. «BP» отказалась. «Мы считали это несбыточной

мечтой, – вспоминает Дейвид Риэрдон, сотрудник „BP“, принимавший участие в

переговорах. – Мы и представить не могли, что можно приватизировать лучшие

нефтяные ресурсы Советского Союза».

Алекперов вернулся в Москву и узнал, что сторонники жесткой линии в ЦК

считают его кем-то вроде предателя. Его собирались уволить, но начальник

Алекперова в министерстве поддержал ГКЧП в августе 1991 года и после

провала путча был освобожден от должности. Алекперов возглавил Минтопэнерго

в последние месяцы существования Советского Союза.

Он действовал быстро. Сначала передал имущество нефтяной

промышленности страны государственной холдинговой компании «Роснефть» и

сделал ее руководителем своего друга Александра Путилова. Двое подчиненных

Алекперова из министерства возглавили государственные нефтяные компании в

Туркменистане и Казахстане. Затем Алекперов собрал лучшие в России нефтяные

предприятия и лучших инженеров и создал «Лукойл». В результате приватизации

компании, сначала на ваучерных аукционах в 1994 году, затем на более мелких

денежных аукционах, Алекперов и высшее руководство купили четверть акций

«Лукойла». Собственные акции и право голосовать от имени пенсионного фонда

и профсоюза компании дали Алекперову бесспорный контроль над «Лукойлом».

К началу 1993 года ему стало тесно в Сибири. Он выбрал Баку, где

консорциум западных нефтяных компаний (включающий «BP», «Amoco», «Exxon»,

«Penzoil», «Unocal») уже в течение двух лет вел переговоры с

азербайджанским правительством за право добычи 4 миллиардов баррелей нефти

в море. Но восьмимиллиардная сделка затягивалась. Азербайджанской стороне

все время мерещилось, что их ставят в невыгодные условия, однако страх быть

обманутыми не мешал им требовать крупные взятки. Россия еще более усложняла

ситуацию, настаивая на собственном участии в сделке.

Весной 1993 года в результате бескровного переворота, поддержанного

Россией, к власти в Азербайджане пришел бывший генерал КГБ и член

советского политбюро Гейдар Алиев. Через два месяца глава Минтопэнерго Юрий

Шафраник приехал в Баку в сопровождении Алекперова. «Шафраник появился

перед членами правительства Азербайджана и заявил, что Россия имеет право

участвовать в проекте, – вспоминает Расул Гулиев, в то время председатель

азербайджанского парламента. – Затем он представил Алекперова и тепло

отозвался о „Лукойле“ как о деловом партнере. Всем было понятно, что он

имел в виду».

Азербайджанский лидер Гейдар Алиев согласился продать «Лукойлу» 10

процентов акций бакинского нефтяного консорциума по номинальной цене в 15

миллионов долларов. Западным нефтяным компаниям сообщили, что у них

появился новый партнер. Т.Дон Стейси из «Amoco» вспоминает всеобщее

изумление: «Сначала мы восприняли „Лукойл“, как противников. Но потом

поняли, что они – такие же бизнесмены, как и мы, что они хотят создать

хорошо работающее предприятие, а не наживаться за счет другой стороны».

С присоединением «Лукойла» к бакинскому консорциуму все встало на свои

места. Был подписан контракт, Россия предоставила доступ по трубе к Черному

морю, и через два года первая бакинская нефть потекла на Запад. « Мы хотим

превратить „Лукойл“ в самую крупную нефтяную компанию в мире – и по добыче,

и по прибыли, – заявил в конце 1995 года Алекперов. – У семи сестер (так

традиционно называли семь крупнейших нефтяных компаний мира) теперь

появился брат».

Отношения российских промышленников к иностранным бизнесменам обычно

проходили три стадии. Первая стадия – невежество и хвастовство («Нам не

нужна ваша помощь – мы и так все знаем»). Вторая стадия – страх: до россиян

доходило, что они не понимают, как устроен мировой бизнес, и всячески

оттягивали заключение любой сделки, опасаясь, что бессовестные иностранцы

разденут их догола. Третья стадия – паника: россияне понимали, что дальше

тянуть с заключением сделки нельзя, и соглашались подписать любой контракт,

даже самый невыгодный.

Алекперов, напротив, действовал умно и решительно. «Другим российским

нефтяным предпринимателям недостает проницательности и понимания правил

игры, свойственных Алекперову, – заметил Томас Хэмилтон. – Они не умеют

идти на такие же компромиссы, как он».

Под компромиссами Алекперова, в частности, подразумевались подарки

влиятельным россиянам в виде очень дешевых акций «Лукойла». Среди крупных

акционеров был Юрий Шафраник, нефтяной министр России, с помощью которого

«Лукойл» получил доступ к бакинской нефти. Другим крупным акционером был

Александр Путилов, глава мощной государственной нефтяной компании

«Роснефть».

Вскоре Алекперов вместе с Шафраником начали «прижимать» «Chevron» и

Казахстан, которые разрабатывали гигантское месторождение на Тенгизе.

Запасы тенгизской нефти (9 миллиардов баррелей) составляли примерно три

четверти запасов на Аляске на момент открытия аляскинского месторождения в

1967 году. К началу 1995 года «Chevron» вложил в тенгизское месторождение

700 миллионов долларов и обязался инвестировать еще 10 миллиардов в течение

последующих двадцати лет. Но первые результаты оказались неутешительными.

«Такие проекты нельзя делать в одиночку, – заявлял Алекперов. – Надо

делиться».

Алекперов с Шафраник сделали так, что «Chevron» получил право

использовать только треть от обещанной для экспорта с Тенгиза емкости

российской трубы; «Chevron» был вынужден перевозить нефть по российской

железной дороге. «Если нас примут в тенгизский консорциум, мы обязуемся

решить проблему с трубой», – сказал Алекперов в конце 1995 года.

Через несколько месяцев «Chevron» дал согласие на участие «Лукойла» в

тенгизском проекте. Это было мудрое решение. Без сильного российского

партнера иностранная компания в России была обречена на провал. Крупнейшая

американская компания «Exxon» пыталась в одиночку осуществить гигантский

тиман-печорский проект, но безуспешно – пока не сделала «Лукойл» своим

партнером.

При том, что ему удалось перехитрить лучшие нефтяные компании в мире,

своей компанией Алекперов управлял как старомодный турецкий паша.

Алекперов также умел делать подарки. «Лукойл», например, дал деньги

конструкторскому бюро Яковлева – на строительство первого в стране самолета

представительского класса на основе стоместного Як-42. «Лукойл» не

интересовало строительство самолетов, но самолеты представительского класса

с роскошной обивкой на креслах, стоимостью 19 миллионов долларов каждый,

были прекрасными подарками. Один самолет он подарил мэру Москвы Юрию

Лужкову. Другой – президенту «Газпрома». В 1995 году, когда переговоры

«Лукойла» по тенгизскому проекту перешли в решающую стадию, Алекперов

подарил самолет президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву.

Даром?

«Даром ничего не бывает, – усмехнулся Алекперов, – просто формы оплаты

бывают разные».

7. «Власть мы не отдадим»

Перед началом выборов на второй срок, Ельцин отправился в свой родной

Свердловск, чтобы заявить об участии в президентских выборах на второй

срок. День выдался холодный; президент еще не оправился после недавно

перенесенного инфаркта. Его голос был хриплым и слабым, вероятно, из-за

гриппа. Шансов на победу Ельцина в выборах было мало. Россияне устали от

коррупции, некомпетентности и нищеты. Правда, Ельцин всегда был особенно

силен, когда его загоняли в угол, но, чтобы выиграть июньские выборы, от

него требовалось нечто немыслимое.

Предвыборную кампанию официально возглавлял старый, проверенный кадр

ельцинской администрации – первый вице-премьер Олег Сосковец, экс-министр

металлургии и надежный собутыльник президента. Сосковец входил в так

называемую консервативную фракцию ельцинского окружения, членами которой

являлись большинство руководителей силовых министерств: Грачев, министр

обороны; Барсуков, глава ФСБ, и Коржаков, руководитель СБП. Именно эта

группа годом раньше организовала штурм Чечни, закончившийся полным

провалом.

Промышленный управленец старого образца, Сосковец умел говорить на

языке секретарей обкомов, которые все еще управляли страной от имени

Ельцина. Как и секретарям обкомов, Сосковцу был свойствен жесткий

авторитарный стиль руководства. Анатолий Чубайс позже вспоминал, как в

самом начале ельцинского правления, когда правительство изо всех сил

отнимало у коммунистов последнюю власть, Сосковец проверял лояльность

функционеров, выступавших на заседаниях Кабинета министров:

– А ты – рыночник?

– Да.

– Ну тогда продолжай доклад.

Столь же примитивной была и стратегия предвыборной кампании Сосковца

она опиралась на грубую силу. Отношение ельцинской команды к выборам хорошо

проиллюстрировал его друг и союзник генерал Коржаков. В апреле 1996 года

Коржаков встретился в частном порядке с Виктором Черномырдиным, чтобы

убедить его повлиять на губернаторов. «Губернаторы вас слушаются, – сказал

ему Коржаков. – Они знают, что по вашему представлению назначают, по вашему

представлению снимают, и они вас боятся. Просто скажите им: „ 60 процентов

голосов должно быть за Ельцина“. И они выполнят».

Возможно, эта стратегия и принесла бы в итоге свои плоды, но в начале

1996 года она была безрезультатна. Вскоре Коржаков начал действовать уж

совсем грубыми методами. Если верить ему самому, он сказал коммунистам

следующее: «Смотрите, ребята, не шутите. Мы власть не отдадим!»

Складывалось впечатление, что выборы надо отменять, иначе Ельцину при

власти не остаться. Но в последствии Бориса Николаевича Ельцина все-таки

выбрали на второй срок, при том, что у него на момент выборов был всего

семи процентный рейтинг.

8. Кризис

К началу 1998 года экономика России снова оказалась на пороге

катастрофы. Правительство не выполнило обещания расплатиться с долгами по

зарплате военным и госслужащим. Цены на государственные ценные бумаги

стремительно падали – финансы государства были в опасности. Кто-то должен

был ответить за то, что год назад Борису Ельцину не удалось оживить

экономику страны. Березовский публично предсказал, кто станет козлом

отпущения. «Уверен, что если не дни, то недели Чубайса у власти сочтены, –

сказал он в интервью „Коммерсанту“. – Он уйдет из власти, и конечно же, это

будет происходить при полном согласии президента».

У Ельцина была привычка: ежегодно он просыпался после зимней спячки и

перетряхивал правительство. 23 марта 1998 года (через 10 дней после

предсказания Березовского) Ельцин объявил, что увольняет Чубайса. Еще более

удивительным оказалось увольнение Виктора Черномырдина, премьера со стажем.

В тот же день Ельцин вызвал министра топлива и энергетики Сергея Кириенко и

сообщил, что назначает его главой правительства. «Для меня это было полной

неожиданностью, – вспоминает Кириенко. – За всю свою жизнь я раньше с

Ельциным встречался два раза».

Решение отправить в отставку Черномырдина и назначить вместо него

Кириенко принял не столько Ельцин, сколько его советники, в особенности его

дочь Татьяна Дьяченко и шеф президентской администрации Валентин Юмашев.

Березовский тоже рекомендовал снять Черномырдина, хотя против кандидатуры

Кириенко возражал.

У Березовского были причины недолюбливать Кириенко. Во-первых, он

принадлежал к категории молодых реформаторов, был близок к Чубайсу и

Немцову. Во-вторых, находясь на посту министра топлива и энергетики,

Кириенко пресекал попытки приватизировать «Роснефть» в пользу Березовского.

По внешним признакам назначение Кириенко было для России хорошей

вестью. Неповоротливый Черномырдин давно олицетворял коррупцию и

некомпетентность ельцинского режима, а репутации Анатолия Чубайса

вследствие книжного скандала был нанесен непоправимый ущерб. Но увольнение

этих двоих нарушило зыбкое равновесие, а без него разные группировки из

окружения Ельцина вполне могли уничтожить друг друга, а заодно разрушить

весь режим.

Органы печати, принадлежавшие Березовскому, повели атаку на Кириенко.

Магната поддерживали коммунисты – Дума, где коммунистов и их союзников было

большинство, дважды отказывалась утвердить кандидатуру Кириенко. Наконец,

24 апреля Кириенко удалось собрать необходимое количество голосов и стать

новым премьер-министром. К этому времени Березовскому удалось убедить

Кремль вернуть его во власть: 29 апреля его назначили исполнительным

секретарем СНГ, по большей части символической торговой структуры,

объединявшей бывшие советские республики. Кириенко сразу же подвергся

массированному давлению со стороны олигархов: они хотели провести в

правительство своих людей. Когда стало ясно, что выполнять их волю он не

собирается, олигархи взялись ставить ему палки в колеса.

12 мая угольщики Сибири вышли на забастовку – им постоянно задерживали

выплату донельзя скромной зарплаты; горняки прекратили работу и, что еще

более важно, на две июльских недели перекрыли Транссибирскую магистраль, в

результате экономике России был нанесен ущерб на сотни миллионов долларов.

Одна группа шахтеров разбила лагерь прямо перед домом правительства, где

работал Кириенко; телеканалы Березовского и Гусинского регулярно показывали

их в вечерних новостях – плакаты, митинги, концерты. В том, что шахтеры,

пресытившись лишениями, объявили забастовку, не было ничего странного,

удивляло лишь выбранное для протеста время. Почти открытым текстом Кириенко

обвинил Березовского и других олигархов в том, что они финансируют

выступления горняков против правительства. «Резкая, неожиданная активизация

протестов шахтеров весной этого года не случайна, – говорил он мне позже. –

Я не хотел бы вникать в детали… но экстренные забастовки шахтеров в

определенной степени разогревались, в какой-то степени финансировались».

Олигархи оказывали на Кириенко и серьезное финансовое давление. Атака

олигархов не была бы такой болезненной, будь финансовое положение

государства прочнее, но Чубайс, Кириенко и другие молодые реформаторы

совершили серьезные ошибки, управляя финансами страны. Самые прибыльные

предприятия российской промышленности были отданы кучке бессовестных

магнатов, которые разворовывали активы, уклонялись от уплаты налогов и

вывозили свои неправедно нажитые богатства за рубеж. Позволив этим хищникам

построить частные империи за счет государства и большинства россиян, само

правительство, по сути, обанкротилось. Чтобы не латать дыры в бюджете за

счет печатного станка и избежать нового витка гиперинфляции, правительство

просто перестало платить зарплаты военным, учителям, медикам и пенсионерам.

Оно также брало крупные ссуды в банках – тех самых, которым оно отдало

государственные деньги и активы несколько лет назад.

Основной формой правительственного долга были ГКО с нулевым купоном,

обычно выпускавшиеся на три месяца. Разработанный Чубайсом рынок ГКО опять-

таки являл собой солидную субсидию, которую государственная казна выделяла

избранным российским банкам. Покупать ГКО могли только российские банки,

иностранные учреждения в этой операции не участвовали. Таким образом,

конкуренция на аукционах по продаже ГКО ограничивалась несколькими

российским учреждениями, в 1995–1998 годах ежегодный доход по этим ценным

бумагам составлял около 100 процентов в долларах. Если бы участвовать в

приобретении ГКО тогда разрешили иностранным банкам с их огромными фондами,

проценты на ГКО не были бы такими астрономическими. Вследствие этой

политики в России исчез рынок внутренних кредитов – какой компании охота

занимать деньги при ставке 100 процентов, в долларах? Правительство

обанкротилось за счет высокой стоимости обслуживания долга. Банки,

получавшие от государства эти огромные проценты – «Онэксим», «Менатеп»,

«Альфа» и «Столичный», – почти ничего не вкладывали в российскую экономику.

Наиболее заметно выпуск ГКО вырос в 1996 году – когда режиму Ельцина

позарез требовались деньги, чтобы взбодрить экономику в период предвыборной

кампании, – но ГКО продолжали выпускать и дальше, и через два года их было

выпущено на общую сумму 70 миллиардов долларов. К тому времени, когда

Кириенко стал премьер-министром, все доходы от новых ГКО шли на погашение

старых. Проводя операцию с ГКО, российское правительство оказалось на

механической беговой дорожке, и вот эта дорожка стала двигаться все

быстрее, и правительство не могло за ней угнаться. Ему приходилось

продавать все больше ГКО по все более высоким ставкам – просто для

обслуживания старого долга. Было ясно: механизм вот-вот разладится.

Операция с ГКО превратилась в пирамиду.

В апреле и мае российские банки стали в массовом порядке свои ГКО

сбрасывать. Интересно, что бегство с рынка ГКО возглавили не иностранные

банки, которых только недавно подпустили к рынку ГКО, а банки, взращенные в

России, от которых можно было ждать патриотизма. Гигантский банк «СБС-

Агро», имевший отношение к Березовскому, и другие финансовые учреждения с

хорошими связями, отчаянно нуждались в новых правительственных субсидиях,

но их не последовало, и этим учреждениям пришлось распродать свои портфели

государственных ценных бумаг.

В конце июня олигархи ненадолго объединились для встречи (напоминавшей

«Группу 13») и представили правительству свои требования. «Представители

крупного бизнеса заявили (мне) о необходимости создания совета

экономической помощи, то есть совета крупных олигархов, которые бы давали

бы правительству какие-то советы, какие-то рекомендации. Естественно,

звучали мысли о том, что, если правительство согласится на такой совет,

тогда оно получит поддержку, а если не согласится, то тогда они (олигархи)

поставят своей целью свалить это правительство».

Кириенко отказался. Он продолжал настаивать на том, чтобы финансово-

промышленные группы платили налоги как положено, и отказал им в просьбе о

финансовой помощи. Березовский с союзниками продолжали сбивать российский

рынок и своими выступлениями, и своими массовыми продажами ГКО.

Одновременно средства массовой информации изображали администрацию Кириенко

как неэффективную, правительство-однодневку. Кризис доверия в правительстве

Кириенко и российской экономике становился все глубже.

Чтобы отвратить надвигающуюся катастрофу, президент Ельцин вернул из

опалы бывшего «царя экономики» – Анатолия Чубайса. Хотя его репутация в

России была испорчена, Чубайс продолжал пользоваться доверием среди многих

финансовых институтов Запада; если кто-то и мог договориться с МВФ о новом

займе, то только он. Подтасовав некоторые цифры и скрыв катастрофическое

состояние российской экономики, Чубайс сумел убедить МВФ и несколько

коммерческих банков выделить ссуду в 23 миллиарда долларов. (Позже Чубайс

говорил в российской прессе, как правительство провело иностранных

кредиторов: «Мы их кинули».) Первый транш МВФ (5 миллиардов долларов)

испарился в течение нескольких дней, его продали российским банкам с

хорошими связями, которым некуда было девать рубли.

17 августа 1998 года пирамида ГКО рухнула. Российское правительство

объявило, что больше не будет поддерживать рубль. За несколько недель рубль

подешевел на три четверти, а инфляция – в пересчете на год – возросла более

чем на сто процентов. Западные инвесторы получили сразу несколько ударов.

Во-первых, гигантская девальвация рубля; во-вторых, правительство перестало

обслуживать свои долги по ГКО и почти всем остальным ценным бумагам;

наконец, правительство объявило 90-дневный мораторий на исполнение

российскими банками своих валютных обязательств. По некоторым оценкам,

иностранные банки и инвесторы потеряли на российском рынке государственных

ценных бумаг 40 миллиардов долларов, а на акционерном рынке – 8 миллиардов

долларов. По другим оценкам, общие потери превышали 100 миллиардов

долларов. Как следствие российского кризиса, на фондовых рынках всего мира

стоимость акций снизилась на 5–10 процентов, а то и больше; такие

учреждения, как «Citibank», «Chase», «Bank America» и «Credit Suisse»

объявили, что почти все их прибыли в тот год были сметены российской

катастрофой. Из-за потерь в России рухнул крупный инвестиционный фонд «Long-

Term Capital Management». Этот крах, да и другие последствия российского

кризиса до такой степени поставили мировую финансовую систему под угрозу,

что система Федерального резерва США сочла необходимым этот фонд

поддержать. Самый знаменитый в мире специалист по хеджированию, Джордж

Сорос, стал свидетелем того, как его инвестиции в России, включая 1

миллиард долларов, вложенный в «Связьинвест», почти полностью исчезли в

недрах финансового кризиса. «Я прекрасно знал, что система грабительского

капитализма ненадежна, нестабильна, я не раз об этом говорил; тем не менее

я позволил втянуть себя в сделку со „Связьинвестом“, – писал позднее

Сорос. – Это было худшее вложение за всю мою профессиональную карьеру».

В результате девальвации рухнули почти все коммерческие банки, а

рядовые россияне снова лишились своих сбережений. Финансовый кризис стал

олицетворением окончательного краха российской экономической реформы

посткоммунистического периода. Прежде на фоне провалов режима Ельцина

Чубайс и молодые реформаторы могли гордиться по крайней мере одним

достижением: они смогли стабилизировать рубль и обуздать инфляцию. Именно

ради финансовой стабилизации молодые реформаторы подвергли россиян таким

страданиям, именно ради этого экономика страны сократилась вдвое, именно

поэтому не платились зарплаты, именно поэтому допустили разрушение системы

социальных гарантий. И вот теперь денежно-кредитная система, как и

остальная часть российской экономики, рухнула.

23 августа, через неделю после начала кризиса, Ельцин отправил в

отставку премьера Кириенко и весь его кабинет. Березовский и остальные

олигархи добились своей цели и низвергли Кириенко, но при этом они ускорили

развал российской экономики, да и собственному богатству нанесли немалый

урон. Молодые реформаторы были разгромлены, и, казалось бы, для

Березовского настал благоприятный момент. По его настоянию Ельцин вернул

под знамена власти своего стойкого приверженца, Виктора Черномырдина –

выдвинул его на пост премьер-министра. Это был явно не лучший выбор. Имя

Черномырдина связывалось с некомпетентностью и коррумпированностью; более

того, он возвращался на должность, с которой его уволили пять месяцев

назад. На сей раз парламент проявил неслыханное непослушание. Дважды Дума

отказывалась голосовать за Черномырдина, хотя лагерь Ельцина оказывал на

нее серьезное давление. Наконец, поняв, что наряду с экономической

катастрофой страна может быть ввергнута в конституционный кризис, Ельцин

снял кандидатуру Черномырдина. 10 сентября он назначил человека,

приемлемого для парламента – бывшего шефа внешней разведки и министра

иностранных дел Евгения Примакова. По общему мнению,

шестидесятивосьмилетний Примаков был ничем не запятнан, патриотичен,

консервативен. Его кандидатуру Дума утвердила на следующий же день. После

его не продолжительного правления на посту премьер - министра экономика,

стала быстро восстановляться и в общем порядка стало больше, а коррупции

меньше. Но это было не выгодно для жадных олигархов и вскоре его сняли с

должности премьер-министра.

Заключение

Принесет ли катастрофа ельцинской эры фатальный результат? Это зависит

от того, сумеет ли страна вовремя проснуться, услышит ли молодое поколение

зов предков, захотят ли женщины посвятить себя созданию больших и здоровых

семей, сумеют ли правительственные чиновники поступиться собственными

интересами ради чувства долга, проснется ли у российских бизнесменов

гражданское сознание.

Скорее всего, эра саморазрушения в России все-таки завершится, и

страна предпримет трудную попытку все построить заново. Возможно, что

человеком, который впервые возьмется за эту задачу, станет Владимир Путин.

Ему нужно будет восстановить право закона, привлечь инвестиции из-за рубежа

и начать исцеление российского общества. Но прежде он должен разобраться с

коррупцией и лже-капитализмом, воплощением которого является Борис

Березовский.

Используемая литература

1. Павел хлебников «Крестный отец кремля Борис Березовский», Москва

детектив пресс, 2004г.

Страницы: 1, 2, 3